Смертельное влечение

Публичная бета включена

Джинни шла по Хогвартским коридорам, дрожа от холода. В носу свербило, а во рту стоял кислый привкус рвоты. Хотелось плакать, но Джинни держалась. Бутылка и туфля всё так же были зажаты в её руке. Подумав, она скользнула в туалет. Первым делом она открыла горячий кран и сунула руки под воду. И тут же отдернула, чертыхаясь. Слишком горячо. Пришлось открыть и холодную воду. После Джинни долго и с удовольствием полоскала рот и нос. Напоследок она вскрыла бутылку, оказавшуюся виски, и прополоскала рот ещё и им. И тут же сплюнула. Ощущение было, словно она настой из щепок пыталась пить. — Ну и дрянь. Джинни поежилась. В туалете было ещё холоднее, чем в коридорах. Но возвращаться в общую гостиную и подниматься в спальню не было никакого желания. Во-первых, что ей там делать? Свернуться калачиком и рыдать? Ну уж нет. Джинни Уизли не из таких. А во-вторых, там была Луна. Луна, которую она сегодня так несправедливо обидела. Жгучая вина противным комом застряла в горле. На глаза навернулись слезы, но Джинни тут же взяла себя в руки. Нет, она не может пойти туда, не прямо сейчас. Позже, когда она будет готова извиниться. А до этого лучше там не появляться. Торчать в туалете всю ночь напролет тоже не имело смысла. Джинни мотнула головой. Ну как она умудрилась настроить против себя всю школу за один день? Всю школу. Завтра к обеду её, вероятно, линчуют. За оскорбление чувств Поттера. Она потянулась за бутылкой, сделала маленький глоток и поперхнулась. Нет, пить это совершенно невозможно. Остатки виски Джинни вылила в раковину. И вдруг с размаху запустила бутылку в другой конец туалета. В оглушающей ночной тишине её звон прозвучал как взрыв. — Сука! Дерьмо! Да что со мной не так?! — Джинни закусила ладонь, чтобы заставить себя замолчать. Ещё не хватало, чтобы её поймали учителя. Она прислушалась. Было тихо. Каким-то чудом она не перебудила половину Хогвартса. Внезапная мысль пронзила ее. Не вся школа её ненавидела. Есть ещё один человек, которого она не успела настроить против себя. «Дело легко поправимое, — подсказал желчный внутренний голос, — стоит припереться к нему среди ночи со своими жалкими проблемами, и он возненавидит тебя, так же, как и все». Но Джинни прогнала дурную мысль. Если и есть человек, который может её понять, то это Том. Только ему всегда хватало одного взгляда, чтобы ощутить её настроение. И он ни разу не оттолкнул её. И… предупреждал о Поттере. Да, Том был во всем прав. И почему бы не попробовать? Ей больше нечего терять, так хотя бы развлечется. Джинни улыбнулась, ощущая, что улыбка вышла злой и едкой. Определенно, ей сейчас жизненно необходим урок испанского. Джинни выскочила из туалета с такой скоростью, что забыла там туфлю. Пришлось возвращаться. "Нечего разбрасываться отличным метательным оружием, " - с усмешкой подумала она. До гостинной Слизерина она добралась как во сне, словно все двери раскрывались перед ней, и не было никаких преград. Пароль подобрался сам собой. Спальни мальчиков направо. И вот Джинни уже стояла у двери с табличкой «седьмой курс». Тяжелый вздох. Джинни медленно раскрыла дверь — та скрипнула несмазанными петлями — и вошла. В комнате было натоплено. Пологи над всеми пятью кроватями были подняты. Четыре кровати пусты, на пятой лежал Том в домашних штанах и потертой борцовке и читал при голубоватом свете палочки. От этого света на его лицо ложились глубокие черные тени. Он перевернул страницу, похоже не замечая её присутствия. Джинни почувствовала, как улыбка против воли коснулась её губ. Как же он был красив, и как не хотелось его тревожить. Если бы было можно, Джинни простояла бы так в тишине до рассвета. Но рано или поздно она будет замечена, так что лучше не играть в прятки. Она оперлась о столбик кровати, протянула руку и коснулась шелкового завитка его волос. — Приятная ночь, мистер Риддл, не находите? Мгновение, и Том уже на ногах. Поднял палочку выше, выхватывая лицо Джинни из темноты. Синий свет ударил по глазам, и ей пришлось отвернуться. — Джин… что ты здесь делаешь? — свет палочки скользнул ниже. — Ещё и босиком. Где твоя обувь? Джинни молча помахала оставшейся лодочкой и поставила её на прикроватный сундук. Том смотрел на это в недоумении. Свободной рукой он схватил мантию и накинул Джинни на плечи. Она не стала сопротивляться. — Вот так лучше, а то ты вся дрожишь. Это Поттер, да? — прошептал он и коснулся её щеки. — Он опять что-то сделал? Скажи мне что, и я убью его. — Нет, — Джинни уверенно отвела его руку. — Нет? — кажется, Том был удивлен. — Нет. Я не хочу сегодня говорить о Гарри Поттере. Мир и так вращается вокруг него. Можно же хоть один раз отвлечься на что-то другое! Забыть, что он существует. — Хорошо. Тогда чего ты хочешь? Джинни улыбнулась. — Есть у меня пара идей. Кажется, ты приглашал меня на свидание? Это ещё в силе? — Конечно, — Том повторил её улыбку. — Вот только гулять босиком по траве в ноябре - не лучшая идея. — Как хорошо, что я не хочу гулять. Они стояли в шаге друг от друга, и Джинни сделала этот шаг. Для того, чтобы поцеловать Тома, пришлось встать на цыпочки. Он наклонился и обхватил ее. Палочка безвольно упала на пол. Они целовались долго и самозабвенно. Так, словно где-то в прошлой жизни они знали и любили друг друга, а теперь пытались наверстать потерянные годы одиночества. Наконец, Том прервал поцелуй. — Тогда чем же мы займемся? — лукаво спросил он. В глубоких тенях было трудно разглядеть его лицо, но Джинни ощутила как вдруг дыхание Тома сделалось тяжёлым. Глаза его блестели даже в темноте. — О, Том, мой милый Том, — Джинни надавила ему на плечи, заставляя сесть на кровать. И он поддался легко, словно воск в пламени свечи. — Я приняла мудрое, взрослое и ответственное решение, — она уселась на него верхом и небрежно приобняла за шею, — хорошенько тебя сегодня оттрахать. Согласен? — Ещё бы! — выпалил Том. Джинни успела только ойкнуть, когда он повалил ее на кровать. *** Гарри в бешенстве метался по комнате. — Посмотри на это. Нет, ты посмотри! — он шлёпнул Карту Мародеров на стол перед Гермионой. — Эта дрянь пошла к Реддлу! — Гарри, успокойся. И хватит тыкать мне картой в лицо. Всё я вижу. Ну и что? Погуляет и вернётся. Гермиона сидела на кушетке, откинувшись назад, и подпиливала ногти. Драко из другой части комнаты хохотнул. Он занял кресло, бесцеремонно закинув ноги на кофейный столик. — Так я и знал, не стоило давать этой суке и шанса. Следовало выставить ее с ее тупыми записочками ещё в сентябре. — Заткнись, — огрызнулся Гарри. — Ноги со стола убрал. Сколько можно уже? Малфой с неохотой повиновался. — Я хочу сказать, какой смысл торчать здесь и ныть по тупой шлюхе, когда за стенкой полно точно таких же? Одной больше, одной меньше. К тому же нехорошо бросать вечеринку на самотек. Там должен быть кто-то главный, кто за всем следит. Гарри уселся в оставшееся кресло, как всегда развалившись поперек. От Малфоя он просто отмахнулся. — Вот и займись этим. Малфой не шелохнулся. — Ты плохо слышал? На вечеринке тебя заждались. Пошел вон отсюда! — для ускорения Гарри кинул в Малфоя подушкой. И угодил прямо в бледную рожу. Малфой, отплевываясь и тихо матерясь, вышел из комнаты. А Гарри отвернулся. Повисла тишина. С тяжелым вздохом с дивана поднялась Гермиона. — Давай-ка выпьем. Что будешь? — она небрежно потрепала Гарри по голове. — Есть ром, виски, коньяк, о… и самбука. — Текила есть? — Для тебя найдется, милый. Гарри слышал, как она разливает алкоголь по шотам, и повернулся как раз вовремя, чтобы принять один из её рук. Гермиона выглядела совершенно невозмутимой и словно распространяла спокойствие вокруг себя. — Гермиона, — сам от себя не ожидая заговорил Гарри, — выходи за меня замуж. Гермиона поперхнулась, хотя к своему шоту и не притрагивалась. — Что я тебе плохого-то сделала?! — но после вернула привычную улыбку. Слишком сладкую, чтобы быть настоящей. — Прости милый, у меня на тебя не стоит. Да и у тебя тоже. Мы это уже проходили. Гарри согласно закивал. — Да. Друзей ебать нельзя. — Хотя получить на свадьбу тот фарфоровый сервиз на двадцать четыре персоны было бы заманчиво. И твоя мама уже пообещала его мне, если я сумею тебя охомутать. — Она так и сказала? — Гарри рассмеялся и наконец сел ровно. — И что ты ей ответила? — Правду. Что не рождена для брака. — Её улыбка потухла и сразу стало понятно, что она говорит всерьез. Шутки остались по ту сторону двери. — В конце концов, с моей родословной, за кого я могу выйти замуж? За очередного богатого извращенца, который всю жизнь впахивал на Косой Аллее, зарабатывая себе состояние, а теперь его потянуло на молоденьких смазливых девочек? Спасибо, обойдусь. Она выпила залпом и тут же налила себе ещё. Гарри ухмыльнулся. — Поэтому ты решила разбогатеть сама? — язвительно заметил он. — И будешь в старости совращать молоденьких смазливых мальчиков, которым не повезло родиться в бедной семье? — Ты разгадал мой коварный план. — Сделаем так, если до тридцати ни один из нас не женится, ты примешь мое предложение. В конце концов, было бы жестоко с моей стороны лишать тебя сервиза. Главное, помнить первое правило. Гермиона фыркнула. Она наклонилась вперед и подняла шот. — Еби кого хочешь… — …и не мешай другому жить, — закончил Гарри. Они чокнулись и разом выпили. Стоило шотам стукнуться о стол, в дверь постучались. — Проваливай, Малфой, — крикнул Гарри. — Ты хотел быть главным, вот и разбирайся как главный. — Это не Малфой, — раздался из-за двери глубокий женский голос. — Это Роми. Я принесла десерт. Боялась что тебе и кусочка не достанется. Гарри и Гермиона переглянулись, подарив друг другу одинаковые ухмылки. И Гарри махнул рукой, давая разрешение впустить Ромильду. — Я вас оставлю. — Прошептала Гермиона, вставая. Она открыла дверь и впустила Ромильду, прежде, чем выйти. Роми и вправду несла в руках тяжелый поднос, нагруженный чем попало. Кажется, там был торт, клубника в шоколаде и ещё что-то. Девчонки часто делали так для Гарри, будто бы им нужен был повод очутится у него на пороге. Стоит ли говорить, что еда на подносе обычно оставалась нетронутой? — О, Грейнджер. Закроешь за собой? А то, думаю, Гарри не понравится, если нас побеспокоят. И Гермиона захлопнула дверь.