Метель

      К обеду мокрый снег усилился. Мужчины шли по горной дороге молча, отбивая редкие атаки гарпий, одежда быстро промокла насквозь, стала тяжелой и больно натирала кожу. Белые хлопья летели в глаза, не позволяли разглядеть ничего на расстоянии вытянутой руки. Обувь скользила по камням, двигаться приходилось медленно, ветер был таким сильным, что едва не сбивал с ног. Медальон на груди беспрерывно вибрировал, но Геральт уже не чувствовал этого — он промок и замерз, слышал только завывание бури, ведьмачьи зрение и слух не помогали.       За стеной снега мелькнула тень, Геральт заметил ее слишком поздно — гарпия вцепилась когтями в его плечо, приподняла, но вдруг швырнула на камни с визгом, перекрывшим даже вой ветра — меч Иорвета вонзился в ее ногу. Ведьмак перекатился на живот, поднялся, выхватывая меч, и бросился сквозь снег к эльфу, отбивавшемуся уже от двух крылатых тварей. Иорвет упал, ударившись спиной о камни, задохнулся и на несколько мгновений замер, не в силах пошевелиться. Гарпии бросились на него, одна из них рухнула с отрубленной головой, другую ведьмак только едва оцарапал, но отвлек внимание на себя. Сделал шаг назад, поудобнее перехватывая меч; сильный порыв ветра заставил его оступиться и поскользнуться на мокрой дороге. Нога поехала в сторону, и ведьмак упал, больно стукнувшись о крупный острый камень, меч выпал из рук, гарпия бросилась на неуклюжего противника, и монотонный шум ветра вновь разорвал жуткий вопль — эльфский меч пронзил чудовище насквозь. Секунду оно оставалось в воздухе, продолжая взмахивать крыльями, а потом упало, забившись в судорогах. Иорвет протянул ведьмаку руку, помогая подняться, и крикнул в самое ухо: «Мы должны переждать!» Не отпуская руку ведьмака, эльф потащил его за собой.       Ввалившись в низкий проход, оба тяжело дышали. Мокрые, исцарапанные, покрытые ушибами мужчины одновременно навалились на холодную стену.       — Нужно пройти дальше, — немного отдышавшись, озвучил общую мысль Геральт, и они молча побрели через украшенный искрошившимися рельефами коридор.       Скоро они оказались в просторной и на удивление теплой комнате, половину которой занимал большой бассейн. «Лужа», — отозвался о нем замерзший Геральт. Неровный свод пещеры образовывал потолок, сквозь трещины в нем в помещение лился свет и изредка падали моментально таявшие снежинки.       — Кажется, нам повезло! — Эльф явно повеселел, — На этой тропе несколько таких укрытий Aen Seidhe, но мы нашли источник. Он всегда горячий — сможем отогреться и переждать бурю. Идти через нее — самоубийство.       Всего несколько минут ушло у Иорвета на поиск целой кучи сухих дров. Здесь, по-видимому, когда-то останавливались путники, которые и собрали этот запас. Геральт развел костер с помощью знака, и вскоре мужчины уже грелись у огня. Ведьмак снял рубаху, обнажив окровавленное плечо, вынул из сумки какие-то бутыльки и стал перебирать их. Одной рукой он шевелил с трудом: рана от когтей не была серьезной, но болела.       — Убери свои эликсиры, ведьмак, — в руке эльфа покачивался пузырек с бледно-зеленой жидкостью.       Иорвет смочил ей кусок ткани и быстро протер свои мелкие раны и ссадины, потом подсел к Геральту. Ведьмак ненавидел, когда Йен или Нэннеке придавали большое значение его царапинам, но эльфу позволил позаботиться о себе.       — Это отвар из трав. Никакой магии, никакого вреда, как от твоих эликсиров — обыкновенная дезинфекция. А вон та, как ты назвал, лужа — это древний источник, вода в нем всегда горячая и обладает целебными свойствами. Так что искупаться в нем следует не только для того, чтобы согреться.       Иорвет был даже слишком аккуратен: смоченный зеленой жидкостью кусок ткани едва касался саднящих порезов. Геральт поймал себя на том, что внимательно вглядывается в лицо эльфа не столько из-за того, что хочет увидеть в нем какие-то эмоции, сколько потому, что ему нравится смотреть. Aen Seidhe вызывал в нем странные и непривычные чувства: восхищение, нежность. Ничего подобного ведьмак не испытывал ни к женщинам, ни тем более к мужчинам. Это нельзя было сравнить с чувствами, которые вызывала в нем Иеннифер; ей ведьмак, конечно, восхищался, любил ее, но быть с ней рядом совсем не то, что любить на расстоянии. С ней всегда было неспокойно, постоянно стоило ожидать конфликта, эта женщина оказывалась страстной во всем и всегда: и в работе, и в ссоре, и в постели. С Иорветом было, напротив, спокойно и уютно, ведьмак чувствовал, что рядом с ним надежный друг, при этом, однако, совсем не по-дружески хотелось прикоснуться к нему, обнять и… Геральт прервал свою мысль, пытаясь отогнать ее, ему стало стыдно за подобные желания. Но тут Иорвет закончил обрабатывать раны и поднял взгляд на Геральта, свет костра мягко падал на его лицо, и ведьмак, не осознавая, что творит, поднял руку и прикоснулся к свободной от платка щеке. Иорвет замер с бутыльком в руке. Большой палец ведьмака провел по его губам, предводитель белок приподнял голову и чуть придвинулся к Геральту. Тот заметил его реакцию и в следующее мгновение, сам того не ожидая, прильнул к губам эльфа.       Поцелуй был более грубым и куда более неумелым, чем привык Геральт, эльфский воин в таких делах оказался гораздо менее опытным, чем в сражениях, но новые ощущения захватывали. Первая неловкость скоро прошла, и Иорвет уже сам тянулся за объятиями и поцелуями, что становились все более страстными. Сильные руки эльфа гладили спину ведьмака, и Геральту вдруг невыносимо захотелось увидеть его лицо без повязки. Он видел в своей жизни слишком много ран и следов от них, чтобы испытывать отвращение или хотя бы удивляться их виду.       Геральт попытался стянуть с Иорвета платок, эльф отшатнулся и почти испуганно выдохнул: «Нет!» Тогда ведьмак избавил его от тяжелого промокшего насквозь балахона и влажной холодной рубахи, покрывая поцелуями шею, грудь, слабо прикусывая кожу и мочку уха, заставляя эльфа запрокидывать голову и шумно дышать. Горячие руки Геральта заскользили по изрезанной шрамами спине, очерчивая лопатки, линию позвоночника, они касались мягко и легко, слишком нежно для того, кто обладает такой силой. Да и Иорвет не был сейчас похож на хладнокровного убийцу: он отдавался в руки ведьмака и чувствовал себя в абсолютной безопасности в его объятиях, водил пальцами по шрамам на обнаженной бледной груди, гладил белые волосы. Геральта невыносимо раздражал платок на голове эльфа, он предпринял еще одну попытку и на этот раз сдернул мешающий кусок ткани с лица Aen Seidhe. Иорвет вздрогнул, судорожно вздохнул, и закрыл ладонью шрам, изуродовавший красивое лицо. Геральт дотронулся до его руки, но Иорвет только сильнее напрягся и прикрыл зеленый глаз. Выглядел он несчастным. «Не смотри, Гвинблейд, не сейчас», — в голосе звучала мольба. Ведьмак мягко сжал его руку, отвел в сторону и прижался к ней губами, глядя в обезображенное лицо эльфа. Затем быстро приблизился и поцеловал рассеченную шрамом щеку. «Ты и сейчас прекрасен, — прошептал он, касаясь губами заостренного уха, — Не прячься». Он не врал, ему действительно не казалось, что шрам сильно изуродовал эльфа, он вовсе не мешал и не делал его менее привлекательным. Иорвет приоткрыл глаз, и Геральт, не давая времени на раздумья, приник к его губам, обхватив лицо ладонями.       Геральт стянул с себя остатки одежды и спрыгнул в бассейн, теплая чистая вода приятно окутала его. Иорвет, закусив губу, смотрел на крепкое, хорошо сложенное тело ведьмака, в штанах становилось все более тесно. Геральт приблизился, встал между разведенными в стороны ногами и принялся медленно целовать низ живота. Эльф едва слышно простонал, а в следующее мгновение был избавлен ведьмаком от последней одежды и спрыгнул в бассейн вслед за ним.       Геральт снова впился в его губы. Руки огладили мускулистую спину и сползли ниже, сжав крепкие ягодицы, чуть разведя их в стороны. Эльф подался вперед, его возбужденная плоть терлась о член ведьмака, отчего желание только нарастало и грозило свести с ума.       Иорвет не выдержал первым — он поднялся на пару ступеней выше, так что теплая вода теперь едва доставала до ягодиц, и повернулся к Геральту спиной, дрожа от нетерпения, но ведьмак не торопился, хоть и сам едва сдерживался: боялся причинить боль. Белоголовый дотянулся до сумочки, выудил из нее склянку и погрузил пальцы в маслянистую жидкость.       Один палец вошел легко, но эльф слабо вздрогнул от непривычного и не слишком приятного ощущения, напрягся. Вторая рука ведьмака легко касалась члена эльфа, гладила, дразня. Его губы ласкали самые чувствительные точки у основания шеи, мочку уха и нежную кожу за ней. Геральт добавил второй палец, он входил чуть труднее, но теперь эльф был полностью расслаблен.       Ведьмак не спеша вводил пальцы глубже, немного разводил их в стороны, расширяя узкий вход, массируя нежные стенки. Он менял угол, ища самую чувствительную точку. И вдруг Иорвет низко застонал, прогнулся в спине и подался навстречу его руке. Геральт продолжил дразнить эльфа, медленно двигая пальцами и только иногда задевая нужное место.       Эльф, наконец, не выдержал и простонал что-то неразборчивое, но смысл был понятен и по интонации. Ведьмак, не в силах больше сдерживаться, еще раз смазал Иорвета маслянистой жидкостью, остатки растер по своему члену и вошел. Он замер на несколько секунд, давая эльфу привыкнуть, а после стал медленно двигаться под нужным углом. Эльф навалился на бортик бассейна и стонал в полный голос, иногда, опомнившись, прикусывал губы или пытался прикрыть рот рукой, но стоны вырывались вновь. Геральт не сдерживался — в этом месте их никто не мог услышать.       Если бы кто-нибудь вошел сейчас в древний эльфский зал с бассейном, то увидел бы предводителя белок — врага людей вовсе не таким, как описывали его многочисленные рассказы. Он закатывал глаза, шипел сквозь стиснутые зубы, по-эльфски изящно выгибался, с его губ срывались мелодичные стоны, переходящие в рваные крики. Ведьмак тихо рычал и стонал от наслаждения.       С Иорветом все было совсем не так, как с женщинами, а с другими мужчинами Геральт подобных отношений никогда не имел. Ощущение крепкого стройного тела, вздрагивающего в его объятиях, низкие глухие стоны, отражающиеся эхом от стен пещеры, возможность наблюдать живую легенду Aen Seidhe таким беззащитным и самозабвенно отдающимся удовольствию — это возбуждало, почти доводило до безумия.       Вскоре они выбрались из бассейна. Геральт уложил Иорвета спиной на одежду, которую кое-как сгреб в кучу, эльф обхватил его ногами и призывно придвинул к себе, его взгляд был затуманен страстью. Геральт снова вошел, резко, нетерпеливо, сорвав протяжный стон с губ Иорвета. Движения его стали рваными, он больше не мог контролировать себя. Иорвет тоже был на пределе. Геральт обхватил ладонью его член, сделал несколько ритмичных движений. Эльф вздрогнул, подавился криком, впился пальцами в спину Геральта, выгнулся, запрокидывая голову, и вязкая белая жидкость выплеснулась на его живот. При виде такого зрелища ведьмака накрыло очередной волной невероятного удовольствия, и он, не в силах больше сдерживаться, издал неожиданно громкий стон и, ослабев, почти упал на лежащего под ним эльфа, удерживая свое тело на чуть подрагивающих руках.       Иорвет проснулся глубокой ночью, когда догорал костер. Он думал о том, что нужно встать и одеться, но ни сил, ни желания у него не было. К его спине прижималась горячая грудь ведьмака, одна бледная рука лежала под головой эльфа, другая покоилась на его животе, дыхание согревало кожу шеи. Иорвет нашел в темноте ладонь Геральта, ведьмак тихо простонал сквозь сон, и их пальцы переплелись. Aen Seidhe прикрыл глаз, впервые за долгое время засыпая с улыбкой на губах и чувствуя, что он не одинок.       Утром оказалось, что метель не утихла. Стихия продолжала бушевать, ветер завывал меж камней, снег сыпал плотной стеной. Мужчины снова разожгли костер, эльф заварил какие-то травы. Они пили приятный на вкус согревающий отвар и жевали свой нехитрый завтрак. После ночи оба немного замерзли.       — Ты изменился рядом с Саскией… — несколько неловко продолжил начатый еще во время разведения костра разговор Геральт, — Как ты к ней относишься, Иорвет?       — Она прекрасный командир, честная и разумная женщина, сильная и отважная воительница…       — Ты любишь ее? — прервал ведьмак.       — Как сестру. — честно ответил эльф, поправил повязку и, помолчав, добавил, - Я изменился не рядом с ней, Гвинблейд. Дело в тебе. Повисла пауза, Иорвет глядел в костер, Геральт — на предводителя белок. Неловкую тишину прервал тихий голос:       — Я, — решился на откровение эльф, — Никак не мог понять природу своих чувств. Точнее, не хотел ее понимать, боялся. А потом не хотел принять. Но после… настала сегодняшняя ночь.       — Геральт, — Иорвет поднял на него печальный взгляд, — Я все знаю о твоей чародейке, о Йеннифер. И не смею просить твоего сердца, но прошу: возьми мое.       — Это слишком дорогой подарок… — Геральт коснулся его щеки кончиками пальцев, а Иорвет, приблизившись, прижался к ведьмаку и замер.       Два дня они провели в зале с бассейном, ожидая конца бури, которая будто и не думала прекращаться, за плотной стеной снега не было видно ничего, попытка пройти в такую погоду по горной дороге сулила только смерть. Все это время они беседовали, греясь у костра, и несколько раз давали волю страсти. Покидая убежище, они какое-то время постояли, обнявшись. После этого Геральт часто наведывался туда, где хозяйничали отряды скоя'таэлей, и жил в близлежащих городах или окрестных лесах порой месяцами. Лютик, подозревавший друга в тайной связи с эльфкой, ошибался лишь самую малость.