***
Новый год. Мы отмечали его почти всей труппой в кафе. А на утро я вновь почувствовал чью-то ногу на себе. Вот только на этот раз воспоминания пришли. И были они… слегка откровенными и не дающими надежду на то, что всё это моё больное воображение. Я открыл глаза, чтобы убедиться в том, что это не сон. Убедился. Колпаков. На мне. Храпит. И на этот раз мы были у меня в квартире. Вообще, сейчас он был очень красивым. Чуть приоткрытый рот, румянец на щеках и спутанные кудряшки. Любуйся сколько тебе влезет, но твою же мать, о чём я вообще думаю? Он открыл глаза и сонно посмотрел на меня. Сфокусировав взгляд, Ростик смачно ударил себя по лбу и простонал: — Да твою же налево… — И тебе доброе утро, — хмыкнул я. — В этот раз точно было. — Тоже всё помнишь? Он лишь невесело кивнул и перевернулся на другой бок. — Я спать, мне похер, у меня похмелье, — и захрапел. Нет, ну я понимаю, что Великий Бодун — это не самая приятная вещь в мире. Но ты, блядь, с мужиком уже второй раз переспал! Хотя… меня этот факт тоже не особо колышет. Осадок, конечно, остался, но картинки в голове мне даже нравятся. И Ростик нравится. Признать это было тяжело. Но когда это чудо спит у тебя почти под боком, тебя так и тянет прикоснуться к каждому выпирающему позвонку на спине. И я прикоснулся. Медленно так, будто на ощупь попробовал. Колпаков чуть дёрнулся, но продолжил спать. Я подавил желание подмять его под себя и тоже уснуть. И вот что теперь делать, когда у меня вновь встаёт на него? Я же трезвый… Проблему решать пришлось в душе, заодно взбодрился и привёл в порядок мысли и чувства. Теперь это кудрявое чудо надо кормить и приводить в чувство, поясница вновь болела, но на этот раз чуть меньше. Я наскоро приготовил яичницу, взял с собой стакан воды и какую-то найденную таблетку от похмелья и пошёл в спальню будить Колпакова. Мирное похрапывание больше умиляло, чем раздражало, а в голове промелькнула мысль: «Может, пусть отсыпается?» Но я её быстро отмёл, не хватало мне ещё спящего Ростика в квартире. Сначала я просто позвал его, но он никак не отозвался. Взяв его за плечо, я начал его немного трясти, но Ро просто сбросил мою руку. Он даже на хлопки по щекам не отзывался, лишь морщился и уворачивался. Мою голову вновь посетила безумная идея. Я аккуратно развернул его на спину и поцеловал. Глаза Колпакова мало того, что открылись, так ещё и знатно так округлились. Но вот поцелуй он не разорвал, а даже отвечать стал. И вот его руки у меня на шее, а я нависаю над ним. — Выпей, от похмелья, — оторвавшись, я показал взглядом на тумбочку, где находились стакан и таблетка. Он рассеянно кивнул и огляделся в поисках одежды. Я отдал ему его вещи и вышел, что-то сказав о завтраке. В голове начало гудеть. Мы с ним нравимся друг другу. Мы оба свободны. Но оба не знаем, что делать с этими странными чувствами по отношению друг к другу. Мы молча позавтракали и теперь просто смотрели друг на друга. Эти чёртовы кудряшки мне не давали покоя! Так и хотелось пропустить их через пальцы или хотя бы просто прикоснуться и почувствовать их мягкость. Не выдержав этого напряжения, я встал и начал собирать посуду, чтобы хоть чем-то себя занять. Сейчас мне пригодилась привычка мыть всё сразу. Не глядя на Колпакова, мне было легче думать. Вот только задумавшись, я не заметил шагов сзади. Он обнял меня со спины и уткнулся носом между лопаток, тяжело вздохнув. Домыв все тарелки и кружки и вытерев руки полотенцем, я как можно аккуратнее развернулся к нему лицом и лишь прижал к себе. — Вань, это вообще нормально? — спросил Ро. — Нет. Но мы же не нормальные? — чуть улыбнулся я. — Ты действительно хочешь попробовать? — Ростик отстранился и посмотрел мне прямо в глаза. — Когда один раз можно было списать на случайность, что мы и сделали, то второй свой шанс я упустить не могу, — тихо проговорил я. Он ткнулся лбом мне в грудь и тяжело вздохнул. Я зарылся носом ему в волосы и прижал к себе. Я никогда особенно не придавал значение запаху, но Колпаков пах как-то странно. Нельзя определить, на что именно похоже, но что-то такое родное и нежное. От чего сердце начинает биться чаще, мысли - путаться, а ладони — потеть. — Нормально же общались до этого… Чего нас потянуло-то друг на друга? — усмехнулся Ростик. — Угомонись, а? Мне всё нравится, — прошептал я и коснулся своими губами его. — Получается, у нас как такового конфетно-букетного периода не было, — хихикнул он. — Я могу подарить тебе букет и шоколадку, — рассмеялся я. — Я что тебе, девица? — нахмурился Колпаков. — Нет. Ты мальчик. Взрослый мальчик. Мой мальчик, — последнюю фразу я прошептал ему прямо на ухо. Ро сглотнул и прикрыл глаза, чуть наклонив голову. Он и сам не заметил, как дал мне доступ к своей шее, к которой я тут же припал губами. Ростик сдавленно охнул и прижался ко мне ближе. — Хочешь повторить эту ночь? — раздался его хриплый голос прямо над моим ухом. — Почему нет? — ответил я и поцеловал его в губы, проникая языком в рот. Колпаков сразу ответил на поцелуй, но вскоре оторвался и потянул меня за руку в мою же спальню. Чёрт. Я уже чувствую, что это наша спальня.Часть 1
2 сентября 2018 г. в 09:15
Сквозь сон я чувствую, как на меня кто-то закидывает ногу и храпит прямо в мою грудь, щекоча дыханием. Открываю глаза, но свет больно бьёт, и я зажмуриваюсь.
Чёрт, что вчера вообще было? Мы закрывали Бал… Последнее, что помню, это то, как Ростик стриптиз танцевал. Ан нет. Это было прошлое закрытие. А в этом что было? Ничего не помню, будто память стёрли напрочь.
Храп смолк, и нога убралась. Непродолжительный стон, который не дал ясности, кто лежит рядом. Я вновь открываю глаза и смотрю на своего соседа по кровати. Это Ростик, и он тоже смотрит на меня.
— Блядь, — говорим одновременно.
Оба заглядываем под одеяло и понимаем, что лежим абсолютно голые.
— Блядь, — простонали мы.
— Ничего же не было, — нервно улыбнулся я.
— Да, ты прав, ничего не было, — кивает он и пытается встать, но хватается за поясницу и падает обратно. Сглатывает и тихо говорит, — было, Вань, было.
Я шумно выдыхаю и тоже пытаюсь встать. Но в мою поясницу (и все то, что ниже) словно тысячи ножей вонзили. Также как и Колпаков, я падаю обратно и бормочу:
— И не один раз.
— Я уж думал, что один пострадал. В фанфиках я почему-то всегда нижний, а тут мы, оказывается, менялись…
— Ростик!
— Один раз — не…
— Ростик, блин! Но ты прав. Один раз ничего не значит. Ты вот помнишь, что-нибудь? — я устало потёр виски, голова раскалывается.
— Если честно, то нихерашечки я не помню. Белый лист просто, а ты? — Ростик всё-таки встал и теперь оглядывался, видимо, чтобы одеться.
— Тоже. Мы хоть у кого? — я осмотрелся по сторонам.
— У меня, — отозвался Ро. — Так, это твои трусы.
Он кинул мне моё бельё, и я кое-как натянул их. Спину саднило, будто я мешки всю ночь грузил. Колпаков, казалось, вообще не замечает боли. Но по крепко стиснутой челюсти, часто прикрываемым глазам и шумному втягиванию воздуха было понятно, что он мужественно терпит. Ростик уже накидал мою одежду на кровать и, сказав что-то про завтрак, ушёл.
Сквозь боль я оделся и вышел к нему на кухню. Он уже шуршал над плитой, судя по запаху, готовил яичницу.
— Вань, один раз — не пидорас. Ну и что, что у нас было не один раз? Ночь-то одна, — нервно улыбался он.
— Я тоже так думаю, — кивнул, он же прав, да?
Поставив передо мной кружку с кофе, вилку и сковородку с яичницей, он уселся напротив. Мы молча ели. Я обдумывал наше с ним положение. А он… А кто его знает, о чём он думал? Может, о нас, может, уже о предстоящем дне.
— Мы же так и останемся друзьями? — спросил я.
— Конечно. Тем более, кроме боли в пояснице и того, что мы проснулись обнажёнными, доказательств нет. Мы же не помним ничего, — пожал плечами Ростик.
— Именно, — подтвердил я.
В тишине мы доели свой завтрак и, пожав друг другу руки, разошлись.
Разошлись, вроде, без проблем, сохранив дружбу. Только вот на сердце неспокойно. И что-то ёкает внутри каждый раз, когда он смотрит или пожимает руку. И всегда, когда он рядом, хочется смотреть, что он делает. Несколько раз мы встретились взглядами. В его глазах было что-то нежное, но одновременно печальное. Я и не знал, что буду придавать значение его взгляду. Не знал, что вообще буду так часто думать о нём последнее время.