Моя запретная любовь. Джеральд.

      Последующие минут десять я помнила весьма смутно. Воспитательный процесс происходил крайне болезненно, хотя мне даже не мешали пытаться прикрывать части тела от наносимых ударов и пинков. Судя по всему где-то на середине сего действа, я потеряла сознание, потому что когда я открыла глаза в камере уже никого не было. Все тело превратилось в один большой синяк, но вроде ничего сломано не было, что внушало определенную надежду. Какие потери понесли отбитые внутренние органы, потом еще и полежавшие на ледяном полу я старалась не думать. Да и не до этого было. С трудом добравшись до стены, я привалилась к ней спиной, пытаясь привыкнуть к скудному освещению и негнущимися пальцами проверяя внутренний карман жилетки. Хвала богам не нашли.       — Так Йоли, соберись, а то потом не соберут, — слышать собственный севший голос оказалось немного стремновато, но за отсутствием альтернативных собеседников пришлось самой себя подбадривать, — должен же быть какой-то выход.       Рассчитывать на помощь мне явно не приходилось. Так не вовремя ударившийся в загул напарник вряд ли даже заметит мое отсутствие, не то, что оставленную записку. Последние дни я его трезвым не видела, так что к тому моменту, когда он все-таки вылезет из синей ямы мой хладный трупик уже вряд ли смогут опознать даже самые матерые криминалисты. Неожиданно на меня накатила отчаянная злость. Тоже мне несчастный ребенок торопливых родителей. Не мог сам разобраться со своими семейными драмами? Пойти бы сейчас да рассказать все Марувахо и пусть выкручивается, как хочет, может эта злобная гарпия меня даже на радостях отпустит в благодарность за полезную информацию. Ладно, мечты мечтами, а если серьезно, то надо как-то выбираться. Насколько я знала темнота никогда не бывает абсолютной, так что надо бы осмотреться повнимательнее. Должно же тут быть хоть окно, хоть вентиляционная шахта, ну хоть что-нибудь! С трудом покрутив головой, которая при каждом движении грозила рассыпаться на несколько частей, я почувствовала легкое дуновение и слабый свет от одной из стен. Совершив титанические усилия я все-таки заставила непослушное тело подняться и добраться до источника моей единственной надежды на спасение. К моей несказанной радости эти горе-похитители поленились заколотить небольшую оконную раму досками, вместо этого прибив тремя гвоздями какую-то трухлявую фанеру. Прислушавшись к внушающей оптимизм тишине за дверью, я с трудом подцепила ногтями мешающий побегу элемент дизайна и рывком содрала его на пол. Осыпав меня трухой фанера глухо стукнула об пол, но на звук никто не прибежал, так что я облегченно выдохнула и принялась собираться с силами. Заветный выход из сложившейся ситуации находился чуть выше моего роста, так что для успешного побега требовалось под прыгнуть и подтянуться, что в моем состоянии было равносильно подвигу. Еще раз десять напомнив себе, что в качестве альтернативы сему геройскому поступку мне грозит долгая и мучительная смерть после допроса, я все-таки каким-то невероятным рывком закинула себя на узкий подоконник и едва не вывалилась со второго этажа.       — Ну, зашибись, — процедила я, облизывая разбитые губы. Охранники обхохочутся, поутру обнаружив пропавший объект, со сломанными ногами жалобно стонущий на газоне, — нет уж такой охренительной радости мы им не доставим.       Осторожно пододвинувшись к краю, я с сомнением оглядела декоративную витую колонну, выступающую аккурат рядом с моим насестом. Ну не рядом, но в принципе, если очень постараться… Есть! Судорожно обняв скользкую спасительницу, я посмотрела вниз. Давай, Йоли, еще немного осталось. Спуск показался мне бесконечным, и, видимо решив, что хватит с нее соседства подозрительных девиц, колонна пожертвовала изрядным куском лишь бы избавится от меня поскорее, благо до земли оставалось всего полметра. Совершенно неизящно шлепнувшись в траву, я уставилась в темное ночное небо, переводя дыхание и впервые за сегодняшний вечер всерьез задумавшись о том, чтобы не шевелиться и пустить все на самотек. Немного отдохнув и пожалев затраченных усилий, я все-таки собралась с силами и поковыляла к виднеющейся между домами улице по пути рассуждая, куда мне нужно больше домой или в больничку. Половина тараканов в моей голове кричала, что надо скорее найти Джеральда и все ему рассказать, вторая половина резонно возражала, что напарник сейчас может быть где угодно и строила ехидные комментарии, что если я отправлюсь сейчас его искать, то мне точно пора в больничку. Психиатрическую, естественно.       Послав к черту и тех и других, я, худо-бедно сориентировавшись на местности, приняла Соломоново решение и направила свои стопы в родной приют. Во-первых, территориально это было куда ближе альтернативных вариантов, во-вторых, там мне вполне смогут оказать первую помощь, а так же помочь отмыться и отоспаться, в-третьих, вряд ли кому-нибудь придет в голову меня там искать, а в-четвертых, на самый крайний случай я всегда могу забраться в кабинет Джеральда, умереть в его уютном кресле и всю оставшуюся загробную жизнь пилить его тем фактом что это он во всем виноват. Но моим планам не суждено было сбыться. Уже подбредая к общежитию и упорно уговаривая свой организм, что еще немного и эти мучения прекратятся, я услышала удивленный возглас подозрительно знакомого голоса.       — Йоли!       Нет, этого не может быть. Я даже не обернулась, упорно следуя намеченному плану. Мало ли что может померещиться, особенно после того как меня сегодня неоднократно били по голове?       — Йоли, — вопреки ожиданиям голос повторился уже ближе, а окончательную реальность подтвердила вполне материальная рука, схватившая меня за локоть. Я тихо взвыла, — ты же знаешь, что лучше одной не выходить, почему ты… Боги, что с тобой произошло?!       Наконец рассмотревший меня получше Джеральд изумленно замер, разглядывая мое лицо и невольно разжимая руку. Оставшийся без хоть и сомнительной, но все же опоры, организм тут же попытался принять горизонтальное положение, но вместо жесткого асфальта я почувствовала, как меня бережно обхватили сильные руки.       — Долгая история, — пробормотала я, прикрывая глаза и чувствуя себя в относительной безопасности. Как бы он на меня ни злился умирать на дороге уж точно не оставит. Видимо, верно, оценив ситуацию, напарник молча подхватил меня на руки едва заметно вздрогнув, услышав мой слабый стон. Пересчитанные исполнительными мужиками ребра заныли с удвоенной силой. Осторожно устроив мое избитое тело на пассажирском сидении, Джеральд торопливо завел машину рванув с места под жалобный визг шин.       — Йоли, что случилось? — видимо опасаясь, что я отброшу, коньки прямо в его дорогом авто, напарник нервно поглядывал на меня, первым нарушив тишину, — почему ты вся в крови?!       — Я же говорю, потом расскажу, — пробормотала я и, не открывая глаз отвернулась. Разговаривать не только не хотелось, но и не представлялось возможным. Язык ворочался с трудом, а волнами накатывающая тошнота только усугубляла головокружение. Последним что я услышала, перед тем как отключиться был глухой звук, с которым Джеральд яростно ударил по рулю.       Вопреки ожиданиям, я всё-таки очнулась. Сознание возвращалось медленно, рывками, как будто не было уверенно, а стоит ли задерживаться в этом бестолковом теле. Более менее придя в себя, я неохотно приоткрыла глаза, попутно пытаясь прикинуть настолько ли мне плохо, насколько себя жалко. Каждое движение отдавалось тупой болью в каждой клеточке измученного тела, но полежав минут, пять я подумала, что могло бы быть и хуже. С трудом оглядевшись и удостоверившись, что мое бренное тело возлежит на знакомой безразмерной кровати, я невольно прислушалась. С первого этажа доносились тихие голоса, от одного из которых у меня моментально ёкнуло в груди. С неохотой признав, что разборчивых слов с моего насеста не разобрать, я, совершив невероятные усилия, добралась до лестницы, прикидывая, не станет ли у меня на пару синяков больше, если посреди спуска ноги наотрез откажутся повиноваться. От нелегкого выбора меня спасли сами говорящие, торопливо пересекшие гостиную.       — Йоли, ты куда собралась? — явно обеспокоенный Джеральд взлетел по лестнице и неуверенно застыл, видимо опасаясь меня трогать, — немедленно в постель, тебе нельзя вставать.       — Извини, не знала, — я выглянула из-за спины напарника, с интересом рассматривая его гостя. В отличие от хозяина квартиры, этот немолодой мужчина неспешно поднимался, дружелюбно кивнув мне в знак приветствия. Я с запозданием вспомнила, что гостей не принято встречать в одной пижаме и слегка устыдилась, — здравствуйте.       — Здравствуй-здравствуй, — с улыбкой наблюдая как Джеральд поспешно накидывает на меня пиджак, поздний гость мягко рассмеялся, — Джер я же врач, при мне пациентов раздевают, а не одевают. Лучше бы представил меня своей девушке.       — А, да, — напарник неловко улыбнулся, — Йоли, это Винсент, мой старый друг. Он отличный врач и что самое главное не отличается болтливостью.       — В отличие от тебя, — поддел друга этот обаятельный мужчина, почему-то вызывающий у меня инстинктивное доверие, — Йоли, присаживайся, я хочу тебе задать пару вопросов.       — Хорошо, — уныло вздохнула я, украдкой покосившись на Джеральда и осторожно опускаясь на кровать.       — Не переживай, о том где и почему это случилось, расскажешь своему напарнику, — видимо верно истолковав мой взгляд улыбнулся Винсент жестом попросив меня откинуть голову, — меня интересует другое. Что конкретно довело тебя до такого состояния?       — Ну.… Сначала мне прилетело в голову, — неуверенно припомнила я, послушно позволяя себя осматривать, — не знаю чем, кулаком, наверное. Потом меня били и пинали пока я сознание не потеряла, а ногу я вывихнула, наверное, когда шмякнулась с колонны.       — Понятно, — неодобрительно вздохнувший врач внимательно посмотрел на меня, — извини за вопрос, но тебя не насиловали? А то Джеральд уже весь извелся, а я считаю, что проверять подобные вещи неэтично, раз можно просто спросить.       — Нет, — я невольно улыбнулась боковым зрением подмечая как насупился напарник, — хотели, конечно, но передумали.       — Я так и подумал, — удовлетворенно кивнул Винсент, поднимаясь с корточек и кивнув, — что ж, переломов и внутреннего кровотечения нет, температура была от воспаления, скорее всего почек. Застудилась пока лежала без сознания, не думаю, что её удосужились переложить на кровать. Я выписал антибиотики широкого спектра, пропьет и пусть, потом сдаст кровь.       — Винс, ты же понимаешь… — начал было Джеральд, но Винсент его перебил.       — Джер, я прекрасно понимаю, что у вас тут секретность, и ты вообще больницы не любишь, но я и так сильно рискую, ставя диагнозы без полных данных. Я не ходячая лаборатория, так что могу только предполагать, что творится внутри этой несчастной девочки, — поправив пальто, он похлопал себя по карманам и направился к лестнице, — поэтому сделай ей одолжение, как только закончите со своими играми приводи её в клинику на полный осмотр. Хорошей ночи.       Синхронно проводив неспешно спускающегося Винсента взглядами, мы с напарником уставились друг на друга как два незадачливых медведя встретившиеся в одном малиннике. Повисла напряженная тишина. Не знаю, что творилось в голове у Джеральда, но я просто не знала с чего начать разговор. Внизу хлопнула закрывшаяся за Винсентом дверь, и пауза стала совсем уж невыносимой.       — Хочешь пить? — я вздрогнула, услышав неуверенный голос соседа, неловко теребящего в руках измятый листок бумаги с моими назначениями. Дождавшись моего кивка, он торопливо сбежал на кухню оставив меня наедине со своими мыслями.       Вздохнув, я укуталась в одеяло, обнимая колени и уныло уставившись перед собой, попыталась сформулировать предстоящий диалог, но в голову постоянно лезли вообще не имеющие отношения к делу вещи. Зарываясь носом в возмутительно приятно пахнущее одеяло я с сожалением была вынуждена признать, что я скучаю по прошлому Джеральду. По его шуткам, улыбке, веселых смешинках в серых глазах, чутким пальцам которые ласково ерошили мои волосы. По серьезным разговорам и расслабленному молчанию, когда мы вечером выбирались на балкон, наблюдая закат. Хоть это и безумно глупо, но единственная вещь, о которой я думала, когда меня волокли в ту камеру, это то, что я так и не успела с ним помириться и сказать насколько он мне дорог.       — Вот, держи, — от размышлений меня оторвала внезапно возникшая перед лицом кружка.       — Спасибо, — тихо выдохнула я, с удивлением принюхиваясь, — горячее молоко?       — Кофе не слишком полезно для больных, — обезоруживающе улыбнулся он, слегка виновато разводя руками и торопливо добавил, — я добавил туда мёд. Ну. так вкуснее…       — Тогда вдвойне спасибо, — кивнула я, отпивая и чувствуя как по телу разливается тепло. Переминающийся у кровати напарник шумно вздохнул и наконец, аккуратно присел рядом на краешек кровати.       — Йоли, прости, — удивленно переведя взгляд я заметила, как он с болью смотрит на свои руки, — я вел себя как свинья. Избегал тебя, злился, приходил домой бухим. У меня как будто крышу сорвало от тех слов. Мозгом я понимал, что это всё бред, но одна мысль, что это может быть правдой приводила меня в ярость. Если бы я тогда был рядом тебе не пришлось бы пережить все это.       — А если бы ты был курицей, то нес бы яйца, — вздохнула я, придвигаясь ближе и потираясь щекой о его плечо, — Джер, хватит говорить глупости. Ты не можешь быть рядом двадцать четыре на семь, они же специально выбрали время, когда ты на работе. Если честно… Я даже немного рада, что меня избили, ведь теперь ты снова со мной разговариваешь, а это немалого стоит. Хотя в следующий раз я бы предпочла сразу начать с диалога, пропустив ту часть, где мне больно.       — На самом деле мозги мне вправило вовсе не это, — неохотно признался Джеральд, осторожно приобнимая меня за плечи и, утыкаясь носом в волосы, — как бы ни стыдно мне было это признавать, но я буду крепко должен Юрию за то, что он поймал меня в баре и отчитал как мальчишку. В тот день, когда ты заскакивала в клуб он заметил слежку и поэтому предложил вызвать тебе такси.       — Ты серьезно так взбесился из-за того что решил будто я мучу с Юрием? — я удивленно подняла голову вглядываясь в виноватое лицо напарника, — Джер, ну ты совсем что ли? Мы с ним разговаривали то два раза, один из них при тебе. Тем более, с каких пор тебя так волнует моя личная жизнь?       — Да знаю я, он мне уже все высказал по поводу моих умственных способностей. Я просто ревновал, — недовольно поморщившись, Джеральд крепче сжал руку на моем плече, и, не дав мне удивленно распахнуть рот, прижал палец к губам, — так, тихо. Объявляю пока что эту тему закрытой, обсудим ее, когда ты выздоровеешь и мы разберемся с накопившимися проблемами. А пока поведай мне, что все-таки случилось и кого мне следует убить первым.       — Не поверишь, но мне просто не повезло, — прикрыв глаза я поудобнее устроилась, прижимаясь к нему и тихо рассказывая все, что помнила вплоть до мельчайших подробностей. Единственный эпизод, который я малодушно опустила, это известие о смерти его матери. Знаю, трусливо, но в данный момент я просто не знала, как преподнести эту новость помягче. В один момент найти и потерять человека который подарил тебе жизнь… Это было слишком даже для него.       — Она знает мою мать, — задумчиво пробормотал Джеральд, хмурясь и словно обдумывая что-то, — что ж, видимо, придется еще раз поболтать с Юрием, — грустно улыбнувшись, напарник ободряюще погладил мое плечо, — может он расскажет мне подробнее и удастся…       — Нет, не удастся, — хрипло выдохнула я, вцепившись пальцами в его рубашку и чувствуя предательски подкативший к горлу ком, — я не хотела рассказывать, но раз уж ты сам заговорил… Она убила её. Прости, пожалуйста, я правда не знала, как об этом сказать.       — Вот как, — на удивление Джеральд даже не отодвинулся, лишь слегка нервно улыбнувшись, — Йоли, все в порядке. Я никогда не знал родителей, так что не знаю, что должен чувствовать после таких известий.       — Джер, — тихо позвала его я, поднимая голову и заглядывая в серые глаза, попыталась подобрать слова, — мы обязательно выведем эту змею на чистую воду. Я сделаю что угодно, но заставлю её заплатить за содеянное, веришь?       — Верю, — тепло улыбнулся напарник, ласково коснувшись кончика моего носа губами и осторожно опускаясь рядом со мной на кровать тихо выдохнул, — через пару-тройку дней, если тебе станет лучше, сходим к Юрию, согласна?       — Конечно, — прошептала я утыкаясь носом в его грудь и крепко обнимая, — не уходи сегодня.… Пожалуйста.       — Не уйду, — так же тихо выдохнул он, бережно прижимая меня к себе и мягко поглаживая кончиками пальцев по спине. Уже засыпая я услышала знакомый мягкий баритон пробирающий до мурашек, — никогда…