И черный кабинет, и ждет в стволе патрон Так тихо, что я слышу, как идет на глубине вагон метро.
Каждые пять секунд в мире кто-то умирает. Автокатастрофа. Рак. СПИД. Безумие. Убийство. Суицид. Я мог бы поставить на то, что ни вы, ни я, даже не задумывались об этом. Да и зачем? И вы, и я, уверены в завтрашнем дне. Не так ли?***
Звонок будильника. Открыть глаза. Ванная. Душ. Почистить зубы. Побриться. Брюки. Наглаженная рубашка. Галстук. Кобура. Пиджак. Завтрак. Два тоста, джем и крепкий кофе без сахара. Проверить свет. Обуться. Забрать ключи. Накинуть пальто. Закрыть замок. Не превышая скорости, добраться до работы. Почти каждый мой день начинается именно так. Да и заканчивается одинаково: сдать отчёт по законченному делу и очередному преступнику, которого наша команда отправила за решетку. Так всё и было. До того самого дня. Когда вернулась Одри. Моя Одри.***
Я потратил пять лет на то, чтобы построить свою карьеру, гоняясь за неуловимым «Консьержем Преступности», Рэймондом Рэддингтоном. Пять грёбаных лет!.. Никто не выдерживал конкуренции с ним. Друзья перестали приглашать на футбол, коллеги — пропустить по стаканчику после работы. И только Одри — чуточку дольше. Пока однажды не вернула мне кольцо, которое я подарил ей. «Ты помолвлен с ним, Дональд. С ним и своей работой». Я её не виню.***
Я привык постоянно анализировать и сопоставлять имеющиеся в моём распоряжении факты. Собирать улики, чтобы представить дело прокурору. И арестовывать тех, кто долгое время скрывался от правосудия. Мой мир всегда делился на чёрное и белое. На добро и зло. Я верил в систему, ведь моя работа — действовать в рамках закона и наказывать виновных. Не строить догадки, и уж тем более, не сотрудничать с «номер один» в списках Интерпола, предателем Родины и бывшим двойным агентом ЦРУ и КГБ. Пока однажды Рэймонд Рэддингтон не сдался ФБР, а я не получил дело, напрямую связанное с моим прошлым.***
Три месяца. Это много или мало? 90 дней. 2160 часов. 129600 минут. 7776000 секунд. Благодаря совершенно невозможному в моей парадигме стечению обстоятельств Одри вернулась ко мне. Ровно на три месяца. «Ты точно в порядке, Донни?» «Мне повезло. Они обещали подлатать меня». «Я останусь и присмотрю за тобой». От её улыбки во мне что-то оборвалось. Ведь не может же... «Ты ведь не против?» «А он? — указываю на новое обручальное кольцо. — Я ведь твой бывший». «Он поймёт».***
В среднем, скорость пули колеблется между 1000-2300 футами в секунду. Можно ли предвидеть, что эта пуля попадёт в твою девушку, а её тело, неественно согнувшись, упадёт на грязный асфальт? Можно ли предвидеть, что твой лучший друг и напарник убьёт босса якудзы и присвоит себе его бизнес? Можно ли предвидеть, что брат погибшего начнёт мстить всей опергруппе, оставляя за собой трупы детей и жён? Можно ли предвидеть, что Рэймонд Рэддингтон, «Консьерж Преступности», станет единственным, кто поймёт возникшее желание отомстить? Я так и не нашёл ответ.***
Очередной звонок в дверь. Идите все на хер. Плевать. На эти стены. На очередной отчёт. И на вкус крепкого кофе на языке, своей горечью напоминающий о том, как я облажался.***
Её вещи так и остались у меня. Она не успела сложить их на свободную полку в моём шкафу.***
Вдыхаю запах её любимых духов. Что-то очень лёгкое и невесомое. Те самые. С той самой встречи. Я должен отпустить её. Я должен. Должен. Но не могу.***
«Может, всё же возьмёшь отпуск?» Моё нейтрально-вежливое «Нет» ставит собеседника в тупик. Не нужно сочувствовать. Не нужно понимать. Оставьте. Меня. В покое.***
Дни сливаются в один. Бесконечно длинный, пустой и безжизненный.***
…Из её косметички что-то падает на пол. По-моему, очередная женская штучка. Тест. На беременность. Быстро прикидываю в уме цифры. Значит, неделя. А может, чуть больше. Осознание буквально выбивает землю из-под ног. Что-то ещё летит на пол. Вдребезги. Плевать. Горячие, жгучие слёзы текут по моему лицу. Я не кричу.***
С того дня каждый мой вечер начинается с бутылки виски. Всухую. Но опьянение так и не приходит. В ход идёт вторая. На третьей меня наконец вырубает.***
Если это пятница, то иду в бар неподалёку. Грубее, чем обычно, отмахиваюсь от назойливых девчонок. Начинаю с пива. Затем — шоты. Под конец полирую всё это виски. И если до этого меня не выворачивает, то заливаю в себя пару рюмок текилы. Затем прошу бармена вызвать такси.***
Каждый раз я надеялся, что в следующей перестрелке словлю наконец ту самую пулю. Но у Бога было своё мнение на этот счёт.***
...Разборка пистолета всегда меня успокаивала. Пусть и не полная, но всё же. Извлечь магазин — нажать на крышку магазина, отвести защёлку назад до отказа, оттянуть выступающую часть крышки магазина и вынуть его. Проверить, не осталось ли в патроннике патрона. Выключить предохранитель. Теперь — потянуть затвор на себя. Убедившись, что там пусто, отпустить. Потом — отделить затвор от рамки. Поставить курок в боевое положение, отвести спусковую скобу вниз до отказа, и удерживая её, приподнять затвор. Опустить скобу, а затем снять со ствола возвратную пружину. На словах звучит сложно, но на практике, после нескольких раз, всё иначе. Намного проще.***
...Табельное оружие всегда при мне. А в последнее время, несмотря на то, что убийца Одри мёртв, я стал засыпать с пистолетом под подушкой. Это не паранойя, нет. Предосторожность. Только и всего. Тем не менее, по вечерам я часто развлекался тем, что вынимал из магазина патроны, выстраивая их в ряд, один за другим. И смотрел...***
Раз в две минуты кто-то кончает жизнь самоубийством. По статистике, те, у кого дома находится огнестрельное оружие, совершают суицид в десять раз чаще, чем те, у кого его нет. На каждого преступника, убитого хранящимся в доме огнестрельным оружием, приходится тридцать семь самоубийц, покончившими с собой своим собственным.***
Мне некому писать письма, поэтому вкладка с надписью «Почта» так и осталась закрытой. Неожиданно для самого себя инстинктивно поправляю галстук, будто бы это очередное утро, а мне — пора на работу. И только тусклый свет лампы надо мной возвращает к мысли, что сейчас ночь. Я кручу в руках один из пятнадцати патронов. Патрон так и не становится тёплым в моей ладони. Словно нетающий кубик льда, обжигающий своим холодом. Пистолет — рядом на столе, где остались царапины от ножа и разводы от бесчисленных чашек кофе. Сотовый поставлен на беззвучный — не хочу, чтобы кто-то мешал. Сердце бьётся на удивление ровно — спасибо выдержке и тренировкам. В сознании вновь всплывает Одри. Улыбка. Смех. Запах. Прикосновения. Голос. Шёпот. Последние слова. Мои ладони в её крови. То была моя пуля. И сегодня я всё сделаю правильно.И где-то хлопнет дверь и дрогнут провода Привет! Мы будем счастливы теперь и навсегда