Процедура

Иронично. Другого слова, более точно описывающего положение Доро, на ум омеге не приходило. Он не жалел, что чуть не свернул шею одному ублюдку и едва не вырвал член с корнем другому. Эти мрази наверняка были его соседями за тот мрак, который альфы учинили ему. В Техногории применение стимуляторов без согласия было не менее тяжким преступлением, чем насилие без объявления дуэли. Доро никому ничего не говорил, а просто начал методично избивать пару идиотов, решивших развлечься со скучающим омегой. Но альфы просчитались, приняв разряженного по последней моде прохожего за местного жителя. У Доро была страсть к новым шмоткам, на которые уходила львиная доля от добычи после рейдов. Это потом, после суда, спустя пару месяцев безвылазного заточения в одиночке, другие сидельцы на редких прогулках поведали о нравах и вкусах техногорских омег, почти не расстающихся со стимуляторами во время секса, что и подразумевали, как казалось Доро, перевозбужденные альфы. В итоге, и те — идиоты, и он сам стал дебилом — втроем огребли за собственную глупость. На комиссии по разбирательству их дела, назначенного Правлением, все выглядело комично. Замдиректора по юстиции и командир Красного корпуса скаутов, выполнявшие роль обвинителя и защитника, сошлись во мнении, что принудить к сексу омегу практически невозможно, и если бы Доро хотел убить альф, то сделал бы это сразу и без особых усилий. Но омега, закованный по рукам и ногам, был не согласен, мысленно ставя акценты на изнасиловании и попытке убийства. Перечить суду не хотелось ради своего же будущего. Альфы отправились в тюрьму за применение стимуляторов по неосторожности, а омега — за формальное нарушение правил проведения дуэлей. Все получили по пять лет, вместо реальных пожизненных сроков и смертной казни. Первое время Доро запомнил как череду картинок, когда разум окутала пелена гнева за несправедливость. А омега в боевом трансе — это смертоносное оружие. Лишь чудом никто не погиб до того, как бешеного бунтаря забросили в одиночную камеру, где он и пришел в себя. Однако переводить обратно в общие камеры опасного забияку не спешили. На девятой неделе скучнейшего периода в жизни Доро появились первые признаки течки. То-то у питья был знакомый привкус. Он не особо беспокоился, не сопротивляясь привычному действию стимуляторов и мирно прибывая в абсолютном одиночестве. Лишь на выгуле происходили небольшие стычки, и именно одна из таких обратила внимание старшего надзирателя. На следующий же день после небольшого конфликта в камеру зашел сотрудник исправительного центра с нашивкой центра репродукции. Доро выслушал привычную лекцию о долге и ответственности перед будущим нации, что им скармливали с первых уроков в Загонах, и послал гостя в крайне грубой форме. Тот только кивнул головой и вышел прочь, а омега с облегчением выдохнул, решив про себя, что заключение под стражей лишает его возможности исполнить этот самый долг. Как же он был не прав. В ту же ночь Доро выволокли из камеры и оттащили в медпункт. За одной из дверей, куда ему не довелось заглянуть до этого, оказались странного вида кушетки. К одной из них плохосоображающего с просони заключенного и привязали, сорвав робу и штаны. Пока он приходил в себя, лежа спиной на твердой и холодной клеенке, рядом с ним появился тот самый сотрудник репродукции. Он деловито начал объяснять ту же самую хрень про долг, но в конце перешел на другую, до этого неизвестную Доро, тему — о принудительной репродукции. — Граждане Техногории, подверженные временному лишению прав, в том числе, лишаются права на отказ от прохождения процедуры. В случае, если традиционный способ, при участии альфы и омеги добровольно, невозможен, то в силу вступает техническая процедура. Она обуславливается основными ее составляющими… Далее следовала куда заумных и непонятных слов, но Доро больше беспокоила деятельность медика. Не прерывая речи, он нажал на какие-то кнопки рядом со столом и тот в несколько секунд превратился в икс-образный крест. Задница неожиданно повисла в воздухе, но упасть омега не мог из-за кандалов, раскинувших его руки и ноги в стороны. В итоге, он полулежал лопатками на той же клеенке, невольно выгибаясь тазом вниз. Внезапно где-то между ног раздался тихий звук моторчика. Доро настороженно поднял голову, насколько позволяла растяжка, и в страхе начал биться в оковах. Те держали намертво, а медик только с раздражением цыкнул и воткнул ему в рот кляп. Опять что-то нажав на панели управления, агрегат обрел жизнь, и длинный острый щуп пришел в движение. Без особых сантиментов силикон скользнул между ягодиц и проник во влажный от смазки омеги анус. Затем, под протестные крики, заглушенные кляпом, щуп начал углубляться, пока внутри Доро что-то неприятно не кольнуло. Тут же вторжение окончилось, а медик кивнул и щелкнул другой сегмент управления. Машина зашипела, а омега стал ощущать странное давление, будто щуп стал расширяться. Спустя мгновение он понял, что все было взаправду. Тонкий прутик за несколько минут раздулся до широченной болванки, растянувший все мышцы, какие только смог, и заполнив все пустоты без остатка. Доро только зашипел на предательское возбуждение, пронзившее острым приступом тело, отчего его член начал истекать на бедро. Сотрудник из центра скрылся из поля зрения, заставив омегу на автомате поднять голову и проследить за его действиями. Тот подошел к устройству, к которому крепился огромный бук, внедренный в пациента, и водрузил на нее большую прозрачную колбу емкостью на пару литров. Белая жидкость внутри не оставляла никаких сомнений, как именно будет проходить финал процедуры. Однако, зазвенел личный комм, и медик просто ушел, оставив омегу наедине с чьей-то кончиной. Пару минут спустя целая делегация во главе с тем же сотрудником репродукции вошла в кабинет. Тот махнул гостям на стол, напротив кушетки Доро, а те, оказавшись парой надзирателей, быстро раздели и запаковали незнакомого альфу по той же схеме, что и омегу. Но вместо долгой речи и трансформации мебели, медик нацепил на возбужденный член нового пациента большую металлическую колбу с трубкой, уходящей от верхнего ее конца куда-то под стол. Ремень на нижней части тубы обернулся вокруг талии, не позволяя агрегату соскочить с напряженного стояка. Затем похожая на колбу Доро, но пустая, пропала где-то внизу, а медик неторопливо настроил панель рядом с головой альфы. Тот покорно принял кляп в рот, и расслабился всем телом. В тот же миг раздался механический свист, а металлический футляр шустро заплясал на члене. Со здоровенными глазами Доро улегся обратно, пытаясь заглушить стоны и звуки доильного процесса. Но тут же появился медик, который, не взглянув на омегу, нажал что-то на панели, отчего дубина внутри канала пришла в движение. Шок от неожиданной стимуляции, подобный болевому, отправил его в транс. Доро бессмысленно бился в ремнях и орал в никуда, до бездушная машина короткими фрикциями закачивала жидкость внутрь, обжигая нутро лихорадочным удовольствием. Минуты казались ему часами в этой пыточной агонии. Напряженные по всему телу мышцы горели, пока неестественно большой член таранил внутренности, обрамляя все новыми и новыми волнами чужого семени. На миг все замерло, едва раздался высокий писк. Доро бессильно поднял голову, ища источник звука. Сначала он заметил свой вздувшийся, словно от переедания живот, затем бесстыдно залитые собственной спермой член и бедра, а между ними — уже пустую емкость, которую медик ловко отсоединил, а затем отошел к пережидающему свою паузу альфе, часто сипящему через кляп. Вернулся тот с целой под завязку, которая немедленно водрузилась на машину. — Совсем еще свежая, — отозвался медик, тыкая в пульт и возобновляя процедуру. — Везунчик. Доро был готов придушить остряка на месте, если бы его не сдерживали две пары ремней, но искусственный болтяра снова пошел на таран. Если чем и отличалась сперма из запасников от только надоенной, так это интенсивностью. Нереальный жар ударил в живот с такой силой, что омега потерял сознание. Очнулся Доро на знакомом матрасе в своей одиночке, ни в силах пошевелись и пальцем. Между ног медленно испражнялись закаченные машиной литры семени, а в голове только одна мысль — все лучше, чем машина. В следующий раз он согласится на любого альфу.