***
Под десятком взглядов, но лишь одним для него значимым, Поколоко отходит в один из многочисленных переулков Канзас-сити, где томится в ожидании долгих две минуты, пока, наконец, не слышит шаги. Совет Hey Ya! как всегда принёс плоды; не стараясь скрыть своё приближение, к ним направляется Диего. Лицо его не выражает ничего, однако покрыто тенью намерения, и Поколоко невольно отступает, когда тот останавливается почти вплотную рядом с ним. — Обычно, — начинает Брандо, оценивающе прищурившись, — я бы не стал задавать вопросы и просто отобрал твою часть трупа. Но, видишь ли, у меня сейчас назначена очень важная встреча, — в глазах Диего виднеется нехороший огонёк. — Может, отдашь её сам? Поколоко слушает его голос, однако не разбирает ни слова, речь Брандо сливается в один усыпляющий поток. И правда, может, это всё сон? Ведь зачем, право слово, Диего бы стал с ним заговаривать? Размягчённый подобного рода мыслями, он наяву делает шаг вперёд, наяву целует содрогнувшегося при этом всем телом Брандо, сжимая в своих горячих ладонях его ледяные от ветра щёки. Одними губами прижимается Поколоко к чужим губам, чувствуя тепло дыхания Диего и смешиваясь с многочисленными своими мечтами. Но резкий удар в солнечное сплетение возвращает его в реальность, заставляет согнуться и сползти по стене в попытках вдохнуть. Через несколько секунд Поколоко приходит в себя и, сконцентрировав зрение и рассудок, обнаруживает, что Брандо присел перед ним на корточки и, запустив руки в перчатках ему под одежду, внимательно ощупывает его тело, словно ища что-то. От осознания этого у Поколоко вновь перехватывает дыхание, и по коже пробегает приятная дрожь. Это не укрывается от Диего; в голубизне его глаз — Поколоко только сейчас смог увидеть их цвет — мелькают молнии, и он резко поднимается на ноги, глядя вниз с презрением. — Так значит, — Брандо говорит медленно, сдерживая лишнюю сейчас злость, — нет у тебя никакой части трупа... Он хочет добавить что-то ещё, однако затем просто уходит, и его удаляющийся образ для Поколоко становится звонкой пощёчиной. — Диего, постой! — выкрикивает он в отчаянии, не надеясь, впрочем, что тот остановится. — Дио, — не оборачиваясь, холодно поправляет его Брандо и вскоре исчезает из поля зрения. Поколоко неверящим взглядом смотрит туда, где он стоял, ловя стремительно растворяющийся послеобраз. В его голове попросту не укладывается такой вариант развития событий. Иллюзии, вышедшие из сказок про принцев и принцесс, которые жили долго и счастливо, только усилились в последние недели, когда всё само плыло в его руки. Теперь же от этих фантазий не остаётся ничего. Не обращая внимания на взявшегося подбадривать его Hey Ya!, Поколоко встаёт и бессознательно направляется обратно к своей лошади, пытаясь понять, что же сейчас случилось.***
Диего медленно продирается сквозь заснеженный лес, высматривая среди голых деревьев любой намёк на присутствие здесь Джайро, Джонни или Поколоко. Ненавидит он всех троих, но от воспоминаний о последнем злоба в нём ярко вспыхивает, расползаясь по покрывающимся совсем иным румянцем щекам. Брандо не хочется думать о произошедшем как о поцелуе, однако его одолевают противоречащие этой установке вопросы. Как так вышло, что его застали врасплох? Как он мог позволить прикоснуться к себе? Почему Поколоко до сих пор не унижен и вообще жив? Диего раздражённо прикусывает губу, чтобы не произнести какой-нибудь из вопросов вслух. Только этого ему не хватало. Поколоко уязвил его, навязал мерзкие видения и не должен уйти от мести. На сей раз Брандо будет главным; он избавит себя от назойливых мыслей, а затем закопает наглеца под нескончаемым снегом. Пусть думают, будто его волки сожрали. Когда Диего решает, что сейчас самое время продумать, как конкретно он нанесёт удар, его слух улавливает отдалённые вопли. Этот противный голос, принадлежащий станду Поколоко, Брандо давно жаждал услышать, и потому он слегка ускоряется в направлении звуков. Выехав на опушку, Диего видит там именно тех, кого ожидал встретить. Даже скучно — никаких тебе ловушек и засад. Хотя в исполнении Поколоко они всё равно были бы бесполезны. — Слезай с лошади! Получается не очень эффектно. Во-первых, голос тонет в падающем снеге, с каждой минутой усиливающемся. Во-вторых, в тот момент, как Брандо открывает рот, Поколоко уже почти спешился, — какого чёрта ему понадобилось слезать в таком месте? — и теперь смотрит на Диего с непониманием. Желая вернуть пошатнувшееся превосходство, тот останавливается прямо перед Поколоко, спрыгивая в снег и заставляя его отступить назад. Недолго думая, спеша перекрыть позорные воспоминания, Брандо хватает Поколоко за воротник куртки, с силой сдавливает горло и, не дожидаясь судорожного вздоха, буквально врезается в его губы. Шершавый язык проскальзывает между ними, и Поколоко чувствует, как он начинает увеличиваться, проникая всё дальше в глотку и вызывая тошноту, ему видно покрывающееся чешуёй лицо Брандо. Одних вдохов носом уже не хватает, а Диего всё давит, и острые зубы его наполняют рот кровью. Склизкий, живой, похожий на огромного червя язык размазывает её по стенкам гортани вместе со слюной; мир в глазах уже начинает мерцать, а голова — кружиться. У Поколоко подгибаются колени, и Диего резко отпускает его, отчего тот валится в снег. Метель разгоняется, но Брандо отчётливо слышно хрипящее дыхание и шок, смешанный с отвращением. Диего знакомы эти ощущения. Именно так он чувствовал себя после того поцелуя. — Прости... — Поколоко с трудом поднимается, по дороге ломая небольшой кустик. — Я всё время думал об этом, ты знаешь... И, ну, в общем, мне жаль, что я так поступил. Но, — он откашливается, и в эту небольшую паузу Брандо успевает спросить себя, зачем ему сейчас нужен какой-либо диалог. Пора бы уже перейти к основной части плана. — Но я до сих пор люблю тебя. Я знаю, это глупо, мы ведь толком даже не общались, но хотелось бы, чтобы да. Чтобы ты тоже был счастлив, хотя... Если я тебя раздражаю, то так и скажи. Не надо всего этого, — Поколоко смущённо потёр горло и, к облегчению Брандо, наконец-то заткнулся. За время его признания злость Диего заметно схлынула. Сомнительная месть была осуществлена, поэтому убийство более не представлялось рациональным. Особенно если всё так просто. — Да, — плюёт он этим словом Поколоко в лицо. — У меня есть планы, и ты в них не к месту. — Понятно, — Поколоко опускает глаза и внезапно становится таким печальным, что Брандо не успевает остановить себя прежде, чем обнадёжить его. — Предлагаю обсудить это после гонки, — он слышит свой голос, произносящий эти слова, видит, как загорается от них Поколоко, и не может понять, какого хера сейчас произошло. Однако злиться получается почему-то только на себя. «Старею», — мысленно усмехается Диего, отходя к своей лошади. Может, когда Манхэттен будет принадлежать ему, правда стоит переговорить с Поколоко в более располагающей обстановке? Как бы там ни было, сейчас нужно сфокусироваться на другом. Вьюга ослабевает, и Брандо отъезжает под сияющим взглядом Поколоко. Hey Ya! свешивается с плеча последнего и выглядит менее оптимистично, но, на удивление, ничего не говорит. Варианты будущего лежат перед ним, счастливые и не очень, ему следует только направить по одному из них Поколоко. — Обработай раны и поехали, дорогой мой, — выдаёт он наконец. — Нужно возвращаться к гонке!