О любви.

"Опасней и вредней укрыть любовь, чем объявить о ней!"

"Гамлет" У. Шекспир.

      – Да что ты знаешь о любви?! – Вскричал Хайд, и в его алых глазах появилась ненависть, а на дне зрачков – боль. – Ты ни черта о ней не знаешь! И боли, которую она приносит, тоже не испытывала!..        Конечно. Откуда этой девчонке знать о моральной боле? Идиотка... – А ты мне расскажи. – Да с чего бы мне тебе об этом рассказывать?! – Были б свободные руки, разоравал бы на части эту девчоноку к чертям... – Мы все равно здесь сдохнем! – Ее слова скользнули эхом по голым стенам и растворились, оставив после себя напряженную атмосферу. – Ни я, ни ты отсюда живыми не выберемся!        Хома говорила правду: выбраться из логова Уныния не представлялось никакой возможности. Жадность без своей Евы слабел каждую минуту, а девушка... Что может сделать обыкновенный человек против пораждений Цубаки?.. – Если сейчас расскажешь, может быть, легче станет, – Эля перевела взгляд на забитое досками окно, через которое все-таки пробивались тоненькие лучики света. Тонкие, прозрачные нити, связывающие руки и ноги сервампа и Хомы, были похожи на эти лучи. – Как исповедь, так сказать!       Лоулес выдохнул. Нет, легче не станет. Никакая исповедь не поможет. Эта боль въелась в душу, заставляя холодное, не бьющееся сердце болеть. Разве мертвым бывает так больно?.. – Мне не нужна исповедь. – Сервамп опустил голову, и на лицо пала тень, скрыв его, – Ты не священник, а я не верующий. – Офелия ведь была тебе дорога. – Не вопрос, а утверждение. – Поэтому ты ее не можешь отпустить. Или не хочешь?..       Откуда?! Откуда эта чокнутая идиотка знает об Офелии?!       Лоулес поднял полный боли взгляд и прошипел; – Откуда ты знаешь о ней? – Я знаю. – Грустно улыбнулась девушка и, еще немного помолчав, многозначительно добавила, – Я многое знаю. Расскажи.        Волна воспоминаний нахлынула на Лоулеса, топя его в глубокой пучине прошлого. – Тогда я был счастлив, – тихо, на грани слышимости прошептал он, – Рядом была та, которую я любил...       И Хайд, удивляясь сам себе, решил все рассказать. И идиотка, которая его жутко бесила, стала хорошим и немым слушателем, которому Жадность был готов открыть прогнившую, черную душу с уцелевшим где-то светом и теплом...        И пусть с каждым словом Хайд становился все слабее! Плевать, что с каждым произнесенным слогом жизнь уходила! Надо рассказывать, ведь немногие знают, как это – терять любимую. Никто не знает, как это – прижимать холодный мрамор к груди, оставшийся от некогда живой, прекрасной и доброй принцессы, отдавшей жизнь ради жестоких и неблагодарных людишек, которых она так сильно любила. Сильнее даже его, несчастного сервампа, служившего ей до конца...        По щеке Лоулеса скатилась слеза. Он замолчал, откинувшись бессильно на холодную, бетонную стену и посмотрев поверх разбитых очков на напротив сидящую девушку. Та, заметно помрачнев, о чем-то думала.       Разве мертвым бывает так больно?! – Слушай, еж, – наконец вымолвила Эля - хрипло и холодно. Вот сволочь!       Хайд тут перед ней изливает душевную боль, рассказывает о наболевшем! А она: "Слушай, еж"?! Убил бы...        Печаль прошла, а вместо нее вернулось раздражение, решившие разжечь тихую ненависть. – Это все, конечно, печально, – продолжала Хома, – но, может быть, пора ее отпустить? Страдать из-за несчастной Офелии у тебя уже в привычку вошло. Плюс ко всему у тебя наблюдается маниакально-депрессивное состояние...       Лоулес сжал кулаки до побелания костяшек и прошипел что-то. – Успокойся, – вздохнула Эля, – Я и так подохну. Правда, ты первый, но я тоже на этом свете долго не задержусь...       Будто в подтверждение слов девушки, " Беззаконие " словно сотни кинжалов пронзило. Сколько уже он вдалеке от Лихта? – У тебя осталось примерно восемь часов, – ответила девушка на несказанный вопрос, – Мне жаль.       Эля вновь вздохнула, а Лоулес вдруг стало до ужаса обидно: неужели он вот так умрет? Выговорился какой-то девчонке, возненавидел ее еще больше и все? Так долго жил, а погиб глупо! – Были бы свободные руки, – прошипел Хайд сквозь сжатые зубы, – порезал бы тебя на куски... – Хотя знаешь, – в карих глазах девушки появился странный огонек, а слова сервампа она пропустила мимо ушей, – Я что-то умирать передумала. Давай-ка подумаем, как отсюда свалить!..