Спасти себя

      Можно ли назвать утро хорошим, если тебя запихивают в грузовик и увозят в неизвестном направлении? Я бы не назвала. Спустя много лет я вспомнила этот день. Если бы я не поссорилась со своей семьей, всё могло бы сложиться иначе. Я могла бы стать другим человеком. Но судьба распорядилась на свое усмотрение, позволяя обстоятельствам взять верх надо мной.       В то утро я собрала необходимые вещи и книги в рюкзак, решив навсегда покончить со склоками в нашей семье. Я, как и большинство подростков, обладала буйным нравом. Не хотела мириться с мнением близких мне людей, отрицала их правоту в очевидных вопросах. Так было и в тот день. Я рассказала о своём новом бойфренде, но вместо одобрения получила порцию предостережений и советов, в коих совершенно не нуждалась.       Я приняла опрометчивое решение, за которое пожалела уже через 20 минут. Я шла по пустынной дороге без определенной цели. Идти к Нику, моему ухажеру, казалось максимально глупым решением. Мы были знакомы лишь пару дней, и он явно не был готов к моему переезду. Подруги вряд ли приняли бы меня в сотый раз. Я осознавала, что к вечеру буду вынуждена вернуться домой. Но сейчас мне нужно было посидеть в одиночестве и подумать над тем, как вернуться в семью не поверженным подростком, а победительницей. Было очень важно показать, что я взрослая девушка, которая может справиться со всеми трудностями. Доказать, что принятые мной решения правильные.       В детстве я часто сбегала из дому. Тогда мне так же была нужна тишина. Я пряталась в заброшенном доме в конце нашей длинной улицы. Вероятно, родители догадывались о моем местоположении, но никогда не выказывали этого. Поэтому и в тот день я по инерции направилась в ту сторону. Возможно будь я немного меньше взволнована конфликтом, я бы обратила внимание на небольшой грузовик, который отъехал от соседнего дома, как только я вышла на улицу. Но тогда не придала этому значения.       До моего убежища оставалось пройти несколько домов, но мне не было суждено их преодолеть. Всё произошло настолько быстро, что я не успела и пискнуть. Грузовик резко свернул на тротуар, открылась дверца и через секунду я оказалась внутри. Мне ловко заклеили рот и натянули плотный мешок на голову. Я не была напугана, скорее удивлена. Всё это казалось мне нереальным. Я читала о таком в книгах, видела в фильмах, но и подумать не могла, что сама окажусь в подобной ситуации.       Кто-то назовет моё поведение странным, но я видела в нём ключ к своему спасению. Я не стала пинаться, не пыталась кричать. Я приняла решение вести себя тихо и спокойно. Меня лишили возможности видеть, но я все ещё могла слышать. Рядом со мной определенно сидел мужчина, тяжело дышал и периодически проверял мой пульс. Я вздрагивала каждый раз, когда он притрагивался ко мне своими холодными и потными ладошками. Так же я знала, что в кабине сидит водитель, но мой похититель так ни разу и не заговорил с ним.       Мы ехали несколько часов, петляя по дороге. В какой-то момент мне показалось, что грузовик проезжает одну и ту же дистанцию во второй раз. Мои стражники могли попытаться запутать меня и сделать вид, что отъехали гораздо дальше, чем это было на самом деле. Я отметила этот факт в своей голове, а когда пришло время покидать грузовик, покорно выполнила всё, к чему меня безмолвно подталкивал похититель. Машина сразу же уехала, оставив меня наедине с этим странным мужчиной. Мы прошли по заросшей травой тропинке и вошли в какое-то холодное и сырое место. Мы спустились по лестнице, и я обрела уверенность, что меня привели в подвал.       Просчиталась лишь в одном, я не ожидала, что мой тюремщик снимет мешок с моей головы так быстро. В этот момент я стояла спиной к нему, поэтому первым, что я увидела, стал железный стол, на котором были аккуратно разложены ножи разной формы, длины и толщины. Пусть я и обладала стальными нервами, но в этот момент по моей коже прошел холодок. Я заметила засохшую кровь на полу и стуле, которое стояло в углу комнаты. Я ощущала дыхание похитителя на своей шее и от этого становилось еще страшнее.       Мужчина специально поставил меня лицом к этому «великолепию», чтобы я сразу впала в панику. Но, наученная фильмами, я всё же попыталась сохранить свой здравый рассудок. Я оказалась в замкнутом пространстве с человеком, который создал эту комнату. Я не питала иллюзий о его адекватности.       – Как тебе, солнышко? – я вздрогнула, когда в очередной раз он прикоснулся к моей руке, чтобы прощупать пульс.       Я представляла его голос совершенно иначе. Мне казалось, что он будет хриплым от долгих лет курения. Но я ошиблась. Голос был достаточно груб, что присуще многим мужчинам, но несмотря на это я была вынуждена признать, что он приятен. Я попыталась обрисовать похитителя, который сейчас находился за моей спиной. Но, как оказалось, могла этого не делать. Он не собирался скрывать свое лицо от меня. Тюремщик наслаждался моментом, ждал моих просьб о пощаде, но так и не услышал их.       Мужчина обошел меня и оказался в поле моего зрения. Ему было немного больше тридцати, с густой щетиной. Он был выше меня и имел неплохие мышцы. Я быстро оценила противника и поняла, что в честном поединке не имею против него никаких шансов. К тому же я до сих пор не знала, вернется ли водитель грузовика в этот дом. Если нет, то шансы на мое спасение увеличиваются вдвое. Было лишь одно но, от которого зависела моя жизнь.       Я могла попытаться выбраться из этого плена лишь в том случае, если бы похититель оставил меня наедине с самой собой хоть на несколько часов. Я бы успела продумать за это время план и нанести ответный удар этому человеку. Но я совершенно не знала его мотивов. Я понимала, что моя жизнь завершится, если он осуществит все свои грязные планы по отношению ко мне за один раз. Но не собиралась сдаваться. У меня всё еще оставалась маленькая надежда, что я выберусь отсюда живой.       – Отвечай, дрянь, когда я с тобой говорю, – он резко замахнулся и ударил меня по лицу.       Я не смогла устоять на ногах и рухнула на пол. Мужчина наклонился ко мне и прошептал на ухо, обдавая мою шею потоком горячего воздуха:       – Как тебе, солнышко?       Резкие перемены в настроении еще раз убедили меня в его нестабильной психике. Я решила, что безопасней для меня будет отвечать на все вопросы, как только они поступают.       – Ужасно, – едва слышно прошептала я.       Было не ясно, какую реакцию мужчина ожидал от меня, поэтому я сказала то, что первым пришло в голову. Я не могла утверждать точно, удовлетворил ли его этот ответ, но в этот раз обошлось без ударов.       – Здесь мы будем развлекаться, – губы моего тюремщика растянулись в жуткой улыбке, которая больше походила на оскал дикого животного. – Но жить ты будешь не здесь.       Я не стала рисковать и задавать какие-то вопросы. Мне нужно было оценить ситуацию, в которой я оказалась. Сейчас я наблюдала мужчину с нестабильной психикой. Я была уверена, что если окажусь с ним на одной территории больше, чем на несколько дней, то смогу выучить его привычки. Но я не знала, что придет ему в голову в данный конкретный момент. Мне казалось, что этого не понимает даже он.       Кому-то может показаться, что я вела себя в тот момент крайне самоуверенно. Вспоминая те дни я и сама склонна к такому мнению. Но жизнь научила меня надеяться только на себя. Пускай я воспитывалась в полноценной семье, но с рождения меня научили относиться к своей судьбе ответственно. Мне было безумно страшно глубоко в душе, хотелось забиться в угол и расплакаться. Но в тот же момент понимала, что только я сама могу вытащить себя из этой ситуации. Я безумно хотела выжить и ставила это желание на первое место.       – Поднимайся, я покажу тебе твою комнату, – мужчина больно схватил меня за локоть и резко дернул вверх.       Сперва я не заметила дверь справа от себя, она была ловко замаскирована под серый цвет стен. Я не пыталась вырываться и очень спокойно шла в том направлении, куда меня подталкивал мужчина. В комнате были такие же унылые стены, как и в пыточной. Если я и питала надежду увидеть хотя бы малюсенькое окно, всё это разбилось об острые скалы реальности. На полу валялся засаленный матрас и старое ватное одеяло, которое впитывало пыль уже не первый год. Всё это я смогла рассмотреть лишь благодаря тому скудному освещению, которое проникало в мою комнату из пыточной.       – Заходи и располагайся, – отпуская мой локоть из своих цепких пальцев, сказал мужчина.       Я покорно прошла в комнату и услышала щелчок замка. Меня оставили в абсолютной темноте и тишине. Мужчина нарочно не включил свет, хотя я видела выключатель, когда заходила сюда. Вероятно, он пытался напугать меня как можно сильнее, дабы потом насладиться полученными эмоциями. Я протянула руку нащупала что-то твердое под одеялом. Последнее было нещадно откинуто в другой конец комнаты. Я аккуратно подняла круглый предмет на уровень своих глаз.       Когда человек находится долгое время в темноте, его глаза привыкают к мраку и начинают различать хоть какие-то очертания. Так было и со мной. Я смогла увидеть форму предмета, а исходя из этого сделала предположение, что передо мной ни что иное, как обычный будильник. Было странно видеть этот предмет здесь. Я попыталась придумать ему достойное применение, но в голову ничего не лезло, кроме его истинного предназначения.       Я аккуратно отставила предмет в сторону и принялась обдумывать план, который помог бы мне выбраться из этого пугающего места. Мозг буквально кипел от такой активности, но никаких позитивных прогнозов так и не появилось. Мой рюкзак остался в грузовике. С ним же и мои вещи. В кармане кофты я смогла отыскать пластинку жевательной резинки, которую когда-то дал мне Ник. В моем распоряжении находилось скудное количество вещей, которые мало походили на ключик к спасению.       Когда мой мозг был близок к ответу этой сложной загадки, я услышала щелчок замка. Я чувствовала, что мне не хватило нескольких минут. Картинка практически сложилась, но мой тюремщик словно почувствовал это – пришел и помешал мне. Дверь открылась, и я увидела его силуэт в ярком свете. После длительного пребывания в темноте я чувствовала себя маленьким котенком, который только открыл глазки и не может увидеть мир.       – Выходи, – он говорил чересчур ласково, отчего мне стало немного не по себе.       Я покорно поднялась и подошла к нему. Он переоделся в старые потрепанные джинсы и свитер, который, видимо, за свою жизнь повидал немало ужасов. Мне показалось, что в пыточной свет стал намного ярче, чем был до этого. Возможно это были фантазии моего воображения, но я чувствовала себя отвратительно.       Мужчина громко захлопнул дверь моей тёмной комнаты, преграждая все пути к отступлению. Мне жутко хотелось вернуться обратно в темноту, но у него были другие планы. Он заметно приободрился с нашей последней встречи, словно мое присутствие здесь даровало ему неимоверную радость. В какой-то момент я на самом деле решила, что он выглядит моложе. Но всё это было не больше, чем мои фантазии. Страх, который я гнала от себя столько времени, начинал постепенно пробивать оборону.       – Проходи, садись, – его глаза блестели недобрым огнем, а рука, с длинными худыми пальцами, указывала мне в сторону стула.       Я бы отдала все на свете, лишь бы не садиться туда. Я снова видела кровь на стуле и под ним. Я знала, что как только сяду туда, начнётся кульминация нашей встречи. И даже не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять это. Но уж лучше сделать это самостоятельно, чем заставить мужчину силой усадить меня.       По взгляду тюремщика было видно, что моя безмолвная покорность радует его. Я не стала злить мужчину и прошла отведенную дистанцию очень быстро, хотя с каждым шагом мои ноги отказывались подниматься от пола. Я замешкалась у стула, но прожигающий спину взгляд быстро вернул меня в реальность и, набрав полные легкие воздуха, я села. Мы оказались лицом к лицу с человеком, который хотел увидеть мой страх и причинить боль. Я не питала глупых надежд, что отделаюсь малой кровью. Ещё на выходе из комнаты я заметила его безумный и одновременно оценивающий взгляд. Мужчина знал, чего хотел, и я тоже это знала.       Он медленно прошел к столу с инструментами. Я видела только его спину, когда он громко перебирал все свои пыточные приборы. Мне было принципиально важно не смотреть на то, что лежало на этом столике с момента моего приезда. Тогда я остановилась на ножах, но я знала, что за ними лежало много чего «интересного». Мне хотелось вскочить со стула, подбежать к этому ублюдку и избить его до полусмерти. Но шансы на победу были ничтожно малы. Я знала, что он возбужден до предела, это читалось в его взгляде. Любой шорох мог привлечь его внимание.       Вероятно, кто-то скажет, что рискнуть всё же стоило. Но я предпочла выждать еще немного, дабы нанести тот удар, от которого он не сможет оправиться. Я всячески пыталась успокоить себя. Придумывала различные истории в своей голове, где убивала этого мерзкого мужичонку. Пыталась сосчитать трещины на бетонном полу. Но взгляд постоянно натыкался на капли крови. Я не хотела представлять, сколько девушек до меня сидели в этой комнате, на этом стуле. Сколько девушек не покинули это здание живыми? Я пыталась отогнать всё это от себя. Сделать вид, что всё происходит не со мной. Но страх был выпущен на свободу, оборона прорвана.       Мужчина обернулся ко мне, и я увидела предмет, на который пал его выбор в этот раз. Единственное, в чем я была уверена, так это в том, что мои муки не прекратятся за один день. Он мог оставить меня в пыточной, но нет, он создал для таких как я отдельную комнату. Это наталкивало на мысль, что здесь я проведу не один день. Да и будильник, который совершенно точно не случайно оказался в моей комнате, приводил к тем же выводам.       Он нарочно подходил ко мне очень медленно, наслаждаясь ужасом в моих глазах. Да, мне было страшно. Я поддалась панике. Но я знала, что мозг будет работать вопреки любым эмоциям. Я слишком долго оттачивала у себя этот навык в обычной жизни. Я боялась, но следила за каждым его шагом.       Мужчина с удовольствием приставил острый тонкий нож к моей щеке и надавил на него, еще не разрезая мне плоть, но уже доставляя дискомфорт. Я ожидала, что он свяжет меня, но никаких веревок так и не заметила. Мне не было больно, пока что не больно. Я уставилась ему в глаза, пытаясь разглядеть в них хоть что-то человеческое, но в ответ на меня взирала беспросветная тьма. Я упорно не отводила от него взгляд даже тогда, когда лезвие сделало свое дело и по щеке потекла кровь.       – Не смотри так на меня, ведьма, – сцепив зубы от злости, прорычал мужчина.       Я опустила взгляд на его кроссовки. Я всё еще пыталась не разозлить своего тюремщика. Мне не хотелось орать от боли, хотя нож все глубже входил в рану. Я прекрасно понимала, что это только начало. Дальше всё будет в разы хуже. Когда мужчина убрал лезвие от лица, я инстинктивно протянула руку к щеке, дабы вытереть кровь, которая капала на джинсы. Но это действие только подзадорило его. Всё произошло настолько быстро, что я не успела осознать. Одно движение и моя рука от кисти до локтя разрезана. Я сцепила зубы и тихонько застонала. Я пыталась не злить этого психа, но и показывать свою боль не могла. Это стало бы моим поражением.       Сейчас я плохо помню всё то, что он со мной делал. Я уверенно вычеркнула это из своей памяти. Мужчина причинял мне физическую боль, разрезая мою кожу, но так и не смог сломать волю.       Он не наносил глубоких ран, словно боялся за меня. Это еще раз убедило меня в том, что я для него не однодневное развлечение. Поскольку я надеялась на своё спасение, такой расклад меня полностью устраивал, хотя ощущение были не самыми приятными. Мужчина целенаправленно уничтожал мою внешнюю красоту, создавая глубокие порезы на лице. Создалось впечатление, что когда-то давно его обидела девушка, после чего он загорелся мыслью о мести.       Я намеренно не прикрывала лицо руками, дабы лишний раз не провоцировать его. К тому же, иметь целые руки было стратегически важно. Я видела, что кофта, разрезанная в нескольких местах, окрасилась в алый цвет. Когда силы терпеть издевательства молча закончились, я начала негромко постанывать. Но эти тихие звуки быстро превратились в громкие завывания, когда мужчина принялся проходить по ранее сделанным ранам еще раз, тем самым делая их глубже.       У меня болел каждый сантиметр кожи. Казалось, что мое тело превратилось в одну огромную пульсирующую рану. Ноги остались практически нетронутыми, но руки, живот и лицо превратились в кровавое нечто. Я несколько раз пыталась подняться, когда боль брала верх над разумом, но противник был к этому готов. К окончанию этой долгой пытки любое движение приводило к жуткой боли. Единственное, что сдерживало меня – желание жить и отомстить.       Мой тюремщик, сам того не зная, помог найти мне решение этой сложной задачки. План побега, который постоянно витал где-то рядом, но не появлялся на поверхности, наконец-то был создан. Я решила воспользоваться тем, что подарила мне судьба. Оставалось выяснить одну деталь, от которой зависел мой успех. Конечно же, план был не идеален. Я знала, что смогу вырваться из этого помещения, но что меня ждет за его пределами оставалось загадкой.       Мужчина отошел от меня на несколько шагов и осмотрел плоды своей работы. У меня не было никакого желания следить за его реакцией. Пока мой мучитель стоял и рассматривал меня, я накапливала силы, которых было ничтожно мало. Я знала, что должна сделать, и заставила своё тело совершить то, чего мужчина явно не ожидал. Я резко вскочила со стула и бросилась в сторону ступеней, по которым меня сюда привели. Так как всё тело было изрезано, а организм лишился некоторого количества крови, это получилось медленнее, чем я планировала.       Мужчина быстро бросился за мной, пытаясь ухватить меня хоть за что-то. Исход был более чем ожидаем. Я оказалась в его цепких руках. Мучитель держал меня за талию, при этом надавливая на все порезы, которые только перестали обильно кровоточить.       – Дрянь, ты что вздумала?! – он был взбешён. – Дверь заперта, ключ в моих джинсах. Какая же ты дрянь!       Мужчина развернул меня к себе и ударил по лицу. Это была не пощечина, как в первый раз. Он бил сильно, целясь в раны. Я не удержалась на ногах и упала на пол, громко вскрикнув от боли. Все силы враз покинули мое тело. Я сделала всё, что могла. И, сказать честно, была довольна собой.       Мучитель пинками заставил меня подняться, при этом не произнося ни слова. Я мельком посмотрела на него. От былого удовлетворения не осталось и следа, он был зол. Всем своим видом он показывал мне свою ненависть. Но, как бы там ни было, он не поменял свои планы. Пытки на сегодня закончились.       В этот раз он включил в моей комнате свет, но от этого она не стала выглядеть лучше. Только хуже: я смогла рассмотреть засохшие пятна крови на матрасе и одеяле.       – Будильник прозвенит ровно в восемь. Я приду в девять. Будь готова к нашей встрече, не хочу видеть тебя сонную, – он словно выплюнул эти слова мне в лицо.       Мне казалось, что никто не способен вложить в простые буквы столько ненависти, кроме этого психа.       Оставшись наедине с собой, я приняла решение лечь спать. Если мужчина не соврал мне, то утром в моем распоряжении будет свободен целый час. Я успею осуществить задуманное. Пусть план был не идеален, но я не могла находиться в этом месте дольше. Я чувствовала, что с каждой секундой сама приближаюсь к сумасшествию. Спокойствие давалось мне с большим трудом, но обстоятельства того требовали.       Я осторожно вынула пластинку жвачки. Размотала фольгу, в которую её бережно упаковал Ник, дабы я не наелась всякого мусора, который мог прилипнуть к ней. А поскольку он вечно проводил разные эксперименты, это было единственное, что оказалось у него тогда под рукой. Жвачка была откинута в сторону, а фольгу я бережно уложила рядом с собой на пол. Затем я отодвинула матрас и легла на доски. Почему-то они казались мне намного чище, чем матрас. А так как все мое тело было покрыто порезами, я выбрала из двух зол меньшее. Все приготовления к завтрашнему дню были закончены. Я попыталась уснуть, чтобы отдохнуть перед таки важным днём.       Я проспала до семи утра, если верить будильнику. Всю ночь я боролась с кошмарами и проснулась еще более разбитой, чем засыпала. Ноги и руки онемели от долго лежания на спине. Перевернуться я не могла из-за боли, которую испытывала при любой попытке полежать на боку. К утру раны стали меньше болеть, но кожа вокруг была жутко стянута, отчего появились дополнительные неприятные ощущения.       У меня было больше часа, чтобы осуществить нужные мне приготовления. Больше всего я боялась, что план провалится. Я знала, что отдаю свою жизнь на усмотрение госпожи удачи. Но я не видела другого выхода.       Я разделила фольгу на два одинаковых кусочка, хотя сделать это без помощи ножниц было тяжело. Далее я сложила полученный прямоугольник пополам. С одного конца я попыталась сделать очень тонкий край, отрывая лишнее. Со вторым кусочком я проделала ту же операцию. У Ника это получалось гораздо красивее, но он делал всё с помощью острых ножниц. Оставалось надеяться, что мне просто повезет и всё задуманное мной осуществится.       Далее я принялась за одеяло. Мне было неприятно дотрагиваться к нему, но мне был нужен материал, который находился под тканью. Я нашла маленькую дырочку, из которой торчали несколько ватных волосков. Я разорвала ткань и вытащила оттуда большой ком наполнителя, который от долгих лет использования превратился в несколько отдельных шариков.       Я была настолько погружена в дело, что не сразу услышала тихий писк будильника. Восемь. Еще час и моя судьба решится. Либо я умру в адских муках, которые после этого ко мне точно применят, либо выберусь отсюда. Я осторожно подковырнула крышку будильнику и достала оттуда батарейку. Еще в темноте я нащупала, что заднюю панель можно открыть, поэтому и была уверена, что достать нужную мне вещь будет не сложно       Я просидела сорок минут, положив перед собой два кусочка фольги, батарейку и вату. Я не была уверена в пунктуальности своего мучителя, поэтому решила начать действовать раньше на целых десять минут. Я понимала, что тем самым могу подписать себе смертный приговор, но лучше умереть так, чем в лапах этого психа. Я не была сильно верующей особой, но перед самым началом обратилась к Богу с единственной просьбой – помочь мне.       Я очень осторожно взяла фольгу и развернула её. Я не зря потратила на неё целых двадцать минут. По середине она на самом деле получилась тоненькой. То, чего я так добивалась. Я приложила ватку к самому тонкому месту на сгибе и взяла батарейку в другую руку. Сейчас все зависело от удачи. Я громко выдохнула и приложила свободные края к полюсам батарейки. По пальцам, которыми я прижимала всё это дело, прошло тепло. Но то, на что я надеялась, не случилось. Фольга перегорела посередине, но вата при этом никак не изменилась.       Я предполагала, что это может произойти. Ник говорил, что способ не всегда работает, когда мы обсуждали его опыты. Именно поэтому я сделала две заготовки фольги. У меня оставался один шанс, и я не собиралась сдавать заранее.       Как бы я не пыталась себя успокоить, руки предательски дрожали. Мне было страшно так, как никогда в жизни. Я могла продержаться в спокойствии сутки, но не больше. Я всё еще оставалась семнадцатилетней девочкой. Я закрыла глаза и осталась в тишине, пытаясь успокоиться. У меня не было достаточного количества времени, чтобы тратить его на свои духовные переживания. Поэтому, собравшись с духом, я повторила все свои махинации, которые делала до этого.       В моей жизни не было момента счастливее, чем этот. Сначала это была небольшая искорка, которая заставила вату тлеть, но потом появился огонёк. Мне хотелось кричать от радости, но я сдержалась. Это еще не победа. Я очень аккуратно подошла к вате, которую перед этим разложила в углу, и осторожно опустила огонёк туда. Было безумно страшно, что идея провалится. Но нет, судьба сжалилась надо мной. Огонь разгорался постепенно, но уверенно.       Я села у двери, ожидая мучителя. Он должен был прийти с минуты на минуту. Я надеялась, что огонь переберется на доски и тем самым отвлечёт моего тюремщика. Всё произошло несколько быстрее, чем я планировала. Мне было не страшно сидеть перед огнём и рассматривать его. Единственное, что могло потревожить меня, так это отсутствие мучителя. По моим расчетам он должен был уже явиться сюда, но это никак не происходило.       В комнате становилось всё жарче. Огонь постепенно подбирался ко мне, но скрыться было некуда. Так как умирать мне не хотелось, я принялась барабанить в дверь. Мне становилось трудно дышать, кожа, и так измученная, перестала безболезненно выдерживать такую температуру. И только услышав громкий топот, я спокойно выдохнула. Всё шло по плану.       Я села у двери и сделала вид, что потеряла сознание. Мой тюремщик, который явно не хотел лишаться игрушки в моем лице, открыл дверь и схватил меня на руки. Я осторожно полезла в карман его джинсов и достала оттуда заветные ключи. Мужчина был настолько встревожен происходящим, что даже не заметил этого. Вчерашняя попытка побега была предназначена только для того, чтобы узнать, где находится ключ. Мужчина усадил меня на стул, а сам бросился в комнату, с непонятно откуда взявшимся огнетушителем в руках.       Я подождала пока он скроется, стараясь не подавать виду, что я в сознании. Я бросилась к инструментам и схватила огромный нож. Оставалось самое главное: обезвредить его. Через пелену дыма я рассмотрела его спину. И пока в моей крови бурлил адреналин, я подскочила к нему и всадила нож в его горло. Я не стала ждать, чем это всё закончится, и бросилась к выходу.       Дверь не стала для меня препятствием, с которым бы я не смогла справиться. На улице я бегло осмотрелась. Как и предполагала, я находилась в подвальном помещении, а позади него возвышался очень неплохой дом. Но я не стала тратить время и бросилась по дорожке, вспоминая путь, по которому здесь оказалась.       Я прибежала к пустующей дороге, которая очень походила на сельскую. Я решила не оставаться здесь. Было не совсем ясно, выжил мой мучитель или нет. Я не ставила себе цель убить его. Мне нужно было только избавиться от преследования. Я бросилась по дороге. Было два варианта: либо я окажусь в каком-то селении, либо добегу к нормальной проезжей части. Судьба снова сжалилась надо мной. Я оказалась у дороги.       Мой внешний вид оставлял желать лучшего: порванные вещи, засохшая кровь. Несколько машин проехало мимо, но никто так и не остановился. Я постепенно впадала в панику. Неужели я зря перетерпела все ужасы, проделала столько для своего спасения? Именно в этот момент я позволила себе горько разрыдаться. Соленые слезы попадали в раны, делая мне еще больнее.       Наконец-то кто-то из водителей сжалился надо мной, машина подъехала на обочину. Я быстро открыла дверцу и залезла внутрь. На меня с жалостью и страхом смотрела женщина.       – Простите, мне нужно в полицию, – только и смогла выдавить из себя я.       Женщина не тратила время на расспросы. Видимо я на самом деле выглядела ужасно. Мы ехали немного больше двадцати минут, после чего оказались в моём родном городе. Всё-таки я была права, когда решила, что меня хотят запутать и ездят по кругу. Всю дорогу я рыдала, давая эмоциям волю.       Я долго рассказывала полицейским, что именно со мной произошло. Родители, увидев меня, поменялись в лице. Мама плакала вместе со мной, а папа молча стоял у двери. Мне оказали первую помощь и отправили в больницу. Родители не покидали меня ни на секунду.       Через пару дней я снова оказалась в полиции. Мне рассказали, что нашли мужчину, который был за рулем грузовика. Он засветился на заправке рядом с той дорогой, где меня высадили. Но меня интересовало лишь одно, выжил ли мой похититель. И на это мне тоже дали ответ. Мужчина не выжил. Я попала в сонную артерию. Я не чувствовала угрызений совести после всего, что он со мной сделал. Поэтому этот факт приняла спокойно.       Оказалось, что водитель был братом психа. Он просто перевозил жертв, не участвуя в пытках. Так как больше свидетелей не было, никто не мог опровергнуть его слов. Также мне сообщили, что я первая из восьми, кому удалось выжить. Своим пожаром я уничтожила некоторые улики, но за это меня никто не ругал. Я не могла понять лишь одного, почему власти скрывали эти преступления от людей. Если бы я знала, что в городе орудует псих, вела бы себя более осторожно. Как и те шесть девушек, которые попали к психу после первой жертвы.       Меня они заметили совершенно случайно. Изначально планировалось схватить совсем другую девушку, мою новую соседку, но что-то пошло не так. А здесь так удачно подвернулась я. Было трудно поверить, что всё мое похищение лишь стечение обстоятельств. Это было ужасно. Я могла избежать всех мучений просто не выходя из дому в тот день.       Прошло много лет, прежде чем я смогла рассказать эту историю Нику, которой, между прочим, не отходил от меня ни на шаг еще несколько месяцев, куда бы я не шла. Он принимал мое желание не говорить об этой ситуации. Мы прожили счастливо целых восемь лет, а именно столько прошло с момента моего похищения.       Раньше я мечтала работать в театре. Играть людей, которые живут только на бумаге. Вдыхать жизнь в книжный образ. Но похищение ожесточило меня. Я посмотрела на мир с другой стороны. После пережитых событий я поставила себе новую цель, которую успешно добилась. Я выучилась и стала полицейским. Теперь на мне лежала ответственность за жизни людей. Я бралась за сложные дела и тратила все свои силы, чтобы каждый виновный сидел за решеткой. Пусть это получалось не всегда, но я делала все, что было в моих силах.       Сейчас, когда я сама стала мамой, я вспомнила это всё с одной единственной целью – не допустить такого же. Я пообещала самой себе, что с моим ребенком никогда не случится ничего подобного. Я стану ещё ответственнее подходить к работе, ещё больше копать землю носом, чтобы в этой округе больше никогда не появился подобный псих. И я точно знаю, что в этом мне поможет Ник.