...DNA...
Наконец последняя песня этого концерта. Я улыбаюсь, кланяюсь фанатам. О, Арми — наверное, единственное, что дает мне силы все еще улыбаться, но знали бы они
как мне сейчас хреново...
Уходим за кулисы и я просто сгибаюсь от кашля. Мемберы смотрят на меня немного испуганно, в их глазах я даже вижу искорки сочувствия, однако я чувствую такое облегчение и
наслаждение? Да, и правда, для меня сейчас этот кашель — истинное наслаждение. Я наконец
могу прокашляться. Я могу спокойно вздохнуть (хотя, на данный момент, я практически задыхаюсь) и не думать о следующем движении, не молить всех богов, чтобы голос меня не подвел,
не улыбаться, а просто... просто подыхать.
Да, именно подыхать — по-другому и не назовешь. Я пью эти гребанные антибиотики уже неделю, но они нихрена не работают! Температура под сорок, кашель, головная боль — все это великолепный букет ощущений, заставивших весь мой оптимизм и силу воли куда-то улетучиться, оставив после себя только слабость и острое желание умереть поскорее.
Я, наконец, разгибаюсь и мы идем в гримерку. Совсем скоро мы будем в общаге и я смогу наконец-таки поспать. Ну, как поспать. Если подразумевать под этим словом "проспать максимум 2 часа, а все остальное время давиться кашлем в подушку", то да, я смогу поспать.
— Хен, ты пил таблетки? Мне кажется, что твоя простуда стала хуже, — поинтересовался Чимин.
— Да, все в порядке, не беспокойся.
— Да как мы можем не беспокоиться! Ты уже неделю еле живой ходишь! — возмутился Юнги.
— Вот именно, Джин-хен, отдохни, побереги себя! — поддержал Тэхен.
— Я бы, может, и отдохнул, но ведь вы и сами знаете: мы ничего не добьемся если будем жалеть себя. Мы должны постоянно работать над собой и совершенствоваться! Если мы будем себя жалеть — мы ничего не добьемся! — мой голос сорвался на крик, но это было единственное, на что он был способен перед тем как полностью превратиться в хрип.
— Ты прав. Но, прошу тебя, отдохни сегодня и поспи хорошенько, — похлопав меня по плечу, спокойным голосом сказал РМ.
***
..Общежитие..
Наконец мы дома. Не хочу ничего: ни в душ, ни снять эту одежду, ни смыть макияж —
ничего. Однако Намджун все равно отправил меня и в душ, и смывать макияж, убедив меня какими-то невнятными аргументами, но спорить уже просто не было сил.
И вот пришел тот самый момент, который я так ждал: кроватка, любимая, я иду!
Если бы я знал что мне будет
так плохо, даже не подошел бы к кровати. Буквально через полчаса температура поднялась просто до небес, а кашель сдавливал грудную клетку и не давал даже вздохнуть. Я не помню ничего кроме этих ощущений и прикосновения холодной руки. Кто-то говорил со мной мягким и обеспокоенным голосом, кажется, это был Намджун. В тот момент мне показалось, что это прикосновение помогло мне лучше всех этих таблеток и компрессов...
***
...Очнулся я уже в больнице.
Вокруг белые стены. Я лежу на жесткой кровати и ощущаю воткнутую где-то в сгибе локтя капельницу, но есть что-то еще. Что-то мягкое и теплое, лежащее на моей кровати и едва касающееся моей кисти. Опускаю глаза... Намджун. Его голова лежит на кровати, а тело, по видимому, на полу. Он, похоже, почувствовал, что я пришел в себя. Его веки задрожали и из-под густых ресниц показались черные глаза, без каких-либо линз или очков. Я люблю его глаза. В них будто скрыт смысл нашего существования: для одних глубокий и таинственный, а для других — совершенно обыденный и не вызывающий сомнений. Пока я
залипал на рассматривал его глаза, лидер встрепенулся.
— Как ты? Ничего не болит?
Ха. И это еще меня мамочкой называют. Вы это видели вообще?
— Все в порядке... — Похоже голос окончательно покинул меня.
— Боже, нельзя ж так пугать! Ты знаешь, как мы волновались?! Нет. Как
я волновался?! — И он внезапно обнял меня. Мне не хотелось отстраниться, все мое раздражение куда-то делось и голова будто бы стала болеть меньше. Мне стало так тепло и спокойно, казалось, эти объятия возымели гораздо бо́льший эффект, чем все принятые ранее мною таблетки.
— Когда ты страдаешь, я страдаю еще больше. Больше никогда так не делай, иначе... мое сердце не выдержит, — его глаза блестели от слез. Он сильно сжал мою руку своими двумя, будто боялся, что если отпустит, я убегу. Я погладил Намджуна по голове:
— Не буду, ведь ты со мной.
Так мы и просидели до вечера. Как оказалось, я проснулся в обед. А это была история о том, как я нашел свое лекарство от всех болезней, самое лучшее и только мое...
