Однажды в Бруклине

POV Steve Осыпается жажда как кленовые листья, На задворках сознания порастая быльем. Паутиной на огненно-солнечных тыквах Жизнь рисует двоих, но всегда не вдвоем. Прорастая каштанами в темя планеты, Мы несемся по космосу слишком насквозь, И теряются в нем и твои еле слышные "где ты?", И мои неслышимые вовсе "средь звезд". Потому что во мне пустил корни ужасный, Смертельно-горячий нетающий лед, А в тебе слишком больно свивается счастье И как гидра меж ребер живет. Потому что под веками яркими пятнами Только звезды, цветущие в черной земле. Потому что в холодную тьму угодил я внезапно На одном металлическом остром крыле. Потому что в тебе слишком много зазубрин, Незаметно изъевших живое нутро. Потому что до пыли стиснуты зубы, Но об этом не знает никто. Сокровенное - снам, нам же - холод потери, Словно вакуум - в чертовых нас. Мы так яростно нежно хотели, Чтобы нас полюбили хоть раз. Нас самих. Тех, какие мы есть: Святотатцев и самых безгрешных, Предающих и бьющихся в войнах за честь, Наплевав на чины и на внешность. За лучистой улыбкой - труха из желаний, И прямая спина - только до спальни. Каждый миг мы идем на заклание, Обжигая других ледяными руками. Пусть в зрачках и по радужке - космос. Расцветают созвездия в небытии. Как проявит себя последняя россыпь И в последней минуте сгорит, Я очнусь и открою льдистые окна В наше ясное завтра, без бурь. Раз уж ты замарался по локоть В грязи и крови, сотворю нам иную судьбу. Ту, где ты, посмотрев на меня незнакомо, Стал вдруг очень прямым и серьезным, И во всполохах искр на сломах Металла и льда засияли сверхновые звезды. Ту, где мы неразменны и неразлучны, Прорастаем сквозь грязную корку весеннего наста, Горьковато-полынно и бурьянно-колюче, Сиренево-нежно и рыже-огнисто, на счастье Выбивая на кубиках льда новую надпись. Накормив пустоту одним крепким пожатием Сильных рук, ощутив себя настежь За один только взгляд, за пару объятий. Просыпается жажда в золотистом и синем, Как волна набегает на теплый песок, Словно солнце садится в горах, и лесная стремнина Затихает прохладой, касаясь босых обжигающих ног. На оранжевых листьях - голубеющий иней, В сизых тучах - всполохи огненных молний. Все, что мы друг о друге когда-то забыли, Теперь до мельчайших подробностей помним. Винным вкусом и запахом выпечки Впредь пропитаны наши воскресные дни, И отныне мое неизбежно-прекрасное личное Утыкается носом мне в шею, когда мы одни, И щекотно подолгу молчит, замерев, Улыбаясь, прижавшись всем телом. Только ты из бесчисленных всех Растопить те полярные льды однажды сумел, Заменив вечный холод огнем в моих венах, И спасти. Мой гибнущий космос согреть, Пропуская меня сквозь себя насовсем. Ты один отменил мою верную смерть, Чтобы жизнь смогла рисовать На боках рыжих тыкв золотистым огнем, Разноцветной листвой опадать Под ботинки бредущих по парку вдвоем, Нерушимо спаять их ладони на тысячу лет, Заставлять их голодные губы гореть, Улыбки родные ловить словно солнечный свет И в пылающий космос друг друга вовеки смотреть.