kvvvь

Назар Марка не любит. Совсем. Ему не нравится его улыбка, тембр голоса и звонкий искренний смех. Ему чуждо в нем абсолютно все. Разве что тело. Оно привлекало к себе внимание, манило. Его изгибы, точечные ключицы и россыпи родинок. Эстетично. А вот Маркул любил. Сильно и долго. Он смотрел в глаза, а Обла тянул руки к члену. Но ведь физическая близость признак любви, верно? Кровать под ними с противным скрипом прогибается, когда Назар наваливается сверху и не церемонясь стягивает лонг. У него не перехватывает дыхание, бабочки в животе не пляшут, их и вовсе нет. Только похоть, грязная, липкая и мерзкая. Повсюду, она обволакивает, затягивает подобно болоту. Все — один большой сгусток черни. Маркул выгибается, ерзает и поскуливает. Ему слишком хорошо. Так хорошо, что он даже не замечает, что лицо Обладает беспристрастно, а его движения грубые и рваные. Рука во время соскальзывает ниже пояса, туда куда нужно. Пальцы ловко находят молнию и джинсы наконец падают на пол, куда-то к лонгу. Руки грубо проходят по бокам, вероятнее всего оставляя синяки и после переходят на соски сжимая их. Марк выгнулся сильнее, прижавшись всем телом к Назару. — Сучка, — Маркул не отвечает. Молчит и цепляет ладонью затылок Облы и прижимает его губами к своей шее. Ему хочется ласки. И Вотяков даёт, (не)любовно впивается в бьющуюся венку поцелуем. Он целует в губы, мокро и горячо, местами больно ударяет зубами. Назар сомкнул руку на чужом члене и посмотрев в глаза Марка ухмыльнулся. От такой прыти Облы, Маркул толкнулся в руку и закусив губу откинул голову назад, громко постанывая. Размеренно двигая рукой, Назар грубо проникал языком в чужой рот, так глубоко, будто хотел задеть гланды. Вотяков посмотрел на парня, который лежал под ним. Покусанные губы, взъерошенные волосы, подрагивающие ресницы и член, изнывающий от желания. Все что он видел. Но он не заметил блеска в глазах, идиотскую улыбку и учащенное сердцебиение. Или не хотел замечать. Сил терпеть больше не было. Смазка быстро выдавливается на пальцы и размазывается по ним. Ладонью Назар проводит меж ягодиц, а средний палец чуть туго, но проникает внутрь. Марк прикрыл глаза, двигаясь навстречу пальцу разрабатывающему его. Следующим движение Обла проталкивается три пальца и больно кусает мочку уха. Марк двигал бедрами, желая насадиться как можно глубже и быстрее. Хотелось неимоверно. Вотяков приставил член к входу и проник сразу до основания. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять, что Маркул готов. Едва давая ему привыкнуть он начинает вбивать разгоряченное тело в кровать, больно сминать бедра и поцелуями заглушать чужие стоны. Он придерживает парня одной рукой за талию, другой сжимает сосок, следит за реакцией и усмехается. Внутри узко и горячо, он едва сдерживается, чтобы не застонать с Марком вместе. Маркул в свою очередь двигает бедрами в такт движениям своего партнёра и задыхается от поцелуев. Он очень этого ждал. Он так сильно его любил. Назар сорвался на рваный ритм, приближая себя к оргазму. Маркул двигался рукой по своему члену, ему хватило десять секунд, чтобы кончить и сжать Облу в себе. Почувствовав как Марк сжался вокруг его плоти, Вотяков делает ещё пару толчков и кончает внутрь. Щелкает зажигалка. Обла надевает джинсы, тишку закидывает в сумку. — Спасибо, не звони мне больше, — и усмешка, ядовитая такая. Все что остаётся Маркулу лежать на кровати, чувствовать сперму, стекающую по внутренней стороне бедра и собирать осколки своего сердца. У Назара его не было, а Маркул вручил ему своё. Было больно, слёзы застилали глаза, а воздуха катастрофически не хватало. Он сворачивается клубком и засыпает. И каждый раз когда приезжаешь к нему домой, Ты будешь стонать, но представлять, что ебешься со мной. А мысли, впиваясь гвоздями глушат оргазмы твои, Ведь где-то под грудной клеткой у тебя любовь болит.