Поздняя ночь плавно перетекала в раннее утро. Конец августа успел отнять у Петербурга белые ночи, и металлические скаты крыш уже пятый час были погружены в густую тьму. На Невском лил дождь, нещадно поливая каменную кладку из больших и маленьких квадратиков, разлинованный ровный асфальт дорожного полотна, поребрики и автобусные остановки, завешанные рекламой. Вода с бодрым журчанием сбегала по водосточным трубам и, будто по велению горе проектировщиков, текла под ноги малочисленным в столь поздний час прохожим, устраивая небольшой импровизированный потоп, стекала на проезжую часть, собиралась где-то посередине и из-за наклона устремлялась прямиком в водосток, унося за собой признаки крадущейся осени. Падающие с неба капли на фоне фонарей с желтоватым светом напоминали скорее много маленьких снежинок, чем просто воду.
По проспекту шел молодой человек в черном худи, капюшон закрывал его голову. Он промок уже почти насквозь, но его это несильно волновало, парень был полностью погружен в свои мысли. Ткань его кроссовок давно потеряла первоначальный вид и цвет, он без малейшего зазрения совести продолжал зачерпывать носками воду, капли также брызгали с пяток и попадали на джинсы. Этой ночью не было ни одного порыва ветра, способного заставить людей мерзнуть, температура воздуха была очень комфортной, даже самой подходящей для данного момента времени. Именно поэтому молодому человеку было в какой-то степени приятно ощущать эту влагу, она одновременно и охлаждала, и грела кожу.
Федя шел достаточно медленно, специально, чтобы иметь возможность разглядывать различные детали этой ночи, что ускользали от глаз тысяч людей, что прошли или пройдут по тем же самым местам. Искусственный свет фонарей разливался по улицам, перемешиваясь с дождем, оседал на подоконниках и плечах людей. Настроение было неоправданно вдохновленное. Воздух такой легкий и приятный, хоть, по ощущениям, влажность и перевалила за сотню процентов, дышать хотелось больше и глубже обычного. Он мог бы дойти так и до самой Дворцовой или свернуть и проводить ночь на Марсовом поле, сесть на траву и, оперевшись локтями на колени, встретить рассвет, что разольется красной карамелью над Невой. Если бы не то, что произошло дальше.
На Невском ночью, хоть и редко, но можно встретить совершенно разных людей, которые подобно нечисти выползают из своих убежищ. Кто-то идет с работы, кто-то на работу; какие-то девушки еле идут из клуба, поснимав дорогие туфли на каблуках, неся их в руках вместе со своими подружками, которые побрезгали идти босиком; какие-то парни всего лишь идут в следующий, черт знает какой по счету, бар, чтобы залить в себя побольше и посмотреть на вышеописанных девушек в коротких нарядах за бесплатно, потом уехать домой с одной из таких, а на утро ничего не вспомнить. Можно здесь встретить пьяниц, бомжей, уличных музыкантов или художников, а можно и знаменитостей. Подростки ходят группами в надежде не наткнуться на полицию, ловя из всего этого какой-то только им понятный тинэйдж ангст на дне стеклянной бутылки самого дешевого пива, под колесами скейта своего старшего брата и в брендовых вещах, купленных непонятно на какие деньги. Странные мужчины с безумием в глазах, под веществами, а может и просто — раскрепощенные по жизни, они не боятся никого, слоняются без цели, будто в поиске жертвы.
Федя почувствовал резкий толчок в плечо. Это был какой-то парень, по виду несколько старше его самого, он был примерно такого же роста, но крупнее и сильнее, чего никак нельзя было не заметить.
— Ты че, охуел? Смотри, куда идешь, ясно тебе? — лицо этого случайного прохожего выражало появившуюся из ниоткуда агрессию. Такой жаргон заставляет морщиться и вопросительно искривить брови. Федя остановился и снял промокший капюшон, сначала он не хотел ничего отвечать, так как понимал, что диалог с этим представителем человеческой расы не приведет ни к какому логическому завершению.
— Чего молчишь, глаза вылупил? А может, мне въебать тебе хорошенько, чтобы впредь повнимательнее был? — парень никак не унимался, он пьяно пошатывался и постоянно переносил вес с одной ноги на другую. Федя заметил девушку, что была с ним, по ней можно было понять, что мыслит она чуть более трезво, ведь в ее глазах можно было увидеть зарождающуюся тревогу и предчувствие чего-то нехорошего. Агрессор же явно напрашивался на внимание к своей персоне, он никак не мог пережить того, что ему не отвечают и решил хорошенько толкнуть собеседника в то же самое плечо нижней частью ладони еще раз. На этот раз Федя не выдержал.
— Остынь, чел, я нихрена тебя не трогал, ты сам идешь, шатаешься, — Инсаров понимает, что нужно валить, потому что этот конч просто так теперь от него не отстанет. Он совершил попытку к отступлению, но ему тут же всем своим телом преградили путь так, что парень даже смог почувствовать запах перегара человека, который медленно, но верно получал статус врага.
— Ничего себе, птичка подала голос. Видимо, нужно бить сильнее, — подтверждения его слов долго ждать не пришлось, на этот раз он уже не толкал, он целенаправленно бил до сих пор не понимающего, что он тут делает, Федю в плечо. Парень отшатнулся, но быстро поймал равновесие.
— А ну без рук блять, я тебя не трогал. Что тебе вообще надо от меня? Хочешь, я извинюсь за то, чего не делал и мы разойдемся? — Инсаров сразу же после этого делает блок руками, закрывая голову и грудь, на случай внезапных будущих ударов, он чувствует, что его сердце начало биться гораздо быстрее из-за подскочившего уровня адреналина в крови, а плечо начало ныть и, если придется драться, упор будет эффективнее делать на другую руку.
— А то что? — отреагировал парень с отросшими каштановыми волосами, которые из-за непогоды торчали мокрыми сосульками во все стороны, видимо, на самое первое из сказанного оппонентом. Было даже в какой-то степени забавно наблюдать за напускной яростью на его лице, раздувающимися ноздрями и чуть покрасневшими кончиками ушей. И все это из-за того, что посреди ночи у него зачесались кулаки, а под руку попался именно Федя. Что ж, бывает. Вот только драться у последнего не было совсем никакого желания.
Очередной преднамеренный игнор и пофигистичный, но осмысленный взгляд со стороны Инсарова окончательно взбесили ночного хулигана, и он уже занес свою руку со сжатым кулаком и такими себе мышцами бицепса, очевидно, чтобы нанести удар предположительно куда-то в голову, схватив Федю за ворот толстовки и грубо потянув на себя. Но ему помешали. Девушка, сопровождавшая его до этого места и все время стоявшая рядом, наконец-то решила вмешаться, она вцепилась в руку своего спутника и повисла на ней, начала быстро и не очень разборчиво бормотать что-то успокаивающее вперемешку с просьбами пойти домой. Но парня это не остановило, он уже серьезно настроился на то, чтобы дать пизды этому спокойному мальчику, постриженному под короткий ежик и начистить его симпатичное ебало, а то негоже как-то. Не долго думая, обидчик отшвырнул свою харли квинн в сторону, даже не заботясь о том, что она не лучшим образом приземлилась на тротуар. Весьма легкомысленно отвлекшись на девушку, Федя пропустил удар в челюсть.
А затем началась пизделка, в которой преимущество было явно не у Инсарова. Из-за дождя удары получались очень смазанными, кожа скользила по коже. Парень с короткой стрижкой закрывал лицо руками, согнув их в локтях и держа перед собой, но из-за воды кулак обидчика то и дело проскальзывал между них или сбоку. Федя попытался дать отпор, но парень вдруг набрался ловкости и увернулся, а сам Инсаров полетел на землю из-за чертовых луж под ногами, превративших гранитную кладку в настоящий каток. Губа была разбита, кровь потекла тоненькой струйкой по подбородку, смешиваясь с холодными каплями воды, стекающими по лицу. Брюнет огляделся по сторонам, девушки уже нигде не было. Хотелось надеяться на то, что она побежала за помощью, но, конечно же, это было не так. Шатен тут же подошел к лежавшему на тротуаре Феде, что еще даже не успел опомниться от удара о землю, и пнул того ногой в живот, затем еще и еще. Мимо проходили люди, но никто даже не думал останавливаться. Для одних это было привычными зрелищем, участники которого, как принято, разбираются со своими проблемами сами, другие же просто боялись подходить, им было страшно получить от озверевшего подонка, а на парня на полу им было плевать, это же не их знакомый, чтобы за него вступаться.
В какой-то момент у Феди просто пошла голова кругом и он перестал соображать, что происходит, перестал ждать посторонней помощи, перестал проклинать себя за то, что вышел на улицу вечером прошлого дня. Кажется, он просто смирился с этой херней, а до его ушей доносилось лишь «получай, сука» где-то далеко, будто бы из-под воды.
Но вдруг удары прекратились.
— А ну отвали от парня, — послышался низкий, спокойный голос. Брюнет попытался приподняться и сфокусировать взгляд, чтобы понять, что происходит. Он увидел блондина среднего роста и достаточно спортивного телосложения, который с силой оттолкнул агрессивного парня от Феди.
— Хули надо, модник? Пиздуй дальше по своим делам, — шатен тяжело дышал и был готов наброситься на кого угодно. А тот, что вступился за Федю, действительно был одет достаточно дорого. На нем была белая брендовая толстовка, круто сидящие, рваные в нескольких местах джинсы и много золотых побрякушек на шее и руках. Его вещи были еще совсем сухими, лишь несколько одиноких капель на плечах, это означало, что он только что вышел из какого-то помещения, где, судя по его виду, он весьма культурно проводил время. — Или тоже получить хочешь, пидор?
— Урод, ты кого пидором назвал? — блондин разозлился не на шутку из-за этих слов и с размаху врезал зачинщику прямо в лицо. Тот сразу же схватился за это свое лицо, он был в шоке, что нашелся кто-то, равный ему по силе, и, пока он разглядывал звездочки перед глазами, ему прилетело еще раз. Парень в белом схватил его за мокрые волосы и заставил пустую голову встретиться со своим коленом.
Федя немного пришел в себя, сплюнул слюну вместе с кровью на тротуар и попытался встать. Все тело весьма ожидаемо болело, он приподнялся и, оперевшись на руки, кое-как встал. Его дико шатало, в ногах была такая усталость, будто он пробежал марафон, тогда Инсаров решил отойти к какому-то дому и хотя бы облокотиться, чтобы не было так тяжело. Но это не помогло, земля безнадежно тянула к себе его тело, и он проскользил спиной по стене, снова усевшись на холодный гранит.
Хоть светловолосый и поднадавал шатену хорошенько, тот никак не желал униматься и продолжал драку. После одного из ударов парня, вступившегося за Федю, развернуло, из носа упало несколько алых капель прямо на белую ткань, за ними сразу последовала тоненькая струйка, сбегающая по губам и дальше. Инсаров видел все, ему было чертовски жаль этого молодого человека, он хотел бы прекратить потасовку, но не знал как.
— Чувак, у него нож! — закричал Федя, как только увидел блеск металлического лезвия позади парня. Тот сразу же развернулся, это и послужило ошибкой.
То ли помутненный рассудком шатен не знал, как лучше применить свое холодное оружие, то ли рука дернулась, но удар пришелся на руку, чуть ниже плеча. Пострадавший осел на землю, он не сразу понял, что произошло. Никакой боли блондин не чувствовал из-за шока и адреналина, он лишь видел, как пропитывается красным его белая кофта. Такой контраст цветов одновременно пугал и завораживал. Глаза у парня сделались совсем потерянными, он отказывался верить в происходящее, просто сидел и смотрел перед собой.
Когда до Феди дошло, что именно произошло с тем, кто за него вступился, он, не медля, подполз к нему, чтобы хотя бы оценить масштаб увечий. Ему даже было наплевать, что он сидел на земле на коленях спиной к нападавшему, Инсарову хотелось помочь этому человеку, насколько было возможно. И только сам блондин видел, что урод уже давно убежал от страха, сжимая в руке окровавленный нож, он понял, что натворил на этот раз делов больше, чем просто поколотить кого-то. Рана оказалась достаточно глубокой, и вот уже весь рукав стал красным.
— Бро, тебе нужно в больницу походу, — Федя был в жуткой растерянности, так как этот тип из-за него истекает чертовой кровью. Пока раненый думал, что ответить, брюнет решил попробовать оказать первую помощь.
— Снимай.
— Что? — переспросил парень.
— Снимай толстовку, говорю, — Федя помог ему справиться с этим, чтобы не сильно травмировать руку. Брюнет осторожно взял вещь за нижний край и потянул вверх, оголяя подкаченный торс с татуировками, затем обращая внимание на тату под ключицами и на шее; он даже приостановился на секунду, но почти сразу же опомнился. — Думаю, ты согласен, что она безнадежно испорчена, и не будешь против, — говорит Инсаров, которого уже переполняет уверенность в том, что он делает. Когда Федя получает в ответ кивок, поднапрягшись, он начинает рвать толстовку по шву. В итоге у него в руках остается лишь рукав, которым он крепко перетягивает рану и завязывает на узел, насколько это возможно. Затем Федор снимает с себя свое худи и остается в футболке, протягивает одежду парню напротив, чтобы тот не был совсем голым, тот кивает и медленно натягивает на себя. Худи толстое, не успело промокнуть насквозь.
— Я вызываю скорую, — заявляет брюнет, потому что, как ему казалось, такую рану надо зашить.
— Не надо, все заебись. Заживет как на собаке, — уверяет перевязанный парень, но Федя знает, что это не так, смотрит очень серьезно. — Мне нельзя в больницу, я употреблял сегодня, понял? Поэтому и полез, когда тебя валяющимся увидел. Сейчас уже отошел и понимаю, что дебил, лучше бы не лез, — он засмеялся, чтобы показать, что это сарказм и дать понять, что не жалеет о том, что защитил парня, хоть и сам огреб.
— Понял. Тогда пошли ко мне, перевяжу тебя хоть по нормальному, выпьем. А то, не знаю, как у тебя, а вот у меня сердце до сих пор из груди выскакивает.
— Окей, погнали.
Федя наконец-то встал с холодного мокрого камня, затем отряхнулся, хоть это и не имело совершенно никакого смысла, и подал правую руку сидящему на земле, чтобы он смог схватиться здоровой и тоже подняться на ноги.
— Как тебя зовут-то хоть? — спрашивает блондин после того, как они молча прошли несколько десятков метров.
— Федя. А тебя? — он повернулся и посмотрел на собеседника, только сейчас заметил, что тот был сантиметров на пять его ниже. Вот так комедия.
— Леша, — ответил второй, и они пожали руки.
***
— Добро пожаловать что ли, — говорит Федя, открывая ключом тяжелую дверь в свою квартиру, проходит внутрь, включает свет и пропускает незапланированного гостя. — Снимай обувь и проходи.
Леша без какого-либо стеснения скинул кроссовки в прихожей и огляделся. Это была достаточно небольшая квартирка, но со свежим ремонтом и приятной светлой обстановкой. Узенюк прошел в гостиную и уселся на мягкий диван. Перед ним, как положено, стоял стол, чуть подальше телевизор на тумбе. Возле телевизора стояли электронные часы, которые показывали четвертый час ночи. Нигде не было никаких фотографий в рамках или хоть каких-нибудь признаков фотоальбомов, не было также никаких безделушек, одним словом — ничего, что могло бы рассказать о личной жизни хозяина квартиры.
Сам же Федя в это время копошился в ванной комнате в поисках нужных средств для перевязки. Нет, он не был ни врачом, ни медбратом, и даже просто-напросто не шарил в том, как правильно обрабатывать раны.
— Иди сюда, — позвал Инсаров, найдя наконец-то коробку с медикаментами.
Через какое-то время блондин появляется в дверном проеме. Федя смотрит на него сверху вниз и понимает, что впервые видит так отчетливо, замечает татуировку на левой скуле, вновь смотрит на татуировку на шее, не сразу получается разобрать, что там написано. Его осветленные волосы все еще влажные, забавно торчат в разные стороны. На пухлых губах кое-где пятна запекшейся крови, глаза темно-карие, а белки чуть покраснели из-за бессонной ночи и, видимо, ранее упомянутых веществ.
— Будешь в доктора играть? — с издевкой спрашивает Узенюк и подходит ближе.
— Придется. Сейчас загуглю, что надо делать, — Федя достал телефон и начал искать советы в интернете, предварительно заметив, что по экрану пошла тоненькая трещина. Видимо, не только парни пострадали этой ночью. — Помой пока руки и умой лицо, а то ты себя в зеркало не видел похоже.
Леша сразу же метнулся к крану, открыл его на полную и, намыливая руки, рассматривал в зеркало лицо. Он понял, о чем говорил брюнет, и начал оттирать нос, губы и подбородок. Костяшки на руках были сбиты, поэтому кожу очень щипало от теплой воды и мыла. Дотронувшись до спинки носа, Узенюк скривился. Федя заметил это и тут же оторвался от телефона.
— Черт, забыл про твой нос, дай-ка посмотреть, — он чуть наклонился и начал внимательно рассматривать, затем пощупал, поймав на себе неодобрительный взгляд, и вынес вердикт: — Перелома нет, просто ушиб. Надо было бы приложить лед, но уже поздно, поэтому, скорее всего, будет синяк, — после этого наступила недолгая пауза. — Теперь раздевайся.
Федя помог Леше снять вещь так, чтобы не касаться рукавом перевязанной раны. Затем развязал то, что теперь уже могло называться только тряпкой. Инсаров ужаснулся, увидев большое красное пятно, но взглянул на порез снова и понял, что он был не таким глубоким, как ему показалось в первый раз, видимо, потому, что в прошлый раз оттуда обильно шла кровь. Следующие полчаса брюнет промывал, обеззараживал, наносил мазь с антибиотиками и перевязывал ранение нового знакомого.
— Ну вот, вроде готово, — Федя довольно улыбнулся, потому что немного подзадолбался из-за того, что делал подобное впервые. — Дам потом тебе какую-нибудь свою футболку.
— Спасибо, док, — схохмил Узенюк и как-то хитро ухмыльнулся. Оперевшись спиной о стену, он посмотрел на ровные слои белых бинтов вокруг своей руки и удивился тому, как аккуратно этот парень все провернул. — Как новенький.
— Да не за что, — говорит Федя, чуть розовея лицом, начинает собирать обрезки бинтов, обертку от них, ватные диски, перекись и прочее.
— Эй, док, ты походу про себя забыл, — блондин ловко отталкивается от стены и за два шага преодолевает расстояние между ними, чуть нажимает на плечо Инсарова, стоявшего к нему боком, разворачивая к себе, заглядывает ему в лицо, ловит его взгляд. Большим пальцем здоровой руки Леша дотрагивается до краешка нижней губы брюнета. Федя не понимает, что происходит, сердце начинает биться в разы быстрее, но он не сопротивляется, нервно выдыхает и с интересом наблюдает за тем, что будет дальше. Прикосновение к нежной коже в том месте отдалось ощутимой болью, и парень вспомнил, что именно в том месте у него разбита губа. Палец соскальзывает с пухлой и даже немного отекшей губы, слегка оттягивая, потом проводит по подбородку. Узенюк осматривается вокруг, находит ватный диск и тот самый бутылек с перекисью водорода, смачивает ватку и прикладывает к Фединой ранке, придерживая, затем берет второй рукой руку брюнета и делает так, чтобы тот уже сам держал вату. — Давай, заканчивай тут, буду ждать обещанного алко, — говорит Леша, разворачивается и скрывается в дверном проеме, оставляя Инсарова наедине с единственной мыслью: «Какого хрена это было?»
***
Дело близилось к шести часам утра, за окном уже давно рассвело. Парни удобно расположились за столом на мягком угловом диване и допивали виски, который Федя достал из шкафчика на кухне уже наполовину распитым. Шторы в гостиной были плотно задернуты, чтобы продлить ощущение ночи.
— Слушай, спасибо, что заступился… — заговорил Инсаров, отлипая от стакана с крепкой жидкостью, внятная речь уже давалась тяжеловато. — Наверное… Он прикончил бы меня, если не ты.
— Федь, да ты же не особо и сопротивлялся, — голос Алексея звучал гораздо трезвее, видимо, у него было больше опыта по части подобного рода времяпрепровождений.
— Возможно, — брюнет совсем сник. Он сидел, положив локоть на стол, головой опираясь на раскрытую ладонь, опустив взгляд куда-то в пол.
— А ну не грустить, вся хуйня позади, — говорит Леша, придвигается, без нажима берет пальцами подбородок Феди и поднимает, затем снова ловит его взгляд. Пульс вновь учащается, предварительно пропустив пару ударов, губы и кончики пальцев покалывает из-за алкоголя, а голова кружится.
Возможно, это был лишь дружеский приободряющий жест, но брюнет расценил его совсем не так. Или он вообще ни о чем не думал в этот момент, а просто повелся на поводу мимолетного желания, подкрепленного алкоголем. Федя подается вперед и накрывает губы Леши своими, просто прижимается, боится пошевелиться, его рука ложится на шею блондина. Руки Инсарова такие холодные, а кожа Узенюка такая теплая, даже горячая.
Леха понял все сразу еще тогда, в ванной, когда пара любопытных глаз рассматривала его тело без одежды. Он видел, как парень замер в тот момент, когда палец без задней мысли коснулся его губ. Узенюк был уверен, что парень просто чертовски пьян и на трезвую голову никогда не полез бы с такими действиями. Но вопреки этим мыслям, Федя начал мягко целовать губы Леши, поняв, что его не отталкивают. Конечно, парень понравился блондину, этого нельзя было исключать, он был очень даже в его бисексуальном вкусе.
— Эй, детка, притормози, — Леша набрал в легкие побольше воздуха, ему действительно не хотелось прерывать брюнета, но он чувствовал, что обязан это сделать. Самому Лехе такой досуг уже никак не повредит, он пробовал и не такое, а вот Федя… Не проснется ли он утром, посыпая проклятиями? Не обвинит ли в разрушении его моральных ценностей и похищении достоинства, даже если на этом все закончится? — Ты уверен, что хочешь? — спрашивает, вопросительно поднимая брови и убирая руки Феди со своей шеи, но не отпуская.
— Не уверен… — из не успевшей зажить ранки на губе слегка засочилась кровь, Федя закусил это место, слизывая языком красную жидкость. Он выглядел так невинно и одновременно по-блядски, глаза пьяно блестели, нахмуренные брови выдавали смущение, дыхание сбилось из-за легкого возбуждения, накатившего от поцелуя. Леше внезапно захотелось трахнуть этого мальчика, даже если он будет против, даже если будет умолять остановиться. Узенюк не знал о нем по большому счету ничего, возможно, Федя был даже старше, но какая разница? Сейчас, этим гребаным утром, после всей херни, что произошла ночью его чертовски заводил бэйби-фэйс Инсарова.
Леша провел кончиками пальцев по короткому ежику темных волос в районе Фединого виска, заправил за ухо невидимую прядь, внешней стороной сложенных вместе пальцев погладил по щеке. Брюнет, подобно довольному коту, начал медленно тереться о пальцы, а потом и о всю ладонь своей щекой, зажмурив глаза. Затем издал некое подобие мурчания, низкие, но очень приятные вибрации. Тут-то Лехе и снесло башню, наплевав на добрые помыслы.
— Ну и хуй с тобой, — выпалил блондин и впечатался в Инсарова глубоким страстным поцелуем. Федя даже охнул от неожиданности, но на поцелуй начал охотно отвечать. Леша целовал и кусал Федины губы, совершенно бесцеремонно проникал внутрь языком, сплетая его с чужим. Брюнета ещё никто не целовал так страстно, так влажно, так сильно.
Руки Узенюка медленно спустились вниз по стройным бокам, кончики пальцев очертили нижний край Фединой футболки, а затем осторожно забрались под нее, но не слишком далеко. Парни, не разрывая поцелуя, придвинулись настолько близко, насколько было возможно. Леша чувствовал, как часто бьется сердце Инсарова, ему было приятно, что он смог так сильно возбудить такого скромного парня всего лишь поцелуем, но дальше — больше.
— Раздевайся, детка, — в приказном тоне говорит Леха, а Федя и не против подчиниться.
Брюнет залезает на диван с ногами, сгибая их в коленях, стягивает со спины футболку, обнажая по одному позвонки, одежда падает на пол. Леша буквально пожирает глазами тело Инсарова, взгляд совсем хищный, даже больше, чем обычно, обнимает его в районе поясницы, залезает на его колени, нависает сверху, смотрит прямо в глаза, целует снова и снова. Феде больно и приятно одновременно, разбитая губа пульсирует, совсем красная и горячая из-за прилившей крови. Леша отрывается на секунду, видит, что ранка все ещё кровоточит, припадает к ней, проводит языком, зализывает, снова обхватывает его губы своими, пошло причмокивает, они уже оба в крови и по уши в омуте.
Узенюк спускается поцелуями к Фединой шее, брюнет запрокидывает голову, чтобы было удобнее. Леша оставляет пару засосов у основания, возле ключицы, обводит языком кадык, спускается ниже, просто касаясь кожи раскрытыми губами. Леха слезает с колен Инсарова на диван, чтобы был доступ к местам, что ещё ниже, облизывает набухший сосок, обхватывает губами, слегка зажимает между верхними зубами и языком, слышит глухой стон, ему определенно это нравится. Федя зарывается пальцами в Лешины светлые волосы, сжимает пальцы, когда Леша слишком сильно прикусывает второй сосок, брюнет рефлекторно дергает пряди партнера, чем вызывает бурное недовольство.
— Выдернешь хоть волосок — буду наказывать, — говорит Леха, оторвавшись от своего занятия, смотря снизу вверх на Федю. Брюнет наигранно сглатывает и произносит виноватое: "Угу".
— Давай я помогу тебе снять, — говорит брюнет, имея в виду футболку, которую сам же на него надевал какое-то время назад. Леша согласно кивает, и Федя делает то, что обещал — обнажает его торс, затем освобождает здоровую руку и только потом больную, так, чтобы не задеть перевязку.
После этого Узенюк несильно толкает парня в грудь, и тот падает на спину. Леша берет его ноги под коленями, разводит и резко тянет на себя, так, что Федя невольно скользит спиной по поверхности дивана, и внутренней поверхностью бедра сталкивается в Лешиным пахом. Леха наклоняется и на самое ушко шепчет:
— Ну, детка, и что мне с тобой делать?
Слишком пошло, Инсаров просто не может ничего ответить.
— Стояк не спрячешь, — говорит Леша шепотом и прикусывает мочку уха, отчего по нежной коже разбегается стая мурашек.
Блондин просовывает два пальца под пояс Фединых черных джинс, тянет на себя, оголяет тазовую кость, наклоняется, проводит по ней языком, а затем дует, вызывая приятный холодок. Сам же Федя внимательно за всем этим наблюдает. Лешины руки ложатся на ремень, поддевают пряжку, готовясь расстегнуть.
— Может не стоит? — брюнет приподнимается на локтях, кладя одну ладонь поверх Лешиной, останавливая, на лице Инсарова читается волнение.
— Тише, детка, — говорит Узенюк и снова укладывает партнера на спину, дарит долгий успокаивающий поцелуй в губы. — Все будет в лучшем виде…
Леха накрывает рукой чужую промежность и несильно сжимает, с нажимом проводит ладонью, Федины губы раскрываются в немом стоне, Леша тут же ловит их и утаскивает в новый поцелуй, попутно расстегивая ремень и ширинку. Приходится оторваться друг от друга, чтобы избавиться от оставшейся одежды. Дальше все словно в бреду: ловкие длинные пальцы двигаются во рту, оставляют влажный след на губах, горячая ладонь скользит по голому члену, чувство заполненности у себя внутри, плавные, а затем резкие толчки, яркие вспышки оргазма. В конце лишь глубокий сон в обнимку, в который парни провалились, полные приятной усталости, глухой боли от ран и синяков и бушующего чувства эйфории от классного секса после ночных разборок.
