My Sweet Girl

***

С утра шёл дождь, но к полудню распогодилось. Из-за туч выглянуло солнце, осветив кусок давно не крашенного и местами подгнившего забора, пустырь и стоящий на нём старый хозяйский Шевроле. Хотелось есть, но в номере ничего, кроме воды, не было. На завтрак она съела только одну булочку с чашкой кофе. Но с тех пор прошло много времени, и желудок уже начал предательски напоминать о себе. Гленн всё не шёл. Он уехал ещё с утра и велел ей ждать его дома... Ну, то есть, в этом номере третьесортного мотеля, который стал им домом на последнюю неделю. -Никуда не выходи и никому не открывай, - велел он ей перед уходом, - Ты ведь не хочешь, чтобы у нас были неприятности, моя девочка? Она не хотела. Неприятности им были не нужны. Два месяца прошло с тех пор, как они с Гленном погожим вечером покинули ферму её родителей, а она всё никак не могла поверить, что отец её отпустил. - Твой отец доверяет мне, - объяснил тогда Гленн, - Он знает, что я позабочусь о тебе. После смерти брата её родители переживали трудные времена. Иногда по ночам Джоанна приоткрывала дверь своей спальни и слышала, как они ссорятся шёпотом внизу в гостиной. Мама плакала, а отец сердился. - Им тяжело, - сказал Гленн, - Пойми, малышка, смерть ребёнка трудно пережить. Им нужно многое обсудить, поговорить друг с другом по душам, поплакать даже... И лучше делать это наедине, без свидетелей, понимаешь? - А девочки? - спросила Джоанна, сглатывая комок в горле — она очень любила брата и скучала по нему, - Разве девочки не будут им мешать разговаривать? Почему они отпустили только меня? Гленн нежно поцеловал её в нос, и как всегда она вспыхнула до корней волос от его близости и замерла, закрывая глаза. - Твои сёстры слишком маленькие, они ещё не понимают всего. А ты совсем взрослая. Ты стала бы переживать и волноваться за них. Твои мама и папа не хотели этого. Кроме того, - он заговорщицки понизил голос, снова приблизился к ней и зашептал ей прямо в ухо, от чего у неё по спине побежали мурашки. - По секрету скажу тебе, твоя мама решила, что тебе стоит увидеть мир в компании надёжного человека. Ну знаешь, чтобы его соблазны потеряли для тебя прелесть запретного плода. Она просила меня показать тебе как можно больше всего. Только - тшшшш! - не рассказывай папе, а то нам попадёт. Он весело подмигнул ей, и она захихикала. Гленн много чего ей показал за эти два месяца. Они проехали много городов, которые Джоанна пыталась отследить по карте, отмечая населенные пункты и дороги крестиками и линиями. Но Гленн, увидев это, карту у неё отобрал. Она хотела было обидеться на него, но он прижал её к себе и поцеловал ей макушку. - Не сердись, моя хорошая, - сказал он ласково, - Я хочу, чтобы ты запоминала всё сердцем, понимаешь? Записи на бумаге для тех, кто не чуток сердцем, чья душа не восприимчива к красоте мира. Но ты у меня не такая, верно? Он также запретил ей вести дневник, по той же причине. - Всё должно оставаться у тебя здесь - он ткнул пальцем ей в лоб, - и здесь! И Джоанна снова покраснела и задохнулась от волнения, потому что Гленн положил ладонь ей прямо на сердце, нечаянно обхватывая её маленькую грудь. - У тебя умное и доброе сердце, - продолжал Гленн, не убирая руки. У Джоанны едва не началась паника. Она опустила глаза и сжала зубы, стараясь взять себя в руки и не отпрянуть от него. Она не могла так его обидеть! Гленн благородный и очень чистый. Отец говорил, что он много страдал и потому искренне переживает за других. Он ужаснулся бы тем мыслям, которые приходят Джоанне в голову, когда Гленн прикасается к ней вот так. - Ты моя прекрасная, сладкая девочка, - сказал Гленн с улыбкой, заглядывая ей в лицо, - Я очень рад, что мы путешествуем вместе, знаешь? У меня никогда не было такой замечательной компаньонки. Джоанна была польщена и смущена одновременно. Дневник она всё же вела. В тайне от него, периодически мучась из-за этого угрызениями совести. Дневник ей нужен был для того, чтобы записывать туда свои переживания и чувства. Джоанна тщательно прятала его — было бы просто катастрофой, если бы он попался на глаза Гленну. Потому что его имя пестрело почти на каждой строчке, украшало поля всех страниц, обведенное цветочными рамочками и сердечками, выписанное каллиграфическим почерком, украшенное завитушками, росчерками, а иногда соседствующее с робким "Джоанна". За два месяца совместного путешествия Гленн безраздельно завладел её сердцем, даже не догадываясь об этом. Если бы её отец хотя бы заподозрил, что она неравнодушна к их гостю, он ни за что не отпустил бы её! Гленн вернулся, когда солнце, прокатившись по зубчикам старого забора, заглянуло напоследок в комнату сквозь давно немытые окна, удлинило тени, заискрило пылинками в воздухе, мазнуло по щекам тёплыми ладошками, словно прощаясь, прежде чем окончательно скатиться к горизонту. Джоанна сидела, свернувшись в клубочек в кресле, рассматривала унылый пейзаж за окном и размышляла о жизни. Шевелиться не хотелось. Голод притупился, старое, видавшее виды кресло ласково приняло её в свои объятия и согрело. В углу что-то бубнило радио. Было уютно и хотелось дремать, но Джоанна не хотела пропустить момент, когда солнце окончательно скроется за забором, а потому изо всех сил таращила глаза, стараясь при этом не клевать носом. - Здравствуй, малышка! - тихо позвал Гленн, бесшумно появляясь на пороге. Джоанна моргнула, но не пошевелилась. - Соскучилась одна? И проголодалась наверное? - спросил Гленн присаживаясь перед ней на корточки, кладя руки ей на коленки и заглядывая ей в глаза, - Я принёс тебе поесть. Она молча кивнула. Взгляд у Гленна был настороженный, как-будто бы он собирался сделать или сказать что-то неприятное, но боялся её вспугнуть. Этот взгляд её встревожил, но она ничего не сказала. Гленн такой же, как её отец в таких случаях. Лучше дождаться, когда он сам заговорит. - Обед, - произнёс он, улыбаясь осторожной улыбкой и извлекая из кармана большое красное яблоко. Яблоко было огромным и сочным, но его было явно не достаточно, чтобы насытиться. Джоанна впивалась в него зубами, с хрустом откусывая большие куски и глотая их почти целиком. Щеки и руки быстро стали липкими от сладкого сока. Гленн молча наблюдал за ней. - Наелась? - спросил он, когда она жадно проглотила последний кусочек. Джоанна покачала головой. Гленн улыбнулся. - Я так и подумал, что одного яблока тебе не хватит. Поэтому купил ещё и вот это, - он кивнул на большой бумажный пакет из супермаркета, который стоял на пороге, и которого Джоанна сначала не заметила. В пакете оказалось много всего. Но Джоанну больше всего заинтересовала обертка с логотипом известного фастфуда. Родители никогда не позволяли им покупать фастфуд. Мама говорила, это вредно для здоровья, а отец - что-то про нравы и современную молодежь. Гленн разрешал ей есть любую еду. Золотистые брусочки картошки, от которых жир тек по пальцам, сочные бургеры с острыми соусами, солеными огурцами и восхитительно гадким ярко-жёлтым сыром, божественную колу, в которой было больше сахара, чем она съела за все предыдущие пятнадцать лет своей жизни, хрустящие пирожки с вишней, липкое, сладкое мороженое, посыпанное разноцветным мармеладом... Гленн её баловал. Бургер был немного приплюснутым и раздавленным из-за того, что лежал в пакете с другими покупками. Котлета и листья салата торчали из него во все стороны. Но от этого было только вкуснее. Джоанна немедленно вымазала нос в соусе. Мама, увидев такое, сейчас укоризненно покачала бы головой, а отец нахмурился бы. Гленн улыбнулся, достал салфетку и осторожно вытер ей кончик носа, прежде чем ласково его чмокнуть. Пока она доедала, он достал сумку из-под кровати и принялся складывать их вещи. - Нам придётся уехать сегодня же вечером, моя сладкая, - сказал он. Джоанна слегка удивилась, но решила, что ещё рано что-либо говорить. - У меня есть новости, - он быстро взглянул на неё и снова вернулся к своему занятию, - Я говорил с твоей мамой... - С мамой?! - воскликнула Джоанна с набитым ртом. Её словно ветром сдуло с кресла. Она подскочила к Гленну, радостно улыбаясь ему в лицо и бешенно работая челюстями. У него вести из дома! Джоанне не терпелось расспросить его. Как там родители? А сестрёнки? Всё ли у них хорошо? Джоанне нравилось путешествовать с Гленном, и сам он ей тоже очень нравился, но она соскучилась по дому и была бы не против вернуться... Она тяжело сглотнула, окончательно расправляясь со своим бургером, и набрала побольше воздуха в лёгкие. Тысячи вопросов вертелись у неё на кончике языка. Если у Гленна есть новости.... - Боюсь, новости не очень хорошие, - произнёс он печально и посмотрел на неё с сочувствием. Джоанна поперхнулась воздухом. - Что... - только и смогла выдавить она. - Твои родители сильно поссорились. Так сказала твоя мать. Она вынужденна была отправить твоих сестёр к твоей... тёте. - К тёте Джоанне или к тёте Эмили? - Ээээммм... Не помню, малышка. К кому-то из них. Не в этом суть... Боюсь с твоими родителями произошло нечто действительно ужасное, Джоанна... У Джоанны внутри всё похолодело. Она почувствовала, как сердце тяжело забухало внутри, отдаваясь глухими ударами где-то в желудке. - Твоя мама... - торжественно и печально произнёс Гленн, глядя на неё с искренней жалостью. - Твоя мама собирается развестись с твоим отцом. Потом Джоанна рыдала у него на плече, а он гладил её по волосам и утешал, как мог. Но разве что-то могло утешить её, когда весь её мир только что рухнул? Её родители! Её любимые папочка и мамочка! Конечно, отец бывал строг, особенно в последнее время. Он стал запрещать им даже те вещи, на которые раньше и не требовалось разрешения. Но это всё только потому, что он хотел защитить их. Папа хотел им добра. После смерти старшего брата, он был готов на всё, чтобы подобное никогда больше не повторилось ни с кем из них. А мама... Она выглядела усталой и подавленной. Как-будто внутри у неё что-то сломалось, и все силы кончились. Правда, с приездом Гленна она, казалось, стала немного спокойней и веселее... Родители, конечно, чаще стали ссориться, но Джоанна и вообразить не могла, что всё может зайти так далеко. Развод? А что же будет с ними? С ней и её сестрёнками? Они уедут? Оставят папу одного? Или папа бросит их в этом доме? Боже, все вокруг узнают! Все станут тыкать в неё пальцами или сочувствовать ей из-за того, что её родители развелись. Или говорить: "Ничего, многие разводятся. Переживёшь!" Или смеяться: "Ишь ты! А гонору сколько было! Образцовая семья! Ярые христьяне! В церкви они каждую неделю! А вот поди ж ты - развелись! Мамка-то поди гулящей оказалась? А всё корчила из себя святошу!" Джоанна рыдала и не могла утешиться... Тем временем стало понятно, что её горе не могло отсрочить их отъезда. - Нам нужно уезжать, моя хорошая, - говорил Гленн, подталкивая её к раковине и помогая ей умыться, - Собирайся скорее. - Куда... мы.. едем? - смогла произнести она сквозь икоту и всхлипывания, - Домой? Разумеется они ехали домой! Если родители разводятся, они захотят поговорить с ней. Ей нужно с ними поговорить! Она должна попытаться убедить их... Да, ей просто необходимо попасть домой! - Нет, милая, домой мы не поедем. Твоя мама не хочет, чтобы ты присутствовала при всём этом. Ни к чему тебе видеть своих родителей такими. Она попросила отвезти тебя... - Я хочу... домоооой! - только что вымытое лицо снова оказалось залито слезами. - Я хочу к маме! Позвони маме! Я хочу поговорить с ней! Тогда произошло что-то, чего раньше никогда не случалось: Гленн закричал на неё. - Хватит! - крикнул он, - Прекрати! Довольно истерики! Он больно сжал её руку повыше локтя. - Немедленно собирайся! Приведи себя в порядок. Даю тебе пять минут. Если через пять минут ты не будешь готова, я уеду без тебя, понятно? Живо! Давясь слезами и стараясь не всхлипывать, Джоанна причесалась и убрала волосы в хвост, умыла лицо, накинула тёплую кофту, потому что на улице было прохладно, и покидала свои нехитрые пожитки в сумку. Через пять минут она с несчастным видом уже стояла у машины, пока Гленн расплачивался с хозяином мотеля. Когда они отправились в дорогу уже стемнело. - Я увезу тебя к побережью, - сказал ей Гленн. Они только что остановились, чтобы заправить машину и купить себе кофе, - Ты когда-нибудь была на море? Хотела бы побывать? Тебе понравится, вот увидишь. А когда мы доберемся, мы обязательно позвоним твоей маме, обещаю! Джоанна молча кивнула и отвернулась. Ей всё ещё было очень горько из-за того, что случилось с родителями, и обидно, что Гленн накричал на неё. - Эй! - Гленн осторожно взял её за подбородок и повернул её лицо к себе, - Не сердись, малышка. Я просто хочу сделать как лучше для тебя. Я ведь беспокоюсь о тебе... Джоанна? Посмотри на меня, сладкая моя девочка... Ты же знаешь, как я дорожу тобой. Веришь мне? Она снова кивнула. Гленн и правда заботится о ней и переживает. Он очень добрый и хороший и никогда не обидит её. Гленн вообще никого никогда бы не смог обидеть, ведь он сам много страдал... Джоанна вздохнула. Тогда он наклонился и поцеловал её в губы долгим невинным поцелуем...