***
Стив бывает небрежен со словами, но не так, как большинство людей. Он не бросает злонамеренных комментариев или оскорблений и едва ли понимает, как использовать сарказм (если только он не направлен на Тони, и даже в таком случае в нем немного остроты). Нет, Стив делает комплименты. Он изо дня в день рассказывает им, как хорошо они справляются, делая всевозможное для поднятия морального духа команды. Может, в этом виноваты те дни, когда он прыгал по сценам в роли Капитана Америки, прежде чем ему действительно удалось стать героем, которым он всегда хотел быть. А может, все дело в горящей надежде, которая так и не угасла, несмотря на все, через что они прошли. Брюс не уверен, почему Стив это делает, но зато он знает, каково это – получить «пятерку с плюсом» от Капитана Америки. Битва была нелегкой. Они все измотаны, но он, возможно, больше остальных, учитывая расход энергии, необходимый для выхода Халка. Он все еще ненавидит это, потому что такое переключение всегда оставляет беспокойство, зудящее под кожей, из-за которого позже он просыпается с дикими глазами и сбивчивым дыханием, в ужасе от того, что мог причинить людям боль – хорошим людям, а не плохим парням, о которых, как он знает, нужно «заботиться». Он уже давно никому не причинял вреда. Они говорят это каждый раз. От их слов не становится легче. Клинт практически прижимает Наташу к борту квинджета, склонившись к ее уху и шепча что-то неразборчивое для остальных. Что бы он ни сказал, это срабатывает: ее лицо немного проясняется, но усталость никуда не исчезает. Они все утомлены; даже Тор откинулся на одно из сидений, хоть и выглядит намного лучше их (это не совсем справедливо, но что есть, то есть). И Стив… внимательно смотрит на Брюса. Это не то выражение, к которому он привык – глаза, полные страха и непонимания, хотя это не то, что ему хочется видеть. Вместо этого в светлом, суровом взгляде сквозит откровенная озабоченность, и Брюс выдавливает из себя некое подобие улыбки, несмотря на то, что его тело покрыто синяками и ноет, и он не уверен, предпринял бы что-то кто-нибудь из них, если бы прямо сейчас была объявлена тревога. Стив знает. У него всегда есть способ прочитать их, они – его команда. Он должен знать. Брюс благодарен, что он ничего не говорит. Он протягивает к нему руку и нежно гладит Брюса по голове, и ученый, не удержавшись, немного поддается этому. — Спи, Брюс. Сегодня ты поработал очень хорошо. Снова это чувство, наполняющее его изнутри – такое яркое, согревающее и горячее, что ему кажется, что он должен светиться так, чтобы все это видели. Он практически выпрямляется и мурлычет от похвалы, улыбается медленно и слегка неуклюже, прежде чем спохватывается и отступает, смущенно прочищая горло. — Э-э, спасибо. Да, мы… это была хорошая командная работа. Остаток полета домой он проводит, уставившись себе под ноги и пытаясь примириться с самим собой.***
Иногда им всем легко забыть, что у Тора есть дом (целое королевство, на самом деле) и что пребывание здесь для него скорее выбор, в отличие от остальных. У Брюса, Наташи и Клинта никогда не было такой стабильности; они не имели возможности возвращаться в одно место снова и снова, чувствуя себя в безопасности и желая остаться. Впрочем, у них нет особого выбора, зато здесь они есть друг у друга, а в ином случае у них была бы другая жизнь, в которой пришлось бы кочевать по городам и даже странам, постоянно озираясь по сторонам. Во всяком случае, так это видит Брюс. Он думает, что у них то же мнение, судя по тому, как изменилось их поведение за последние месяцы, что они провели вместе. Они заселились раньше него, но во время его прибытия у них были такие же напряженные плечи и неуверенные взгляды. Однако сейчас никто из них не предпочтет быть в другом месте, даже если иногда они могут так сказать, когда раздражены, ворчат или просто хотят причинить боль другим. Он понимает это. Но также он понимает, что Тор тоскует по дому. Конечно, Тор может посетить Асгард, когда захочет. Он не заперт в башне, как какой-то узник. Но в его глазах читается конфликт, и Брюсу кажется, что он единственный, кто это замечает. Бог словно не может решить, остаться или уйти (пусть даже на короткое время), и это… на самом деле немного душераздирающе. Вероятно, это красивое место. Но, что более важно, в нем есть то, чего не хватает Тору – может быть даже Локи, которого, возможно, еще не совсем простили остальные. Однако между братьями существует нерушимая связь, Брюс в этом уверен. Однажды поздним вечером он находит Тора, смотрящего на звезды, и встает рядом с ним, проявляя некую солидарность. Они стоят вместе, бок о бок, в глубокой тишине – комфортной, с ним никогда не бывает неловко – и Тор не отрывает глаз от неба, иногда указывая на созвездия, о которых Брюс никогда раньше не слышал, но теперь не сомневается в их существовании. — Ты же знаешь, что можешь вернуться домой, верно? — внезапно говорит он, не глядя на собеседника. — Никто не будет держать на тебя зла. Это их дом, — он хочет добавить «и мой», но не делает этого, — и они знают, что для тебя все по-другому. Он чувствует на себе пронзительный взгляд голубых глаз, но держит свой профиль ровно, несмотря на то, каким интенсивным иногда может быть Тор. В нем есть что-то такое, что заставляет Брюса думать, что он сделает все, что тот попросит, и… ну, это тема для размышлений на потом. Поэтому он просто сглатывает, поворачивается и повторяет улыбку, которую ему адресовывает светловолосый бог. — Благодарю, доктор Беннер, — отвечает он раскатистым баритоном, выглядя слишком счастливым без особой на то причины. — Ты хороший человек, Брюс. Думаю, мне пора ненадолго вернуться домой. Хороший действует на Брюса гораздо сильнее, чем следовало бы. Теперь он привык к этому чувству, знает, что оно никуда не денется (и не то чтобы хочет этого). Но оно все равно практически сбивает его с ног своей силой, на мгновенье лишая дыхания. Его улыбка становится слегка натянутой, и за ней следует короткий нервный смешок. — Просто… вернись, ладно? Я не могу обещать, что иначе они не придут за тобой.***
Отсутствие Тора имеет последствия, и он знал, что так будет. Им… не хватает одной части. Мстители – отлично слаженный механизм при правильной работе, а сейчас из него как будто вытащили шестеренку. Но это необходимо. Брюс каждый день уверяет их, что Тор вернется. Он обещал, и никто из них не склонен нарушать обещания без веской причины. Его слова помогают не так сильно, как он надеялся, и иногда атмосфера становится слишком напряженной и печальной, чтобы кто-то из них попытался прийти в норму. Даже у Наташи на лице читается намек на то, что она скучает по нему, а Тони вообще проводит первую неделю после ухода Тора в своей лаборатории, отказываясь выходить (когда он наконец выходит, его заставляют сначала принять душ, потом поспать и после поесть). Это расстраивает, но ничего нельзя сделать, только научиться жить с этим, потому что далеко не факт, что они всегда будут вместе вот так. Брюс знает, что это такое; созависимость – это проблема, и он никогда не думал, что окажется в такой ситуации и будет зависеть от пяти других людей. С огромным облегчением он понимает, что это чувство взаимно. Он нередко трудится в своей собственной лаборатории в попытке отвлечься – просто использовать руки и стараться не слишком нервничать. Другой парень дает о себе знать чаще, чем Брюсу хотелось быть, особенно когда он напряжен, обеспокоен и встревожен (а сейчас он сразу в трех состояниях), и он не хочет напрягать этим других. Никогда не хотел. Угрозы постоянно нависают над их головами, и он должен быть готов; он – все еще бомба замедленного действия, как бы ни пытался это контролировать. В конце концов он что-то создает. Это требует усилий и времени, и он едва ли понимает, что делает, пока не закончит наполовину и не увидит, какую форму это приобретает. Он никогда не был инженером – это специализация Тони, а Брюс всегда стремился смотреть, учиться и что-то подмечать, но этот раз почему-то другой. Он разрабатывает новую сыворотку, в которую можно обмакнуть стрелы Клинта (без эвфемизма), чтобы обезвреживать врагов на время, достаточное для допроса. Брюс видел Клинта счастливым и раньше, много раз – он точно эмоциональнее Наташи – но его реакция все равно обескураживает. — Ты сделал это? Для меня? — его лицо светится, и он хлопает сильной, тяжелой рукой по плечу Брюса. — Оу, чувак, ты действительно что-то, знаешь? Такой хороший. И, если Клинт замечает дрожь, пробегающую по телу Брюса, он достаточно тактичен, чтобы не упоминать об этом.***
Он не знает, как оказался на коленях на холодном, твердом полу лаборатории Тони, но невероятно рад такому исходу. Он бросает быстрый взгляд на Тони снизу, лихорадочно возясь с чужим ремнем и после нетерпеливо дергая за брюки, будто у них нет всего времени мира, и он никогда не был таким. Последние несколько недель это копилось в нем, начиная с первой улыбки Нат и заканчивая «Такой хороший» от Клинта, и он хочет еще, еще, еще… Его теплый, влажный рот плотно обхватывает член Тони еще до того, как он успевает подумать об этом, и он наслаждается ощущением тяжелого бархата на языке. Внезапно Тони хватает его за кудри в попытке ухватиться за что-то, и это приятно. Конечно, он делает минет не в первый раз, но никогда это не было так – он практически душит себя, пытаясь впихнуть в горло как можно больше, слезы покалывают уголки его глаз. — Господи, блять, Брюс, — хрипло выдавливает Тони сверху в промежутках между стонами, усиливая хватку, и одна его рука опускается, чтобы взять Брюса за челюсть сбоку. — Так чертовски хорошо, такой хороший мальчик… И это чертовски смешно, потому что он – взрослый мужчина, который иногда возрастает почти до трех метров и зеленеет, но похвала заставляет его стонать вокруг члена Тони и наполняет этим невозможным теплом. Яркие точки искрятся под веками, как только он прикрывает глаза. Брюс почти уверен, что никогда не был так счастлив.