Часть 1
3 сентября 2018 г. в 06:39
Ночь. Ветер. Тихо дождик щебечет на крыше.
Окно открыто нараспашку, но щебетать в темной квартире дождик, кажется, не хочет. Полупрозрачные шторы с рисунком тиса вытянуло наружу ветром. Пусть поиграют на улице в такую прекрасную, дряную ночь. Луна не смотрит, свет из окон многоэтажки ушел вместе с заходом солнца. Электричества нет третий час.
В холодной комнате дрожит огонек на фетильке восковой свечки. Света и тепла от него ничтожно мало, и даже то, что есть, предоставлено в пользование ночи как-то совсем никудышно.
А ночь и не просила. Ночь и не могла. Она как скопление разных глупостей. Мертвая глыба где-то в небе, облака чуть темнее обычного, такие тучами зовут. Капли воды — тоже мертвые и до трепета в сердце холодные.
Ночь эта и сама мертвая, и все, что в ней укрылось, умирает тоже. Или просто больше не живет.
Люди растворяются и становятся ветром. Мертвые.
Птицы распадаются на капли дождя и продолжают щебетать по привычке. Не живые.
Огонек дрожит из последних сил. Свечка на полу стоит без подставки. Свечка старая, желтоватая от времени и пахнет церковью. Как маленький алтарь никому неизвестному богу.
В такое время суток божества тоже становятся мертвы.
На холодном полу лежит девочка с испачканым чернилами лицом. Что-то усердно рисует на клочке бумаги. Каждое движение делается быстро, четко и выверенно. Девочку не волнует, что света от ничтожного алтаря почти нет. Не волнует и то, что левая рука, ближайшая к свече, вся в воске. Не больно.
Комната пуста. Девочка растворилась в себе, но ветром становиться не спешила.
Можно, конечно, сходить на кухню — там свечи новые, цвета фиалок, и горят лучше, и светят ярче, и пахнут не прогнившим кровавым алтарем.
Электричества нет уже пятый час.
Девочка уверена, что сидит над несчастным рисунком не меньше столетий.
Шторы с рисунком тиса едва слышно колыхаются в игре с другом. Дождь смеется над ними и щебечет свои песни.
Когда сверху раздается монотонное гудение, на Пустоту комнаты это ничуть не влияет.
Щебет. Игра занавесок с рисунком тиса. Скрежет карандаша по обрывку бумаги.
И все же из разбитой лампочки вылетает сноп искр. Свечка больше не горит. Освещает комнату лампа, что стояла на столе.
Рядом с девочкой стопка чистой бумаги. На обрывке же изображено божество импровизированного алтаря.
С новым стуком в комнату влетают капли дождя. Первая падает девочке на нос.
— Ветер сменил направление, — бормочет почти озадаченно. По носу расползается пятно крови. Новая почти незаметна на фоне старой, засохшей и потрескавшейся.
А на лице были вовсе не чернила.
Так вот, что это за дождь был такой. Кровавый. Как в сказках. Как на ее рисунках.
Занавески С Тисом в комнату возвращаться не спешат, они пропитались красным, потяжелели.
Наверняка сейчас поэты сидят и думают, насколько же банален Конец Света в реках крови. И попивают свой чай, содержащий частичку Конца. Тоже с металлическим привкусом.
А занавески оказались совсем без рисунка тиса. Просто запутались в ветвях близрастущей березы.
Мир захлебывается в красном с запахом железа, а где-то в пустой квартирке у алтаря догорают занавески.
И девочка раскрашивает асфальт у подножья своей многоэтажки. После падения с двенадцатого этажа раскрашивает.
...раскрашивает чем-то с металлическим вкусом.