* * *
На следующий день Гермиона вышла из своей спальни только к обеду, благо на календаре была суббота. — Как ты? — робко поинтересовался Гарри и поёжился под её испепеляющим взглядом. — О, просто великолепно! — протянула она довольно-таки неприятным тоном. — Лучше и быть не может. А тебе как сегодня спалось, милый мой? — Не помню. Я был пьян, — буркнул он и сменил тему: — Тебе чем-нибудь помочь с подготовкой? — Напиши гоблинам. Мне нужно шесть сотен галеонов. Гарри молча кивнул, решив не интересоваться для чего ей понадобилась такая сумма. Так ему определённо будет спокойнее. — Потом дашь мне свою мантию-невидимку, — распорядилась она. Он снова кивнул. Ну, а что ещё тут скажешь?* * *
Прошёл день. За ним ещё один. Гарри и Гермиона за это время едва ли перекинулись десятком-другим слов. Гермиона надолго куда-то исчезала, возвращаясь поздно ночью мрачной и глубоко погруженной в себя. Гарри же, в противовес подруге, всё свободное от занятий время практически не покидал спальню. Он просто лежал на кровати, смотрел в потолок и пытался представить себе, что его ждёт к исходу четвёртого дня. Либо ритуал, либо самоубийство, либо лишение магии и жизни из-за нарушения клятвы. С каждым днём Гарри нервничал всё сильнее. Да, если бы у него был хроноворот, он и тогда не стал бы ничего менять и сделал всё точно так же, но от осознания сего факта менее нервирующей вся эта ситуация не становилась. Шуточная фраза Гермионы про дракона, с которым ему снова предстоит встретиться, оказалась как нельзя более подходящей по смыслу. Вот только, как что-то подсказывало Поттеру, дракон по сравнению с грядущим ритуалом может показаться ему милым цыплёнком, который разве что ногу может откусить, да огнём поджарить. Мелочь же, ерунда, ничего страшного. Гарри внезапно осознал — никаких существенных физических повреждений Гермиона ему не нанесёт. Во-первых, не сможет. Во-вторых, внезапная травма обязательно вызовет ненужные вопросы. Значит, оставалось всего два варианта проведения ритуала: заклинания боли и психологический прессинг. И если к первому Гарри относился сравнительно спокойно, то второе заставляло его нервничать ещё больше. В общем, время шло, Гермиона где-то пропадала, а Гарри ждал и нервничал. — Гермиона, может всё-таки поговоришь со мной? — подошёл он к ней вечером третьего дня. — О чём? О том, как ты подводишь себя к могиле, а меня к поцелую дементора? — ядовито осведомилась та. — Ты понимаешь, что это очень плохой прецедент — шантажировать меня подобным образом? Что дальше? Вынудишь бросить Хогвартс? Уехать из страны? Раздвинуть перед тобой ноги? — Прошу тебя, не надо так говорить, — у Гарри возникло чувство, словно его ударили под дых. — Я просто хочу узнать, как ты? — С чего бы это тебя вдруг заинтересовало моё состояние? Слова Гермионы очень больно били по душевному равновесию Поттера, и без того уже довольно сильно расшатанному всеми переживаниями, но он безропотно признавал её право говорить такие вещи. Пусть ритуал был в первую очередь полезен именно Гермионе, но его содержание и метод, которым Гарри вынудил её взяться за дело, были весьма противны ему по самой своей сути. Тем временем Гермиона решительно тряхнула каштановой гривой и протянула два небольших флакончика с незнакомыми Гарри зельями: светло-фиолетовым и тёмно-зелёным. — Выпей. — Что это? — Тебя это не касается, — отрезала она. — Пей! Гарри поёжился от холода в её голосе и покорно принял зелья, опустошив склянки до дна. Гермиона же кивнула, схватила его за руку и повела за собой. — Это произойдёт сегодня, — бросила она через плечо. — Надеюсь, ты счастлив! Они подошли к портрету Варнавы Вздрюченого, и Гермиона подтолкнула Гарри к появившейся в стене двери. Он взялся за ручку, как вдруг в спину ударило какое-то заклинание, ноги ослабли, а сознание стремительно померкло.* * *
Гарри очнулся от того, что его окатили ледяной водой. Он попробовал было вскочить на ноги, но не тут-то было! Его руки и ноги оказались крепко-накрепко привязаны к чему-то твёрдому и холодящему спину. Он, по сути, был распят без малейшей возможности освободиться. Глаза Гарри закрывала непроницаемая чёрная повязка, рот затыкал кляп, а сам он, судя по всему, был полностью обнажён. — Просыпайся, Гарри, — мелодично пропел девичий голос у самого уха, щекоча его тёплым дыханием. — Пора начинать ритуал. Несмотря на то, что этот голос определённо принадлежал Гермионе, у Гарри мороз продрал по коже. Были в её тоне какие-то нездоровые, опасные нотки, которые он слышал только у Беллатрисы Лестрандж. Это неожиданное сходство пугало до чёртиков. Судя по стуку каблучков по каменному полу, Гермиона обошла вокруг него и замерла в некотором отдалении. Звякнули какие-то склянки, на пол упало что-то металлическое. — Ой, я такая рассеянная, — повинилась она. — Но ты должен понимать, что я провожу подобный ритуал впервые в жизни и несколько волнуюсь. Гермиона снова приблизилась и медленно провела чем-то холодным, острым и царапающим кожу по всему его телу, от лодыжки до плеча. — И знаешь, — доверительным тоном прошептала она, склонившись к его уху и щекоча плечо своими волосами, — в какой-то степени я даже благодарна тебе за возможность приобрести подобный опыт. Возможно я даже хотела этого. Возможно я даже хотела сделать это с тобой. Вот только не решалась. Ладонь Гермионы мягко погладила его по щеке и властно зарылась в волосы на макушке. — Всё-таки есть в этом нечто притягательное, нечто завораживающее. У Гарри постепенно складывалось абсолютное впечатление, что во всей вселенной не осталось ничего, кроме голоса Гермионы. Голоса глубокого и чарующего, проникающего, казалось, в каждую клеточку организма. Но он не успокаивал, нет. Где-то на самой грани восприятия Гарри чувствовал скрытую в нём угрозу, которая заставляла всё его тело покрываться мурашками. — Абсолютный контроль, абсолютная власть. Вседозволенность, не ограниченная ничем: ни здравомыслием, ни моралью, — пальцы Гермионы мягко перебирали его волосы. — Ты сам отдал себя в моё полное распоряжение. Ты сам вынудил меня провести ритуал. Что же, может это и не было такой плохой идеей? Для меня, разумеется. Для тебя всё сложится плохо в любом случае. Гермиона снова обошла Гарри по кругу, а он тем временем всеми силами пытался совладать со своим страхом, исподволь охватывающим душу, и противнейшим чувством абсолютной беспомощности. — Я пыталась найти какую-либо информацию, которая поможет мне провести этот ритуал. К сожалению, Хогвартс — это всего лишь школа, и даже в Запретной секции библиотеки я не нашла ничего полезного о том, как можно довести человека до грани. С другой же стороны, различные баллады, сказания и легенды о деяниях прошлого дали мне много пищи для размышления... Жаль, что у нас есть только одна ночь на проведение ритуала. Это на самом деле мало, это заставляет меня торопиться, это делает ритуал несколько более... — Гермиона совсем уж неожиданно хихикнула, — грязным, чем планировалось. Гарри с трудом сглотнул комок в горле, внутри него всё сжалось. Неужели он услышал в её голосе нетерпеливое предвкушение? — Правда, мне нужно быть более осторожной. Я как-то не ожидала, что ты окажешься настолько тщедушным мальчиком. Мы же не хотим нанести тебе непоправимый вред, не так ли? К чувствам страха и беспомощности прибавился ещё и мучительный стыд. Гарри как-то особенно остро осознал тот факт, что он распластан перед ней будучи абсолютно обнажённым. Тем временем Гермиона бесцеремонно ощупала его грудь и руки. — Жалкое зрелище, — насмешливо прокомментировала она. — Напомни мне, почему ты играешь за ловца? Играл бы лучше за загонщика. Те же близнецы Уизли, лупя битами по бладжерам, наработали себе весьма внушительные мускулы плечевого пояса. Прохладная ладошка Гермионы скользнула по его животу и остановилась у самого паха. — Мда... И здесь у близнецов всё гораздо внушительнее, — фыркнула она. — Неудивительно, что Чжоу так быстро от тебя сбежала. Гарри пробила дрожь. Да, он, конечно, знал, что не является Аполлоном, но её слова стали для него в буквальном смысле ударом ниже пояса. Причём двойным ударом. “Она считает меня маленьким?! И откуда она знает, про размеры близнецов?!” — бились мысли в его голове, причиняя чуть ли не физические страдания. — Представь себе, это я в том году вынудила Чжоу начать флиртовать с тобой. Она не хотела, но мне были известны некоторые её грешки, — доверительным тоном поделилась Гермиона. — И после вашего расставания она явно испытывала чувство сильного облегчения. Видимо, вы, мистер Поттер, совсем её не удовлетворяли. И, знаешь, я этому уже совсем не удивлена. Чтобы удовлетворить кого-нибудь этим, — Гарри ощутил лёгкое прикосновение к члену, — надо очень постараться. Ладошка Гермионы продолжила своё путешествие по его телу, сползла ещё ниже и мягко обхватила его мошонку. — А вот Фред с Джорджем мало того, что имеют действительно выдающиеся размеры, так ещё и здорово поднаторели в искусстве ублажения женщин. Когда они работали вдвоём, я получала все тридцать три удовольствия за раз. Ты не представляешь себе, насколько это волшебное ощущение. Жаль, что они покинули Хогвартс... Гарри судорожно вздохнул. Её слова будто резали его по живому. Гарри ведь на самом деле нравилась Гермиона, а Чжоу… Если на тебя вешается одна из самых красивых девушек школы, то почему бы не посмотреть к чему это может привести? Это было просто любопытство, не более, тогда как Гермиона была для него идеалом. Тем временем атмосфера в комнате разительно изменилась. Ладошка Гермионы, до этого мягко перебиравшая его яички, внезапно сжалась, причём очень и очень сильно. Гарри взвыл и выгнулся от боли, он ощутил себя словно в тисках. — Наверное, примерно так же чувствовала себя я, когда в меня в первый раз вошёл Крам. Ты чувствуешь эту боль, Гарри? Ты чувствуешь, как она разрывает тебя? — яростно зашипела она ему в лицо, не ослабляя своей хватки. — Чувствуешь. И теперь ты знаешь, каково было мне! И в этом виноват ты, Поттер! Ты, урод, так и не пригласил меня тогда! Я устала ждать, пока ты вынешь голову из задницы и заметишь одну влюблённую в тебя и бесконечно преданную девчонку, и приняла приглашение Крама. И знаешь, что произошло потом? Тогда, после бала, он запер меня в классе и изнасиловал! Из глаз Гарри брызнули слёзы. Он оказался в форменном аду. Он больше не мог терпеть. Боль физическая. Страх, беспомощность, стыд, унижение. Боль от того, что Гермиона спала с двумя Уизли сразу. Рвущая душу на части боль из-за того, что её изнасиловали. И всепоглощающее чувство вины. — И ему ничего за это не было! — рявкнула Гермиона. — Грязнокровка же! Чего ради неё раздувать международный скандал?! Она должна быть счастлива, что сам Крам обратил на неё своё внимание! Гарри снова приглушённо взвыл, сжимая зубами кляп, и принялся вырываться, срывая кожу на лодыжках и запястьях — настолько сильно сжалась её рука. — Но это ещё не всё! — её голос опустился до яростного шипения. — Крам до самого конца Турнира продолжал трахать меня во все щели. В любое время дня и ночи меня мог выдернуть его личный домовик и отнести на корабль. Вагинальное насилие, оральное, анальное. Один член или три одновременно. Винная бутылка или два члена сразу в одно отверстие. Со мной творили всё, что хотели, а старый пидарас Дамблдор равнодушно закрывал на это глаза! Да, блять, зачем ради грязнокровки портить такое хорошее мероприятие и раздувать скандал?! Последние слова Гермиона выкрикнула в лицо Гарри. Она разжала ладошку, но его боль не уменьшилась. Наоборот, она стала ещё сильнее. — На тебя когда-нибудь испражнялись сразу три парня? С тобой когда-нибудь сцеплялся взятый под Империо дог? Тебя когда-нибудь топили в ведре с водой, в то время как твою кишку разрывало гигантским, увеличенным магией членом? — вкрадчиво завела она. — Я испытала на себе все виды сексуальных извращений и унижений. Я не знаю, как пережила то время, Поттер. Но, как ты понимаешь, всё это не могло пройти без последствий. Я беременела два раза. Два раза мне делали аборт. Я, ебать тебя в сраку, не знаю, смогу ли вообще когда-либо иметь детей! У меня проблемы с психикой. Я едва не наложила на себя руки. У меня начались приступы эпилепсии, и я начала спать со всеми подряд. Тройничок с братьями Уизли — это далеко не первое моё безумство. Я понимаю, что это грязно, я ненавижу себя за это, но ничего не могу с этим поделать... Гермиона схватила его за лицо, впиваясь ногтями в щёки, и повернула к себе. — И во всём этом виноват именно ты, Поттер. Если бы ты меня тогда пригласил, всё сложилось бы по-иному, — прошипела она, почти касаясь своими губами его губ. — Но всё это ещё можно было исправить, обернуть вспять, — она сглотнула и яростно закричала: — но ты, ублюдок сраный, и тут умудрился всё испоганить! Она с силой впечатала его голову в поверхность, на которой он лежал и продолжила: — Сириус! Сириус был решением всех моих проблем. Он как-то узнал, что со мной произошло и предложил выход — магическое удочерение. Я — маглорожденная с по-настоящему чистой кровью, среди всех моих предков не было ни единого мага или сквиба. Я стала бы истинной чистокровной Блэк, и в процессе ритуала могла отринуть некоторые воспоминания и полностью исцелить свои душу, психику и тело. Ритуал должен был состояться в начале июля, — она вновь склонилась над распятым Поттером. — Но нет! Ты, блять, тупень стоеросовый, не мог немного подумать своей головой, прикинуть варианты и вероятности, и понять, что тебя наёбывают?! Ты, блять, убил его, Поттер! Ты, сука, убил и своего крёстного, и мой шанс на исцеление души, да и вообще чуть было не поубивал всех нас скопом! И ты, урод, убил меня! Ты и только ты, сука, виноват в том, что я сейчас медленно умираю! Что у меня постепенно отмирают лёгкие, почки и печень, и жить мне осталось всего лишь пару месяцев! И умирать я буду в такой агонии, что ещё задолго до смерти потеряю рассудок от боли! Так что и моя грядущая смерть будет на твоей гнилой совести, ублюдок! Да как ты вообще живёшь после такого?! Гарри лежал, захлёбываясь слезами, и понимал, что его жизнь кончена. Он действительно не сможет жить после такого. Он не сможет жить с этим знанием, и с этой болью. Круцио Волдеморта — детская щекотка по сравнению с тем, что Гарри чувствовал сейчас в своей душе. — Хотя, знаешь, слова не передадут ни малейшей части того дерьма, что мне довелось пережить, — вдруг истерически рассмеялась она. — Я лучше покажу тебе. Покажу, каково мне было по твоей вине. Гермиона отошла от него и чем-то зашуршала, но Гарри уже плохо воспринимал окружающую действительность. За всю свою не очень лёгкую жизнь он ещё ни разу не чувствовал такой мучительной и всепоглощающей боли в душе. Его Гермиона. Его любимая, хрупкая и нежная Гермиона была много раз зверски изнасилована этими болгарскими ублюдками. А теперь его Гермиона медленно умирает. И во всём этом виноват только он — Гарри чёртов-мальчик-который-выжил Поттер. Гарри поклялся, что если сможет дожить до начала каникул, то сначала попытается убить всех этих нелюдей, а потом покончит с собой. Да, так будет справедливо и правильно. Ни они, ни он не должны жить на этом свете. Они должны умереть. Так будет лучше. Для всех. Подставка под головой Гарри куда-то исчезла, его голова запрокинулась назад, свисая с края ложа, а кляп был безжалостно вырван. — Гермио… хр… кха! — место кляпа тут же заняло нечто тупое и округлое. — Что, неприятно? — осведомилась Гермиона. — Это ещё цветочки! Что-то резиновое и продолговатое стало толкаться в его рот, с каждым разом погружаясь всё глубже. И вот оно уже проникло в его глотку, вызывая в ней рвотные спазмы. Гарри панически забил руками и ногами, чувствуя, как ему то и дело перекрывает дыхание, как рвотные массы подкатывают всё выше и выше. — Хреново, Поттер?! — совсем уже страшным голосом шипела Гермиона, продолжая раз за разом заталкивать в его судорожно раскрытый рот фаллоимитатор. — А каково было тогда мне, невинной пятнадцатилетней девчонке?! Слёзы из его глаз полились новым потоком, а из горла раздавались отвратительные хрипы и взбулькивания. Дышать было очень трудно, Гарри уже давно вырвало бы, но глотка надёжно блокировалась то ли фаллоимитатором, то ли магией Гермионы. — И вот так вот начиналась практически каждая сессия моего унижения, Поттер. Что было дальше? Сейчас узнаешь. Гермиона снова отошла от Гарри, а он лишь натужно хрипел, пытаясь вытолкнуть из себя оставленный в нём фаллоимитатор и совладать с рвотными позывами. Внезапно ноги Гарри согнулись в коленях, прижались к животу и разъехались в стороны, а ложе под его задницей каким-то образом приподнялось. Гермиона подошла вплотную к нему, положив ладони на его раскинутые бёдра, и Гарри почувствовал, как его коснулся ещё один фаллический предмет. Он захрипел и ещё сильнее задёргался в путах, но всё было тщетно — Гермиона зафиксировала его крайне надёжно. — Радуйся, что он один, Поттер, и не самого большого размера, — дьявольски рассмеялась она. — Поверь, во мне бывали гораздо толще и длиннее. Гарри затрясся всем телом, когда почувствовал, что в него вторгается нечто инородное. В самом начале ему было просто неприятно, но потом стало больно. Очень больно. Разрывающе больно. Он выгнулся и захрипел, пуская пузыри и захлёбываясь слезами, а в него неумолимо продолжало входить нечто длинное, толстое и ребристое. Вот оно остановилось и двинулось обратно, и Гарри показалось, будто из него живьём выдирают кишки. — Вот так вот оно и было, Поттер! — прошипела Гермиона, входя в него снова. — Теперь понимаешь, на что ты обрёк меня своей тупостью?! Гермиона, продолжая раз за разом входить в его зад, снова положила руку на его пах и сжала. Это был предел. Рвотные позывы и катастрофически малый приток воздуха через передавленное горло. Боль в гениталиях. Разрывающая боль сзади. Понимание, что его любимую девушку насиловали. Понимание, что сейчас она точно так же насилует его. Понимание, что её ждёт полная боли и агонии смерть. Понимание, что во всём этом дерьме виноват только он. Беспомощность, стыд, унижение, вина, боль. Всё это, усугублённое сильнейшим головокружением и паникой страдающего от недостатка кислорода мозга, привело к закономерному итогу: вся его магия собралась и рванулась наружу, стремясь спасти своего носителя. Мир вокруг взорвался и померк.* * *
Гарри открыл глаза и некоторое время лежал без движения. Он чувствовал себя странно, будто во сне. Мысли текли медленно и лениво, думать о чём-то определённом было очень трудно, хотелось просто лежать, безучастно смотря в потолок. Рядом что-то прошуршало, и в поле его зрения появилась Гермиона. Расстроенная, с покрасневшими глазами и дрожащими губами. Не увидев ни малейшей реакции на своё появление, она громко всхлипнула и отошла. Сначала до Гарри донеслись приглушённые рыдания, а потом и журчание воды. Он приподнял голову и осмотрелся. Это действительно была Выручай-комната. На полу виднелись очертания сложной рунической конструкции в центре которой стоял странного вида стол. Видимо, именно к нему был привязан Гарри во время ритуала. Сейчас же он лежал на мягкой кушетке в одном углу комнаты, а в другом расположился умывальник, над которым склонилась Гермиона, ополаскивая лицо. Гарри тихо встал и вышел в коридор. Если бы у него кто-нибудь спросил, зачем он это сделал, Гарри не смог бы ответить на этот вопрос. В его голове по-прежнему не было ни единой мысли. Он в полнейшей прострации шёл по школьным коридорам куда глаза глядят. Его не волновало, что отбой давно уже наступил и его легко могла поймать МакГонагалл или тот же Снейп. Ему было плевать, что он идёт по школе босиком, будучи совсем обнажённым. Ему было всё равно, что на его руках и ногах остались характерные ссадины и потёртости от ремней. Он просто брёл по ночному Хогвартсу без какой бы то ни было цели. — Гарри?! — вдруг окликнул его смутно знакомый голос. Он никак не отреагировал на это, продолжая мерно шагать по каменному полу. Его окликнули ещё пару раз, затем схватили за плечи и сильно встряхнули. — Ты видишь меня? Что с тобой? Гарри равнодушно смотрел на вставшую у него на пути невысокую блондинку с большими выразительными глазами и серьгами в виде редисок. Она склонила голову на бок и пристально изучала его озабоченным взглядом. — Привет, Луна, — после некоторого молчания безэмоционально кивнул Гарри. Она сняла с себя мантию и накинула ему на плечи. Осторожно вставила руки в рукава и застегнула пуговицы. Гарри не сопротивлялся. Ему было абсолютно всё равно. — Пойдём за мной. Призрачные ведуньи поведали мне, что здесь кто-то нуждается в помощи, — пропела она своим чарующим голоском. — Пойдём, они скроют нас от взглядов картин и профессоров. Луна мягко взяла Гарри за руку и повела по школьным коридорам. Гарри не смотрел куда его ведёт Луна, он просто бездумно следовал за ней, лишь краем сознания заметив, как рядом пронёсся Снейп, но не обратил на них ни малейшего внимания. Вскоре они вошли в какую-то комнату. Луна усадила Гарри на диван и отошла в сторонку, принявшись колдовать над чайником и позвякивать склянками с зельями и порошками. — Выпей это, — она приложила к его губам кружку с чем-то горячим, но не обжигающим. До Гарри донесся тонкий аромат бодрящего душистого напитка. Он сделал глоток, другой и прикрыл глаза, чувствуя, как спадает охватившее его оцепенение. Тут же проснулись и дремавшие до сего момента эмоции. Всё пережитое этим вечером горной лавиной обрушилось на Гарри, лишая его рассудка и воли жить дальше. Осталась только боль. Мучительная боль. Пронзительный вой, в котором было совсем мало человеческого, разнёсся по комнате. Гарри попытался встать, но ноги подломились, и он рухнул на колени. Упал на пол и свернулся на нём калачиком. Гарри выл и скулил как побитый пёс. Он рыдал, захлёбываясь слезами. В его мире не осталось ничего, кроме рвущей душу боли. Луна каким-то образом затащила его обратно на диван, обняла и прижала к себе, даже не пытаясь что-то сказать или спросить. Она просто делилась с ним своим теплом, ласково поглаживая Гарри по голове. Потом она тихо запела грустную, но каким-то образом стирающую боль песню на незнакомом языке. Гарри прислушался и затих, целиком захваченный чарующим голосом Луны. Гарри не знал, сколько времени всё это продолжалось, но волшебство момента вдруг резко оборвалось громким стуком. — Похоже, у нас гости. Луна без слов взмахнула волшебной палочкой, открывая дверь. — Боже, Луна, какое счастье, что он попался именно тебе! — раздался наполненный неимоверным облегчением голос Гермионы. — Как он? — Очень плохо. Я бы сказала, критически плохо. Гарри же, услышав голос Гермионы, снова начал впадать в истерику. Вернулась боль, прокатившись дрожью по всему телу, а из груди вновь послышался нарождающийся вой. — Ведь всего на минутку отвернулась, — всхлипнула Гермиона. — Гарри! Гарри, посмотри на меня! Но он ещё крепче вцепился в Луну, пряча лицо у неё на груди. Посмотреть на Гермиону, в чьей жизни по его вине случилось столько дерьма, и которая из-за его непроходимой тупости обречена на медленную, мучительную смерть, Гарри не смог бы и под страхом немедленной смертной казни. Это было гораздо выше его сил. — Я чувствую, что это из-за тебя он в таком состоянии, — хлестнул по ушам голос Луны. В этом голосе уже не было тех мечтательно-удивлённых ноток, столь присущих ей в обычной жизни. Он был серьёзен, суров и очень опасен. — Что ты с ним сделала, Грейнджер? — Я всё тебе расскажу, — в голосе Гермионы слышались слёзы, — но давай сначала поможем ему? Ему надо выпить эти два зелья: универсальный антидот и успокоительное. — Ты расскажешь, — это не было вопросом, это было уверенным утверждением. Звякнули склянки. Луна оторвала голову Гарри от своей груди и шепнула: — Выпей это, пожалуйста. Он почувствовал холод стекла на своих губах и безропотно позволил влить в себя зелья. Луна снова запела свою песню, ласково поглаживая его по голове. Через некоторое время Гарри осознал, что его мозги начинают работать всё лучше, а накал эмоций спадает. Он даже нашёл в себе силы оторваться от Луны и осмотреться по сторонам. Они все втроём сидели на диване в небольшой, но очень уютной комнатке. Стены были покрыты тёмно-синими обоями, а потолок изображал звёздное небо. Кроме дивана тут ещё были письменный стол, стол зельевара, пара шкафов и даже что-то, похожее на кухню. Гарри перевёл взгляд на Гермиону. Та выглядела предельно несчастной. По её лицу было видно, что она много плакала, а по искусанной нижней губе, что много волновалась. — Гермиона, я... — начал было Гарри, но слова застряли у него в горле. Он опустил взгляд. — Выслушай меня, пожалуйста, — тихо попросила она. — Всё, что я говорила тебе в Выручай-комнате было ложью от первого и до последнего слова. — Что?! — Да. Калечить тебя было бы со всех сторон очень плохим решением. Заклинания и зелья боли оставляют после себя весьма заметные следы. Оставались только щадящие тело маггловские методы: психологический прессинг, удушение и насилие. Что касается последнего: учитывая твою клятву, я должна была быть абсолютно уверена в успехе, а первых двух методов могло и не хватить... Из глаз Гермионы снова полились слёзы. Она всхлипнула, но продолжила: — Перед началом я приняла зелье Красного палача, чтобы отсечь все мешающие делу эмоции и переживания. Тебе же я дала зелья гиперчувствительности и слепой веры — требовалась максимально острая эмоциональная реакция на каждое моё слово и действие. Без этих зелий я бы просто не смогла ни провести ритуал, ни довести тебя до нужного состояния. — Мерлин, чем же вы занимались? — поражённо прошептала Луна. — Тёмный ритуал. Гарри вынудил меня провести его над ним, — Гермиона сунула руку в карман и протянула другу небольшую склянку с прозрачным зельем. — Это Веритасерум. Я клянусь, что он настоящий, можешь опробовать на ком угодно. Я сама добровольно приму его. Ты должен быть на все сто процентов уверен, что всё, сказанное мной за сегодняшний вечер, является ложью от первого и до последнего слова. Ну, разве что, кроме того, что я действительно ждала твоего приглашения на бал. Остальное — ложь. Я лгала и про твоё тело, и про близнецов, и про Крама, и про свою грядущую смерть, и про твою вину во всём этом. На самом деле ты ни в чём не виноват, а я уже практически выздоровела. У тебя на самом деле отличное тело и всё остальное, а я ещё даже ни разу не целовалась. Гарри молча принял склянку с сывороткой правды и покрутил её в руках. Он действительно не знал, как ему реагировать. Его всё ещё здорово потряхивало от всего произошедшего. Боль, стыд и унижение никуда не исчезли, но к ним ещё добавилось и чудовищное облегчение. Впрочем, чувство вины стало ещё больше. — Прости меня за то, что я втянул тебя во всё это, — прошептал он, не поднимая взгляда. Гарри понимал, что после всего пережитого он уже никогда не станет прежним. Откровения Гермионы очень сильно дали ему по мозгам. Пусть все её слова были ложью, необходимыми для успешного проведения ритуала, но это не могло не оставить своего следа в его душе. Да и чисто физиологическая сторона вопроса тоже не обойдётся без своих последствий. Саднящая боль в горле, тупая боль ниже пояса и дикое жжение сзади попросту не оставляли этому ни малейшего шанса. Что ни говори, но Гермиона его изнасиловала. Изнасиловала орально и анально. И пусть в этом не было её вины — Гарри полностью отдавал себе отчёт, что она выбрала, наверное, лучший выход из ситуации, — но подобное никогда не проходит бесследно. Он совсем не знал, как вести себя с лучшей подругой, и точно так же он не знал, какими теперь станут отношения между ними. Сможет ли Гарри после всего произошедшего относиться к ней с той же теплотой и доверием, как и раньше? Сможет ли Гермиона сделать вид, что это не она измывалась над беспомощным, распятым на столе другом? Смогут ли они переступить через всё это? — Пойдём, Гарри, — протянула руку Гермиона. — Нам надо вернуться в Выручай-комнату и до утра привести тебя в относительный порядок, чтобы ты смог появиться на занятиях. Я взяла с собой только эти три зелья, остальные остались там. Противоречивые мысли, желания, эмоции просто раздирали Гарри на части, но принятое успокоительное всё-таки позволило ему хоть немного взять себя в руки, поэтому он всё же угрюмо кивнул и, проигнорировав её жест, поднялся на ноги. — Я вас провожу, — заявила Луна. — Возьмите меня за руки, и нас никто не заметит. Гарри так и поступил, а Гермиона приняла руку Луны только после некоторых сомнений. Её сомнения сразу же сменились сильнейшим удивлением, как только они наткнулись на Пивза, а тот не обратил на школьников ни малейшего внимания. У самой двери Выручай-комнаты Луна остановилась и посмотрела на гриффиндорцев: — Гарри, если я тебе буду нужна, сожми её в руке, и я приду, — ободряюще улыбнулась она, протягивая ему свою серёжку в виде небольшой редиски. — Грейнджер, — Луна внимательно посмотрела в её глаза, и та вдруг отшатнулась, дёрнувшись при этом, будто от удара, — мы друг друга поняли? — Да, — громко сглотнула явственно побледневшая Гермиона. — Определённо. Луна ласково поцеловала Гарри в щёку и растворилась во тьме ночных коридоров Хогвартса. Он посмотрел ей вслед, после чего перевёл взгляд на дверь Выручай-комнаты. Заходить туда ему совсем не хотелось. Гарри повернулся к окну, за которым уже начинало светлеть небо, и тяжело вздохнул: что ни говори, а жизнь всё-таки на редкость дерьмовая штука...