Танец который возбуждает

      Пак всегда тренируется до ночи, поэтому, как правило, один. Иногда ему может составлять компанию Хосок, но сегодня он сказал, что устал. Большая студия, с одной стороны зеркала, комната освещена не слишком и в комнате очень жарко… По крайней мере, для Пака. Он уже второй час репетирует, майка прилипла к телу, волосы мокрые, капли с них капают Чиму на лицо и шею. Он и не заметил фигуру у двери.       Вот должна быть его часть этой хореографии… Он изгибается и задницей упирается в чье-то возбуждения. Сзади раздается стон, чужие руки еще ближе прижимают его к себе. Руками надавливает на бедра и они оба начинают двигаться под музыку, которая и не останавливалась.       Пак должен был испугаться, вырываться, кричать, но он не может… Ему это слишком сильно нравится и он чувствует, как тепло внизу живота распространяется по всему телу. Губы начинают нежно покусывать и посасывать шею, а Пак только голову наклонил, чтобы удобнее было. «Пак Чимин, соберись. Какого хуя ты делаешь?» — кричал здравый смысл.       Ответа так и не было. И когда Пак подумал, что действительно пора остановиться… Чужая рука медленно с бедра направилась ниже и залезла под штаны, и накрыла рукой возбуждение Пака. Возможно, Чимин мог бы не отреагировать и сдержаться, если бы та же рука не стала массировать и без того возбужденный член. Чимин еще больше прогнулся, как кошка и сладко застонал. А рука продолжала свое дело. У Чимина перед глазами темнело и тело просило большего, чего хотел ум, мы так и не узнаем. Но уже через мгновение, он все же дал о себе знать. «Блять, Чимин… Остановись. Какого хуя…? Ты в студии с кем-то, кто тебя сейчас доведет до оргазма. Пора, блять, притормозить». — Остановись… — тяжело дыша сказал Пак. И он мог подумать на каждого: стафф и даже на некоторых из их группы, но он точно не был готов к тому, что именно рука Макне сейчас чуть не трахает его. — Ты действительно этого хочешь? — томно спросил Чонгук, при этом не останавливаясь и еще больше врезаясь своим возбуждением в задницу Пака. — Блять, Чонгук, что ты делаешь? — испуганно, но до сих пор возбужденно, спросил Чим. — Я делаю то, что так давно хотел… Ты хоть знаешь, как по-блядски сексуально выглядишь, когда танцуешь? У меня каждый раз встает. А ты нихуя не помогаешь… А когда трешься об меня, когда мы на сцене… Я хочу тебя выебать у всех на глазах. Чтобы знали, что ты только мой, — прошипел Чонгук, стиснув зубы и сильнее надавливая на член Пака, от чего тот тоже зашипел. — Чонгуки, это не правильно… — Пак терял голову и последние капли здравого смысла. — Мне похуй. Я хочу тебя… И видит Бог, я очень долго сдерживался, — прорычал Чон и развернул Пака к себе. — И сегодня я тебя таки выебу и так, чтобы ты еще долго не смог крутить своей чертовой задницей перед моим носом. Чимин едва дышал от возбуждения, а слова Гука только ухудшили ситуацию. — Закрой рот и наконец возьмись за дело, — сказал Чимин и накрыл чужие губы. Наконец-то, он сдался и будь что будет.       Чонгук от слов и действий Пака аж рот открыл от удивления. И не сразу ответил на поцелуй, но когда к нему дошло все, что сейчас происходит, еще ближе притянул к себе горячее и покладистое тело, и сплел их горячие и требовательные языки в только им известном танце. Если бы музыка выключилась, было бы слышно стоны и пошлые звуки от поцелуя, но музыка их прикрывала и дарила интимность. Когда воздуха не стало в легких, они разорвали поцелуй и стали трудно дышать.     

Too Good at Goodbyes (Acoustic)            Sam Smith

      Чонгук не отрывая взгляда от Пака, снял худи и постелил на землю позади него. Чимин не остался в должниках и также, не отводя взгляда от почти черных глаз от возбуждения, снял почти мокрую майку и бросил в сторону. А потом будто договорились, начали снимать ремень, через секунду… Две пары брюк полетели в разные стороны, а через мгновение и боксеры. И стояли напротив друг друга два голых и горячих тела, которые нуждались друг в друге.       И если сначала все начиналось жестко, требовательно, то сейчас все было медленно и нежно. Они подошли друг к другу и Чонгук нежно положил Пака на худи, а затем склонился над ним и чтобы не придавить это сексуальное и горячее тело, разложил руки по бокам от головы Чима и стал нежно терзать чужие губы.       Руки Чимина стали нежно поглаживать сильные руки, плечи и пресс, который так заводит фанаток и его, если быть честным. Не прерывая поцелуя, Чонгук одной рукой начал водить по телу Пака и медленно скользит к бедрам, поглаживая… Еще ниже, а затем снова вверх. Эти движения сводили Пака с ума. Затем Чонгук нежно погладил скулу… губы… нажал на них и сунул пальцы в рот Чима.       А тот сразу с пошлым звуком начал их облизывать и посасывать, а на лице Гука появилась пошлая улыбка. Да, именно таким его все время видел Чон, все говорили, что Чимин, как тот котик, такой нежный, добрый, смешной. Но никто не видел того, что видел Чон, эти пухлые губы идеально подходящие к его члену, эти глаза, которые могут светиться таким возбуждением, что хочется смотреть в них и кончать без остановки… Бляять, а его танцы, движения… Когда он виляет задницей или сам себя гладит, при этом закусывая губу. Аааааа, эти выступления стали для Чона смертью… и вечным стояком.       Чон вытащил пальцы изо рта и заменил своим языком. А пальцы легонько спускались, пока не прибыли в пункт назначения. Гук надавил на кольцо и проник внутрь сначала одним пальцем. От чего Чимин охнул и сильно сжал пальцами плечи Чона. Гук оторвался от поцелуя и нежно слизал языком выступившую слезу и тихонько прошептал на ухо: — Чимини… Все будет хорошо.       И снова стал страстно целовать, когда почувствовал, как Чимин расслабился ввел второй палец… А за ним и третий. Напряжение и страх накрыли Пака при мысли о том, что его сейчас ждет и что они будут делать. Чонгук почувствовал это все фибрами души и начал нежно поглаживать и осыпать поцелуями. — Если ты хочешь, я могу остановиться… Ты же знаешь, я никогда тебя не обижу, — сказал Гук и нежно поцеловал в уголок губ. — Я тебя слишком сильно люблю, чтобы навредить. У Чимина сердце забилось так быстро, что он чувствовал его стук по всему телу. — Чонгуки… Что ты со мной делаешь… Продолжай. Я хочу почувствовать тебя внутри себя и то очень давно, — тяжело дыша сказал Чимин и поцеловал Чона в губы настойчиво и горячо. — И, кажется, я таки вляпался… Влюбился в своего Макне. Я буду гореть в аду.       Чонгук рассмеялся на последних словах и прошептал в губы:  — Вместе будем гореть… И я совсем не против. Опять накрыл чужие губы своими, и пока их языки сливались в одно… вошел в Чимина. Сначала только наполовину, а когда старший привык, вошел в полную длину.       Пак сначала застонал от боли, но Чон нежно гладил и посыпал поцелуями все тело, от чего Чим расслабился и когда младший начал двигаться, застонал уже от наслаждения. Внутри Чимина было до дури узко и горячо… Чонгук едва сдержался, чтобы не кончить сразу. Сначала двигался медленно, чтобы Чим до конца привык, а потом начал ускорять темп и жестко врезаться в Пака. А тот выгнулся, как кошка, стонал и стонал и так, что Чон едва сдерживался. У него уже были и другие сексуальные партнеры, но такого он не испытывал никогда в жизни. Пак Чимин был ходячим сексом, а еще он был нежным, милым и смешным. И если первого хотело тело, то другого душа.       Темп ставал все быстрее, звуки становились все громче и пошлее, с обоих капал пот и это еще больше возбуждало. Руки гладили и царапали все настойчивее, а поцелуи становились все размазанные. И вот еще пару толчков и Пак обильно кончил себе на живот, так и не дотронувшись к собственному члену, а через пару секунд кончил Чонгук глубоко в Чимина.       Чонгук упал возле Пака и положил его голову себе на плечо. Так они и лежали в пустой студии, где все пахло страстью и сексом, а музыка дальше играла. Тишину между ними прервал Чонгук, когда немного отдышался. — Это было… Охуенно. И не думай, что на этом все закончится. Запомни, ты только мой. — сказал Чонгук и потянулся за поцелуем. Чимин засмеялся. — Не зря я так долго тренировался и терся о тебя… И тебе тоже лучше запомнить, еще раз увижу твою руки на ком-то другом, я тебе их сломаю и буду танцевать так для кого-то другого. — Только попробуй, — прорычал Чонгук и снова оказался сверху над Паком. Накрыл чужие губы жестко и сильно покусывая губу до крови, а потом языком слизывая ее. — Я только твой, а ты мой.

И руки снова начали спускаться вниз, будто только что они тяжело не дышали. В ту ночь в студии еще долго играла музыка и в последующие тоже.