Это точно будет отмечено

- Это моя отставка. Жюльен словно застыл на месте. Он любил аббата Пирара и не в силах был думать о себе; неужели единственный человек в этом гнусном месте, к кому он успел проникнуться уважением, покидает его навсегда? Как ни пытался юноша, он был не в силах сдержать потока слёз, хлынувшего с той же силой, что и при получении им первого повышения в семинарии. Пирар сухо вздохнул, уже более привычным движением приобнимая своего послушника. Божья воля не допускает проявления подобных чувств: даже малейшая земная слабость недостойна священника, ведь ему следует быть выше столь низменных порывов, но Жюльен, истосковавшийся по человеческой теплоте, и Пирар, успевший начисто позабыть её сладость, не думали об этом. Только сейчас амбициозный семинарист осознал, как сильно привязался к своему наставнику, пусть они и виделись урывками; аббат был для него стержнем семинарии, несгибаемым, уверенным в своей миссии, как никто другой. Жюльен воззрился на Пирара, словно на единственный светоч надежды, который скоро покинет его, как он в своё время покинул госпожу де Реналь, и от этого непроизвольного сравнения слёзы навернулись на глаза юноши с новой силой. Аббат совершенно не понимал, как успокоить бедного парня; годы службы лишили его последних понятий о простых проявлениях каких-либо чувств и ласки. Пирару оставалось лишь неловко поглаживать Жюльена по спине, пытаясь подбодрить его краткими нелепыми фразами, куда более топорно сложенными, нежели искусные обороты речи на латыни, которыми он столь беспощадно пытал семинариста при поступлении. - Несите же письмо, дитя моё, время не ждёт... - Помилуйте, без вашей поддержки я погибну, - одними губами промолвил Жюльен, хотя сказать хотел совершенно иное, - и у вас совсем не имеется сбережений, а я... - Замолчите, - холодно отрезал бывший ректор, и семинарист сглотнул, путаясь в собственных мыслях, что с ним бывало нечасто, - и делайте, что я сказал. Его высокопреосвященство ожидает вас. Жюльен сжал в руке злополучное письмо и, помедлив секунду, быстро коснулся губами руки аббата, не сдержав порыва чувств. Пирар уже собирался высказать ему точное и хладнокровное замечание, но Жюльен поднял на бывшего ректора мокрые от слёз глаза, допустив на мгновение мысль, что видит его чуть ли не в последний раз, и, помедлив вырываться из объятий, вздрогнул от страха и накрыл его губы своими. Пирар застыл в решительном недоумении и был настолько ошеломлен внезапным действием семинариста, что не успел вставить должное выражение негодования, когда издали послышались голоса, зазывающие Жюльена. Тот поторопился покрепче схватить письмо и броситься по назначению, пылая не хуже зари над Безансоном. "Что ж, это точно будет отмечено", - мрачно подумал про себя Пирар. Разговор с епископом прошёл, как по нотам, хотя внутренне семинарист не мог побороть закручивающийся всё сильнее ураган мыслей. Что только на него нашло? Неужели он настолько занемог в этих сырых стенах, что допустил подобное поведение к собственному наставнику? Да он же вышвырнет его вон с позором из стен семинарии прежде, чем сам покинет её! "Как глупо, глупо, глупо!" - бормотал себе под нос Жюльен, направляясь обратно в кельи. Когда аббат Пирар окликнул его звучным "Что они сказали?", парень весь похолодел; видно, сначала хочет вызнать у него всё полезное, потому и делает вид, будто наглый выскочка ничем не потревожил его душевный покой. Что ж, он подыграет напускной хладнокровности бывшего ректора - что-что, а подыгрывать Жюльен всегда умел. - Гляжу, он оставил вам подарок. Странный, конечно, дар для юного семинариста, - Пирар неспешно перелистывал страницы полученного юношей тома, а Жюльен трясся, как осиновый лист, - оставьте первый том себе. Я провожу вас до кельи. "Хочет отчитать меня тет-а-тет, не позорить перед всей семинарией? Неужто это последняя милость, что он оказывает мне?" - эта мысль немного приободрила Жюльена, который покорно плелся вслед за аббатом. Тот запустил его в комнату и запер дверь, убедившись, что их не подслушивают. Парень невольно сглотнул. - Клянусь Богом, я и помыслить не мог ни о чем дурном... - Мне это известно, сын мой, - тем же похоронным голосом промолвил Пирар, и Жюльен чуть не лишился чувств; как бы он не хотел отрицать это, но в груди его разгорался необъяснимый жар при спокойном, рассудительном тоне аббата, - ты поддался низменному и отвратительному земному греху не со зла, а лишь из боязни, что недостаточно благодаришь того, кто вёл тебя во тьме всё это время. Жюльен яростно закивал, словно в этом жесте было его спасение от тщательно скрытого гнева Пирара. -Я бы, разумеется, назначил кару за столь дерзкий поступок, - наконец соизволил почтить семинариста взглядом аббат; "Лучше бы он этого не делал", - подумал Жюльен, - но, думаю, в последние дни моего пребывания здесь Бог желал бы видеть мою милость, ведь он велел прощать, а я был справедливо строг с каждым учеником этой обители, но ни разу не вознаграждал их за труды. И, не успел Жюльен толком осознать, что происходит, бывший ректор мягко и умело поцеловал его; семинарист изумленно подхватил эту инициативу, но Пирар отстранился быстрее, чем юноша успел вдоволь ощутить вкус его губ. - Pater optime... - Пусть же это будет выражением благоволения божьего. Тебя ждут тяжкие испытания на пути становления, дитя моё, помни же наказ епископа: оставайся благоразумным, - удивительно сухо произнес аббат и, не дав ошеломленному Жюльену ответить, покинул его, оставив юношу с древним толмутом в руках и полной обескураженностью в мыслях.