***
— Чего ты как долго? — Варя шептала, пока Вера вываливала первое, что валялось сверху в портфеле. — бегала пятилитрашку воды покупать — девочка завязывала хвостик, держа в зубах свои очки. — лошара. Первый день, а ты как кошка облезлая. — кто бы знал, что отключат. — да все знали, просто объявления читать надо. — Разговор девушек остановила фраза преподавателя. — так, третья парта! Сейчас рассажу! Девушки замолчали, и Вера что-то пробурчала себе под нос про учителя и эти дурацкие правила. Как ни странно, но день шёл более или менее легко, уроки по тридцать минут, длинные перемены, мало домашней работы, да и остался всего один урок, когда Вера поняла, что устала. И как на зло, оказалось, что последний урок — физика. Весь класс шумной толпой потёк на третий этаж, но их перехватила Лиля Павловна, останавливая на ходу. — Одиннадцатый А! — она шла по коридору, стоя на пути и детей и готовая их тормозить. — Остановитесь. У вас урок не на третьем этаже! Волна возмущения и негодования понеслась между людьми, в коридоре стоял гул от разговоров детей. — Тихо! — воскликнула женщина, — так, у вас урок в пятом кабинете. Это на первом этаже. У вас новый преподаватель. Толпа из огромных мальчиков и тонких девочек двинулась в обратную сторону, пока Лиля Павловна пыталась проскочить между ними, чтобы показать дорогу. Когда эта маленькая женщина проскочила через этот лес старшеклассников и гордо повела их за собой, все начали обсуждать и высказывать догадки, кто же там будет и что за новый препод. Когда все дошли до класса, то женщина по-хозяйски завела всех в класс и рассадила по местам. Осмотрев их, она продолжила. — итак. Это ваш новый класс физики, и ваша новая преподавательница подойдёт через минутку. — Женщина осмотрелась кругом. Увидев немытую доску, она воскликнула, — боже, господи, ужас какой, кто сегодня дежурный? — она посмотрела в класс, и она и сама прекрасно понимала, что ни о каком дежурстве не может быть и речи, ведь каждый в этом классе считал себя слишком взрослым для этого, но все молча продолжили сидеть, пока кто-то не воскликнул: — Первая парта! — Нет уж. Первая парта у нас весь прошлый год дежурила, — сказала женщина намекая на безответственность детей. — Сегодня подежурит… — она встала на цыпочки выглядывая жертву. — Сегодня, и каждый понедельник дежурит третья парта второго ряда. — Лиль Пална, чего это каждый понедельник?! — вскочила Варя. — Нас вон сколько! — сядь, Николаева, и вообще что это ты так волнуешься за остальных? — Усмехнулась женщина. — да вдруг остальные тоже хотят? — рассмеялась она. — рада, что воспитала в тебе это обострённое чувство справедливости, но вообще мне всё равно. — Она самодовольно улыбнулась. — вас же с Верой двое, поэтому будете меняться днями… если хотите. — иди, — Варя ткнула в бок Веру, чтобы она пошла первой. Осознав тщетность бытия, Вера встала и пошла к доске. Она взяла тряпку, пока весь класс наблюдал за тем, как она ходит из стороны в сторону, она подошла к доске и начала возить мокрой тряпкой размазывая мел. Когда тряпка перестала вытирать и начала мазать белой кашей, девочка снова пошла споласкивать тряпку, но в кране воды не было и девочка вопрошающе посмотрела на преподавательницу. — Иди в туалет, там техничка поставила ведро, в нём споласкивайте, пока не дадут воду. — Вера направилась к двери, пока Лилия Павловна ещё что-то говорила. Девочка вышла в коридор и пошла к единственной открытой двери. Зайдя во внутрь, она подошла к раковине, под которой стояло обещанное ведро, и поняла, что совсем уж устала от этой жизни. Встав на колени, она начала промывать тряпку. Погрузившись в свои мысли, она и не заметила, как прошла минута и возможно даже половина второй. И всё в том же отстранённом состоянии она отжала тряпку и встала, но злосчастная юбка зацепилась за сломанный и торчащий в сторону угол ведра, и вся эта мельная жижа вылилась, унося с собой куда-то в кабинки на своих волнах тряпку, которую девочка так долго и усердно мыла, плюсом стало то, что об ведро она разодрала край юбки. — чёрт, юбка… — она осмотрела оборванный край, затем посмотрела на мокрый пол. — ну что за… — воскликнула она, опускаясь на пол и глядя как далеко уплыла её тряпка, но неожиданно осознала, что она тут не одна, увидев ноги в кабинке. Она молча встала, взяла тряпку, и ушла в класс, стараясь не думать что этот кто-то спалит её перед учителями. — Мальковская, я думала, ты утонула! — воскликнула Лилия Павловна, увидев в дверях девушку. — к несчастью, нет. — ну что ты, дежурство каждый понедельник не стоит твоей жизни, — рассмеялась женщина, пропуская её с доске. В этот момент в класс стремительным шагом зашла преподавательница. — добрый день, прошу прощения за опоздание. — Она прошла к столу, кладя на него стопку бумаг. Вера стояла у доски, возякая по ней тряпкой и, не собираясь поворачиваться к женщине, прежде чем не домоет доску. — Лилия Павловна, там, в туалете, воду разлили, на обратном пути зайдите к техничкам, — Вера застыла, забывая как дышать. Она медленно и плавно повернула голову, незаметно опуская глаза на обувь женщины. На её ногах были те самые черные балетки, которые оставляли за собой влажные следы на полу, так как полностью были пропитаны той самой мерзкой мельной водой. Девочка поняла, что облажалась, и, изобразив лицом свою типичную гримасу « фааааак», подняла глаза на лицо вошедшей, которая продолжала говорить с классной руководительницей. Когда она дошла до её лица, то заметила большую разницу между ней и всеми остальными учителями в школе. Она отличалась даже просто на вид. На ней была белая полупрозрачная блузка, с V-образным вырезом, черные брюки, пиджак. Это был простой черный костюм, но на ней он сидел как-то элегантно, и она выглядела как настоящая женщина в нём. Закатанные рукава её пиджака давали возможность рассмотреть руки женщины. Её маленькие ладони с тонкими пальцами. У неё был аккуратный маникюр, все ноготки были идеально подпилены и покрыты прозрачным лаком. На тыльной стороне ладони виднелись сильно выступающие кости и поверх них, сквозь белую кожу, просвечивали голубые венки. На вид ей было около тридцати пяти лет, так как кожа рук, шеи и щёк была мягче и выглядела пластичнее, чем у молодых преподавателей, ну и конечно, возраст выдавали такие мелочи, как небольшие круги под глазами, венки на руках, и совсем незаметные морщинки в уголках губ и глаз. Если её и можно было назвать старой, то на такую маленькую часть, что и представить сложно, потому что выглядела она отлично. Её брови были чуть нахмурены, и это как нельзя лучше сочеталось с её точёными чертами лица. Тонкий с горбинкой носик смотрел куда-то вверх, его нежный и аккуратный изгиб-горбинка был приятной для глаза особенностью, которая её очень красила. Её тонкие губы с угловатыми изгибами были поджаты в напряжении, но так или иначе, когда она подняла свои голубые, практически серые глаза, чтобы взглянуть на учеников, то в её лице читалось полное безразличие по отношению ко всем, кто был в помещении. Когда Вера встретилась с её взглядом и раскраснелась, когда заметила, как при встрече изменилась их эмоция. — итак, мы много времени потеряли, Лилия Павловна, у вас наверняка много дел, — бросила она женщине, которая тут же исчезла. Вера как раз домыла доску и, положив тряпку, встала, ожидая дальнейших указаний. Женщина заметила её. — Отлично, доска чистая. Присаживайтесь… — она смотрела ей в лицо, ожидая чего-то. Вера долго и упорно смотрела ей в глаза, так что становилось неловко, и она уже не могла продолжать видеть ей глаза, приоткрытый в вопросе рот и руку, замеревшую в воздухе, но неожиданно, в её голове стрельнуло, что она ждёт от неё имя. — Вера… Мальковская. — Садитесь, Вера. — Она послала её резким жестом назад за парту. Девочка прошла к своему месту, прячась за спиной одноклассника. — Ну, мы можем начать. — Она встала и прошла в центр, — меня зовут Наталья Алексеевна фамилия Романова, — она отвернулась к доске и начала резкими и скребущими движениями писать своё имя. Но, несмотря на столь резкую манеру письма, её почерк оказался тонким и аккуратным. Она резко отбросила свои тонкие пепельно-русые волосы за уши. Женщина начала говорить это, не отвлекаясь от бумажек, которые принесла. Её тон был максимально безразличный, по отношению к классу.— Мои уроки сложны не только тематически, — она отвела взгляд от бумаг и уставилась на детей, плавно переводя взгляд от одного к другому. — Я не Ольга Олеговна, и я не буду ставить вам отметки за красивые глазки. — она сделала особый акцент на этих словах, — кроме того, нельзя подсказывать, нельзя шуметь, опаздывать, переговариваться между собой на уроке, перебивать и прочее. Прозвенел звонок, все повыскакивали со своих мест. Наталья Алексеевна сидела на своём стуле, спокойно наблюдая за классом. Когда дети уже более или менее собрались, она начала говорить. — если вы помните, то вообще то у нас идёт урок, и вы не имеете права покидать класс, пока я вам не позволю… — её голос звучал с холодным спокойствием, так что все и не сразу услышали его. — Сядьте на свои места. Все опустились за парты. Она смотрела на детей, сложив руки на груди. — вы не имели никакого права вскакивать и уходить, поэтому, вместо параграфа, вашим домашним заданием будет конспект первой главы, — класс начал ныть и возмущаться, но она медленно встала, и было в этом что-то устрашающее, поэтому все снова замолчали. — и задания из задачника, с первого по десятое… — она ещё раз осмотрела всех. — вот теперь вы свободны. Сегодня ничего не будет, потому что первый учебный день, но впредь, знайте, что каждая такая выходка будет караться. Дети молча выходили из класса, и все как один прощались с учителем, и, не разговаривая, выходили, стараясь как можно быстрее уйти из школы. Когда Вера встала, догоняя Варю, Наталья Алексеевна вышла из лаборантской с кружкой чая. — Мальковская. — да? — девочка дернулась и повернулась, чуть не столкнувшись с женщиной. — у тебя юбка порвана. — Сказала она, помешивая ложкой в стакане. Из безразличных её глаза стали игриво прищуренными, и девочка поняла, что женщина говорит этим: «я знаю, что это ты». — да… извините. — Она растерянно, развела руками, опуская глаза. — да ничего, ты только зашей. — Сказала она, фыркнув, словно речь шла лишь о юбке и ни о чём более.***
— ну? Что думаешь? — Варя приземлилась рядом, ставя свой компот на стол. — ты о чём? — о новенькой? Как тебе Алексевна? — рассмеялась она, проговаривая её отчество неправильно. — она… интересная… — пожала плечами Вера, вспоминая этот маленькие туалетные конфуз и взгляд женщины. — интересная типа «бэээ», или интересная прям интересная? — уточнила Варя. — интересная как интересная. Мне кажется она ничего. — Вера положила себе в рот булочку и перевела взгляд на подругу. Варя уставилась на неё, как будто девушки друг другу в любви признавались. — ой смотри, влюбишься, и всё. Прощай, Вера. — рассмеялась девушка. — заткнись, жопа. Училка, как училка. Просто она интересная… — настала минута молчания. — Тебе вот не показалось, что она не похожа на ту же Лилю Палну например? — ой, да чего ты завелась, шучу я, шучу! — да не завелась я, просто спрашиваю. А то мало ли, вдруг я одна так думаю. — Она пожала плечами, возвращаясь к булочке. — Чтоб на Лилю Палну быть похожим, нужно как минимум год ходить в мат-кружок. — почему в мат-кружок? — не поняла девушка. — чтоб шуточки такими же тупыми стали, вот почему. — Девочки взорвались смехом.