Line between...

      Урарака готов был чихнуть от запаха медикаментов. С легкой дрожью, но сильной бурей на душе продолжал идти дальше, пока ноги сами не привели его к злосчастной палате.       — Как ты?       Возможно, самый глупый и неуместный вопрос. Но он даже не знал, что именно говорить. Он просто хотел проведать друга. Или уже бывшего. Может, Мидория даже таковым Очако не считал, а просто нагло пользовался положением Урараки и в конце пытался убрать со своего пути юного полицейского. Что может твориться в голове серийного убийцы, который был стопроцентным психом? Совсем неадекватным. Беспощадный убийца получал моральное удовольствие, зверски убивая мужчин и женщин. А ведь Очако верил милому и безобидному личику паренька, что был просто солнцем, но выдавали его холодные глаза и иногда ненормальная улыбка.       — Отлично!       С наигранным весельем рывком сел на кровати Мидория, а на лице та же фальшивая радость. Урарака брезгливо поморщился. Он ненавидел ложь и двуличность. Это единственное, что он ненавидел в Мидории. Остальные качества он мог бы принять, ведь Изуку для него был не просто другом. Хотя ничего уже не имеет смысла. Он уверен, Мидория хочет его смерти не как помехи в виде полицейского, а из-за ненависти…       — Урарака-сан? Почему ты там стоишь? Проходи!       Актерская игра у него просто на высоте. Но все равно в выражении лица есть отголоски чего-то ужасающего. Невольно желудок скрутился от неожиданно появившегося страха.       Врачи, конечно, просили взять с собой хотя бы охранника, ведь Мидория сломал однажды руку медбрату и оставил с сотрясением. А лечащего врача пытался убить его же небрежно оставленной ручкой. Даже с пулевыми ранениями Изуку не изменял самому себе и был внезапно жестоким и подозрительно тихим. Но Очако ведь полицейский, его боевым навыкам можно лишь позавидовать, так что справиться может сам. Только предчувствие чего-то плохого не позволяет угаснуть липкому страху.       Урарака набрался смелости и сделал первые шаги. Взял небольшой стул и сел рядом с кроватью, при этом соблюдая дистанцию. Кое-кто внутри кричал и приказывал уйти отсюда и никогда не возвращаться, забыть о Мидории и уехать куда-нибудь подальше. Ему казалось, что еще одни действия приведут его к грани…       Между чем? Жизнью и смертью?! Или чем-то еще?       — Да уж, я не сомневался в тебе. Но думал, что ты еще немного будешь тормозить, — прервал неловкое молчание Мидория. — Ты понял, что я убийца. И я подозревал.       — Ты мог бы сразу убить меня. Ты ведь планировал и в итоге не успел? — сглотнув, спросил Урарака       — Я тоже затормозил. Но ты первым атаковал, а я не мог подумать, что ты первый вонзишь мне нож в спину, — немного истерично засмеялся парень и быстро умолк. — Больно было. Ты мог сам справиться со мной, а не звать целый отряд. Какой же я Деку…       Урарака не один раз слышал это «Деку». Так Мидория себя называл, когда, по его мнению, поступал глупо или чувствовал себя жалко. Как бы Урарака не просил, Изуку никогда не называл причину.       — Ты поплатишься!       Вот тут Урарка напрягся. Уже готовясь встать со стула и принимая боевую стойку, Мидория резко схватил его за запястья. Оба упали на скрипучую кровать. Прежде чем Очако успел о чем-то подумать, Мидория страстно поцеловал его. Их языки сплетались в безумном танце. Хватка Изуку была крепкой, а Урарака терял самообладание. Вот он, запретный плод! Но обоим становилось жарко, больше нет пути назад.

* * *

      Урарака тяжело дышал и сидел на корточках. Холодный ветер теребил русые длинноватые волосы. А глаза щипало от слез. После того, что между ними произошло, Мидория оскорбительно посмеялся, будто топча нежные чувства юноши. Они поддались страсти. Изуку был красив. Всегда прекрасен. Как же красиво он поддавался вперед к ласкам, выгибался дугой и просил больше! Но лишь на миг.       Надо было уходить. Никогда не приходить и забыть. Глупец.       — Что бы это не значило, я, похоже, самый настоящий Деку.