Прислуга

— Чонгук, прекрати пожалуйста! На нас же смотрят! Отпусти меня! Тэхён брыкался, бил парня по спине, кричал, но Чон не обращал на это внимание, а спокойно шел по коридору, будто бы ничего особенного не происходит. А Ким же, наоборот, покраснел как помидор и боялся поднять голову. Ещё никогда к его персоне не было столько внимания. Взгляды проходящих мимо студентов были направлены на Гука и Тэ. Блондин слышал, как они перешептывались, а он мысленно превратил лицо Чонгука в кровавое месиво. Удивительная штука получается: когда живешь себе спокойно, никого не трогаешь — никто о тебе и не помнит, возможно даже не знает о твоем существовании, но стоит сделать что-то или быть участником чего-то, как все тут же вспоминают о тебе. Твоя персона вдруг становится объектом сплетен и тебя это жутко бесит, но сделать ты ничего не можешь. Тоже самое чувствовал и Тэхён. Но он надеялся на то, что об этом все вскоре забудут. К счастью, сегодня была пятница, а за выходные может ещё много чего случиться. Брюнет со своей ношей зашел в мужскую раздевалку, где никого не было. Он поставил Тэ на пол и, заранее предугадав, что он пустит в ход кулаки, перехватил запястья парня и прижал того к стене. Но блондин начал брыкаться ещё больше. Он кричал, пытался вырваться или хотя бы ударить Гука, но всё было тщетно. Последний спокойно наблюдал за Тэхёном, ждал, пока тот прекратит свою истерику. Но внутри у него бушевал ураган эмоций. Ким бесил, но одновременно и притягивал своей неприступностью. То, как он хочет, но боится. То, как он позволял целовать шею, но не более. То, как по сто раз в минуту поправлял горло свитера, дабы скрыть засос. Он действительно такой невинный и наивный? Как такой красивый может быть девственником? Эти мысли никак не могут покинуть голову Чонгука. Не то, чтобы парень был ему интересен, но всё же. С блондином явно что-то было не так, и Гук прекрасно это понимал. Странный парень Ким Тэхён. — Ты успокоился? — спросил Чон, когда блондин наконец-то затих и просто испугано смотрел ему в глаза. — Ч-что тебе н-нужно? — заикаясь, спросил Тэ. Ему было страшно. Он боялся. Боялся Чонгука. Чону стало неловко от такого взгляда. Ким заставил чувствовать себя чудовищем. Будто бы он мучает несчастного мальчишку. Что же ты творишь со мной, Ким Тэхён? Гук отпустил парня и отошел от него на пару шагов. — Я... Прости, я не хотел напугать тебя. — Но тебе это удалось! Чонгук усмехнулся. Как же ему сейчас было... не по себе? — Да, — брюнет неловко почесал затылок. — Прости, я не хотел напугать тебя. И за то, что произошло в столовой и не только, тоже прости. Тэ прищурился и недоверчиво посмотрел на брюнета. Буквально два часа назад он грубо и больно толкнул его в стену, а затем прижал к ней и вольно целовал его шею. А теперь... От самоуверенного и наглого парня не осталось и следа. Сейчас Гук в глазах Тэ был похож на провинившегося подростка, который не знает, как правильно извиниться. — Ты так говоришь, будто бы ничего страшного не сделал. Чонгук резко поднял голову и непонимающе поднял бровь вверх. — Может быть это, — блондин оттянул горло свитера, оголяя засос, — для тебя ничего страшного, но для меня — нет. Я чувствую себя шлюхой. Гук не выдержал. Он начал смеяться. Нет, ну серьёзно? Так переживать из-за какого-то засоса? Этот парень точно с другой планеты. — Что смешного? — непонимающе и с некой дрожью в голосе спросил Ким. Ему до чёртиков хотелось убежать отсюда. Такая реакция брюнета его пугала. — Все девственники такие скромняшки? До чего же ты смешной. — Ты точно притащил меня сюда, чтобы извиниться? — Ох, прости-прости, просто это так смешно. Извини, — пытаясь перестать смеяться, молвил Гук. — Что ж, я услышал достаточно, я пойду. — Эй, стой! Чон протянул руку, дабы остановить Кима, но тот, заметив это, вдруг испуганно отскочил от него, он присел, прикрывая руками голову, как будто пытался защититься от атомной бомбы. — Нет! Пожалуйста, не надо! Не надо, я больше не буду злить тебя! Гук был в шоке от такой реакции парня. Челюсть сама собой отвисла вниз, глаза грозились вылететь из орбит, брюнет замер, не зная, что ему делать. Он заставил себя шагнуть к парню и присесть на корточки возле него. — Эй, ты чего? Гук протянул руку, дабы повернуть его лицо к себе, но тот не позволил: — Ты не будешь бить меня? Это уже начинало раздражать. Хера ли он такой шибанутый? Не странный, а именно шибанутый. — Да с какого..., — Чонгук вовремя прикусил язык и, выдохнув, сказал более спокойно. — То есть, зачем мне бить тебя? — Я не знаю, — поняв, что его никто трогать не собирается, Тэхён убрал руки с лица и посмотрел на Гука. — В тот раз ты же меня зачем-то стукнул об стену. Больно было, знаешь ли. Точно шибанутый. Но, с другой стороны, испуг парня можно понять: его не хило приложили затылком к стене, затем на шее оставили засос. И это всё сделал совершенно незнакомый ему человек. — Я помню, — молвил Гук. — Как я могу загладить свою вину? — Извинись перед Чимином. — Что? Перед кем? — Это мой лучший друг, тот, которого ты чуть по стенке не размазал. Ты его здорово напугал. — А ты ничего не путаешь? — Чон уже начал чувствовать, как потихоньку теряет самообладание. — Это он в меня врезался, он испортил мою любимую рубашку, так я ещё и извиняться перед ним должен? — Но он ведь попросил прощения в отличие от тебя. — Не тебе учить меня морали. — Ну, должен же ведь кто-то это сделать, если родители не научили. Бомба по имени «Чон Чонгук» взорвется через... Один. Два. Три. Гук не выдерживает: хватает блондина за плечи и валит на пол, нависая над ним. Тот испугано смотрит на него, пытается вырваться. Но Чонгук даже не шевельнулся: он сильнее сжал его руки, от чего Ким вскрикнул. Чон просто смотрел на него, в его глазах горели недобрые огоньки, он готов был сейчас прямо здесь, на полу мужской раздевалки, разорвать мальчишку на куски. Тэхён перешел черту дозволенного, сам того не понимая. Сказал то, чего ни в коем случае нельзя говорить в присутствии Чонгука. Чон готов был прощать всё недобрые слова, сказанные в его адрес, но мама и папа... О них никто не смел говорить плохо. Гук ценил и очень уважал своих родителей. Особенно после того, что случилось... — Ты, я вижу, совсем уже страх потерял! Сейчас я тебе быстро мозги вправлю! Чонгук уже замахнулся, чтобы ударить лежащего под ним парня, как вдруг тот начал плакать, зажмурил глаза, повернул голову и пропищал: — Папа! Не надо! Прошу, пожалуйста! Гук замер. Папа? Кулак он так и не опустил, зато вспышка ярости прошла. Взрыв атомной бомбы был коротким и не смертельным. — Ч-что? Брюнет собрал остатки самообладания и выпалил то, что первым пришло в голову. Услышав вопрос, Тэ понял, что его телу побои не угрожают, он растерянно взглянул на Чонгука и, закусив нижнюю губу, всё же вырвался из хватки Чона, хотя тот не держал его уже, и поспешил убежать отсюда, на ходу смахивая слезы. Что это, мать твою, было, Ким Тэхён? Непонятно кого интересовал этот вопрос больше: Чонгука, который до сих пор сидит в раздевалке и пялится на пол, как будто на нем всё ещё лежит испуганный блондин, или самого Тэхёна, который сидит под лестницей и пытается заглушить рыдания. Ким часто сюда приходит, когда ему необходимо побыть одному. Бывает даже, когда во время пары он чувствует, что вот-вот заплачет, то просится выйти в туалет, а сам спешит сюда и дает волю своим чувствам. Тэ может просто так заплакать. Просто без причины, хотя, официальный повод для его слез всё же есть — он живет с ним в одной квартире и до недавнего времени называл себя отцом, но парень уже привык. Блондин плакал действительно просто так. Просто потому что он устал быть сильным. Устал от такой, если можно так назвать, жизни. Или тут же больше подойдет слово существование? Да, так определенно правильнее звучит. Впервые Ким так заплакал на физкультуре, тогда ему в голову прилетел баскетбольный мяч. А, когда он сидел в медпункте, приложив лёд к больному месту, внезапно почувствовал, что к горлу подступил ком, а глаза стали влажными. Блондин оправдывался сам перед собой, убеждал, старался внушить, что это из-за боли от удара он плачет. Но в глубине души понимал, что это не так. Боль всего лишь выбила из него те чувства, которые он боялся показывать. Вызвала те слёзы, который Тэ так отчаянно останавливал и научился прятать. В тот момент парень и обнаружил этот угол под лестницей. Ким просидел там до конца пары и ему полегчало. Слёзы как будто на некоторое время забрали ту боль, что чувствовал Тэхён, залечили раны, которые так изуродовали его сердце. Через несколько недель Ким опять почувствовал, что пришла пора идти под лестницу. На этот раз ничего не случилось, слёзы сами по себе просились наружу, этому никто и ничто не способствовало. Блондин уже привык к тому, что происходит, боялся только, что в один момент он не сможет сдержаться на людях, что не успеет добежать до лестницы. Тогда парень будет в опасности, его никто не защитит. А лестница, как будто щит, который бережет его от внешнего мира. Ещё он боялся, что это место кто-нибудь обнаружит, или, что ещё хуже, плачущего его там. Какой же ты идиот, Ким Тэхён! Вот как так получилось? Как он умудрился назвать Чонгука папой? Да ещё и в какой момент: когда тот готов был вот-вот его ударить. Теперь точно подумает, что Тэ из неблагополучной семьи, что его избивает собственный отец, впрочем это правда. Только о ней никто не должен знать. А Чонгук особенно. Теперь придется самому его найти и наплести какой-то бред наподобие «Ты меня просто не так понял». Гребанный Чон Чонгук. Почему же ты приносишь столько проблем? Тэхён вспоминает то, как был прижат к полу в спортзале. От брюнета тогда веяло яростью, злостью, непреодолимым желанием избить Кима до смерти. Именно таким взглядом смотрит на Тэ его отец. И замахивается, чтобы ударить также. Поэтому Тэхён и назвал в порыве страха Чонгука отцом. А перед этим, когда Гук хотел остановить его, но парень закрыл лицо руками и присел, не позволяя к себе прикоснуться и, тем самым, вызывая у брюнета удивленную реакцию, у Тэ просто сработал рефлекс. Он боялся прикосновений. Особенно тех людей, которые уже причинили ему боль. И Чонгук входил в их число. Только Чимину Тэхён позволял прикасаться к себе, обнимать, брать за руку, целовать в лоб и макушку. Чимин единственный, кто не причинил ему боль. Кстати о Чимине. Его нужно найти, он ведь наверняка потрясен и ждет рассказа о том, что произошло. Тэ смахивает слёзу, вылазит из своего тайного убежища и бредет к выходу. *** Чонгук же, наоборот, не спешит никуда и осмысливает информацию не так быстро как Тэхён. В его голове до сих пор отчетливо звучит душераздирающее «Папа!» Гук не дурак, он понял, что отец причиняет боль парню, а его испуганный взгляд и быстрый уход — дополнительное подтверждение. Чон понял, что для блондина, как и для самого брюнета, родители — это больная тема. Тогда какого чёрта говоришь о чужих родителях, если со своими разобраться не можешь?! Гребанный Ким Тэхён! Он опять пробудил в Чонгуке монстра. Опять заставил Гука выйти из себя, по глупости конечно, но всё же. Такими успехами Тэ сам роет себе могилу, ведь Чон не знает, сколько ещё он сможет сдерживаться, дабы не навредить Киму. Чонгук чувствовал себя разбитым. Он не понимал почему. Но взгляд мальчишки, его громкое «Папа!», которое до сих пор эхом звучало в голове... Это убивает. Брюнет не представляет и не понимает, как человек, который терпит всё это, до сих пор не сошел с ума? Когда его отец повторяет ему: «Гуки, я не представляю и не знаю, что ты должен сделать, чтобы я тебя ударил», а Тэхён, терпит побои каждый день. Где-то в глубине души Чонгуку безумно жаль блондина. Он не знает, как повел себя на месте Тэ. Судя по характеру, Гук точно знает, что не терпел бы всё это. Собрал бы вещи и ушел куда подальше. Почему он должен получать боль, которой не заслуживает? Почему Ким Тэхён всё это терпит? За что его избивает... Опять этот Тэхён. Почему, о чем бы Гук не подумал, этот парень всегда будет присутствовать в его мыслях? Опять нужно извиниться перед ним. Чонгук выдыхает и всё же находит в себе силы, чтобы подняться и покинуть раздевалку. *** Они сломлены. Кто-то больше, кто-то меньше. Их глаза влажные от слёз. Кто-то плачет больше, кто-то меньше. Оба чувствуют боль. Кто-то физическую, кто-то душевную. Они не могут жить настоящим. Кто-то заложник прошлого, кто-то боится будущего. Такие разные, но все-таки похожи.