Динка

Она приш­ла, как при­ходи­ла сно­ва и сно­ва. Хо­лод­ная, чу­жая, жут­кая. С не­ес­тес­твен­но блед­ной ко­жей, пах­нувши­ми ти­ной во­лоса­ми, свет­ло-се­рыми пе­чаль­ны­ми гла­зами. Ког­да-то близ­кая, род­ная, а те­перь не­выно­симо да­лекая. Жень­ка не мог от­пустить ее. Это бы­ло бы прос­то вы­ше его сил. Все-та­ки как стран­но. Раз­ве ве­селая, веч­но с хо­рошим нас­тро­ени­ем Дин­ка мог­ла стать та­кой мрач­ной, пу­га­ющей пос­ле смер­ти? Смер­ти ли? Раз­ве мер­твые мо­гут си­деть с жи­выми, раз­го­вари­вать с ни­ми, смот­реть в гла­за. Раз­ве мо­гут? Но, а ес­ли нет, то по­чему Дин­ка не ды­шит? По­чему та­кая хо­лод­ная? По­чему пах­нет стран­ным гни­лым слад­ко­ватым за­пахом вмес­то ка­рамель­ных ду­хов, ко­торые лю­била преж­де? Он чес­тно пы­тал­ся най­ти от­ве­ты на пришедшие ему в голову воп­ро­сы, но не на­ходил. — Не бо­ишь­ся? Де­вуш­ка улыб­ну­лась. Ее улыб­ка при­тяги­вала и от­талки­вала од­новре­мен­но. То­щий вес­нушча­тый под­росток по­мотал го­ловой, взял в свою ру­ку чуть си­нева­тую, ут­ра­тив­шую теп­ло де­вичью ла­донь. Как же ему хо­телось по­вер­нуть вре­мя вспять, что­бы они си­дели не на иво­вом пне воз­ле хо­лод­ной, об­манчи­во ти­хой ре­чки, а на школь­ной пло­щад­ке, ка­ча­ясь на ка­челях. Дер­жась за ру­ки. До­воль­ные, без­за­бот­ные, ра­ду­ющи­еся теп­ло­му сол­нечно­му день­ку, яс­но­му свет­ло­му не­бу. Что­бы Дин­ка за­дум­чи­во грыз­ла нак­ра­шен­ные светлым ла­ком ног­ти, по­качи­вала строй­ной нож­кой в ма­лень­кой ла­киро­ван­ной ту­фель­ке. Что­бы гром­ко сме­ялась, от­ки­нув на­зад го­лову, буд­то и не бы­ло ро­мана с по­дон­ком один­надца­тик­лас­сни­ком, ра­зос­лавшим ее об­на­жен­ные фот­ки по всей шко­ле. — Зря, — ви­дение ус­мехну­лось. — Дин­ка, ты же не при­чинишь мне вре­да? — не­уве­рен­но спро­сил пар­енек, не­от­рывно гля­дя в тус­клые, до бо­ли зна­комые гла­за под­ру­ги, пол­ным на­деж­ды взгля­дом. Ка­кие же глу­пые воп­ро­сы при­ходит­ся ему за­давать. Нет, не при­чинит. Ко­неч­но, не при­чинит. Они же друзья. Но раз­ве мож­но дру­жить с мер­твы­ми? На­вер­ное, мож­но. С Дин­кой точ­но. Глав­ное, что­бы ро­дите­ли о ве­чер­ней про­гул­ке не уз­на­ли, не ста­ли бы до­пыты­вать­ся, от­че­го вдруг их сын так по­любил ноч­ную ры­бал­ку. Не рас­ска­зывать же о встре­чах с луч­шей под­ру­гой, вот уже год на­зад про­пав­шей без вес­ти. Так и в дур­ку мож­но заг­ре­меть. — Не знаю, — Дин­ка об­лизну­ла гу­бы, прис­таль­но пос­мотре­ла на не­го, да­же че­рес­чур прис­таль­но. При мрач­ном лун­ном све­те ли­шен­ное яр­ких жиз­ненных кра­сок ли­цо выг­ля­дело зло­вещим. — Ты та­кой теп­лый. Я лю­била рань­ше теп­ло, сол­нце. Сей­час вез­де лу­на, как толь­ко про­сыпа­юсь, сно­ва лу­на. Есть хо­чет­ся. — А вы раз­ве еди­те? Же­ня по­копал­ся в пор­тфе­ле, вы­тянул от­ту­да бу­тер­брод с кол­ба­сой, про­тянул под­ру­ге, но та лишь по­мота­ла го­ловой, ре­шитель­но от­ка­зав­шись от уго­щения. — Ме­ня му­ча­ет жаж­да. Веч­ная жаж­да, — кап­ризно по­жало­валась Дин­ка, по­доз­ри­тель­но ко­сясь на дав­не­го при­яте­ля. — Сей­час бы кро­вуш­ки, хоть гло­ток. Ты, на­вер­ное, вкус­ный. Ли­цо ее вдруг нап­ряглось, при­об­ре­тая со­вер­шенно нез­на­комое зве­риное вы­раже­ние. Жад­но втя­нув но­сом реч­ной воз­дух, су­щес­тво, так силь­но на­поми­на­ющее близ­ко­го, бе­зум­но род­но­го че­лове­ка, хищ­но ос­ка­лилось. Из­дав злоб­ный рык, оно впи­лось ос­тры­ми ног­тя­ми в шею парнишки, зас­тавляя не го­тово­го стать ужи­ном плен­ни­ка зап­ро­кинуть го­лову на­зад. Па­ренек су­дорож­но за­дер­гался, пы­та­ясь выр­вать­ся. Лип­кая струй­ка кро­ви неб­режно ска­тилась по его ко­же, ос­тавляя на бе­лой май­ке яр­ко-алое пят­но, а из ско­ван­но­го ужа­сом гор­ла выр­вался сла­бый крик, по­хожий боль­ше на писк по­луза­душен­но­го птен­ца. Не­ожи­дан­но хват­ка хищ­ни­ка ос­лабла. — Ухо­ди, — жа­лоб­но прос­то­нал приз­рак. — Ты был слиш­ком до­рог мне. Еще не вре­мя. Дваж­ды про­сить не тре­бова­лось. Пе­репу­ган­ный до дро­жи в ко­лен­ках парнишка бро­сил­ся к оди­ноко­му, си­рот­ли­во ле­жаще­му на тра­ве ве­лоси­педу. Чу­дом спас­ше­гося от смер­ти ве­лоси­педис­та не сму­щала воз­можность на­пороть­ся ко­лесом на ка­кой-ни­будь круп­ный ка­мень. Луч­ше уж от­де­лать­ся па­роч­кой си­няков, упав с ве­лика, чем еще раз пе­режить че­рес­чур близ­кое стол­кно­вение со смертью. Вда­ли реч­ка ока­залась еще бо­лее зло­вещей, чем вбли­зи. Блед­ное си­яние мрач­ной лу­ны, ка­зав­шей­ся се­год­ня го­раз­до круп­нее, чем обыч­но, в свою оче­редь при­бав­ля­ло стра­ха. Сер­дце ноч­но­го экс­тре­мала бе­шено ко­лоти­лось. — Так вот по­чему на са­мом де­ле про­пал дядь Во­лодя, — по­думал Жень­ка с тоской. — Прос­то не вов­ре­мя рыб­ки по­есть за­хотел. Эх, Дин­ка, ду­реха. За­чем же из-за вся­ких по­дон­ков то­пить­ся?