По ту сторону зеркал

Не смотреть в зеркала, не смотреть в зеркала, не смотреть в зеркала, не смотреть, не смотреть, не смотреть, черт возьми… Всего лишь на секунду взгляд задерживается на пыльном стекле, но и этого хватает, чтобы заметить за спиной знакомую фигуру. И тихое отчаянное «твою мать», вылетевшее изо рта, разорвет тишину, повисшую в школьном туалете. И Сайхара стремительно со всей силы зажмуривает глаза и падает на пол, только чтобы закрыться от навязчивой иллюзии больного воображения. И бессвязный шепот, отражающийся от стен, проникает сквозь тонкие пальцы Сайхары, закрывавшие ее уши, прямо ей в мозг, и шуршит там словно тысячи черных кошек, ворочающихся в едином бешеном клубке. Сайхара плачет, Сайхара умоляет остановиться, но голос становится только громче и громче, и громче, и громче, а Сайхара кричит от безысходности, хватаясь за старые раковины умывальников, и пытается подняться, чтобы убежать прочь. Целый мир стал безразличен к ее крикам. Сайхара не может подняться, Сайхара снова падает на пол, расстилая свои волосы на истоптанном школьными ботинками полу, Сайхара плачет и захлебывается собственными криками и мольбами о помощи. Ей снова кажется, что все происходящее всего лишь иллюзия какой-то другой реальности, но она снова чувствует чьи-то руки на своих плечах. Они обнимают ее, они гладят ее, они трогают ее шею, грудь, бедра и ноги, и Сайхара лишь молит неизвестных о том, чтобы это прекратилось. Она снова пытается говорить, но неизвестная безразлична к ее словам и мольбам, но неизвестная лишь тихо с присвистом смеется, и смех ее, как и шепот, вновь отражается от кафельных стен туалета. Ни-ши-ши-ши… Сайхара все же встает, с трудом, качаясь, опирается о стену и просто пытается дышать. Воздух не идет в легкие, воздух отказывается поддерживать ее существование, и Сайхаре приходится заставлять себя дышать чаще и чаще. И головная боль дает понять, что она все еще существует, но лучше бы все это было неправдой. Она чувствует на себе чей-то взгляд, но старательно смотрит в пол, выискивая свою школьную сумку. А чья-то тень накрыла лампы освещения, превращая белый цвет в лиловый, и заставляя реальность в который раз искажаться. У Сайхары больше нет сил, и нервы ее давно сгорели, оставляя больное сознание висеть в пустом пространстве отчаявшейся души. Она снова падает на пол, не находя сил стоять, ударяется головой об одну из раковин и чувствует горячую расплывающуюся по телу боль. С трудом открывает стеклянный пузырек, и, резко запрокинув голову, глотает все его содержимое. Мир снова кружится перед глазами, как в детстве, когда родители отправляли ее на карусель. Сквозь гул в ушах и собственные хриплые вдохи Сайхара понимает, что не одна. Она чувствует, что ее поднимают и несут куда-то прочь из проклятого школьного сортира, но одного взгляда на старое зеркало хватает, чтобы разглядеть в нем одинокий силуэт студентки в рваном клетчатом шарфе, смотрящей ей в след. Она щурит свои пурпурные глаза и широко улыбается, а от кафельных стен снова отражается похожий на тихое шипение смех. Сайхара снова отчаянно и изо всех сил кричит.