***
– Милая девочка, – сказал он как-то, оставшись наедине с Коннором в прихожей, ожидая, черт возьми, аудиенции у Камски. – Как считаешь, парень? – Да, вы правы. Она прекрасна, – коротко ответил андроид, без особой заинтересованности. – А не та ли это… – Нет, другая модель. Но я слышал, что та самая RT600 все еще функционирует и работает на господина Камски. Представляете? – Коннор звучал очень взволнованным. – Невероятно. – Отчего-то пренебрежительно сказал Хэнк. – Невероятно. – Уже спокойнее повторил Коннор. Андроид облокотился о ближайшую стену и достал из кармана монетку, вновь начиная делать с ней все эти невероятно сложные трюки, которые Хэнк пытался безуспешно повторить не раз. Эта картина немного завораживала. Казалось, что Коннор действительно скучает и ему нечем себя занять, вот он и вертит кусок металла в руках. Но Хэнк точно знал, что он не может скучать. Это слишком человечно для него. Для любого из них. Он помнит, какими андроиды были еще каких-то лет двадцать назад, а то и меньше. Те не могли и шагу ступить самостоятельно, вечно беспристрастно ожидая следующего приказа. После выполнения какой-либо задачи могли часами стоять на одном месте, неподвижно смотря в никуда своими цветными стекляшками вместо глаз и все потому что ты забыл дать им новую установку. Хэнк точно знает, о чем говорит. Была у них в отделе андроид-секретарша, присланная из Киберлайф, как образец. Скверные были времена. Проработала она там ровно до первого контактного замыкания, а до этого ничего примечательного кроме кофе и сортировки отчетов не делала. Такие несуразные, она и толпа таких же жестянок были всего лишь компьютерами на ножках, погруженными в пластиковое подобие кожи, которые могли, помимо всего прочего, сделать тебе паршивый кофе. Правда, дошла бы чашка с заветным напитком до тебя только в том случае, если ты не забыл заранее сказать этой башке с гайками принести ее тебе по завершению действа. Это невероятно бесило молодого Хэнка. Бесит и сейчас, несмотря на то, что подобная модель поведения андроидов уже устарела и теперь они стали практически неотличимы от людей даже на уровне индивидуальных повадок или привычек. Взять, хотя бы, эту же привычку Коннора выводить лейтенанта из себя. – Твоя монетка невероятно бесит, – Хэнку было жизненно необходимо сделать это замечание. – Понимаю, извините, – монетка продолжался вертеться в чужих руках, – но и заняться-то особо нечем. В тот момент Андерсон в очередной раз подумал, что этим его не обманешь, ведь он наблюдал, как все эти тучи теплого пластика теряли нужду в копировании людей, когда никто не видит, уподобляясь менее совершенным моделям-предкам. Да, каждый из них может покидать мячик в стену, может погладить бродячую кошку на улице, может зевнуть или вытворять гребанный трюки с гребанной монеткой, но все это будет лишь прописанным кодом, который говорит подражать людям, чтобы не смущать их одним своим существованием. Но в чем смысл, когда не видит человек, которого ты пытаешься не смущать? Поэтому они и стоят на улицах, не потрудившись даже имитировать моргание. Хэнк был уверен, что и Коннор, весь такой из себя передовой и начищенный до блеска, особо интересным времяпровождением после работы не располагал. Уж точно не кидал монетку из руки в руку в течение часов. Просто не мог. А, собственно, зачем? Андроиды не умеют скучать, ведь это слишком для них человечно. Чувствовать что-либо им в принципе не суждено. – Ты сейчас встретишься с создателем. Как ощущения? – перевел тему Хэнк, хриплый голос которого еще никогда не звучал так добродушно. Андроид убрал монетку, сел на кресло рядом с напарником, привычно сомкнув руки в замок на коленях, держа идеальную осанку. Помолчал с минуту. Хэнк терпеливо ждал ответа. – Камски один из величайших гениев нашего века. Встретиться с ним очень интересно. Я восхищен и взволнован… ну, по крайней мере мне так кажется, – диод на виске отчего-то быстро замигал, но лицо осталось непоколебимым. – Я бы с удовольствием посмотрел в глаза тому, кто меня создал, – усмехнулся Хэнк. – Уж вам-то точно найдется что ему сказать, – андроид улыбнулся. И все-таки Коннор хороший парень, подумал тогда Хэнк. Мог бы им быть, если бы был живым. Минуты тянулись словно часы и Хэнк уж было надумал уйти, но напарник отчего-то его опередил. Правда, он устремился совсем не к входной двери, а к фотографии, висевшей на стене, что-то бормоча. Кажется, он произнес чье-то имя. Хэнк хотел спросить в чем дело, но милая девушка-андроид к этому времени уже вернулась, тем самым заставив лейтенанта оставить все вопросы на потом. Она посмотрела на Коннора, тот тотчас оторвался от фотографии, глянул в ответ и их диоды синхронно замигали, не меняя цвета. Точно также они промигали друг другу и при первой встрече. Что тогда, что сейчас эти секундные гляделки показались Андерсону забавными. Прервав контакт непосредственно с Коннором, она начала обращаться и к лейтенантку, сообщая, что Камски может их принять. Но ненадолго. Да, именно так и сказала сероглазая андроид, которую после этого основатель Киберлайф обозначил как «Хлоя, моя секретарша и вечная спутница». Лейтенант не мог точно знать сколько конкретно длится это «недолго», но всеми силами хотел побыстрее покончить со всеми разговорами еще до их начала, не жилая находиться в доме Камски дольше нужного. И все-таки этот гениальный парень тогда ему жутко не понравился. То ли это оттого, что эта встреча отняла слишком много драгоценного времени, то ли во всем виноваты эти его бездушные глаза, в которые было до тошноты противно смотреть. Да, воистину, такие же бездушные и пустые, как и у всех его детищ. В тот день, как и планировалось, лейтенант особо не фамильярничал и сразу подошел к делу, но Камски будто специально уводил разговор куда-то в сторону, говоря какую-то рандомную чушь про душу, войну с андроидами или даже пилюли Моррисона. Андерсон уж было подумал, что парниша огорчится тому, что Камски, создатель и бог, представляет собой такого самодура и демагога, но решил запрятать эту мысль глубоко внутри. Ему определенно не нравилось думать о Конноре как о ком-то живом, но в последнее время это становилось все сложнее. В какой-то момент и сам Камски, вероятно, забыл, что парень представляет собой машину, и начал задавать вопросы непосредственно ему. – А чего хочешь ты сам? Хэнк плохо улавливал цепочку событий и никак не мог восстановить в мозгу каким макаром Камски решил внезапно побудить в Конноре желание чего-то. А чего же хочет Коннор? Слава всем богам, что Коннор не может чего-то хотеть. Но все-таки Хэнк не улавливал к чему конкретно подводил этот вопрос. Точнее, даже не хотел понимать чего этот напыщенный идиот пытается им добиться, почему так хищно скалится и чего такого пытается разглядеть в бездушном киборге-детективе. Создатель же в свою очередь упивался одним только видом последнего творения, вышедшего из заводов Киберлайф. Эти бездушные глаза будто теплели, когда он обращался к Коннору с одним единственными интересующим его вопросом. А чего же хочешь ты? – Я ничего не могу хотеть, – фраза, которую Коннор говорит всем в таких случаях. Всегда говорил и будет говорить. Странно было ожидать чего-нибудь другого, да вот только в этот раз он говорил достаточно напряженно, наверное, эти вопросы стали казаться невероятно раздражающими даже компьютеру в пластиковой обертке. Камски поглядел на андроида лишь немного, после чего подозвал Хлою. Держа ту за плечи, он помог ей выбрать правильное положение и встать точно там, где хотел Элайджа. Создатель и бог, самодур и демагог, он подошел к тумбочке у дивана и вытащил ни много ни мало заряженный пистолет. – Я назвал это тестом Камски. Он очень простой, – он неосторожно повертел пистолет на указательном пальце, после чего надавил свободной рукой на плечо Хлои, заставляя ту сесть на колени. – Тебе нужно сделать не так много, RK800: пристрелишь и я отвечу на любой твой вопрос, но пощадив, не дождешься от меня ни слова. Что выбираешь? Уничтожишь машину или оставишь в покое эту невинную душу? Он вложил в руки Коннора пистолет, а сам стал рядом, не сводя глаз с чужого спокойного лица. Андерсон нахмурился. Происходящее ему совершенно не нравилось, да и попахивало чем-то нечистым. – Все, Коннор, пошли. Хорошо вам попла…– Лейтенанта перебили, не давая ни закончить, ни забрать с собой своего чертового напарника. – Что для тебя важнее, Коннор? Расследование или жизнь этого андроида? После этого вопроса Андерсон попытался прервать все это действо не раз, но его возгласы слушать никто не желал. Коннор смиренно стоял, направив дуло пистолета на чужой лоб, Камски продолжал спрашивать «машина или душа?», Хлоя сидела на коленях, выжидающе глядя в лицо своего палача или спасителя. За происходящим наблюдали также и другие андроиды модели ST200, настороженно взирая на все издалека: кто с бассейна, а кто с дверного проема. В какой-то момент лейтенант окончательно решил прервать все это и отдернуть мальца, но не успел. Прозвучал выстрел. Ни лицо, ни рука Коннора не дрогнули. Девушка рухнула на пол, заливая все близ себя тириумом. Те девушки-андроиды, что плескались в бассейне, безмятежно продолжили свой прерванный ранее разговор, а те, что стояли в дверном проеме, куда-то быстро разбежались. Разбежались все, кроме одной. – Наверное, это высшая степень проявления эмпатии, – тихо сказал тогда Камски, продолжая разглядывать Коннора, не убирая руки с его плеча. Лейтенант уловил в этой фразе некоторую издевку с примесью восхищения. – Последняя надежда человечества сама не смогла оправдать надежд. – Один вопрос. – Напомнил Коннор, опустив пистолет, смотря прямо в чужие глаза, – координаты Иерихона. Камски кивнул Хлое, стоящей у двери, которая тотчас подошла к андроиду и передала информацию касанием. Она лишь разок взглянула на Коннора, потом на свою менее удачливую сестру по внешности и имени. Лишь разок и лишь на секунду, но этого было достаточно, чтобы ее диод пару раз дрогнул, но не поменял цвета с привычного голубого. Забрав из чужих рук пистолет, Камски нарушил тишину первым. – Не смею вас больше задерживать. – он убрал руку с чужого плеча, одарил андроида нечитаемым взглядом, после чего направился к панорамному окну. Видимо, посчитал, что виды снежный красот сейчас достойны большего внимания. – Пошли, сынок, – глухо сказал Андерсон, направляясь к двери. Коннор сразу же последовал за ним.***
– По предписанным протоколам я не имею права пользоваться оружием, ясно? – Выйдя на улицу, андроид решил сразу ответить на вопрос, который, как он считал, крутился в голове Андерсона все это время. Казалось, андроид был невероятно зол, его диод окрасился в красный, но после опять замигал цветом янтаря. – Но это ни о чем не говорит. И та Хлоя… она… Он замолк, не решаясь докончить начатую фразу. Его лицо смягчилось, но глаза устремились в пол, словно он не мог даже посмотреть Андерсону в глаза. – Что, парень? – Спросил Хэнк. Он хотел, чтобы андроид объяснил. Он хотел, чтобы андроид рассказал. Он хотел, чтобы этот андро… непутевый парень прояснил ситуацию и выдал значение последних слов той девчушки, убитой за информацию. – Почему она, черт возьми, благодарила тебя в конце? Андроид молчал, судорожно смотря то в одну точку на снегу, то в другую. Он, казалось, пытался смотреть куда угодно, только не на лейтенанта. Хэнк никогда не думал, что Коннор способен так смотреть. – Почему она поблагодарила тебя, Коннор? – Вновь спросил лейтенант. Андроид наконец посмотрел прямо в глаза Андерсона и от этого взгляда второго пробрала дрожь. – Для нее пуля в лоб, все равно что подаренная роза, – сказал он наконец. – Я не мог иначе. Она… она просила. Наверное, так работает девиантность. В ее случае, это был единственный путь к спасению и… свободе? Большего Хэнк не ждал. Он подошел к андроиду и потрепал того по волосам, после чего жестом позвал пройти дальше. – Милая была девочка, – сказал лейтенант уже сидя в машине, заводя мотор и отогревая пальцы у дефлектора. – Да, вы правы, – диод замигал красным, но Андерсон этого уже не видел. – Она была прекрасна.