Воля

Ещё бы чуть-чуть, и Юри провалился, как и в прошлый раз. На трибунах застыло мертвое молчание, а в глазах тренера и друзей — разочарование. Самый наименьший балл за всю его карьеру фигуриста — всего лишь каких-то 112. Позор, ненависть к самому себе, конец карьеры. Плисецкий, с которым они вместе тренировались, лишь стукнул японца по лбу, крикнув «Балда, Кацудон!», а Виктор недовольно покачал головой, прикрыв глаза чёлкой. Теперь на всех экранах TV показывают его позор — три неудачных тулупа и элегантное столкновение с бортиком. Юри натягивает на себя капюшон, прячась от взглядов посторонних людей. Он идет рядом с Виктором и Юрием в полном молчании, лишь только Никифоров что-то тихо бормочет себе под нос. Мимо проходят остальные фигуристы с надменными и насмехающимися взглядами, смеясь и показывая палец вниз. Юрий только цокает языком, косясь на японца, а потом подходит к одному из насмешников и в своей манере поливает его благим матом. Проходя мимо остальных друзей Юри горбится и не осмеливается посмотреть на них, уже зная, какие взгляды он получит в ответ. «Мы разочарованы» «Фигурное катание — не твоя работа» «Не убивайся, Юри, брось спорт» Если бы рядом не было Виктора и Юрия, то Кацуки обязательно бы дернул с места в неизвестном направлении, лишь бы ледовый дворец не находился рядом. Проигрыш, который Юри запомнит навсегда. Конец. Смотря себе под ноги, фигурист думает о том, как бы сказать Виктору о своем уходе, и чтобы он адекватно это воспринял. Он так же думает, куда ему податься потом — остаться в России и пойти продавать безделушки в подземном переходе, или скитаться по всему свету, лишь бы не возвращаться домой. — Эй, Кацуки. Юри поднимает глаза и видит перед собой Ли Сынгыля — корейского профессионального фигуриста, что продул соревнования до него. И Юри даже не знает, почему он здесь и зачем, но кореец смотрит настойчиво и кивает головой в сторону. Японец смотрит на Виктора и тот одобрительно кивает, разрешая Сынгылю и Юри уединиться. — Мы будем ждать тебя на выходе, Юри. Как закончишь — приходи.

***

— Ты что-то хотел, Сынгыль? — дрожащим голосом спросил Юри, когда они отошли в сторону. — Да, — он хмыкнул. — Поздравить тебя с провалом. Кацуки отвернулся и сжал плечи ладонями. Казалось бы, все всё скоро забудут, но вопреки ожиданиям, нет. — Да хватит, я пошутил. У меня к тебе серьезный разговор, — он выдохнул и сложил руки на груди. — Какой разговор? — обернулся через плечо. Фигурист подошел ближе и развернул японца лицом к себе. — Вздумал уйти из финурного катания, да? Что ж, пожелаю тебе удачи, япошка. Если хочешь всю жизнь жалеть о том, что так и не достиг своей цели — пожалуйста. Но ты знаешь, что это за собой понесет? У твоего Виктора снизится репутация как тренера, так и фигуриста. На улицах тебя будут узнавать и тыкать пальцами, говоря, что ты трус и неудачник. Ты больше не сможешь ходить с гордо поднятой головой и говорить «Я — фигурист», а будешь сидеть в своей Японии до старости лет и вспоминать моменты на льду. Ли Сынгыль не был похож на себя — его волосы были растрепаны, глаза полыхали яростью, выражение лица «кирпич» сменилось на «злой кирпич». Юри стоял в оцепенении и не шевелился, слушая возмущения корейца. — Если ты хочешь стать как Виктор, то живи на льду, чтобы не произошло, а иначе твоя мечта полетит к чертям. Борись, и тогда обязательно добьёшься своей цели. — Сынгыль, я... — Решил встать на коньки, — так борись, иначе сдохнешь здесь же, так и не повидав золотого пьедестала. Спортсмен, кинув взгляд на Юри, направился к выходу, где его уже ждала тренер. Начав свои лекции, девушка потянула Сынгыля за рукав и они вместе вышли из здания. Юри, Юрий и Виктор вышли следом, и тогда взгляды азиатов столкнулись. Взмахнув рукой на прощание и тихо прошептав «Удачи», кореец с тем же отстраненным выражением лица покинул ледовый дворец, лишь раз оглянувшись.