Антуан и Анриетта

После напряженного дня в Комитете Сен-Жюст чувствовал себя выжатым досуха. Его убивало то, что полтора десятка людей, влюбленных в Республику, готовых не спать ночей для того, чтобы она жила и развивалась, не могут прийти к общему решению по любому вопросу. Вечная грызня с Карно из-за армейских офицеров и поставок в армию, с Колло д’Эрбуа — из-за его левацких замашек, даже с Робеспьером по каким-то пустякам… Впрочем, с Робеспьером они не грызлись, так, покусывали друг друга. Иногда довольно болезненно. Поэтому сейчас ему хотелось только одного: умыться и упасть в постель. Несмотря на не позднее еще время. Первое желание ему осуществить удалось, а вот исполнению второго помешал стук в дверь. Осторожный и какой-то нерешительный. С обреченным вздохом Антуан, как был, в сорочке и кюлотах, открыл дверь. На пороге стояла Анриетта Леба, сестра его друга Филиппа и его невеста. — Здравствуйте, Антуан. Простите, что я пришла без приглашения и без предупреждения. Вы позволите войти? — Конечно, милая Анриетта! Прошу, располагайтесь. Подождите одну минуту, я не одет. Девушка проходит в гостиную и присаживается на краешек кресла. Через короткое время Сен-Жюст выходит к ней, одетый, как подобает. — Что-то случилось, моя дорогая? Что привело вас одну в такой час? У Элизы и Филиппа все в порядке? — Я пришла… Нет, вы не подумайте, все хорошо. Элиза чувствует себя хорошо, ее матушка недавно приходила в гости и сказала, что у них тоже все в порядке. Я… простите, Антуан, я… волнуюсь. — Девушка посмотрела прямо в лицо молодому человеку. — Хотите чаю? Я сейчас приготовлю. — Антуан ставит чайник на каминную доску. — Все-таки, не стоило приходить вам одной вечером к мужчине. Ваша репутация может пострадать. Анриетта встает и подходит вплотную к жениху. Становится сбоку, чтобы видеть его лицо и словно взрывается неожиданными словами. — Пусть страдает! Пусть разлетится на кусочки, мне все равно! Вы мой жених, вы не раз говорили о своем глубоком чувстве ко мне. И я тоже люблю вас. — Девушка делает паузу и заглядывает в глаза. — Антуан, я люблю тебя. Я понимаю, почему мы не можем пожениться в ближайшее время, но это не значит, что мы не можем быть вместе. Ведь правда? Я пришла, чтобы ты сделал меня своей… пусть не женой, пусть только возлюбленной, подругой, — неважно! Поцелуй меня пожалуйста! Храбрая девушка закидывает руки ему на шею. — Анриетта, не нужно! — Сен-Жюст берет ее за талию очень осторожно и немного отодвигает от себя. — Ты не понимаешь, какие последствия могут быть. Предположи на минуту, что я возьму тебя, а через некоторое время — погибну. Ты останешься одна, без мужа и без надежды выйти замуж. А если еще окажется, что ты ждешь ребенка?! — Антуан не щадит чувств девушки, ему необходимо, чтобы она одумалась, пусть и ценой страха. Он давно, еще после разрыва с Терезой Торрен, дал себе слово, что не будет делить постель с женщиной, которая не является его женой. А невеста — еще не жена. — Милый, ты не погибнешь! — Руки, вместо того, чтобы покинуть его шею, зарываются в волосы на затылке. Это очень приятно, и даже более того, но… Сен-Жюст слишком устал, чтобы испытывать какие-либо чувства, кроме терпеливого раздражения. Не замечая этого, девушка продолжает: — Элиза говорит, что пока вы с Филиппом ездите в армию вместе, с вами ничего не произойдет! И я ей верю. Вы оба уже могли быть сто раз если не убиты, то ранены, но, хвала Провидению, всегда возвращались невредимыми. Она не боится за Филиппа, и я не буду бояться за тебя! Ты честен со мной и не прячешь мысли за красивыми словами, и я тоже буду честной. Я все-таки понимаю, что вы с моим братом ведете очень опасный образ жизни. И больше всего боюсь, что ты действительно погибнешь, и я так и не узнаю, каково это — быть любимой тобой. Быть с тобой. В постели… Потому что представить себя с каким-либо другим мужчиной я не могу! Если ты погибнешь — мне останется только посвятить себя племянникам, потому что своих детей у меня не будет… И ты хочешь напугать меня беременностью? От тебя? Я сочла бы ее величайшим счастьем, лучшим подарком, который ты мог мне сделать! Сен-Жюста коробит от слов «опасный образ жизни». Что может знать эта девочка об опасностях?.. Опасный образ жизни — это что-то, что можно выбрать и от чего можно отказаться. Для них — Максимильена, Филиппа, Жоржа, Бонбона, всего Комитета, всей Горы — это не образ жизни, это сама Жизнь! Разве кто-то из них рассчитывает умереть в своей постели от старости или болезней?! Нет. Только бой, только Республика заберет их жизни раньше или позже. Филипп — счастливец! Ему удается делить свою любовь между семьей и Республикой… Он, Сен-Жюст, рассчитывает раньше или позже обучиться этому искусству, потому что … Потому что, как каждый человек хочет простого счастья: уютный дом, жену, детей… Потому что, кто-то должен рожать и воспитывать будущих граждан. И если это не сделают они, те кто сейчас занимаются созданием нового, юного государства, то на кого будут равняться простые граждане? Они своим примером должны показать, как должно воспитывать детей, какими людьми они должны вырасти. Но это будет позже. Сейчас все его время, все его внимание, весь разум и все чувства отданы работе. И его милой Анриетте придется с этим смириться. Но она вовсе так не думает. — Антуан, ты молчишь. Почему? — Анриетта, я не знаю, что тебе сказать. У нас не будет близости до свадьбы, прости. Для меня это невозможно. Я стараюсь понять, где ошибся, когда и как дал тебе повод усомниться в своих принципах. Кажется, я довольно ясно и прямо высказывался он них. — Ну что ты, милый, ты такого повода не дал ни разу! — Девушка чувствует себя оскорбленной. Ее отвергли. Пусть временно, но унижения это не уменьшает. Ведь она предложила жениху самое ценное, что имеет: себя, свою невинность, свою любовь. А ее отчитывают, как ребенка! — Я просто хотела дать тебе возможность стать чуть-чуть счастливей! Когда мой брат целует свою жену, он выглядит абсолютно счастливым. И она тоже вся сияет. Разве плохо, что я хотела того же для нас?! — Моя милая, но я — не Филипп. Мы с ним совершенно разные, мы по-разному думаем об одних и тех же вещах. По-разному воспринимаем мир. Я вряд ли когда-нибудь стану таким открытым и теплым человеком, как твой брат. И моя любовь к тебе не будет похожей на его любовь к Бабет. Вполне возможно, ты разочаруешься во мне и проклянешь тот день, когда мы познакомились. Поэтому еще раз говорю: не делай необдуманных шагов. Мы продолжим встречаться, будем узнавать друг друга постепенно, и ты либо сможешь принять меня таким, какой я есть, либо поймешь, что мы не подходим друг другу. А сейчас давай я провожу тебя домой. — Хорошо. — Недовольно проворчала девушка. — Но с условием! Один поцелуй. Антуан тотчас касается губами ее губ. Легко, едва ощутимо. — Нет, не так! Поцелуй меня так, как поцеловал бы жену! Как Филипп целует Элизу, открытым ртом! Они не прячут чувства, и мне так невозможно сладко видеть их вдвоем! Я хочу знать, что они чувствуют! После некоторого раздумья, Сен-Жюст решает, что проще удовлетворить ее просьбу и отвезти домой. Он чувствует себя еще более разбитым, чем до визита невесты и хочет, чтобы скорее уже все закончилось. Губы девушки ожидаемо нежны и сладки, дыхание свежее, а тело в его объятиях стройное и податливое. В первый момент она просто принимает его поцелуй, чувствуется, как она, обычно решительная и деятельная, теряется в ощущениях. Антуан целует осторожно, стараясь не слишком вторгаться в горячую глубину, не желая вызывать недопустимых чувств ни в себе, ни в ней. Но Анриетта слишком долго ждала, слишком много мечтала об этом поцелуе, чтобы ограничиться лаской краешка губ. Она сама, неумело, но страстно, углубляет поцелуй, смело касаясь языком языка возлюбленного. И он соглашается с ее решением, целует горячо, восхитительно разнообразно, то дразня губами, то возбуждающе покусывая, то буквально вылизывая ее рот изнутри. Антуан в глубине души опрометчиво надеялся, что такой напор испугает неопытную девушку. Напрасно. Надо заканчивать этот фарс, тем более, что его чувства так и не откликнулись на этот недвусмысленный призыв. К счастью, ему не приходится отталкивать невесту. У нее не хватает дыхания и она сама отрывается от него. Выглядит при этом ошеломленной, донельзя возбужденной и не понимающей, что именно она ощущает. — Теперь я понимаю, почему Филипп целует Элизу при каждом удобном случае! «А я понимаю, что не хочу тебя, глупышка…» — думает Сен-Жюст с горечью осознания ошибки. Но может быть, все дело в усталости и в следующий раз — после свадьбы — он не будет чувствовать себя снулой рыбой в объятиях влюбленной красавицы. Эта мысль несколько успокаивает совесть Антуана, начавшую было уже выгрызать лабиринты в его разуме. Он проводил невесту домой, в квартиру ее брата, перекинулся несколькими словами с ним и изрядно округлившейся Бабет, ничем не намекнув о том, зачем к нему приезжала Анриетта. Впрочем, этот вопрос даже не возник, и Филипп совсем не заметил недовольства на очаровательном личике любимой сестренки. Зато ничто не укрылось от зорких глаз его жены. Элиза буквально втыкала в Сен-Жюста булавки пытливых взглядов исподлобья, да так, что он едва не вздрагивал от каждого. Дома долгожданное одиночество не принесло облегчения. Постель больше не манила. С тяжелым сердцем он мерил шагами комнату, перебирая в памяти весь разговор с невестой. И понимал: он недостоин. Недостоин этого первого чувства, бесхитростного и самоотверженного. А самое худшее — он и не хочет становиться достойным. Вместо восхищения и очарованности поступком Анриетты, которые он испытывал бы, если бы услышал или прочитал о нем, он чувствует только злость. О, как же он зол на эту девчонку! И что ей не сиделось дома! Испортила вечер, разворошила чувства… И ладно бы, чувства влюбленности, страсти… Нет! Чувство, что он морочит девушке голову, ведет себя недостойно, придерживая ее около себя на расстоянии вытянутой руки и отталкивая, когда она хочет приблизиться. «Ты скотина, Сен-Жюст! Самая настоящая собака на сене!» — вовсю разошлась его совесть. И тогда он принимает решение: завтра же он разорвет помолвку с Анриеттой Леба. Пусть Филипп и Элиза смотрят косо, так будет честнее. Он не любит. Удивительно, но это решение приносит покой в сердце и мысли. Наконец, Антуан может заснуть. Вечером он идет к Леба сразу из Комитета, не заходя домой. Друга не оказывается дома, его встречает Бабет. — Ты к Анриетте? — в лоб спрашивает она. На его молчаливый кивок продолжает: — пойду обрадую ее. — Не обрадуешь. — Сен-Жюст мрачен, как на заседании Конвента, когда громили Болото. — Я пришел расторгнуть помолвку. — Ах ты ж!.. — у Элизы не находится слов. Но это длится совсем недолго. — Я еще вчера почувствовала, что между вами кошка пробежала! Что она натворила такого, что ты решил с ней расстаться? Маленькая беременная женщина надвигалась на сильного молодого мужчину с напором наседки, защищающей цыплят. — Почему ты думаешь, что она что-то могла натворить? — Она выходила из дома с таким решительным видом, словно хотела лично поубивать всех врагов Республики. Хотела склонить тебя к тому, чтобы стать любовниками, да? — Для Элизабет не существует запретных тем, когда речь идет о благополучии ее близких. — Бабет, я разрываю помолвку потому что понял, что, к сожалению, не люблю Анриетту. Позови ее пожалуйста, чтобы я мог с ней объясниться. Я не стану возражать против того, чтобы ты подслушивала у замочной скважины. Шутка получилась вымученной, но была оценена хихиканьем Бабет. Тут же сделав постную мину, она отправилась за золовкой. Анриетта вошла быстрым шагом, с улыбкой, и порывисто обняла Антуана. — Ты пришел! Я так боялась, что после моей вчерашней выходки ты не захочешь видеть меня. — Анриетта, ты не сделала ничего дурного, из-за чего я мог бы не желать с тобой видеться. То доверие, которое ты проявила ко мне вчера, лишь показало, как ты юна и чиста сердцем. Тебе ведь и в голову не пришло, что я могу воспользоваться твоим предложением и обмануть. — Нет, ты не мог бы. Кто угодно, но не ты. — Ты идеализируешь меня. — Тон, с которым Сен-Жюст произносит эти слова, его горечь и холодность, заставляют девушку взглянуть на жениха внимательнее. Он совсем не похож на счастливого влюбленного, пришедшего назначить день свадьбы, как она уже успела вообразить. — Анриетта, я должен умолять о прощении. Я просил твоей руки, будучи уверенным в том, что люблю тебя и буду тебе достойным мужем. Я невольно обманул тебя, внушив чувство, которого не испытываю сам. Я спутал братскую любовь с любовью мужчины к женщине. Было бы недостойно с моей стороны продолжать поддерживать в тебе надежду на близкое семейное счастье со мной. Прости, если это возможно. — Ты меня бросаешь? — на хорошеньком личике написан самый настоящий ужас. — Ты не вещь, чтобы кто-то мог тебя бросить! — хмурится недовольно Сен-Жюст. — Но я действительно расторгаю помолвку и возвращаю тебе все твои обещания. Равно забираю и свои. Я не настолько наивен, чтобы предлагать свою дружбу, но ты прекрасно понимаешь, что и чужими совсем мы стать не сможем. Элиза и Филипп нам дороги в равной степени. Поэтому можно выдумать какой-то повод, который не бросит на тебя тени и будет хоть сколько-нибудь правдоподобным. С моей репутацией вспыльчивого упрямца, думаю, все будет несложно. Сен-Жюст нарочно сводит разговор к обыденности и ведет себя холодно и грубо. «Пусть лучше злится и ненавидит, чем плачет и питает напрасные надежды.» И его расчет в какой-то мере оправдывается. Девушка, только что выглядевшая раздавленной горем, выпрямилась и смотрит на него презрительно и высокомерно. — Что ж, я полностью доверяюсь вам в этом вопросе. Уверена, измыслить что-то для оправдания своего… непостоянства вам будет нетрудно. Не беспокойтесь, я не доставлю вам хлопот в будущем, когда мы будем встречаться — вне всякого сомнения, только случайно — в этом доме. Прощайте. — Прощайте. — Антуан хочет поцеловать на прощанье руку, но девушка отворачивается и уходит еще стремительней, чем появилась, оставляя его стоять в нелепой позе. — Вот и все, — говорит Сен-Жюст сам себе, выпрямляясь и поворачиваясь к выходу. — Теперь ты снова весь принадлежишь Республике. Яд в его голосе мог бы отравить не одну сотню австрийцев, жаль им не досталось ни капли. Он уходит из квартиры супругов Леба и из жизни Анриетты. И если в квартире он появится еще не раз, то с бывшей невестой его уже больше никогда ничто не свяжет. И этот факт избавит юную Анриетту Леба от многих бед. Которых, к сожаленью, не избежать Элизе…