***
— Блин, ты… такааая прикооольная… — Нравлюсь? — она оторвала губы от коктейльной трубочки, повернулась на барном табурете, улыбнулась и качнула прелестной головой с двумя симметрично собранными пучками, походившими на рожки. — Нрааавишься… Он приблизился, попав под направленный свет софита. Поджарый и как будто уставший, футболка изношенная, но явно «шмудацкая». Он провёл рукой по волосам, ещё больше затопорщив их вверх. Вальяжно растягивая слова на расслабоне, спросил: — Как звааать? — Марой зови, — пожала плечами она и обняла губами полосатую трубочку, потягивая через неё какой-то алый коктейль. — Клубничная Маргарита, — его худое щетинистое лицо расплылось в улыбке. — Я ж присяяяду? Ты ж не против? — Прикид оценил? — осведомилась она, глядя в бокал. — Да тыыы… и сама ничооо такааая. Прикид зачёоотный. Эт макраме? — он легко коснулся пальцами её белоснежной накидки. — Бог мой! — воскликнула она. — Ты слово «макраме» знаешь, да ещё и выговорил! После такого… как можно тебя… — она эмоционально искала слова, — только сразу в номера. — Так срааазу? — усмехнулся он. — Нет, конечно. Мы с тобой побеседуем, познакомимся, поговорим за жизнь. А как дело дойдёт до самого интересного, ты решишь, что я… КОСТЛЯВАЯ. Он сморщил нос. — Ты меня совсееем не знаааешь. — Я пошутила. Не обижайся. И я тебя неплохо знаю. Давай уже «в нумера» побыстрее. Что-то я засиделась, да и музыка у них дерьмовая.***
Покопавшись в карманах, он впустил её в тёмную квартиру, захлопнул дверь, зашарил в поисках выключателя. Тусклый свет разогнал пушистые чёрные тени, обнажил трещины потёртого паркета, утлость мебели, потасканность стен и «несвежесть» хозяина квартиры. В полупустой комнате возле мятой постели на полу стоял магнитофон, кассеты валялись рядом. Мара, не разуваясь, прошла в комнату, присела на корточки возле магнитофона и нажала кнопку «play». Заиграл гитарный проигрыш, запел Radiohead. — Ты… подобна ааангелу, — протянул он, остановившись в дверном проёме. Мара танцевала посреди комнаты с закрытыми глазами, вытягивая руки к потолку, словно пытаясь дотронуться до «солнца» пластиковой люстры, имитирующей хрусталь. — I’m a creep! — пропел он, глядя, как она танцует. Затем подошёл к ней, опустился на колени и обнял её длинные ноги, уткнувшись в них лицом, а она тихонечко подпевала. — Ты… такааая чертооовски особенная. — А ты со странностями… и тебе здесь не место. — Я знал, что ты придёоошь, не думал, что так скоооро. Он освободил её из своих объятий и повалился на постель, наблюдая, как девушка медленно двигается, поворачиваясь вокруг своей оси. — Ты много пьёшь и торчишь, дорогой. Чего ты ждал? — Знааачит, я всё-таки могу надеяться на один смертееельно сладострааастный поцелуууй? Она замерла на секунду, потом присела рядом с ним на постели. Взяла его руку, которая оказалась гораздо тяжелее, чем она ожидала, и положила его ладонь себе на грудь. — Знаешь, что здесь? — Грууудь? Сееердце? — ухмыльнулся он. — Глупый. У Смерти нет сердца, — улыбнулась она, — но есть кое-что иное. Я хочу угостить тебя напоследок. Она убрала его руку со своей груди и отсоединила белый шнурок, идущий от лифа к поясу, на котором она носила причудливую фляжку в вязаном чехле. — Мой личный коктейль «Белая леди». Тебе понравится. — Очень на эээто надеееюсь, — он печально улыбнулся и принял из её рук фляжку. Аккуратно пригубил, затем добавил: — За тебя! — и залпом выпил содержимое. Тело его обмякло на постели, безвольная рука стукнула пальцами о паркетный пол. Мара поднялась, вздохнула и, цокая каблуками, отправилась в ночь.***
Яркий свет колол сознание прямо сквозь веки, оно билось в черепной коробке и стонало от тупой ноющей боли. Он с трудом припоминал вчерашний вечер. Туман заполнил все грани воспоминаний, но через, казалось бы, непроглядную дымку сна, проявлялся белый тонкий силуэт. Фигура эта медленно танцевала в его памяти, пока он не приоткрыл глаза. — Чёоорт возьмиии, я жив! — он растирал ноющий лоб. — Бееелая леееди, — припомнил он. Зашарил рукой по полу в поисках сигарет, но наткнулся лишь на разбросанные кассеты и задел магнитофон. Тот вдруг зашипел и переключился на FM-волну. Из динамиков донёсся бодрый девичий голос: — Доброго утра желает Мара своему хорошему приятелю и просит передать ему, что они увидятся через 40 лет. Что-то уж слишком долгий срок, не находите? И специально для всех тех, кто так далеко друг от друга, Элла Фицджеральд и Луи Армстронг споют дуэтом. «Думай немного… думай обо мне»… Звук трубы яростно разорвал цепи бессознательности, развеяв остатки опьянения, а Элла запела: «Dream a little Dream of Me!».