Похороните меня в рояле!

POV Алиса

— Мыло! — протянула я на всю квартиру, наплевав на то, что ночь на дворе. Что вообще несёт Ксюша? Ну, посмотрим! — Что ты хочешь? — парень вальяжно развалился на МОЁМ диване в МОЕЙ гостиной. Так, как сейчас он меня бесил своей дьявольской улыбкой, он не бесил меня последнюю неделю! — А ты домой не хочешь поехать? — начала возмущаться я. Даня и Ксюша перекинулись удивлёнными взглядами и посмотрели на меня. — Вообще-то нас Ксюша пригласила! — улыбка с лица Мыла сползла и он развернулся корпусом к двери, где стояла я. Я до конца не понимала от чего злюсь. Я ненавижу, когда меня начинают учить жить. Это могу делать только я! Любовь? Да какая к чертям любовь? Я его ненавижу! — Так поздно уже, тебя там никакая твоя Анфиса-Алевтина не ждёт? — я облокотилась на косяк и открыла глаза шире, безумно посмотрев на артиста, который под моим гнётом аж скукожился. Энергетика — вещь тонкая! — Алис, что происходит? — тихо спросил Даня. Ксюша под его боком немного дёрнулась. Эта персона уж точно понимала в чём дело… — Всё хорошо. Поздно уже для гостей! — я буквально почувствовала, как в жилах начала закипать кровь и приливать к лицу, окрашивая его в коралловый цвет. Будто температура начала подниматься! — Так, а я, кажется, понимаю что происходит! — Бочаров глубоко выдохнул, снял очки, скинув из не столик, встал с дивана и потащил меня за локоть куда-то в коридор. — Пошли, поговорим! Я, естественно, включила себе присущие качества язвы и начала бунтовать, мол: «Какого хера?», «Поставь меня туда, где взял». Ноль на массу! Мэл будто озверел, мёртвой хваткой вцепившись в мою руку, и наверняка останутся синяки. Хотя, надеемся на лучшее. Побои — не самое приятное воспоминание, согласитесь! — А ну освежись! — меня волокли на балкон, где, несмотря на застекление, было достаточно холодно. Кожа сразу покрылась мурашками, а ноги вмиг стали ледяными. Говорила мама: «Носи тапки!». Нет, не удобно ей, этой Алисе. «Колготки кусаются!» — Что ты творишь? — завопила я, но мой рот сразу оказался закрытым красивой и тяжёлой крепкой рукой парня. — А ты что творишь? Как с цепи сорвалась. — сквозь зубы, зашипел он. — Тебя подменили, или критические дни начались внезапно? Так ты скажи, я всё пойму! — Почему я вообще должна что-либо тебе говорить? — «выплюнув» руку, ответила я. Вот знаете, если Ксюхе нужно ужраться, чтобы начать нести всякую чушь, то и мне пить не нужно — и так конченая! — Ты ничего никому не должна, просто так легче будет, — Мэл подошёл ближе ко мне, от чего я отступила назад и упала на диван, уже не вставая. Я подобрала под себя ноги и попыталась согреться, всё ещё не понимая чего хочет этот малахольный! — Зачем ты меня вообще притащил сюда? Зима на улице, если ты не заметил! Я, конечно, понимаю, что там к тебе только осень пришла, но люди уже новый год отпраздновали, — начала «рассказывать» я в красках. — Тебе холодно? — устало спросил Костя, стоя напротив меня, которая не знала куда себя деть! — Холодно и одиноко! — я скрутилась в позу «плачущего ребёнка», уткнувшись в колени. Но ноги продолжали мёрзнуть. Ответа я не услышала. Парень выдохнул, нашёл обогреватель, включив его, затем снял с себя свою розовую толстовку, накинув на меня. — Ты же замёрзнешь! — жалобным голосом засипела я. Ответа не последовало снова. Мэл залез на диван, сев за мной, нашёл где-то за спиной плед, который Ксюша специально сюда притащила, и накрыл себя им, обняв меня сзади. Таким образом было тепло обоим. На кухне мы свет не включали, на балконе тоже, потому видно что-либо было только за счёт гирлянд, которые этот умник включил, как только мы зашли сюда, и лунного света. По-моему, это слишком романтично. И слишком уютно. — Сейчас тепло? — прижимая ближе к себе, спросил Бочаров. — Да, — тихо ответила я и вжалась в парня, после чего последовал его смешок. Знаете, я бы сейчас возмутилась, но так устала играть роль язвы. Поучать всех, грубить, хамить. Как пойму сколько хороших парней, да и людей, в принципе, я оттолкнула таким образом, аж плохо становится. Мне всегда нужен был человек, кто уймёт этот мой снобизм. Кто сможет меня приручить. И, почему-то, пока это выходит только у этой персоны, которая сейчас бесстыже греет свои ручонки у меня на животе, под футболкой, не спускаясь ни ниже, ни выше — держится в рамках приличия! И даже отталкивать не хочется, а просто, хоть на секунду, представить, что я любима и желанна… Мэл зарылся носом в мои волосы. Не знаю, что он там унюхал, но я бы сидела носом в его шее вечно. В моменты, когда мы обнимаемся, не упускаю возможности «подышать им». Господи, этот дьявол дьявольски вкусно пахнет. — Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что у тебя очень хороший парфюм? — неожиданно прозвучал вопрос сзади. — Да нет. Я всегда пользуюсь одной маркой, на протяжении уже стольких лет. Ты будешь первым! — улыбнулась я. — Ну, для каждого мужчины быть первым — это, безусловно, честь. Но не тут, — усмехнулся Костя. Я не знаю сколько мы ещё так сидели: в странной позе, со странными улыбками и в полной темноте. Из комнаты уже перестали доноситься разговоры Ксю и Дани на повышенных тонах: либо крики сейчас продолжаться, в чём я сомневаюсь, ибо она ему не даст, не заслужил; либо они разошлись по койкам. И я, естественно, склоняюсь ко второму варианту. — Они, чо, спать пошли? — спросил Мэл, не отпуская меня, а всё так же держа руки на животе, но уже на кофте. — Наверно, — я сидела и не двигалась. Боялась спугнуть момент. Мне так уютно ещё не было никогда. Безусловно, у меня были молодые люди пару раз, но наши отношения не заходили дальше ухаживаний, ибо эти молодые люди были настолько кончеными, что от них только и бежать хотелось. По следам мечты, ага! — Я спать не хочу. — прошептал на ухо парень и, подняв голову, уставился в окно, на луну. — Хочу смотреть на луну и на тебя! Я засмотрелась на его профиль, потому не сразу отреагировала. Вот казалось бы: нос «шестёркой», как у евреев, анатомически маленькие клыки и ещё миллион недостатков в его внешности и характере. Господи, да эта мразота даже шепелявит. Но ничего с собой сделать не могу. В его присутствии превращаюсь в одну из его фанаток, каким унизительным мне бы это не казалось. Девчонки видят в нём идеал. Нет, я не вижу в нём идеального мальчика. Я вижу упрямую скотину, которая не думает, прежде чем делает. Ему будет просто необходима та, кто будет держать баланс, кто будет уравновешивать его «огненный» знак зодиака и не менее горячий характер. И горячий не в эротических смыслах. — Что? — переспросила я, будто ничего не услышала, переводя глаза с луны на глаза парня. На самом деле, хоть у меня всё плохо что со слухом, что со зрением, но то, что происходит у меня под носом, я вижу и слышу отменно. — Потолок красивый у Вас! — на секунду запнувшись, Мэл перевёл взгляд на потолок. Я не выдержала и рассмеялась. Аж слезы потекли. И мне было плевать на тушь. Видимо, всё же алкоголь делает своё дело. — Что такое? — улыбаясь, спросил Бочаров. — Прости, Мыло. — пытаясь отдышаться, сказала я, аккуратно вытирая остатки туши из-под глаз. — Просто, когда мы были во Львове года три назад с лицеем, у нас была слишком смешная история, связанная в потолком. — Какая? — парень скинул с себя плед, так как на балконе стало более-менее тепло, а я села напротив. — Нет точной истории, но одна из версий такая: была у нас такая — Кристина Локотько, президент лицея, старше нас где-то на полгода, но училась на класс впереди. И во Львове у них с Даней завязался мимолётнейший роман, который жутко бесил шо меня, шо Ксюху. Ну и рассказывают нам, как лежит Кристина на Дане и вдруг, пытается она его поцеловать. А он, будь просто конченым придурком, возьмёт да и ляпанёт: «Красивый потолок, у меня дома такой!», — сквозь смех, рассказала я. Мэл где-то секунды три смотрел на меня, как на дуру, а потом тоже разразился смехом так, что мы сами начали падать друг на друга. — Это как ты в КПИ на фан-встрече стояла и залипала в потолок так, что половины моих ответов не слышала, — вспомнил парень. Ну, кто виноват, что я на тебя смотреть долго не могу — тошнить начинает! — Да, видимо, это передаётся воздушно-капельным путём, — я легла спиной на парня таким образом, чтобы одним краем глаза наблюдать за его лицом, а другим — за тем, что происходит за окном. Господи, спасибо, что сделал меня женщиной и наградил периферическим зрением! — Словесно-матерным, как у Ксюхи! — я усмехнулась и немного подняла голову так, как Мэл тоже улыбнулся и посмотрел на меня. Мы так втыкали где-то секунд тридцать, пока вдвоём не подскочили от неожиданного крика! — Сука, блядь, ты, Даня, уёбище! — мы с с Костей подорвались с дивана и выскочили на кухню, откуда побежали на крик и шум воды в ванную. — Что случилось? — я босыми ногами забежала в ванную, где красовались огромные лужи воды. — Мы сейчас соседей затопим! Из дверного проёма мне и стоящему за мной «начальству» открывался вид на мокрую и злую Ксюшу и лыбящегося Даню. — Блять, — охуевши, сказал парень, придерживая меня за спину, чтобы я не упала. По-моему, у нас традиция: я падаю, а он меня ловит! — Она начала говорить, что никому не нужна и что ей грустно и одиноко! — ответил с улыбкой Демеев. — Ненавижу тебя! — завопила Ксюша и, оттолкнув меня, пошла в комнату, оставляя за собой капли воды, капающие с длинных волос. — Что ты натворил, идиотина? — возмущённо спросила я Даниила. — Она начала нести чушь, ну я её и под душик хлюп — вот результат! — опят усмехнулся Демеев и повесил шланг от душа на место, тоже выходя из ванной и идя к Ксюхе в комнату. — Слышишь, умник, а убирать кто будет? — громко спросила я, глядя на Даню через плечо Мыла. — Мне нужно с ней помириться! — последовал ответ и дверь хлопнула. — Вот дерьмо! — воскликнула я. — Согласен, давай убирать! — Бочаров отодвинуть меня и зашёл в ванную, начиная искать, видимо, швабру. — Ты будешь мне помогать? — хихикнула я, заходя за ним и усаживаясь на стиральную машину. — Да. — парень обернулся на меня и замер с удивлённо-возмущённым лицом. — Ты сидя собралась убирать? — А почему я вообще должна убирать? Почему я вообще всем всегда всё должна? — в какой-то момент я поняла, что на глаза начали наворачиваться слёзы, а голос стал дрожать. — Эй, ты чего? — подходя ближе, спросил Мэл. Господи, почему именно сейчас, именно ему я показываю свои слабости? Матерь Божья, я не так много выпила, чтобы меня так несло. Просто рядом с ним это уже стало нормой. То я плачу, таю в его объятиях, то я начинаю неистово на него орать, ибо ненависть к этому самодовольному петуху берёт верх! — Да ничего, не обращай внимания, — отворачиваясь и утирая слёзы, ответила я. Костя подошёл в упор к машинке и обнял меня. Спокойно, не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы меня перестало трясти. — Просто…я не понимаю почему ко мне такое отношение! Алиса же мамочка, Алиса же всё уберёт, у Алисы ж нет своих желаний и интересов! — слёзы полились с двойной силой и я немного отстранилась, чтобы не намочить футболку парня, но тот лишь сильнее прижал меня к себе, шепча на ухо что-то успокаивающее. И, знаете, это именно тот момент, когда мне хорошо. Спокойно. Ксюша и Даня не кричат, а меня обнимает тот, кого я бы хотела видеть рядом с собой. Господи, я влипла…