***
Стайлз сел в свою машину и вставил ключ зажигания, сбежав по лестнице, предварительно чмокнув Лидию в щеку и сообщив, что у отца какие-то проблемы, что даже не являлось ложью, ведь проблемы ФБР в Бейконе автоматически являются и проблемами полиции Бейкона. Интересно, а Стайлз имел право превышать скорость, учитывая, что дело неотложное? Наверное, будь у Стилински мигалка, он гнал бы на полной скорости, но за неимением оной пришлось следовать правилам дорожного движения. Строить какие-либо гипотезы Стайлз не стал. Какой смысл рисовать непонятные фантазии, если фактов на руках пока нет? Ехать не так уж и далеко, благо. Его уже ждут. Конечно, его ждут, иначе и быть не может! Стилински припарковал машину и, выпрыгнув с переднего сидения, захлопнул джип, поставив тот на сигнализацию. В крови уже бушевал адреналин. Если пригласили в больницу, а не в морг или на место происшествия, то жертва жива, а значит, ее можно будет допросить и узнать какую-то важную информацию. Разумеется, если жертва не в коме, или же не получила амнезию, или же не лишилась дара речи… — Мистер Стилински, пройдемте со мной. — серьезно говорит одна из медсестер, едва ли Стайлз перешагнул порог больницы. Палаты мелькали перед глазами одна за одной. В одной из них — тайна, неразрешенная загадка, новая жертва, оставшаяся в живых. На мгновение Стайлзу показалось, что он чертовски рад сложившейся ситуации. Рад, что жертва в больнице, но рад совершенно не тому, что жива, а тому, что даст хоть какие-то зацепки. Возможно, это профессиональное? А вдруг теперь Стайлз вместо людей обречен видеть лишь загадки: плевать на человека и состояние, главное — игра. Возможность почувствовать кайф от адреналина, бурлящего в крови. Возможность хорошенько поломать голову, в поисках ответа. С такими качествами в институте психологии делать нечего! Впрочем, а парень-то и не психолог, а для агента ФБР эти качества очень даже положительны! Наверное… У самой дальней палаты в конце коридора, Стайлз заметил двух людей, одетых в штатское. Разумеется, они даже спрятали пистолеты так, чтоб тех не было видно. Как это предусмотрительно. — Вы меня вызывали, сэр. — сказал Стайлз, стараясь не привлекать внимания персонала и делая вид, что это все не более, чем светская беседа. — Что случилось? Оперуполномоченный кивнул, указывая на дверь палаты, окно на которой было плотно задернуто жалюзи. — Юноша-третьекурсник. Учится на химика в том же университете. Не скажу, что учится хорошо,так, средне. У него есть девушка, вон, сидит рядом с регистратурой. — Стайлз посмотрел в нужном направлении, где и правда сидела юная студентка, на щеках которой так и не высохли слёзы. — Парень — та еще скотина, — как ни в чем ни бывало продолжил сотрудник федерального бюро, — но наказали его за это знатно. Все еще недоумевая, Стайлз вновь перевёл взгляд на наставника, который, в свою очередь, сказал Стайлзу найти свой значок, который, благо, был перепрятан в потайной отдел рюкзака, а также выдал тому планшет с двумя листами. — Один чистый, второй с вопросами. Задача: допросить потерпевшего и, по возможности, помочь. Удачи, стажер. — мужчина усмехнулся и подмигнул парню, отправляя того в палату. И как это понимать? Стайлз вошел в палату и увидел рыжего юношу, который, вопреки ожиданиям, стоял у окна в неестественной позе: широко расставив ноги. На правой руке юноши белела бинтовая повязка. — Здравствуйте. Я — стажер ФБР — Мечислав Стилински. — начал Стайлз, прочтя первое предложение на бумаге. Я здесь, чтобы установить истину и помочь в поимке преступника. Вы вправе вызвать адвоката. — Подумать только, такой молодой, а уже стажер. — усмехнулся парень. — Адвоката не хочу. Права знаю. Клянусь говорить только правду, Вы ведь записываете всё, верно? — вопрос едва не застал Стайлза врасплох, благо, что на телефоне Стилински был диктофон, который Стайлз, положив телефон перед собой, включил. — Вы готовы отвечать? — Да. — Назовите свое полное имя и дату рождения. — начал допрос Стайлз, все еще удивляясь непонятной позе допрашиваемого, особенно учитывая, что от стула тот любезно отказался, что странно, ведь больным необходим покой. Парень ответил. — Расскажите, что с Вами произошло и когда. — не смотря на то, что разница в возрасте была минимальна, Стайлз, как и положено в таких случаях, соблюдал субординацию. — Пару часов назад я возвращался домой из университета. Я учусь в первую смену. — начал юноша, то и дело тяжко вздыхая каждый раз, когда он от волнения переминался с ноги на ногу. — На меня напал какой-то мужик, когда я проходил через проулок, неподалеку от дома. Стайлз заметил, как парень дееспособной рукой аккуратно попытался залезть себе в брюки, где что-то странно топорщилось. «Пистолет» — мелькнуло в голове Стилински, знавшего от отца подобные уловки преступников. — «Обезоружить уже не успею — слишком далеко стою. Позвать кого-то — тоже, ведь при подобной попытке меня пристрелят, или ранят». — Паника невольно подбиралась к горлу, из-за чего создавалось жуткое ощущение удушья. — «Вот кто бы мог подумать, что захотят пристрелить в первый же год обучения?» — паника все нарастала, видимо, правое полушарие головного мозга взяло под контроль левое. — «Стоп! А откуда у третьекурсника, да еще и пострадавшего, вообще пистолет?» –логика вновь взяла верх над эмоциями, мысленно влепив Стайлзу пощечину. — «Следовательно, это не пистолет. Тогда что?» — странная походка, маленькое пятно спереди брюк, нежелание, чтоб в палату зашла девушка… — Неудобно, наверное, с анальной девственностью прощаться в подворотне? — спросил Стайлз, глядя на смущенного юношу, изо всех сил старающегося отвести взгляд. — Откуда, Вы?.. Вы? — как странно видеть человека, еще минуту назад пытавшегося из себя что-то представлять, опущенным в воду и смущенным до невозможного. — Работа у меня такая. — серьезно ответил Стайлз, изо всех сил стараясь сохранять беспристрастность и не смеяться. — Вас госпитализировали с час назад. Успели оказать первую помощь при колотом ранении, однако упустили сексуальное нападение. Вы старались не придавать этому особого значения, надеясь, что когда все покинут палату, или же Вы выйдете в уборную, то сумеете сами извлечь инородное тело, — смех пробирал всё больше, но должность не позволяла даже улыбаться в подобного рода происшествии. Нападение ведь. — Но отчего-то Вы не можете этого сделать. Почему не обратились к лечащему врачу? — Все вокруг или заняты, или женщины, — буркнул юноша, стараясь не поддаться эмоциям и не расплакаться. — Если моя девушка узнает, будет скандал! — теперь уже паниковал молодой человек. — Да и неудобно ведь… — «Неудобно» — основной аргумент? — удивился Стилински. — То есть ходить удобно? — Отвали! — прошипел рыжеволосый. — Само пройдет. Как бы ни было смешно, но все же проблема пикантная, если не сказать деликатная. Как же нужно бояться доверить свой зад женщине, или же бояться гнева девушки, если предпочтение отдается боли в анусе и паху? Как ребенок, честное слово! В этот момент Стайлз хотел было уйти, но слова старшего наставника крепко засели на подкорке: «Задача: допросить потерпевшего и, по возможности, помочь.» Помочь… Значит, они всё знали, а это — очередное испытание на проф.пригодность? Или же… — Ложись на кровать. На бок, спиной к окну. И приспусти штаны и нижнее бельё ,— сказал Стайлз, подходя к тумбе, которая есть в абсолютно всех VIP-палатах, куда помещают доставленных по скорой. Порывшись кое-какое время во множественных отделах, Стилински вынул парочку латексных белых больничных перчаток и детский крем. Не Бог весть что, но сойдет. Удивленный, но все еще полный смущения молодой человек повиновался, в то время, как Стилински, подойдя к рукомойнику, вымыл руки с мылом и, вытерев их полотенцем, надел перчатки. «Что естественно, то не безобразно». Стайлз, в свое время наслушавшийся от Дерека такого, что уши сворачивались в трубочку, а после заставший Лиама и Тео в весьма щепетильной ситуации, приблизительно знал, что следует делать. — Лучше будет, если прикусишь край подушки. Мало ли, какие слухи потом пойдут. — сказал Стайлз, открывая тюбик с кремом. — Постарайся расслабиться. Припухшая кожа ануса из которого торчала черная пробка. Надувная, судя по структуре. Выполненная из латекса, следовательно, ее невозможно проколоть, подобно воздушному шарику. Стайлз старался быть как можно более осторожным, думая о том, каким вообще нужно быть сумасшедшим, проделывая подобное с людьми. А ведь кому-то это даже удовольствие приносит. Маленькая прослойка для вставки надувателя. Если немного повернуть, то… Юноша приглушенно застонал, прикусывая край подушки так, что на той уж точно останется его слюна. Заерзав, он постарался как можно сильнее сжать бедра, от чего его остановил Стилински, говоря, что еще не всё. Ноги юноши метались по кровати, сминая простынь, ягодицы напряглись; пальцы в перчатке, помассировав периметр, медленно вторглись в плоть. Черная игрушка сдувалась медленно, постепенно давя на чувствительные точки. Парень тяжко вздохнул, из глаз градом сыпались слезы. Ловким движением Стайзу наконец-таки удалось извлечь анальную пробку, практически сдувшуюся и уже, благо, не давящую на чувствительную простату парня, бившегося в предоргазме. — Все будет хорошо, — успокаивающе сказал Стайлз, оборачивая пробку в бумажные салфетки. — Улику я забираю в участок. К тебе зайдут проктолог и психолог. Психолог необходим всем жертвам сексуального насилия, это стандартная процедура. И, да, ты не стал от этого геем. Впрочем, оставлю разговоры психологу. А пока, — Стайлз окинул всхлипывающего парня изучающим взглядом. — онанизм поможет привести в порядок твою проблему. Салфетки на тумбочке. Отдыхай. — Стилински ушел, прикрыв дверь и оставив парня один на один со своими мыслями.***
— Что можете сказать по данному делу, стажер Стилински? — спросил опер, едва ли Стайлз дошел до ординаторской, любезно отданной на время разбирательства сотрудникам федерального бюро. — Что с Вашей стороны это было подло, сэр. Вы ведь всё знали. Это лишь очередная проверка на проф. пригодность и стрессоустойчивость. Работники бюро улыбались, глядя, что Стайлз всё же отгадал ответ. — Докладывайте, Стилински. — Потерпевший Ян Шевстред, девятнадцать лет, студент биолого-химического факультета того же университета, в котором я сейчас, имеет колотую рану ножом на правой руке. Также подвергся сексуальному насилию. К нему вызваны проктолог, для выявления возможных проблем, а также психолог. Повезло хоть, что не мизопед, а просто насильник - сексуальный маньяк. Ну, или что у этого парня такой громкий крик. Весь допрос записан на диктофон. Также прошу взять эту вещь, как улику, — сказал Стайлз, передавая криминалисту сдувшуюся латексную игрушку, и посмеиваясь, ведь он в перчатках, а криминалист-то нет! А вот не надо было таких проверок устраивать, знали ведь с самого начала, что серийным убийцей тут и не пахло. — А тебе палец в рот не клади, Стилински! — ухмыльнулся опер, глядя на подростка. — Свободен пока. — Сэр, Вы еще не сказали о руке. Помните, Вы отдали ее на следственную экспертизу, а результаты должны были уже прийти. — не растерялся Стайлз, узнавая интересующую его информацию у непосредственного руководителя. Криминалист постарался сдержать смех. Глаза выдали. — А я тебя недооценивал, Мечислав. — впервые за долгое время в словах оперативника была радость, а не ворчание или напускная строгость. — Всё верно. Два часа назад, пока ты в университете был, пришли результаты. Стайлз буквально сгорал от любопытства. — Рука принадлежит некой Дафне Гестроуд. Знаешь о такой? Стайлз покачал головой: — Нет, сэр. — Она твоя однокурсница. По психологии. Очевидно, на занятиях после первого сентября так и не появлялась. Неужто цена прогулов столь велика? — ДНК полностью совпадает. В парке было найдено тело. В темном участке, прямо позади скамьи. То-то испугались бы гуляющие… Труп был найден дворником. Он и сообщил в полицию. Необходимо уведомить родных. Поднимется кипиш в СМИ… — Боитесь, что маньяк скроется? — Скорее наоборот. Он — показушник. Даже трупы не прячет. Он жаждет славы. Хочет, чтоб его боялись. Хочет кому-то, а главное — себе, что-то доказать. Поймать надо как можно скорее, пока число жертв не увеличилось. — опер вновь стал серьезен и теперь на его лице прекрасно было видно всю ту усталость, что он так тщательно пытался скрыть. — С сексуальным маньяком всё проще. Его поймать на наживку — раз плюнуть, оставим это полиции. Уходил Стайлз в смятении: радуясь узнанному и сделанному, но опасаясь последующего. Наверное, именно поэтому он так ничего и не сообщил о той самой ложной пожарной сигнализации, отключенной ровно в тот миг, чтоб пожарная бригада не успела выехать. Только вот кто её выключил?..