Любовь вслепую

1. Таинственный Анри. Маршал Арно Савиньяк бывал дома очень редко. Поэтому, естественно, был безумно рад тому, что его приехал навестить сын. Лионель, старший из близнецов, был его любимцем. С младшим из них,-Эмилем, отношения особо не сложились. Смешливый, хрупкий Миль больше тянулся к матери, военную службу воспринимал, как возможность для всевозможных шалостей, вызывающе не интересовался политикой, и маршал потихоньку радовался, что Эмиль, хотя бы, не старший, как "наказание" в семье его старинных противников Приддов,-их сын Джастин. Лионель же был редким умницей, чего не мог не замечать даже кардинал Дорак. Кардинала маршал недолюбливал, за его излишнюю верность Олларам, но ему льстило, что хитрый интриган Дорак очень высоко ценит его сына, которого, несмотря на юный возраст, уже называли "Безупречным Лионелем". -Действительно, безупречный,-Думал маршал, любуясь сыном,-Такой аккуратный, такой сдержанный, такой рассудительный! При всей аккуратности и сдержанности, в Ли проявлялась совсем еще детская порывистость. Он очень оживленно рассказывал отцу о новостях из Олларии, а так же,-о том, что не так давно проиграл в карты "на желание" их родственнику и другу Рокэ Алве. -Надеюсь,-Проворчал маршал,-Что его желание было, хотя бы, приличным! И, вообще, Ли, пожалуйста, не рассказывай о таких проигрышах никому. Зная нрав Рокэ, о тебе "Леворукий" знает что могут подумать! А мне не хотелось бы, чтобы о моем сыне гуляли такие же слухи, как о графе Джастине Васспарде. И, к тому же, для меня очень важно, чтобы у тебя была безупречная репутация. От этого очень многое зависит, Ли! -Вы боитесь сплетен,-Хихикнул Лионель,-Или того, что я уже мог переспать с мужчиной? -Глупышка,-Отец легонько шлепнул его пониже спины,-Ты сам должен думать о том, что ты наследник рода Савиньяк, а не какой-нибудь, прости, Создатель, Манрик, который может таскаться с кем угодно. За обедом Ли разболтался с адьютантом маршала, капитаном Реми Варденом, которому, явно, льстило, что графский сын проявил к нему внимание. Сам же маршал смотрел на сына с затаенной грустью. Ему было безумно жаль, что любимого сына, и, к тому же, наследника, вскоре придется отдать. Отдать, ради того, чтобы расколоть союз давних врагов Талига,-Дриксен и Гаунау. Король Гаунау Хайнрих, чьи отношения с Дриксенской Кесарией все более портились, намекнул, что он был бы не против разорвать отношения с совсем выжившим из ума кесарем Готфридом, и наладить отношения с Талигом. И сам маршал Савиньяк был рад, что, в отличие от других "Людей Чести", мог бы принести своей стране не очередной мятеж, а хотя бы какое-то облегчение, в затянувшейся войне. Это было куда значительнее, чем устроить беспорядки, в какой-нибудь деревне, где их никто даже не заметит,-привыкли. Дураки пошумят, сожгут пару стогов, напьются, как бирисские ишаки и разойдутся по домам, до следующего желания побузить. А вот, надежный мир с вчерашним противником и раскол между главным врагом и его союзником,-это важно, очень важно. Обдумав все это, маршал и не стал клянчить у Хайнриха деньги на очередную "бурю в стакане воды", как это делали Штанцлер с копаньонами, а предложил обсудить мирные переговоры. -А ты не дурак,-Заметил Хайнрих, с которым он встретился, тайком приехав на границу с Гаунау,-Совсем не дурак! И мне тоже надоело бегать на посылках у сумасшедшего Готфрида. А уж у его совсем спятившего племянничка Фрица,-тем более! Но, для того, чтобы заключить мир, мне нужны.. какие-то гарантии. -Гарантии? Переспросил маршал,-И какие же? -Хотя, после кончины супруги, я не собирался вступать в брак,-Отвечал Хайнрих,-И свободная жизнь меня вполне устраивает, но.. В нашем случае, речь идет о союзе между государствами. А таковой союз всегда скреплялся браком. Я знаю, что дети вашего короля еще совсем малы.. Поэтому, меня вполне устроил бы брак с кем-то из юных представителей знатных фамилий вашей страны. Даже независимо от пола. Тем более, что "политические" браки такое предусматривают. Симпатичному, и, главное, умному молодому человеку я был бы рад даже больше, чем какой-нибудь писклявой девице. Слышал, что у тебя неглупый, отважный и красивый наследник.. О нем уже много говорят! Такой молодой человек,-и уже общается на равных с герцогом Алвой и кардиналом Дораком,-и кардинал приглашает его на дипломатические встречи в качестве переводчика! -Да, мой Лионель-мальчик умный и храбрый,-Кивнул маршал, которому стало уже страшно, от того, куда его заносит. И, в то же время,-охватила гордость,-его сыном заинтересовался король, пусть и небольшой, но достаточно сильной страны,-Несмотря на юность, он уже в звании капитана, и служит в Королевской Страже. Возможно, через несколько лет, он меня по службе обойдет! -Так, может, покажешь мне его? Только так, чтобы, пока договор не заключен, он не знал, кто я. Мальчишка есть мальчишка, если ему наши переговоры не понравятся, может и скандал устроить. -Ли не устроит, Ваше Величество. Он, действительно, умница. Но постараюсь что-нибудь придумать. -"Чтобы, пока договор не заключен, он не знал, кто я",-Вспомнил маршал слова Хайнриха, и задумался. Ли не может не знать, кто такой король Гаунау, тем более, что, наверняка, видел его потреты. К тому же, сын-неплохой художник, и легко запоминает лица. Своего обожаемого близнеца Эмиля он запросто изображает по памяти. -Ли нужно представить Хайнриху, но как это сделать, чтобы Ли его не видел?-Маршал даже не знал, что придумать, и ответ подсказал его адьютант Реми. -Нужно просто завязать мальчику глаза,-Предложил он,-Повязка внешности графа Ли не испортит. Если он два-три дня походит с повязкой,-для него это даже полезно. Вы ведь рассказывали, что он писал вам о том, что они с виконтом Эмилем начудили, в доме у молодого соберано Кэналлоа, а он потер глаза руками, то ли с солью, то ли с багряноземельской селитрой.. -Да уж, где Миль, там жди проблем,-Вздохнул маршал,-Такой мальчишка, как он, должен быть тише воды, ниже травы, а вместо этого,-сплошные шалости, одна другой чище! -А их при рождении,-Поинтересовался адьютант,-Не перепутали? -Я сам видел,-Отвечал маршал,-Как они родились.Так что, если господин Штанцлер продолжит делиться со всеми своими измышлениями, я заряжу его в пушку, и выстрелю им в сторону Кесарии, откуда он родом! Варден усмешливо фыркнул, представив себе, как его маршал заряжает пушку Штанцлером, а тот, с воплем "Я старый, больной человек!!!", разносит дворец кесаря в Эйнрехте. -Чему ты там,-Поинтересовался маршал,-Смеешься? -Просто, представил себе Штанцлера, прилетающего в Эйнрехт,-Признался Варден,-Не завидую я тогда дриксам! -Он им всю столицу угробит,-Хмыкнул маршал,-А твоя идея с повязкой мне нравится. Но повязка может слететь. Или сам Ли ее, нечаянно или нарочно, сдернет. -Если сделать повязку очень плотной,-Отвечал Варден,-И закрепить ее, скажем, за ушками, и на затылке тоже крепко завязать,-так просто слететь она не сможет. К тому же, граф Лионель не маленький. Если вы объясните ему, что он не должен снимать повязку, он, скорее всего, послушается. Он умный и спокойный мальчик. Во всяком случае, мне так показалось. -Возможно, ты и прав,-Проговорил маршал,-Лионель, действительно, неглупый. А поскольку, сейчас тут нет Миля, который мог бы подстрекнуть его проявить дурное любопытство, то на благоразумие Ли вполне можно надеяться. Сам Лионель был крайне удивлен просьбой отца.. -Несколько дней с завязанными глазами?-Переспросил он,-Боюсь, что вряд ли я выдержу, чтобы столько времени ничего не видеть! -Ну, представь себе, что тебе это нужно для лечения,-Отвечал отец,-К тому же, глаза у тебя, действительно, немного воспаленные, по всей вероятности,-после вашей с Милем шалости у Рокэ. Сам Миль хоть не пострадал, от своей затеи? -Это была не его затея, а моя,-Улыбнулся Ли,-Я тоже люблю иногда подурачиться. Миль не пострадал. Когда взорвался снаряд, предназначенный для фейерверка, он стоял ближе к двери, и смотрел в коридор, поскольку, я просил его наблюдать, не идет ли Росио. -Надеюсь, что уши вам обоим он потом надрал,-Проворчал маршал,-Мои сыновья чуть не сожгли дом Рокэ! -Он нас никогда не обижает,-Отвечал Лионель,-Глаза у меня немного щипало, но сейчас уже все в порядке. Так зачем мне нужно ходить с завязанными глазами? -Понимаешь, Ли, сюда приезжает один человек. Который хотел бы, чтобы никто из посторонних не видел его лица. -Так, может быть, мне тогда просто уехать? -Нет, Ли. Во-первых, ты не так часто ко мне приезжаешь, чтобы уехать так быстро. А во-вторых, он просил тебя ему представить. -Что толку в знакомстве, если я, все равно, его не увижу? Да и ему самому вряд ли приятно будет видеть меня с повязкой. -Я сам ему все объясню. А тебя видеть он будет рад, в любом случае. -Это кто-то из наших знакомых? -Нет. И ты его пока не знаешь. Но я веду с ним очень важные переговоры. В которых ты можешь сыграть немаловажную роль. -Каким образом? -Ты узнаешь об этом позже. Когда все решится. -у вас какие-то невероятные секреты, отец! -Ничего невероятного. Просто он хочет, чтобы пока о наших переговорах не знали посторонние. -Он.. ваш любовник? -Не выдумывай, Ли! -Неужели у вас никогда не было мужчины? -Единственным мужчиной, с которым у меня иногда случались..близкие отношения, был Алваро, отец Рокэ. Но встречались мы очень редко и осторожно. Его супруга, Долорес, была не столь мудрой, как твоя матушка, которая, хотя и о многом догадывалась, но понимала, что из семьи я, несмотря ни на какие привязанности, никогда не уйду. Я не такой дурак, как покойный Эгмонт Окделл, который, при живой жене, настолько не умел скрывать свою страсть и еще худшую глупость, что назвал старшую дочь в честь возлюбленной, а при обеих женщинах, ухитрялся содержать молодого любовника. Причем, сорил деньгами, а его семья в Надоре жила в такой бедности, что это стало бросаться всем в глаза, и даже близкие друзья стали попрекать его, замечая, что вести себя таким образом, как минимум, неприлично, и, что, к тому же, он бросает тень на всех "Людей Чести". Арлетта доверяет мне, а я ей, наши увлечения нам никогда и нисколько не мешали, мы всегда знали, что друг друга не бросим. Долорес же была ревнива, обидчива, нервозна, и это дурно сказалось на ее сыновьях. Все, кроме Рокэ, оказались или слабы здоровьем, или склонны к неразумным поступкам и лишнему риску. В итоге, выжил один Рокэ,-но и тот,- с очень большими странностями. А все потому, что когда Долорес серьезно заболела, Алваро, оставив его с тяжелобольной матерью, уехал воевать. Свалить уход за парализованной, немного тронувшейся рассудком женщиной, на мальчика,-это, конечно, ужасно. Если бы с вашей матушкой, упаси, Создатель, что-нибудь случилось, я никогда не взвалил бы такую проблему на вас с Милем, хотя, вас двое, и сейчас, вы почти взрослые. -Неужели мне придется несколько дней не снимать повязку? Ведь тогда я буду ощущать себя беспомощным. А это крайне неприятно. -Ко многому ты очень быстро приспособишься. И ложку мимо рта не пронесешь. А в чем-то мы с Реми будем тебе помогать. -А Реми будет здесь? -Да. Он мой адьютант, и этого моего знакомого он не раз видел. Так что, от него тот скрываться не будет. Ли, я очень надеюсь на твое благоразумие, и на то, что ты не будешь мошенничать, и пытаться потихоньку снять повязку. -Не буду! Если, конечно, ваш гость мне этого не позволит. -Это вряд ли. Он не заинтересован в том, чтобы его "инкогнито", каким-то образом, раскрылось! С повязкой на глазах Лионелю, действительно, было нелегко, и, к тому же,-крайне скучно. Он не мог ни почитать взятую с собой книгу, ни порисовать, ни, даже, просто посмотреть в окно. К тому же, в доме, где остановились они с отцом, ему отвели комнату во втором этаже, лестница была очень крутой, и отцу приходилось нести его вниз, в столовую комнату, или в гостиную на руках. А у отца, после одного из тяжелых ранений, болела нога, Реми же был примерно одного роста и комплекции с Ли, и поднять его не мог. Варден помогал Лионелю одеваться, причесываться, проверяя, не развязались ли тесемки повязки, наливал ему вино или шадди, укрывал пледом, когда Ли сидел на диване, рассказывал что-то, чтобы Ли не было совсем уж тоскливо. Гость, появившийся в доме, больше беседовал с отцом, чем с самим Лионелем. За обедом они говорили, в основном, о каких-то пустяках, и ничего серьезного о переговорах Ли узнать не мог. Видимо, более важные темы они обсуждали, когда выезжали охотиться. Судя по громкому, басовитому голосу, приезжий был человеком большим, шумным и подвижным. Сначала Ли казалось, что тот не обращает на него, вообще, никакого внимания, но потом он начал чувствовать, даже сквозь повязку, что гость бросает на него заинтересованные взгляды. А он, как назло, вел себя крайне неловко, и, за обеденным столом, нечаянно уронил бокал, в котором, судя по вкусу, было темно-красное вино "Дурная Кровь", и, похоже, облил манжет сидевшего рядом Реми,-они случайно задели друг друга руками. И смущенно подумал, что если бы не повязка,-не миновать бы ему дуэли с отцовским адьютантом. А потом еще и перемазался черничным вареньем! Это было и вовсе ужасно. И еще более кошмарным было то, что Реми пришлось вытирать ему рот и подбородок салфеткой, как будто он был каким-то беспомощным дурачком! Ему очень хотелось прекратить эти дурацкие игры, и останавливало лишь слово, данное им отцу. Тот относился ко всему этому крайне серьезно, и потихоньку хвалил сына за благоразумие. Как будто не замечал разбитых чашек, опрокинутых бокалов, испачканных манжет своего адьютанта, пролитого вина и рассыпанного сахара. Однажды, когда Лионель сидел в своей комнате, пытаясь, не видя, определить, ясно или пасмурно за окном, дверь скрипнула и в комнату кто-то вошел. Отец? Реми? Но непохоже ни на кого из них. Отец немного припадает на ногу, и это заметно, легкую походку Реми он бы тоже отличил. Значит..? -Скучаешь?-Спросил уже знакомый басовитый голос,-Извини, что тебе приходится терпеть, из-за меня, неудобства. А ты красивый и умный мальчик. Твой отец не обманул. -Не понимаю,-Отвечал Ли,-Зачем он все это затеял? А вам, должно быть, неприятно сидеть за одним столом со мною, когда я все опрокидываю и постоянно перемазываюсь, то соусом, то вареньем! -Не беспокойся, меня это не разочарует. Я вижу, что ты не нарочно, Нелле. Можно мне тебя так называть? -Пожалуйста. Хотя, обычно, меня зовут Ли. -"Нелле" звучит как-то красивее. "Ли" слишком коротко и официально. У нас тебя звали бы именно Нелле. Я вижу, что ты очень стараешься быть самостоятельным, хотя тебе и сложно. И я все понимаю. Однажды мне тоже пришлось долго ничего не видеть,-я обжег глаза при испытании пушки. Снаряд взорвался внутри, пушка разлетелась, и мне обожгло глаза. Хорошо, что хоть не убило. Потом два месяца с глазами промучился. -Я, наверное, столько не смог бы! -Думаю, ты был бы очень терпелив. Я слышал, что ты очень храбрый. -Это явное преувеличение. Кстати, не сочтите, пожалуйста, за нахальство,- но как мне вас называть? -Бергеры называли бы меня Генрих, а у вас, на юге, скорее всего, Анри. Можешь так меня и звать. -"Анри"? Хорошо. Это, все-таки, лучше, чем не знать, как к вам обратиться. -Тебе не скучно тут одному? Мало того, что тебе завязали глаза,-так, еще и оставили тосковать тут, в одиночку! Давай, прогуляемся! -Извините, Анри, но я ничего не вижу, и, даже спускаясь по лестнице, могу свалиться. Я уже чуть не кувыркнулся.. А ждать, пока я буду перебираться со ступеньки на ступеньку, вам вряд ли покажется интересным. -Ничего! Я тебе помогу! Он, действительно, помог Лионелю одеть теплый зимний камзол, а потом, подхватив на руки, понес вниз по лестнице. Ли подумал, что у Анри очень сильные руки. В которых ему не так уж и плохо. Анри взрослый мужчина, намного старше него самого, однако, как ему показалось, явно, им заинтересован. За обедом Анри, потихоньку, подсовывал ему в тарелку сладости, как будто неумышленно, касался его руки своей, и пытался его рассмешить, обращаясь, рассказывая какие-то смешные истории, явно, к нему. Он прекрасно знает талиг, но, похоже, что этот язык ему не родной. Кто он? Бергер? А может быть, варит? Но, явно, не дрикс,-те говорят очень грубо, и, как бы ни знали талиг, жутко коверкают слова. Тот же самый Штанцлер говорит ужасно, хотя, прожил в Олларии, как минимум, лет сорок. Внизу, в прихожей, Анри помог Ли одеть сапоги, теплый плащ и шляпу. Перчатки Ли натянул сам, порадовавшись, что не перепутал правую с левой. -Тут, во дворе, есть довольно прочные санки. Думаю, что они нас как-нибудь выдержат, хотя я и далеко не худышка,-Заговорщически шепнул Анри,-Пойдем, прокатимся с горки! Тут все катаются! Вскоре они уже летели с довольно высокой горки. Анри бережно и крепко держал Лионеля поперек живота, а сам Ли очень боялся, что, от перехваченного дыхания и восторга, завизжит, как последний деревенский мальчишка. При одном из спусков они опрокинулись в пушистый сугроб. -Нелле!-Бросился к нему Анри,-Нелле, ты не ушибся?! Извини меня, дурака! Подверг тебя опасности! -Не ушибся,-Отвечал Лионель, поднимаясь и неловко пытаясь отряхнуться,-Все хорошо! А с вами все в порядке? -Да что мне сделается?-Усмехнулся Анри,-Я крепкий! Он помог Ли стряхнуть снег, поправил воротник плаща, и осторожно притянул его к себе. Ли почувствовал, что Анри прильнул к его губам поцелуем. И это был поцелуй грубоватого, уверенного в себе мужчины, охотника и завоевателя. Судя по ощущению щекотки на губах и лице, у Анри были усы, и даже небольшая борода. Целовал он долго и крепко, захватив маленький рот Ли, и хозяйничая в нем большим, жестковатым языком. Так Ли не целовал никто. Даже Росио. Хотя, он тоже любил подчинять. -Ты такой нежный,-Проговорил Анри после поцелуя, заставив Ли "вспыхнуть" от смущения, поскольку, неженкой тот себя вовсе не считал,-И, похоже, немного замерз. Вот, возьми. Выпей! В руке Ли оказалась металлическая фляжка. Судя по тому, что кислинкой ее горлышко не отдавало,-она была не из простого металла. Скорее всего,-золотая или серебряная. Вероятно, Анри был человеком не бедным, если мог позволить себе такую дорогую вещь. Да и плащ его, на ощупь, был из мягкого бархата, с меховым воротником. И перчатки тоже были бархатные. Пальцы в бархате осторожно поглаживали Лионеля по щеке. Отхлебнув из фляжки, Ли ощутил, что рот его обожгло, как огнем. -"Леворукий" и все его кошки!-Пробормотал он,-Что это?!! -Старая, хорошо выдержанная рябиновая настойка,-Отвечал Анри, и в его голосе почувствовалась улыбка,-Пей, Нелле, не бойся! Чтобы не показаться слабаком, Ли выпил еще немного. И почувствовал, что земля уходит из-под ног. И что ему, почему-то, стало безумно весело. -Анри,-Потянулся он к своему кавалеру,-Поцелуйте меня еще! И снимите с меня эту кошачью повязку! -Повязку, пока мы с твоим отцом не завершим переговоры, я с тебя снять не могу,-Отвечал Анри,-Да и зачем? Вдруг я тебя напугаю, и ты убежишь? А я не хочу тебя потерять! А вот, поцеловать,-пожалуйста! Ты такой милый и смешной! Кстати, вот, хоть конфету съешь,-иначе, совсем захмелеешь! С прогулки Анри принес Лионеля на руках. Выпив еще рябиновой настойки, Ли основательно нарезался, и даже не мог самостоятельно идти, а уж с завязанными глазами,-тем более. -Кошмар!-Проговорил отец, увидев Ли, в таком состоянии,-И это мой сын! -Извини его, маршал,-Отвечал Анри,-Это я его подпоил. Наши напитки покрепче всех этих ваших "Кровей" и "Слезок". Мы люди простые, живем, как говорится, в лесу, молимся колесу,-Он хохотнул,-Напитки делаем крепкие, и пьем, хотя и редко, но метко! А твой мальчик неопытный, такого еще не пил, и, к тому же, озяб. Вот, и захмелел. -Анри,-Пробормотал Ли,-Анри, я вам нравлюсь? -Нравишься,-Даже в таком пьяном состоянии, Ли почувствовал в голосе Анри улыбку,-Очень нравишься. Ты очаровательный мальчик! -Ли, ты ведешь себя, как шлюха!-Возмущенно проговорил отец, и, выхватив сына у Анри, сам унес его в комнату наверху, где продолжал ворчать,-Что ты вытворяешь?! Мало того, что напился, как дриксенская кошка,-так, еще и заигрываешь с моим гостем, как гулящая девка! -А разве вы не этого хотели?-Пробормотал Ли,-Вы же оставили меня здесь, чтобы под него подложить, ведь так? Ответом ему была такая оглушительная пощечина, что с него мигом слетел весь хмель. -Какая же ты дрянь!-Жестко проговорил отец,-Это все твоя дружба или что там еще с Джастином Васспардом! Упаси тебя, Создатель, если я узнаю, что ты оказался третьим в постели с ним и Рокэ! Если мне начнут присылать такие же непристойные картинки, как герцогу Вальтеру Придду, я сошлю всю вашу "милую компанию" рядовыми в Варасту! Или на флот, матросами! -Росио, и так, хотел наняться матросом на флот,-Отвечал Ли,-Даже угнал, однажды, с его кузеном Рамоном, дриксенский корабль "Императрикс". А что касается картинок,-это все Ее Величество.. Точнее, Штанцлер, который обстряпывает все темные делишки этой шлюхи, которая, по какой-то нелепой случайности, стала королевой! Джастин застукал ее с "гусиным" послом. Которому она передавала письмо одного из командующих нашими армиями Его Величеству. Поэтому, она и мстит Джастину. А Штанцлер и рад ей помочь. Потому, что он тоже дриксенский шпион! Он, кстати, и о нашей матушке распускает идиотские слухи, будто она тебе изменяла, и плела против тебя интриги, и что твой настоящий сын Эмиль, а я бастард ее брата, Гектора Рафиано, которого она, воспользовавшись нашим сходством с Милем, якобы, подсунула на его место, чтобы сделать меня, когда-нибудь, графом Савиньяком, и укрепить положение своей собственной семьи, из которой она родом. -И ты все это слышал?! Этот старый мухомор тебе все это говорил?! -Не мне лично. Я слышал об этом от Робера Эпинэ. Его дед, наслушавшись Штанцлера, запретил своим внукам со мною встречаться. Робер, конечно, во все это не поверил, и рассказал мне,-хотел предупредить, чтобы я не удивлялся, если от меня все начнут отворачиваться. Это все нечаянно услышал Миль, и хотел вызвать Штанцлера на дуэль. А тот прикинулся больным и заявил, что он человек не военный, и с офицерами тягаться в стрельбе и фехтовании не может. -Ну, да. Зато, языком может молоть, как бергерская мельница! Все это чушь, Ли. И ты, и Миль,-вы оба мои сыновья. Я сам нянчил вас, когда вы были совсем крошками, а ваша матушка хворала после вашего рождения,-выносить и родить близнецов,-это не фунт изюма! А что касается старого болвана Гийома,-если уж он так брезгует моими сыновьями и считает вас бастардами, я его захудалому Дому больше не служу, и Милю с Робером общаться тоже не позволю! Ну, ладно, Ли. Хватит хныкать. Ложись спать. И больше так не напивайся. И Анри, как ты его называешь, тоже хорош,-напоил тебя, и смеется! -Отец, а кто он такой? Чем он занимается? Он говорил, что однажды чуть не ослеп при испытании пушки. Значит, он военный? -Можно сказать, что да. Он военный. И не просто военный,-он полководец, с которым я веду переговоры. Остальное ты когда-нибудь узнаешь, но не сейчас. А ночью Ли проснулся, почувствовав, что с него стянули одеяло. Хотя он ничего не видел, но понял, что на него смотрит Анри. И, страшно смутившись, хотел вновь укрыться, но Анри его остановил,-и, мало того,-стащил с него рубашку. -Т-с-с, тише, мальчик! Я не сделаю тебе ничего дурного!-Прошептал он,-Просто, хочу на тебя взглянуть! И, пожалуйста, прости меня, что я тебя подпоил. Твой отец был в таком гневе! Видимо, он воспитывал тебя в большой строгости. -Не сказал бы,-Улыбнулся Ли,-Просто, сейчас, ему пришло в голову, что следует позаботиться о моей репутации. Как будто он замуж меня отдавать собрался! -Кто знает,-может быть, и так? Ты красивый и умненький. Твоей руки могут добиваться многие. Даже некоторые монархи сочтут за честь видеть тебя своим супругом. -Если такие, как дриксенский кесарь,-то лучше не надо! -Ты смешной. И, правда, очень красивый! Ли страшно смутился, почувствовав, что с него, кроме рубашки, спустили еще и панталоны, оставив его совсем голым. Пряча лицо в подушку, он подумал, что, возможно, отец прав, и он, и впрямь, ведет себя крайне недостойно. Напился с человеком, о котором ничего не знал, даже как того по-настоящему зовут, целовался с ним, позволил брать себя на руки, катался с ним с горки, а теперь,-лежит, уткнувшись носом в подушку, абсолютно нагой, и позволяет себя трогать. -Ты красивый, Нелле,-Повторил Анри, легонько ощупывая руками его спину, а потом проводя по ней губами дорожку поцелуев,-Невероятно красивый! Ты будешь моим, очаровательное дитя! А когда руки и губы Анри спустились ниже, Ли уже не знал, куда деваться от смущения. Его ягодицы еще не целовал никто, даже Росио, при всей его бесцеремонности. И, тем более,- не касался их языком, проникая в ложбинку между ними. -Ты боишься, Нелле?-Анри, похоже, улыбнулся,-Весь напрягся! Не бойся, я пока не стану тебя тревожить. Я просто тобой любуюсь. Ты прекрасен. Наверное, поклонников у тебя немало. Я не так молод, и мне будет нелегко скрещивать с ними шпаги, но я готов биться за тебя, хоть с целой армией! -Немало поклонников?-Рассмеялся, несмотря на смущение, Ли,-Вообще-то, у меня их совсем немного. Меня считают "холодной гадиной"! -Идиоты,-Хмыкнул Анри,-Когда я целовал тебя на прогулке, ты вовсе не был холодным! -Я просто перебрал немного. Ваше вино, и впрямь, оказалось для меня непривычным! -Это настойка. Она даже для меня крепкая. А ты совсем неопытен. Голова не болит? -Нет.. Только до сих пор в сон клонит. -Спи! А я пойду. Добрых снов тебе, Нелле! Поцеловав Ли между спиной и шеей, он тихонько вышел, а Лионелю стало даже слегка обидно, что осмотр не получил какого-то продолжения. Было бы даже любопытно стать любовником взрослого, опытного и такого обаятельного человека. Сильные, уверенные в себе, яркие и смелые мужчины всегда его привлекали. Но они, почему-то, смотрели на него, или как на ребенка, или как на молодого интригана, хотя Ли вовсе таким не был. Он был внимательным, рассудительным, иногда умел выкрутиться из какой-то сложной ситуации, или помочь выкрутиться кому-то другому, однако, интриги никакого удовольствия ему не доставляли. Он хотел стать таким же командиром, как его отец. А напоминания, что он "наполовину Рафиано", его просто злили. Тем более, что из-за этих матушкиных родственников, о нем ходили самые дурные слухи. На следующий день они с отцом отправились на именины к герцогу Ноймаринену. Анри с ними, почему-то, не поехал, что очень расстроило Лионеля. Ему хотелось, чтобы Анри был рядом с ним. Проводить время с многочисленными, скучными и старомодными родственницами маршала ему было абсолютно неинтересно. И, к тому же, раздражали попытки старика Рудольфа навязать ему кого-то из перезрелых дочерей. Да и сыновья у герцога были, откровенно говоря, со странностями. Поэтому, он куда охотнее провел бы время с Анри, чем ехать к Ноймаринену. Герцог встретил их приветливо, и, увидев повязку на глазах Ли, который с досадой подумал о том, неужели ее нельзя было снять,-ведь Анри у Ноймаринена не будет, а значит, никого нежелательного он не увидит, поинтересовался: -Что у графа Лэкдеми с глазами? -Обжег,-Коротко пояснил отец,-Из-за какой-то шалости с фейерверком. Но сейчас мальчику уже лучше. -"Обжег из-за шалости",-Проворчал Рудольф,-Молодость, молодость.. Хотя, от твоего старшего не ожидал. Вроде бы, благоразумный мальчишка. -Все они,-Проворчал маршал,-"Благоразумные". А потому, что-то взрывают, дерутся на дуэлях и суют нос куда не следует! Герцог, в ответ, хмыкнул и потрепал Ли по голове. -Вырос парень,-Проговорил герцог,-А я помню их с Эмилем маленькими, белобрысенькими сорванцами! -Вырос,-Отвечал отец,-Я тоже не заметил, как это случилось. Еще недавно таскал их с Милем, двоих, на руках, а они уже такие взрослые! У герцога гостили два его сына,-Альберт Доннербург и Эрвин Литенкетте. Когда-то отец Лионеля спас Альберта, когда тот, заблудившись на болотах, чуть не утонул. После этого, Альберт долго болел горячкой, доктора даже опасались за его жизнь, но он, к счастью выжил. Однако, с тех пор, у него что-то случилось с головой. Альберт даже "Лаик" кое-как закончил, из-за своих странностей. Он не мог нормально учиться, блуждал по бывшему монастырю, где располагалось военное училище для сыновей талигской знати в поисках встреч с привидениями, о которых все остальные предпочитали лишний раз даже не припоминать. Если для остальных унаров "ссылка" в Старую Галерею была наказанием, Альберт лез туда сам, пока, однажды, его не нашли там на полу без сознания. Он опять, некоторое время, лежал больной, а после этого, стал чудить еще хуже. Однажды ночью, он пробрался в комнату Лионеля, и чуть не изнасиловал спящего графа Лэкдеми. Тот проснулся, когда возбужденный Альберт, пытаясь перевернуть его на спину, уронил горящую свечу, и на Лионеле загорелась рубашка. Вскочив, он попытался оттолкнуть Альберта, еще не понимая, что охвачен огнем, который, от движения, раздуло еще хуже. Огонь перекинулся и на одежду Альберта. Им обоим очень повезло, что от шума и запаха дыма проснулся спавший в соседней комнате Эмиль, который, вбежав к брату, вылил на него кувшин воды и принялся звать на помощь. Прибежавшие капитан Арамона и и лекарь Дюрсе затушили пламя, прибивая его одеялами и тряпками. Ни виновник пожара, ни его жертва особо не пострадали, но, с тех пор, на боку и на руке Лионеля остались шрамы. Он даже шутил, потом, что "Леворукому" надоело путать своих любимчиков, и он решил одного из них отметить. С тех пор, Лионель сыновей герцога Ноймаринена недолюбливал, считая их не совсем нормальными. Он еще как-то общался с Людвигом,-самым старшим из них, но два средних,-Альберт и Эрвин, симпатий у него не вызывали. И надо же было с ними столкнуться! Мало того,-Альберт потащил его танцевать. -Извини, у меня глаза не в порядке,-Попытался выкрутиться Ли,-Так что, сегодня я плохой партнер! -Ничего,-Упрямо отвечал Альберт,-Я тебе помогу! Он, действительно, очень уверенно вел Ли в танце, однако, Лионелю, все равно, было неприятно. Слишком уж сильно Альберт сжимал его руки, и слишком уж настойчиво старался им управлять. Хорошо, что когда все менялись партнерами, Ли очень ловко перехватил отец. -Папа, не могли бы вы объяснить молодым Ноймарам,-Попросил Ли,-Что сегодня я обещал все танцы вам? -Опасаешься графа Доннербурга? -Нет. Но он слишком уж настырен. Просто, до неприличия! -Хорошо. Держись возле меня,-Отец осторожно поправил немного растрепавшиеся волосы Ли,-Кстати, как тебе, все-таки, мой гость? -Он.. Он по-своему симпатичный,-Вспомнив ночной осмотр, Ли ужасно покраснел,-Конечно, я его не видел. Но он очень галантный кавалер. -Он от тебя голову потерял. Я веду с ним очень важные переговоры, а он может говорить только о тебе. -У меня такое впечатление, что вам это нравится, папа. -А какому отцу не по душе, когда его ребенком восхищаются? Но, пожалуйста, будь благоразумнее. Твой Анри-человек непредсказуемый. Я даже не могу сказать, чем закончатся наши переговоры. -Переговоры? -А что в них такого, что тебе не нравится? -Мне кажется, что.. Что это, скорее, похоже, на сватовство. -Не выдумывай. Хотя.. Человек он неплохой. И я был бы очень рад, если бы он смог стать тебе достойным супругом. -Но, отец.. Я его совсем не знаю! -Ну, да. Совсем не знаешь, но уже успел с ним напиться! -Мы катались с горы, свалились в сугроб, и я немного озяб. Он предложил мне немного вина. А оно оказалось очень крепким. Наши обычные вина мне привычны. А это.. -Это была крепкая рябиновая настойка. Мне следовало тебя предупредить. Дитя мое, ты еще такой наивный! -А все называют меня "змеей в мундире"! -Не знаю, для кого ты "змея"! Для меня ты мое дорогое дитя! После танцев, отец о чем-то заговорил с маршалом фок Варзов, а Лионель, присев в кресло, взял тарелочку домашнего мороженого, которое у Ноймариненов готовили очень вкусно. Ли не очень любил сладкое, но он был разгорячен танцами, а мороженое очень любил. И поэтому, с удовольствием лакомился. -Ли, извини, пожалуйста, мне нужно кое-что тебе сказать,-За плечо его тронул Альберт Доннербург,-Только не здесь. Тут слишком многолюдно. -Опять начнешь ко мне липнуть? -Нет.. Понимаешь.. Что-то, долго нет Людвига. Я боюсь, что с ним что-то случилось. А он, недавно, говорил мне нечто важное. Об этом я и хочу тебе сказать! Пришлось Ли, оставив мороженое, выйти, вслед за Альбертом. Тот, подхватив его под руку, повел куда-то вниз. Похоже, что они спустились в приемную. Где на голову Лионеля вдруг обрушился тяжелый удар, от которого он потерял сознание. Очнулся Лионель, как он почувствовал, лежа поперек седла. Он был крепко связан. И его куда-то везли. -Аль, тебе не кажется,-Услышал он голос, принадлежавший Эрвину,-Что ты уже хватил лишнего? Украсть сына графа Савиньяка,-это уже чересчур. Ты подставил нашего отца. Ведь граф, обнаружив пропажу, потребует объяснений от него! -Я отправлю отцу записку, где все объясню,-Отвечал Альберт,-Я знаю, что виноват, очень виноват.. Но я больше не мог. Я люблю Ли. А он всегда смотрел на меня, как на никчемного придурка. Еще в "Лаик".. Там с ним всегда был Эмиль его драгоценный. Я пытался убить Эмиля, но мне помешали. Их с Ли заявился навестить их проклятый родственничек, герцог Алва. Который понял, что Эмилю подмешали отравы. Хорошо, что хоть не догадался, что это я сделал! А сейчас к Ли сватается какой-то богатый проходимец. Я видел их на горке, недалеко от дома барона Райнштайнера. Какой-то толстый проходимец, похожий на фельпского купчишку, обнимал Ли, как уличную девку, а тот вис на нем, пьяный в хлам! Мой Ли, мой прекрасный, недоступный Ли вел себя, как шлюха! Я так больше не могу, я не позволю сделать его продажной потаскухой! Я увезу его отсюда! -Куда? -В Дриксен. Больше некуда. Если я уеду в Фельп или в Ардору, меня быстренько выдадут, Джеймс Каданский тоже сидит в Хегреде, как хомяк в норе, и трясется при одном упоминании Талига. Он ведь поддерживал мятеж Эгмонта Окделла, и деньгами, и оружием. В Гайифе можно запросто попасть в рабство,-они не очень-то церемонятся с иностранцами, Гаунау-это бандитская шайка, а не государство! А Дриксенская Кесария, пускай и противник, но, хотя бы, приличный! -Аль, ты, точно, спятил! В Дриксен.. И, что, мне и братьям придется, когда-нибудь, в тебя стрелять?! -Я не пойду на военную службу. Наймусь куда-нибудь, секретарем или картографом. Или переводчиком. Для дворянина найдется занятие.       Ли похолодел. Вот, только, попасть в Дриксен ему и не хватало! После того, как он, не раз, участвовал в боях против дриксов,-и не только в боях, но и в самых немыслимых разведывательных вылазках. О чем даже отец не знал. И все еще продолжает считать его милым и наивным мальчиком. Хотя, насчет наивности,-в этом он прав. Это же надо было так глупо попасться в лапы сумасшедшего Альберта! -И ты,-Спросил Эрвин,-Потащишь в Дриксен Лионеля? Ты уверен, что ты с ним справишься? -Справлюсь. Я напою его снотворным. И он сопротивляться не будет. К тому же, я возьму его силой. Тогда он будет вынужден остаться со мною, потому, что иначе, я могу всем об этом рассказать, и он будет опозорен. -Возьмешь силой?-Подумал Ли,-Ну, ну, попробуй! Попробуй, гаденыш! Я сдохну,-но и тебе, недоумок, тоже не жить! Хотя Ли ничего не видел, все его чувства, может быть, как раз, из-за этого, были обострены. И он очень быстро нашел спрятанный за голенищем сапога Альберта кинжал,-тот носил его там, как и все Ноймары. Немного вытянув кинжал из-за голенища, Ли перерезал о него веревку на руках, немного, при этом, как ощутил, порезавшись. А потом, потихоньку, спрятал его в рукаве. Теперь ему нужно было дождаться, когда его спустят с лошади, чтобы попытаться освободить ноги. Через некоторое время, они остановились. Альберт, стащив его с коня, куда-то понес. Заскрипела дверь. Очевидно, это был какой-то дом. -Здесь я переночую,-Проговорил Альберт,-А уже завтра уеду. Эрви, прошу тебя, не говори ничего отцу! Потом я сам ему напишу! -А ты не боишься,-Спросил Эрвин,-Что граф Савиньяк начнет тебя преследовать? Он же трясется над Лионелем, как наседка над цыпленком! Это его любимый сын и наследник! Если бы ты похитил Эмиля, никто бы, наверное, и слова не сказал,-граф его не любит. Эмиль-зануда, плакса и "лишний рот" в семье, даже в такой богатой, как Савиньяки. В древности второго близнеца, вообще, убивали, чтобы он не мешал брату, и не мог претендовать на часть наследства. Эмиль обуза. Его бы, даже, не спохватились. Но Лионель.. За него граф или убьет, или собственную жизнь отдаст, даже не задумываясь! -Вот именно,-Эмиль-обуза,-Отвечал Альберт,-И мне он тоже даром не нужен! Мне нужен Лионель,-и он будет моим! Он опустил Ли на что-то мягкое. Похоже, что на диван. Лионель испугался, что Альберт заметит то, что он освободил руки, обыщет и отберет кинжал. Однако, Альберта опять отвлек Эрвин. Который вдруг спросил: -А об мне ты подумал? Тебе нужен Лионель. А как же я?! Аль, я ведь люблю тебя! Мы всегда были вместе! Я был твоим другом, сообщником, любовником! Я ведь разделил с тобой постель совсем мальчишкой, подарив тебе свою невинность. И не сказал ничего родителям, и никому не говорил.. И мечтал, что мы будем вместе. Ведь, братья-это даже больше, чем супруги. -Прости меня, Эрви,-Глухо отвечал Альберт,-Пожалуйста, прости, если можешь! Я тоже по-своему тебя люблю, и всегда буду любить. Но я зашел слишком далеко. К тому же, со мною ты, все равно, никогда не смог бы стать счастливым. В семье меня не любят и считают сумасшедшим. Здесь я завершу свои дни дурно, очень дурно! У меня скверные отношения с отцом. Он служит Талигу, а я связан с теми, кого все считают мятежниками. -Аль, зачем ты с ними спутался?! -Я Человек Чести, Эрви! И давно уже! Я ненавижу этого кривляку Фердинанда Оллара, его потаскуху жену, кардинала Дорака, графа Савиньяка, "навозников" и прочих выскочек! Когда-нибудь, когда ты станешь старше, ты все поймешь! -Да уж, хорошее оправдание,-Со злостью подумал Лионель,-Для того, чтобы сбежать в Дриксен! Дешевая мыло-драма! Он, потихоньку, разрезал веревки и на ногах. И попытался освободить глаза от повязки. Однако, не тут-то было. Как выяснилось, повязка была чем-то накрепко приклеена к лицу. Похоже, что Варден, прижде, чем завязать ему глаза, ухитрился намазать повязку каким-то клеем. Который просто намертво прилип к коже. Придурок Реми даже не задумался над тем, что Лионель мог очутиться в какой-то опасной ситуации, где ему будет очень трудно действовать вслепую. -А если этот клей разъел мне глаза?!-С ужасом подумал Ли,-И я останусь слепым уже навсегда?!! От этого, ему стало совсем плохо, и он кое-как взял себя в руки, заставив себя думать, что сначала нужно вырваться из когтей обезумевшего Доннербурга, а со всем остальным можно будет разобраться уже потом. Когда Альберт с братом куда-то вышли, Лионель наощупь нашел выход из комнаты, в которую его принесли, и, потихоньку, выскользнул из дома. -Похоже, что это охотничий дом герцога Ноймаринена, на болотах,-Подумал он,-Когда-то мы здесь уже были. Значит, где-то справа должна быть коновязь, а там лошади. Если, конечно, Альберт не распорядился отвести их, на ночь, в конюшню. Пробираться через лес пешком опасно, а возвращаться к Альберту тоже не лучше! Сумасшедший волчонок, действительно, может и изнасиловать, и даже убить. Коновязь он нашел, и, кое-как вскочил на первую попавшуюся лошадь. -Давай, дорогуша,-Прошептал он, тронув бока лошади каблуками,-Помоги мне отсюда выбраться! -Он сбежал!-Услышал Ли злобный крик Альберта у себя за спиной,-Гаденыш! Даже почти слепой,-и сбежал!!! Если я его поймаю,-он у меня плетей отведает!!!! -Остановись!-Умолял брата Эрвин,-Прошу тебя, Аль, не делай глупостей! Если ты покалечишь графа Лэкдеми, его отец тебя повесит! А вся эта история очень быстро дойдет до короля. Подумай о наших родителях! Матушка сестра Фердинанда. Его Величество будет вынужден наказать собственную родню! Что начнется в стране?! -Да плевать мне,-Отвечал Альберт,-И на короля, и на папашу Лионеля, и на этот мерзкий Талиг мне тоже плевать! Меня здесь всегда ненавидели! Я найду Ли, накажу за побег и увезу в Дриксен! Пришлось Лионелю пустить лошадь в галоп, надеясь, что она сама найдет дорогу. Лошади-существа умные, и в болото вряд ли полезут. Лишь бы только этот безумец не стал стрелять! Ведь у самого Ли пистолетов нет, а если бы и были, стрелять вслепую просто невозможно. Конечно, его кузен Росио умеет стрелять и с закрытыми глазами, но закрытые,-это не заклеенные плотной повязкой! Пара выстрелов, все-таки, прогремела. Ли прижался к гриве лошади. Но, увы, его успело задеть. Он почувствовал, что место между правым плечом и шеей обожгло как будто огнем, и плечо стало тяжелым, как камень. Хорошо, что он был левшой, из-за чего, его даже дразнили "Леворуким", и он мог держать поводья левой. Было очень холодно, Лионеля хлестал ледяной ветер, а он был лишь в тонкой рубашке и жилете, поскольку, скинул теплый камзол после танцев,-в доме герцога Ноймаринена было жарко натоплено. И вслед за своим похитителем он так и вышел в легком жилете. Поэтому, под ледяным ветром он быстро озяб, а сыпавшаяся с неба ледяная крупа больно хлестала его по лицу, рукам и шее, а поврежденные шея и плечо очень сильно болели. Вдруг впереди он услышал голоса людей. -Нужно ехать на болота. Там у герцога был охотничий дом. Наверняка, безумный мальчишка поехал туда. -Скорее всего. Альберт там часто прятался, когда был не в духе или хотел тайком с кем-то встретиться. -Кстати, однажды, на мхах обнаружили тело мальчишки, сына церковного старосты. У него было выстрелом снесено полчерепа. Но граф Альберт клялся, что даже знаком с ним не был. Да никто и не видел, чтобы тот побывал в охотничьем доме. Дело замяли. Однако, мальчишки продолжали иногда пропадать. -Пусть он только попробует моего мальчика пальцем тронуть,-я не посмотрю на то, что он королевский племянник. Хотя, Его Величество вряд ли в восторге от ненормального родственничка! -Отец!-Услышав голос отца, крикнул Лионель,-Отец! -Что?!-Донеслось до него,-Тише, господа! -Отец!-Повторил он,-Я здесь! Рядом! Подъедьте ближе, пожалуйста! Отец очутился рядом почти вмиг. А вместе с ним еще какие-то люди. Судя по голосам, среди были Анри, старший брат Альберта, Людвиг, и адьютант герцога Ноймаринена, барон Лерхе. -Ли, мой мальчик!-Какой-то миг,-и Лионель очутился в крепких объятиях отца,-Нашелся! Что с тобой было? Куда ты пропал?! -Альберт меня уволок,-Отвечал Ли,- Хотел изнасиловать и увезти в Дриксен. Но я сумел вырваться. Кое-как.. У меня повязка к лицу прилипла, я ничего не вижу. Хорошо, что хоть лошадь выбралась на дорогу! -Значит, тебя, все-таки, похитил этот сумасшедший мальчишка? -По-моему, у него с головой не все в порядке. Он хотел сбежать к дриксам и увезти меня с собой! -О, Создатель, да ты ранен! Это он в тебя стрелял?! -Не знаю. Их там было двое,-он и Эрвин! -И Эрвин туда же!-Вздохнул Людвиг,-Хотя, следовало этого ожидать! Он всегда ходил за Альбертом с раскрытым ртом, и поддерживал все его затеи, даже самые дурацкие! Бедный отец! Один сын сошел с ума, и другого чуть преступником не сделал! Граф, я смею просить вас о прощении. Наша семья очень виновата перед вами.. Но мы не хотели причинить ни вам, ни вашему сыну никакого зла.. Это просто ужасное стечение обстоятельств! -Возможно, что все началось в "Лаик",-Заметил Лионель,-Когда мы учились там, Альберт любил бродить в Старой Галерее, куда всех остальных можно было разве что сослать, за какой-нибудь проступок. Говорили, что там есть что-то дурное. А он облазал там все темные углы и щели. Однажды, его нашли там в беспамятстве. И, после этого, началось.. Может быть, в него вселились какие-то дурные силы, поэтому, он и стал таким странным. -Нелле, ты совсем раздет,-Анри набросил на плечи Лионеля теплый плащ, и опять протянул уже знакомую фляжку,-Вот, возьми, выпей, хоть согреешься! В этот раз, Лионель захмелел даже хуже, чем во время прогулки с Анри, и уже не помнил, как его довезли до дома, в котором они с отцом остановились, и как лекарь бинтовал его плечо, как убрали прилипшую повязку с лица. И разобрал лишь то, что бестолковый Варден приклеил повязку к его лицу вишневым клеем из Кэналлоа. -К счастью,-Сообщил лекарь отцу,-Глаза молодого человека особо не пострадали. Но есть небольшой ожог. Так что, придется ему немного походить уже с чистой повязкой. А глаза по вечерам осторожно промывать слабым настоем ромашки. -Я вызову Вардена на дуэль,-Прошипел Ли,-Идиот! Я чуть, из-за него, не ослеп! -Какая дуэль?-Проворчал отец,-Ты, и так, ранен, горе ты мое! Хорошо хоть не опасно. Но крови потерял много. Бедняжка ты, бедняжка! Тебе сейчас нужно отдыхать и сил набираться! А Реми получит хорошую взбучку! К счастью, Лионелю удалось не разболеться после пережитого. Ныла только поврежденная часть шеи. И, уже на следующий день, он встал на ноги, намереваясь проучить Вардена, за вишневый клей, чуть не разъевший ему глаза. Однако, Вардена в доме не оказалось,-видимо, отец его куда-то отослал, опасаясь, что Лионель с ним подерется. Его заменил Отто Гельбраузе, тихий молодой человек, больше похожий на чиновника, чем на военного, племянник маршала фок Варзов. Когда-то Эмиль подрался из-за него с рыжим Манриком, который безжалостно дразнил Отто "Жирным Пингвином", и даже ухитрился, на балу у Дораков, срезать пуговицы с его мундира лопаткой для торта. После этого, несчастный Отто в Эмиля просто влюбился, и ходил за ним, как привязанный. Даже сплетничали, что у Эмиля с ним что-то было, поскольку, Гельбраузе от Эмиля просто не отлипал. Лионель на все это особого внимания не обращал. Должен же был хоть кто-то развлекать Миля, который, и так, не позволял себе ничего лишнего! Отто помог Ли спуститься в гостиную и сообщил, что маршал уехал к герцогу Ноймаринену, с которым собирался обсудить поведение его отпрысков, один из которых, Эрвин, был арестован ночью, когда явился домой, а другого,-Альберта, не могут найти, вполне возможно, что он куда-то сбежал. -Отто, пожалуйста, напишите, от моего имени, герцогу, что к Эрвину я никаких претензий не имею, и ломать его судьбу не хочу,-Проговорил Лионель,-Он, и так, несчастный, издерганный мальчишка, и ничего плохого мне не сделал. Просто, увязался за братом. Вообще, не хотелось бы, чтобы вокруг этой истории поднялся какой-нибудь шум, и она дошла до Олларии. Это может сказаться на репутации Королевской Семьи, поскольку, герцогиня Ноймаринен-сестра Его Величества. Да и мне все это тоже чести не сделает. Офицера Королевской Стражи умыкнули, как гулящую девку! -Хорошо, Ваше Сиятельство, напишу,-Отвечал Отто,-А вам вина, молока, шадди? -Горячего молока,-Отвечал Лионель,-И хлеба с сыром. -Как вы себя чувствуете? -Благодарю, Отто, сегодня мне лучше! -А ночью вы метались, бредили, господин маршал от вас не отходил. И доктор тоже. И тот странный гость, который закрывает нижнюю часть лица платком. -Анри? -Не знаю, как его зовут.. Но он брал вас на руки, что-то вам напевал, успокаивал. Когда лихорадка прошла, вы уснули, у него на руках. -Ужас! Бедный Анри!-Лионель почувствовал, что жутко покраснел, устыдившись, что доставил гостю такое беспокойство,-Кстати, он здесь? -Да. Он у себя. И просил сообщать ему о вас. -Ну, теперь, я сам ему все скажу. Наскоро позавтракав, Лионель прошел к Анри. Тот оказался у себя. И, судя по шороху бумаг, то ли что-то писал, то ли, напротив, читал письма. -Доброе утро, Анри,-Тихонько проговорил Лионель,-Я хочу..извиниться перед вами, за то, что доставил вам беспокойство! -Нелле?-Анри, оставив свои бумаги, шагнул к нему,-Я так рад, что тебе лучше! Ведь, тебе было так плохо! Как ты себя чувствуешь? -Спасибо,-Смущенно улыбнулся Ли,-Неплохо! -Нелле, я так за тебя боялся! Как твоя рана? Болит? -Немного. Скорее, просто, ноет. -Позволишь взглянуть? Он осторожно расстегнул камзол Лионеля, развязал шейный платок и воротник рубашки, и осторожно притронулся кончиками пальцев к перевязанной ране. -Больно? -Нет. Все хорошо! Губы Анри легонько прикоснулись к шее возле бинтов. Язык тихонько лизнул там же, лаская и успокаивая ноющую боль. -Анри, поцелуйте меня,-Вдруг вырвалось у Ли,-Как тогда, на прогулке! Анри тихонько усмехнулся, и, в следующий момент, губы Ли оказались в плену его губ, язык проник в рот, играя с его языком, руки обняли его, прижимая к крепкому плечу. Потом они проникли под рубашку, и, от прикосновения прохладных пальцев, Ли невольно вздрогнул. -Тебе неприятно?-Спросил Анри,-Может быть, прекратить? -Нет,-Отвечал Лионель,-Мне приятно. Очень! Делайте, что хотите! -"Делайте что хотите"? Какой ты отважный мальчишка! И какой красивый! Он прикоснулся пальцем к шее Лионеля, и тот, запрокинув голову, подставил шею для поцелуя. Даже не задумываясь, что становится совсем беззащитен. Ему чем-то нравился этот загадочный Анри,-очень сильный, непонятный, и, в то же время,-простой, веселый и отважный. -Нелле,-Анри осторожно спустил с его плеча рубашку,-Можно? -Можно,-Улыбнулся Лионель,-Вы мне нравитесь, Анри! Так что, правда, не бойтесь, и делайте что угодно! Анри, подхватив его на руки, осторожно перенес на кровать, и, усадив, проник рукой под рубашку, нащупывая сосок. Лионель откинулся спиной на подушки. -Ты прекрасен, Нелле,-Выдохнул Анри,-Просто прекрасен! Тебе не говорили, что ты мог бы быть великолепной моделью для художника? -Когда-то, во время учебы в "Лаик",-Улыбнулся Лионель,-Я позировал на уроках рисования! Когда узнала матушка, она была в ужасе, и жутко бранила меня за бесстыдство! Такой вот я дурной! -Вовсе ты не дурной,-Отвечал Хайнрих, играя с его сосками, лаская их кончиками пальцев, от чего Ли почти задыхался, и чувствовал, что его сердце колотится быстрее,-Просто, ты отважный и любопытный. И, похоже, что очень чувственный, и страстный! Он осторожно стянул с Ли рубашку и опустил его на подушки. А потом принялся ласкать его живот, языком и кончиками пальцев. Ли, чтобы, выгнувшись, не повредить плечо, упирался руками в кровать. -Ляг,-Проговорил Анри,-Не бойся! И сам помог Ли улечься, вытянув, заодно, из волос ленту, которой они были завязаны,-Ли, даже когда хворал, все равно, был аккуратен,-в этом он пошел в матушку, которая всегда говорила:-"Если даже у тебя большое горе,-совершенно необязательно, чтобы, при этом, ты выглядел, как воронье пугало!". И продолжил ласкать его живот и бедра, заставляя Ли кусать губы. Он очень боялся, что кто-нибудь в доме услышит и сунет нос в комнату Анри. Возможно, что от напряжения, с ним произошла досадная неприятность,-когда Анри взял в рот его мужской орган, он, вздрогнув, слишком быстро излился, как паршивый унар, да еще и укусил Анри в плечо. Однако, Анри, как будто не обратив на это внимания, продолжил его ласкать, только уже перевернув на живот. И не просто ласкать. Хлопнула крышка какого-то деревянного предмета,-небольшого ларчика, а может быть,-дорожной шкатулки, и Ли почувствовал приятный фруктовый запах. Его огладили руки, смазанные каким-то маслом, от чего, ему стало тепло и приятно. Потом его спину осторожно принялись тискать, целуя и покусывая, при этом, "кошачье место", между спиной и шеей. Благонравно лежать, при этом, было невозможно, и он сам не заметил, как начал приподнимать бедра. За что, получил легкого шлепка по ягодицам. Которые после этого стиснули благоухающие фруктовым маслом руки. Заставив Ли почти мяукнуть от удовольствия. Во всяком случае, его собственный стон напомнил ему звуки, издаваемые служителями "Леворукого", с которым некоторые сравнивали его самого. А прикосновения губ к ушкам и горячие комплименты его телу заводили его все сильнее. Он уже опять был жутко возбужден, и пытался тереться плотью о простыни, но его крепко удерживали, заставляя вновь улечься. И ласкали в самых чувствительных местах. От чего он шипел, постанывал, кусал губы и сам подставлялся под руки Анри. Когда же в него, раздвинув округлости, вторглись теплые и скользкие пальцы, у него вырвалось кэналлийское ругательство, которое он нередко слышал в доме Росио Алвы: -Каррьяра! Анри тихонько рассмеялся. Видимо, он понял, что нечаянно брякнул Ли.. И продолжил ласкать его внутри, заставляя поскуливать и приподнимать бедра. -Какой стыд!-Думал Ли, комкая в пальцах простыню,-Невозмутимый, "Безупречный Лионель" пищит, как уличный котенок, в руках случайного любовника! Но противостоять своим ощущениям он уже не мог, его тело реагировало на прикосновения самым отчаянным образом. -Какой ты нетерпеливый, Нелле,-Проворчал Анри, приподнимая его,-Не боишься? -Нет,-Отвечал Ли, понимая, что сейчас должно произойти,-Не беспокойтесь! -Хорошо, что ты меня не видишь,-Заметил Анри, ставя его его на коленки и очень широко их раздвигая,-Иначе, ты мог бы испугаться. -Я не томная девица,-Улыбнулся Ли,-Чтобы пугаться мужской плоти! -Но я очень большой для такого изящного тела, как твое! -Не такой уж я маленький и хрупкий, так что, не беспокойтесь! Анри оказался таким большим и мощным, что Ли, не сдержавшись, ахнул. Войдя, Анри остановился, давая ему возможность привыкнуть, однако, сам Лионель, уже очень сильно заведенный предыдущими ласками, отчаянно подался бедрами назад, не обращая внимания даже на возникшую боль, прижимаясь спиной к животу и груди Анри, опуская голову ему на плечо, и подставляя воспаленные губы под поцелуи. Постепенно боль ушла, Анри же двигался размеренно и спокойно, затрагивая такие точки в теле Ли, что тот постанывал уже от удовольствия, и по-кошачьи выгибался навстречу, а его партнер еще и ласкал его соски, заставив его поднять руки, завести их назад и обхватить себя за шею, поглаживая его пальцами от ключиц до живота. От этих прикосновений, Ли хотелось кричать в голос, он с трудом от этого удерживался, но, иногда, вскрики, все-таки, срывались с его губ. -Кричи, Нелле,-Уговаривал его Анри,-Кричи, не бойся! Мне нравятся твои крики! -Весь дом услышит,-Задыхаясь и отчаянно извиваясь в его крепких руках, отвечал Ли,-Что тогда обо мне подумают? -Подумают, что ты,-Отвечал Анри,-Прекрасная маленькая бестия! Я просто наслаждаюсь тобой, Нелле! Мой волшебный Нелле! Он задвигался быстрее, и вскоре они очень гармонично завершили, причем, Анри постарался, освобождая Ли, улечься набок, чтобы не подмять его под себя. Ли, повернувшись к нему, обнял его, сворачиваясь возле него клубочком. -У меня не было никого, прекраснее тебя, Нелле,-Тихонько проговорил Анри,-Я.. люблю тебя! Я так испугался, когда тебя украл этот сумасшедший! -Он меня жутко опозорил,-Вздохнул Ли,-Теперь все будут говорить, что я шлюха, и, сам виноват, что спровоцировал его так поступить. -Да пусть говорят, что хотят,-Отвечал Анри, осторожно прижимая Ли к себе,-Мне плевать на все эти сплетни! Ты мой, Нелле, и я всегда буду тебя любить! Ли, почему-то, вспомнились слова Джастина Васспарда, с которым у него был короткий, но очень бурный роман: -Забудь обо всем, Лино! Плюнь на все условности! Живи так, как ты хочешь! Смейся, играй, люби! Ты создан, чтобы любить, кружить головы, смеяться! Нет ничего глупее и пошлее показного благонравия! Так что, будь собой и ничего не бойся! Они с Джастином были похожи. Только Джастин отметал все условности откровенно, а он еше не был к такому готов, и, к тому же, в отличие от Джастина, откровенно ненавидевшего свою чопорную семейку, очень любил своих близких, и не хотел их потерять. Поэтому, грешил, но тихо, скромно и тайно. И лишь с Анри вдруг потерял голову. Анри пьянил его, как та рябиновая настойка, которой тот его угощал. -Ты спишь совсем, Нелле,-Тихонько проговорил Анри,-Ну, засыпай! -Ага,-Проворчал Лионель,-А потом придет отец, и, увидев меня в вашей кровати, оторвет мне голову! -Ты сегодня всю ночь проспал у меня на руках и в моей кровати,-Улыбнулся Анри,-И твой отец об этом прекрасно знает. -Кошмар!-Ли, опять "полыхнув" смущением, спрятал лицо в подушку,-Я..в вашей кровати! -Ничего страшного! Ты был болен, а я хотел тебя согреть. -И.. между нами что-то было? -Что могло быть, когда ты был в беспамятстве? Я не люблю кого-то подчинять, пользуясь слабостями, и всегда считал, что настоящая близость приятна только при взаимном согласии. -Я ужасен.. И как только я мог себе все это позволить?! -Ты мое золотоволосое чудо, Нелле! И ничего плохого ты не сделал. Ты просто ведешь себя очень естественно. Не так, как все эти светские кривляки. А я ведь человек простой, всего добивался сам. Поэтому, жеманничанья я не люблю. Ты же милый, веселый, храбрый мальчишка, хотя и из такой знатной семьи. -Я стараюсь вести себя, как подобает. Очень стараюсь. Но, иногда, меня заносит. -Ты еще очень молод. И это для тебя вполне нормально. Оставайся таким подольше. Мой чудесный, отважный Нелле. Они провели вместе еще несколько чудесных дней. И даже отец уже не особо возражал против того, чтобы Ли встречался с таинственным гостем. Они гуляли, катались с той горки, где впервые поцеловались, и даже ездили верхом, причем, Ли неплохо держался в седле, даже несмотря на завязанные глаза. Анри учил его стрелять на звук, и говорил, что у него неплохо получается. Ли не слишком в это верил, но ему было очень весело, и он много смеялся. Анри целовал его, кружил на руках, угощал сладостями. Однажды, они, тайком, поехали на ярмарку, где Анри накупил ему пряников. Отец, узнав об этой выходке, потом ворчал: -Ну, с Лионелем все понятно. Он еще подросток.. Но вы-то куда? Вас могли узнать. И что было бы? Мой сын вас просто с ума сводит! -Ты угадал,-Беззаботно рассмеялся Анри,-Я с ним счастлив! Просто безумно счастлив! А незадолго до отъезда Лионеля в Олларию, Анри, уединившись с ним, таинственно шепнул ему: -Я хочу оставить тебе кое-что на память! Сними рубашку, пожалуйста! Лионель, улыбнувшись, легко стянул рубашку. Он уже привык доверять Анри, и ничего с ним не боялся. Анри, подхватив его на руки, уложил.. Но не на кровать, а на стол. -Будет,-Предупредил он,-Немножко больно! -Ничего,-Отвечал Ли,-Я потерплю! Он почувствовал, как его левый сосок протерли, судя по запаху, касерой. -Держись за края стола,-Проговорил Анри,-Если будет слишком больно,-кричи! А потом в сосок вонзилось что-то острое. Было, действительно, так больно, что Ли невольно, прикусил губу. -Все, все, все,-Тихонько проворчал Анри,-Ты такой терпеливый! Он вдел что-то в сосок Лионеля, и аккуратно защелкнул. И осторожно поцеловал больное местечко. -Что это,-Поинтересовался Ли,-Такое? -Колечко,-Отвечал Анри,-Мой маленький подарок, тебе на память, Нелле! -Тогда я тоже должен оставить вам что-нибудь, в подарок,-Проговорил Ли,-Сейчас! Сняв с шеи цепочку, с маленькой рубиновой подвеской, он протянул ее Анри,-Вот, возьмите! Пусть у вас тоже останется хоть что-то, на память обо мне! Анри тихонько засмеялся и поцеловал Лионеля в губы. Лионель почувствовал аромат рябины. Вероятно, из-за любимой Анри настойки. Которая ему тоже очень понравилась. Уже дома, в Олларии, когда ему разрешили снять повязку, Ли решил посмотреть, что за память оставил ему о себе Анри. И, стянув рубашку, увидел в левом соске маленькое золотое колечко с изумрудом. Похоже, что "фамильным" цветом Анри был изумрудно-зеленый. Взяв "Золотой Альманах", где перечислялись все дворянские фамилии Талига. И, к своему ужасу, подходящий цвет он обнаружил у выскочек Манриков. Розовые фламинго, в их гербе, красовались на зеленом поле! -Неужели,-Ужаснулся Лионель,-Я связался с кем-то из Манриков?! Этого мне только не хватало!!! И что же теперь будет?! Эти "навозники" распустят слух, что я, граф Лионель Лэкдеми, из дома потомков Астрапа,-спал с кем-то их родственников?! А с них станется! Ох, ты ж, "Леворукий", какой я дурак! Наивный, доверчивый дурак! А отец.. Как его обвели вокруг пальца?! Ну, я ничего не видел, из-за этой дурацкой повязки.. Но он.. Он, что, не мог отличить порядочного человека от выскочки-мошенника?! Недаром, Альберт говорил, что Анри похож на купчишку. И как он мог?!! Как он мог так со мною поступить?!! А я растекся лужицей! Как же все это пошло и глупо! Отец, к которому он обратился, с вопросом, кем же, все-таки, был его таинственный поклонник, лишь улыбнулся: -Успокойся, Ли. Кто бы он ни был, уверяю тебя, что он не Манрик! Конечно, ты, действительно, позволил себе немало лишнего, но, уверяю тебя,-никаких сплетен о тебе не пойдет! Только, очень прошу,-не рассказывай об этом своем приключении ни Росио, ни кардиналу Дораку! Один, наверняка, взбесится и начнет выяснять отношения, другой вообразит себе кошки знают, что, и решит, что я плету какой-то заговор. А кто такой Анри, ты узнаешь. Когда-нибудь, ты обязательно об этом узнаешь! И он тебя, правда, очень любит! Действительно, никаких неприятных последствий, в виде пересудов и сплетен, увлечение Лионеля не повлекло. Но узнал, кто такой Анри он нескоро. 2. Король Гаунау. Надо же было такому случиться, что отправившись на переговоры с королем Гаунау, маршал Талига Лионель Савиньяк попал под камнепад в горах! И, мало того,-в него еще и стреляли! Его конь Грато чудом вынес его из-под камнепада, однако, от обжигающей боли в правом плече и сильнейшего удара камнем по голове, он потерял сознание. Очнулся он уже в палатке короля, где вокруг него хлопотал лекарь. Сам Хайнрих сидел рядом, как понял Лионель, неплохо знавший варитский,-расспрашивал доктора о его состоянии. Причем, похоже, что это был не просто какой-то лекарь, а лейб-медик. Который осторожно перевязывал раненое плечо Лионеля, и рассказывал Хайнриху, что рана не так уж опасна, однако, некоторое время будет довольно болезненной, и, что, к тому же, во время злополучного обвала Лионель получил множество ушибов. -Ничего опасного для жизни нет, господин маршал-человек молодой и сильный. Следите за тем, чтобы рана опять не начала сильно кровоточить, и чтобы господин Савиньяк не простудился,-это может дать осложнения! -Обязательно, прослежу,-Отвечал Хайнрих, и осторожно убрал упавшую на лоб Ли светлую прядку,-Бедняжка! Ехать на переговоры со мной,-и получить пулю от своих же!       Лионель и сам прекрасно понял, что подстрелили его, к сожалению, действительно, свои. И он даже неплохо знал, кто это сделал. Чарльз Давенпорт. Постоянно недовольный им, ленивый и заносчивый малый, который терпеть его не мог, хотя, он сам Давенпорту ничего плохого не сделал. Хотя, был понятно, что Чарли не идиот, чтобы, выстрелив в маршала, добровольно сунуть свою тощую шею в петлю. Скорее всего, за его рукой с пистолетом, стояли те, кому маршал Савиньяк давно был поперек горла. А возглавлял всю эту компанию сам Регент, герцог Ноймаринен, давно опасавшийся, что Лионель может захватить власть в армии и во всем Талиге, хотя, ничего подобного Ли и в голову никогда не приходило. Да, он стал очень популярен в армии, но вовсе не собирался употребить свою популярность во зло Талигу, который, и без того, начинал еле-еле приходить в себя, после устроенной Раканом чудовищной свистопляски. Ноймаринен не любил Ли, еще после той жуткой истории с Альбертом. Неудачливый похититель сбежал в Дриксен, следы его затерялись, а его отец, с тех пор, невзлюбил Савиньяков. И Лионеля-больше всех, считая, что тот поломал судьбу его сына. Когда, после ракановского переворота, Рудольф Ноймаринен был командующим армией, не признавшей узурпатора, а Лионель,-одним из самых популярных командиров, герцог его не трогал, опасаясь за свое собственное влияние в в армии. Но когда герцог, из командующего, превратился в Регента, он начал смотреть на графа Савиньяка, чуть ли не как на врага. Лионель все это прекрасно знал, однако, сам старался отношения с Регентом не портить,-ради того, чтобы в Талиге, наконец, воцарились мир и покой. И именно, поэтому, он не отверг и предложение о мире от короля Гаунау, который решил окончательно порвать с безумным Фридрихом Дриксенским. Хайнрих давно хотел выйти из под влияния взбесившейся Кесарии и не раз предлагал заключить мирный договор. И вот,-по дороге на переговоры, Ли был ранен, а вместо того, чтобы быть достойным партнером по переговорам, оказался просто беспомощным пленником! Ли попытался приподняться. Но у него закружилась голова. А плечо резко заболело. -Лежи, Нелле,-Удержал его Хайнрих,-Пожалуйста, лежи! Тебе пока нельзя вставать!       "Нелле"?!! Лионель подумал, что он ослышался или бредит. Откуда Хайнрих знает, как его называл человек, с которым у него случился короткий и очень красивый роман, когда он был еще подростком?! -Я очень рад, что ты жив,-Продолжал Хайнрих,-Мое золотоволосое чудо! -Вы, что,-Спросил Лионель,-Издеваетесь?! -Почему?-Удивился Хайнрих,-Что тебе не нравится? -Вы откуда-то узнали об одном приключении моей юности, а теперь вы надо мною смеетесь. Некрасиво, Ваше Величество! -А ты помнишь вот это?-Хайнрих, расстегнув ворот, вытянул из-под него тонкую золотую цепочку с рубиновой подвеской,-Помнишь, Нелле? -Откуда это у вас? -Ты сам, когда-то, подарил мне эту вещицу. -Я?!! Я подарил ее Анри! Человеку, в которого был влюблен. -"Анри"? А помнишь, когда мы познакомились, я тебе сказал, что у бергеров меня звали бы Генрихом? А они именно так меня и называют! У нас это имя звучит, как "Хайнрих". Ты же называл меня "Анри", как называли бы меня у вас, на юге. Когда-то твой отец вел со мной переговоры о мире. Именно, поэтому, тебе и завязывали, тогда, глаза. Ведь, если бы ты меня, тогда, узнал, все могло бы сорваться. -Вы и про повязку знаете! -Знаю. А вот, что я еще тогда стащил, на память о тебе,-Он вынул из кармана уже изрядно потрепанную ленту из серебристого алатского бархата,-Помнишь, ты, тогда, завязывал этой лентой волосы? И я тебе тоже кое-что оставил на память. Колечко в левом соске. Над которым у тебя небольшой шрам,-видимо, или след дуэли, или неудачной фехтовальной тренировки. -А если это, действительно, были вы, зачем вы это все делали? Развлекались? -Нет. Я хотел, если бы мы с твоим отцом заключили мирный договор, просить твоей руки, чтобы ты мог стать залогом мира между нашими странами. Ведь дети вашего короля тогда были еще маленькими, а значит, жениться на ком-то из них я никак не мог. Ты же представитель одной из лучших талигских фамилий. И именно твой отец первым протянул мне руку. Теперь навстречу мне шагнул ты, чему я очень рад, мой дорогой Нелле! Я не хочу воевать против вас, моя страна устала от бесконечной войны за интересы Дриксен. Мы понесли уже достаточно жертв, и ничего от этой войны не получили. -Я тоже хотел бы видеть вас другом, а не противником. Однако, не знаю, что теперь получится. Я ранен, а захочет ли вести переговоры с вами Регент, сказать не могу. Встречался с вашими представителями я, а если ранили меня по приказу герцога Ноймаринена, то после моего исчезновения, меня, в Талиге, могут обвинить в чем угодно,-в измене, в заговоре против Регента и короля. И все мои усилия будут сведены на нет. -Договор был почти утвержден. Неужели, ваш Регент такой сумасшедший, что может теперь отказаться от его подписания? -Я не знаю. После того, как вы разорвали союз с Дриксен, многие высшие офицеры в армии и наши политики были не против мира с Гаунау. Но отвечать за Регента я не могу. Вы же помните его сына Альберта. Регент, конечно, не такой безумный. Но он абсолютно непредсказуем. -Прекрасно помню, как этот ненормальный мальчишка чуть не уволок тебя к "гусям". Твоего отца тогда чуть удар не хватил. Он так любил тебя! -Кстати, с тех пор, как Альберт сбежал к "гусям", герцог меня ненавидит. Так что, не знаю, что теперь будет с договором. -Кроме Регента, есть и командующие армиями, и сам король. -Король Карл слишком молод. А Регент-его близкий родственник. Ведь супруга герцога-его родная тетка. -И ты, в таких отчаянных обстоятельствах, все равно, поехал на переговоры? -Я обещал. А значит, не мог не сдержать слово. -Вот, потому, я буду слушать тебя, а не Регента. -Тогда, пожалуйста, не выступайте против Талига. Моей стране сейчас очень тяжело воевать на несколько фронтов. -Я не собираюсь воевать против вас. Моя страна потрепана не меньше, и, к тому же, воевать во время Излома неразумно и опасно. Но ты устал, Нелле. Сейчас тебе нужно думать не о Регенте, а о своем здоровье. Так что, спи, пожалуйста. -Со мной все нормально. Ну, болит плечо,-это не страшно. -Ты потерял много крови. Так что, тебе нужно восстанавливаться. -Ваше Величество, я хотел бы, чтобы мой брат Эмиль узнал, что я жив, пусть и в плену. -Он узнает, что ты жив. Обязательно узнает. Мне хорошо известно, как ты к нему привязан. Но ты не в плену, Нелле. Ты ехал ко мне не как враг. А значит, ты не пленник. И сможешь вернуться в Талиг, когда окрепнешь. Но я очень боюсь тебя отпускать. Ты сам говоришь, что у тебя не самые лучшие отношения с Регентом. И в тебя уже стреляли. Нужно подумать, как тебя уберечь. Но сейчас тебе, действительно, нужно отдохнуть. Так что, выбрось тяжелые мысли из головы и постарайся поспать.       Несколько дней Лионель прохворал. Хайнрих бережно ухаживал за ним. И Лионель все больше убеждался в том, что король Гаунау, действительно, тот самый Анри, с которым у него, когда-то, случился тот юношеский роман. Однажды, присев возле него, Хайнрих проговорил: -Нелле.. Я все больше понимаю, что ты мне очень нужен. Я ведь ждал тебя все эти годы. Хранил твою цепочку и твою ленту. И даже когда ты воевал против меня, запрещал своим стрелять по тебе. И официально распорядился, что тебя можно взять в плен, но не убивать. Поэтому, тебя не тронула ни одна из наших пуль. Чему я очень рад. -Я тоже очень рад, Ваше Величество,-Улыбнулся Лионель,-Что ничем вам не навредил. -Мое дорогое чудо, я люблю тебя! Когда-то я просил твоей руки. К сожалению, твой отец не успел благословить наш брак. Вскоре после начала переговоров, он был убит. И за его убийством тоже стояли наши дриксенские "знакомые", во главе с начальником их Тайной Канцелярии Рейнгардом. Поскольку, им очень не хотелось, чтобы мы стали союзниками. Но теперь нас вновь свела судьба. И я хочу вновь повторить свою просьбу. Если даже ты меня совсем не любишь, наш брак мог бы быть, для тебя, выгодным. Ведь тогда ты получишь титул вице-короля Гаунау. А тогда никакой Регент не посмеет даже пальцем тебя тронуть. Если ты вернешься к себе, в Талиг, как маршал Савиньяк, герцог найдет, к чему придраться. На тебя уже покушались. А значит, могут и арестовать, и сделать с тобою все, что угодно. А я не хочу потерять тебя, Нелле. И поэтому.. Поэтому, я прошу твоей руки! Ты ведь свободен, ни с кем не обручен, а значит, никаких препятствий нет. Ведь, так? -Ваше Величество.. Я вряд ли достоин такого титула. Вы ведь не знаете, как я жил все эти годы. И нет ли чего-то, что могло бы скомпрометировать вас, если вы вступите со мною в брак. -Ты имеешь ввиду свою работу на кардинала Дорака и свои приключения с принцем Фридрихом? Не беспокойся, меня это не пугает! И какие бы гадости о тебе они мне ни прислали, я не стану обращать на это внимания. Поскольку, знаю, что человек ты порядочный, а гусиный гогот я слушать не хочу! -Но.. есть и другие обстоятельства.. -По имени Эмиль? Не беспокойся, я не стану запрещать вам общаться. Можешь даже привезти его сюда. Ему здесь тоже будет безопаснее. И, к тому же, я могу тебе помочь разыскать потерявшегося Арно. Похоже, что он в плену у дриксов, а у меня в "Гусином Королевстве" есть свои люди, вхожие в очень высокие круги. Конечно, я не собираюсь принуждать тебя вступить в брак. Но, сам подумай, что будет, если тебя просто бессмысленно убьют? А ты еще совсем молод. И можешь принести очень много пользы обеим нашим странам. И, к тому же, этого брака хотел твой отец. Потом он погиб. Был подло убит предателем. После этого началось много тяжелого и страшного. Такие же предательства, убийства, война разгорелась с новой силой, у вас произошел переворот. Подумай, просто ли так все это произошло? Может быть, твоя рука в моей замкнет круг, и все вернется на свои места? И позволит нам пройти время ложных маяков с меньшими потерями? Я не жду твоего ответа прямо сейчас. Но прошу тебя,-подумай! -Хорошо, Ваше Величество,-Кивнул Ли,-Когда я болею, то много думаю, чтобы отвлечься от болезни. Так что, сейчас у меня очень подходящая ситуация, для того, чтобы подумать. -Смеешься? -Нет. Я абсолютно серьезен. -Я тоже. И я очень люблю тебя, Нелле! -Честно говоря, не сказал бы, что сейчас пылаю к вам безумной страстью. Не ведь когда-то вы были очень любезны ко мне, Ваше Величество. И я очень хорошо это помню! Вскоре Лионель получил письмо от матери. Ей уже было известно, что он очутился у Хайнриха. И она предупреждала его, что в случае его возвращения в Олларию, Регент может его арестовать, и даже убить, поскольку, считает своим политическим соперником, и просила его быть благоразумным и "переждать грозу" под защитой короля Гаунау, поскольку, и ей, и Эмилю, и малышу Арно было бы очень тяжело его потерять. -Анри, вы сообщили о случившемся моей матушке?-Спросил Ли, когда Хайнрих пришел его проведать,-Я получил от нее письмо. -Это я написал вашему брату Эмилю,-Осторожно вмешался полковник Лауэншельд, то ли бастард, то ли приемный сын Хайнриха, командир "ронсвикцев", полка личной личной охраны короля,-Что вы находитесь здесь, а он, по всей вероятности, сообщил об этом вашей матушке. -Я тоже получил небольшое письмо от твоей матушки,-Заметил Хайнрих,-И она просит, чтобы ты некоторое время побыл здесь, поскольку, она опасается, что ты можешь стать жертвой самодурства вашего Регента. Она очень умная, хорошо понимает, что у вас происходит, и очень за тебя беспокоится. Конечно, удерживать тебя здесь силой я не могу. Но подумай о том, что если тебя казнят без всякой вины, опозорят имя твоей семьи, то лучше от этого ни твоим близким, ни твоей стране не будет. -И что же мне прикажете делать? -Приказывать тебе я ничего не могу. Так что, думай сам. Но я пришел к тебе посоветоваться о том, как отодвинуть Фридриха от своих границ. С тех пор, как я разорвал с ним союз, он постоянно кружит недалеко от Кляйнхофф. -Я мог бы разобраться с ситуацией, если бы вы, Ваше Величество, позволили мне поговорить с вашими генералами и оценить обстановку. -Конечно, Нелле. Как скажешь. Я приглашу их сюда. Но тебе не будет тяжело, из-за ранения? -Плечо-пустяки. Это не бок и не нога. К тому же, правая рука не создает мне проблем, поскольку, я все делаю левой. -Когда-то я заметил, что ты держишь ложку и карандаш в левой руке. Это даже оригинально. Хотя, суеверные люди могут сказать, что ты сам "Леворукий"! -Дриксы в этом уверены,-Улыбнулся Лионель,-Даже сам Фридрих меня не раз так называл! -Похоже, что Фридрих будет серьезно злиться, когда узнает, что ты со мною. Так что, хорошо, что твой малыш Арно успел от него сбежать. -Арно бежал из плена? -Да. И не без помощи моего агента, Вильгельма Роткопфа, у которого имелись связи в замке Фридриха. Он увез виконта из замка Ауэрспег, а потом твой мальчик обвенчался с молодым герцогом фок Фельсенбургом. -Чтооо?!!-Лионель приподнялся, из-за чего вновь почувствовал боль в плече, но не обратил на нее никакого внимания, поскольку, уже как-то свыкся с больным плечом,-Арно с Фельсенбургом?!! -Герцог был тяжело ранен. Он опять ввязался в какую-то историю, связанную с его командиром, адмиралом Кальдмеером. К тому же, Фридрих ведь всегда опасался семьи Штарквиндов, которая мечтала сделать Руперта кесарем. А поэтому, юного герцога не раз пытались убить. В этот раз его так зацепило, что он чуть не погиб,-Фельсенбург был опасно ранен в грудь. Виконта обвенчали с герцогом, по его просьбе, когда он был в очень тяжелом состоянии. Похоже, что он любит Арно, и пожелал побыть его супругом, хотя бы то время, что ему отпущено. -Бедняжка "Олененок"! Не хватало ему остаться вдовцом, в таком юном возрасте! Это ему всю жизнь поломает! -Ну, вдовцом он не останется! Руперт выжил, и сейчас они уже в Хексберге. Там они в безопасности. Так что, если твой, как ты выражаешься, "мелкий" уже выскочил замуж, тебе, Нелле,-Улыбнулся Хайнрих,-Сам Создатель велел! Хотя, как я уже говорил, принуждать тебя ни к чему не стану!       Лионелю совершенно не хотелось связывать себя браком. Вся его предыдущая жизнь приучила его к свободе. В том числе,-и в отношениях. Он привык к тому, что его никто не держит, не устраивает ему сцен ревности, не пилит, что он ведет себя чересчур вольно. Он был военным, путешественником, разведчиком, и всегда располагал своими душой и телом так, как ему нужно. А быть в браке,-и тем более,-в подчиненном положении, в роли "младшего" супруга,-это было как-то совсем не по нем. Но сейчас ситуация не располагала к размышлениям о свободе. Вернуться домой и очутиться в "Багерлее"? Он уже побывал там, при "Таракане", и хорошо помнил дыбу, боль в вывернутых плечах и в истерзанной плетями спине, жалобные всхлипы малыша Арно, с которым они делили заточение и которого мучили в его присутствии, что было куда страшнее, чем терпеть боль самому. Очутиться в крепости опять, уже при своих, без всякой вины, только из-за личной неприязни Регента, ему совсем не хотелось. Да и о том, как укрепить положение близких, тоже надо было подумать. Родных королевского супруга никто трогать не посмеет, поскольку, тогда случится серьезный скандал, и от Талига могут отвернуться даже союзники. Вряд ли Регент, при всем безумии, осмелится причинить им вред. Если даже Эмиль лишится должности командующего армией, в крепость его никто не бросит, а если, все-таки, такая угроза возникнет, то у супруга короля будет возможность забрать его к себе, вместе с Арно. Тем более, что Хайнрих, похоже, не против, даже зная об их давней связи с Милем. Конечно, Миль будет недоволен, но речь ведь идет и о его безопасности тоже. -Тебе было бы неплохо,-Заметил Хайнрих,-Поехать в Грогге, на воды, подлечиться. Когда ты окрепнешь, Лауэншельд мог бы тебя туда сопроводить. Тебе было бы там уютнее. Наступает поздняя осень, а ты южанин. И там для тебя более подходящие условия. Ты совсем худой, почти прозрачный. Наверняка, много болел, и отдохнуть тебе не помешает. -Я не болел,-Отвечал Ли,-Просто, однажды, случайно отравился. Понимаете, один из моих адьютантов, Люсьен,-редкостный дурак. Он решил узнать, что я о нем, на самом деле, думаю, и подсыпал мне в вино какую-то гадость. В итоге, отравил не только меня, но и Эмиля, и родственника нынешнего канцлера Придда, полковника Гирке. -Ты слишком добрый, Нелле,-Заметил Хайнрих,-Если бы мои ухитрились выкинуть нечто подобное, то получили бы хорошую трепку! -Но я же,-Улыбнулся Лауэншельд,-Не получал! -Вот, потому,-Проворчал Хайнрих,-И вырос слишком избалованным! Гретое яйцо всегда болтун! Нелле, пожалуйста, не потакай ему, и если что-то натворит, не бойся выдрать его за уши! -Вряд ли он натворит что-нибудь, совсем уж из рук вон,-Улыбнулся Ли,-Все-таки, он полковник, а не теньент. Хайнрих, тихонько рассмеявшись, коснулся рукой его волос. -Ты еще слаб, тебе нужно отдыхать. Мне уйти? -Нет. Если вы, конечно, не заняты, Ваше Величество, и я не отвлекаю вас от более важных дел. -Не отвлекаешь. Все важные дела я буду обсуждать с тобой. Перед свадьбой, которая должна была состояться в Грогге, где Ли отдыхал и лечился, и куда приехал и сам Хайнрих, Лионель очень сильно нервничал. Возможно, что все это было вызвано множеством хлопот, в которых ему пришлось принимать участие, хотя, ему все это совсем не нравилось. Судя по приготовлениям, бракосочетание ожидалось очень пышным, а ему этого совсем не хотелось. -Ваше Величество, вы же обещали, что свадьба будет очень скромной,-Накинулся Ли на прибывшего за три дня до бракосочетания Хайнриха,-А это какой-то сумасшедший дом,-портные, цветочники, музыканты, ювелиры, куаферы, даже лекарь! Я так больше не могу! Я устал от примерок, посещений, обсуждений, осмотров! -Ты плохо себя чувствуешь? -Нет, но меня все это просто изводит! Я не девица, и хотел бы, чтобы все было, действительно, тихо и скромно. -Не беспокойся, все так и будет. Кстати, ты хотел бы провести зиму в Грогге? -Все зависит от обстановки, Ваше Величество. Посмотрим, что затеет Фридрих. Хотя, скорее всего, зимой "гуси" особо хлопать крыльями не будут. Но я опасаюсь за Хексберг. Тем более, что там объявился адмирал Кальдмеер, с которым Фридрих собирался расправиться. -Хексберг могут защитить моряки и твой брат Эмиль. Да и мы, в случае чего, тоже можем предложить свою помощь! -Благодарю, Ваше Величество! Хайнрих тихонько засмеялся и обнял Ли, поглаживая по спине, по голове, согревая и успокаивая. Лионель прильнул к нему, и, сам не заметив как, очутился у него на коленях. Ли было очень стыдно, что он ведет себя, как глупый малолетка, закатывающий истерики, но он, действительно, ужасно устал от всех этих хлопот. А предстоящая свадьба его, как ни успокаивал его Хайнрих, все-таки, нервировала. -Нелле, ты весь в лихорадке,-Проговорил Хайнрих,-Тебе нужно успокоиться. Сейчас я сварю глинтвейн. А ты устраивайся на диване, укройся пледом и постарайся на время забыть о свадьбе,-все, что с нею связано, я возьму на себя! Однако, валяться на диване, когда король готовит глинтвейн, было просто невозможно, и Ли спустился в кухню. -Нелле?-Хайнрих оглянулся,-Что-нибудь случилось? -Ничего,-Отвечал Лионель,-Просто, любопытно, как вы варите глинтвейн! Все-таки, вы король. -Король!-Усмехнулся Хайнрих,-Этого я добился сам. По праву меча. А в общем-то, я такой же простой человек, как адмирал Кальдмеер, из-за которого супруг твоего Арно, юный герцог фок Фельсенбург, постоянно влипает в какие-то неприятности. И готовить я люблю. -Я тоже,-Признался Ли,-Люблю готовить. Когда мы с Милем были маленькими, камердинер нашего отца Жак, который потом погиб, когда пытался защитить меня, во время ракановского переворота, немного научил нас стряпать. Мы были очень любопытными мальчишками, и с удовольствием наблюдали, как он сам делает шадди или жарит яичницу. А Эмиль еще и научился варить варенье, в нашем поместье Сэ. -Кстати, об Эмиле. Если ему будут угрожать какие-то неприятности со стороны вашего Регента, ты всегда можешь пригласить его к себе. -Благодарю вас, Ваше Величество, вы просто необыкновенно щедры! -Это не щедрость, а просто здравый смысл. Я хочу, чтобы тебе было спокойно, и не приходилось сходить с ума, из-за своих близких. Поэтому, рад буду видеть и Эмиля, и твоего "мелкого" с его "гусиным" мужем. -До сих пор не могу понять, что Арно нашел в этом дриксенском мальчишке! -Руперт, в общем-то, мальчик неплохой. Возможно, ему возле твоих близких будет лучше. Потому, что семейка у него еще та. Самый здравомыслящий человек там его бабушка, герцогиня Элиза фок Штарквинд. Но и у той свои причуды. Когда Руперту было лет пять, она потащила его смотреть публичную казнь. Пятилетнего малыша, можешь себе представить! Бедный ребенок, после этого, слег в горячке. Он и на флот сбежал от своей "милой" семьи. -Ну и родственнички теперь у меня! -Можешь с ними не общаться. Тем более, что сам Руперт, наверняка, вряд ли захочет теперь возвращаться в Дриксен. Особенно, если учесть, что все его возвращения туда превращаются в какой-то кошмар. Надеюсь, что твой Арно сумеет удержать его возле себя, поскольку, иначе, следующего приключения бедный Руперт может и не пережить. Простреленное легкое-не шутки и с него вполне хватит. Лионель с удовольствием пил приготовленный Хайнрихом глинтвейн, и тихо негодовал на себя, за то, что заставил короля Гаунау превратиться в няньку, из-за его нервозности. Которой он, кстати, от себя никак не ожидал. Раньше он всегда был "Безупречным Ли", спокойным даже под артобстрелом. И вдруг с ним произошло что-то непонятное, заставляющее его постоянно заводиться, даже из-за самых незначительных мелочей. А может быть, та проклятая пуля, которая попала в его плечо, была отравленной? Чарли Давенпорт, однажды, бросил ему:-"Я вас ненавижу! Я вам, когда-нибудь, яда в шадди подсыплю!". А он тогда еще посмеялся,-мол,-"Давай, придурок, действуй!". А придурок мог, действительно, решиться. В особенности,-если ему запудрил мозги Регент, все больше напоминающий Штанцлера. Кстати, а куда, вообще, подевался эр Август? Что если он где-то скрывается, и потихоньку влияет на герцога Ноймаринена? Все может быть. А за три дня до свадьбы произошло покушение на Лионеля. Он, в сопровождении Лауэншельда, выехал прогуляться по городу в открытой коляске. В Грогге он ничего не боялся. Маленький, очень уютный городок, где он перезнакомился чуть ли не со всеми,-и местные жители очень дружелюбно приняли молодого талигца. Казалось бы, опасаться было нечего. И вдруг, наперерез коляске, выскочил всадник с пистолетом. Лауэншельд, бесцеремонно схватив Ли за воротник, заставил его нагнуться и пуля просвистела мимо. -Как ты, Нелле?-Спросил Лауэншельд, когда они проехали опасное место,-Испугался? -Вот еще!-Фыркнул Ли,-Стану я пугаться какого-то идиота! -Отец будет очень зол, когда узнает,-Вздохнул Лауэншельд,-Он тебя очень любит. -А ты не злишься,-Спросил Ли,-Что он решил на мне жениться? -Откровенно говоря, я очень рад,-Улыбнулся командир "ронсвикцев",-Отец-человек эксцентричный. Я очень боялся, что он женится на дриксенской принцессе Гудрун. -А он хотел на ней жениться? -Нет. Но Кесария очень сильно навязывала нам эту особу. И я просто уверен, что они еще подстроят какую-нибудь пакость. И это покушение, возможно, их рук дело. -Хорошо, если не нашего Регента. Прошу тебя,-не говори своему отцу о том, что случилось. Я не хочу, чтобы он вновь объявил Талигу войну. Кстати, ведь, тогда, и мне будет плохо. -Я все понимаю. Но о покушении он, скорее всего, узнает, поскольку, Грогге, по сути дела, деревня, где все новости разносятся мгновенно. Попробую уговорить его не поднимать, вокруг этой истории шум, ради тебя. Думаю, что он согласится. Поскольку, тебя очень любит. А во дворце Лионеля ждал еще один сюрприз. Войдя в кабинет будущего мужа, он увидел, что рассматривает Хайнрих, и чуть не упал в обморок. На столе короля Гаунау лежал портрет, который, когда-то, был сделан для Фридриха Дриксенского. Лионель тогда, согласился для этого портрета позировать, главным образом, чтобы художник его не выдал. Он не был особо застенчив, и начал позировать уже во время учебы в "Лаик", за что ему досталось от матери, когда она об этом узнала. Да и Эмиль был не в восторге. -Мы ведь близнецы, -Говорил он Лионелю,-И когда ты раздеваешься, у меня такое впечатление, что я обнажаюсь вместе с тобой. Может быть, ты и скажешь, что я глупый. Но мне очень стыдно, Ли! Пришлось Ли, тогда, позировать прекратить. Однако, позже, он соблазнился предложением художника, который рисовал их семейный портрет. Тот, познакомившись с Ли, рассыпался в комплиментах, называя его "идеальной моделью". И отчаялся пригласить Ли к себе в мастерскую, даже не рассчитывая, что сиятельный граф к нему придет. Но Лионель пришел. Даже сам до конца не понимая, зачем. Возможно, из любопытства. Или из желания сделать что-то вопреки общепринятому благонравию. Они с Джастином Васспардом тогда очень сильно дурили. Даже занимались любовью на крыше особняка герцога Алвы и курили саккоту. Джастин был его первым серьезным увлечением. И первым любовником. Алва смотрел на их похождения сквозь пальцы. А иногда и сам к ним присоединялся. К двум своим очаровательным мальчикам, как он их называл. Джастин научил Ли курить. И не просто курить. Иногда, вобрав в рот дыма, он прижимался губами к губам Ли и выдыхал дым ему в рот. Джастин позировал тому самому художнику. Что, однажды, и привело к скандалу с картиной "Марк и Лаконий". После чего, Джастин исчез. Говорили, что он то ли покончил с собой, то ли его убили родственники, узнав о его связи с герцогом Алвой. Хотя, последнее было крайне глупо. Поскольку, Придды должны были этому даже радоваться,-ведь Росио был правителем Кэналлоа, и, к тому же,-всесильным Первым Маршалом Талига, самым влиятельным политиком и военным. И связь Джастина с ним должна была им не навредить, а укрепить их положение. Так что, убивать Джастина за связь с правителем Кэналлоа и другом короля им не было ровно никакого смысла. А вот, самоубийство.. Такое вполне могло случиться. Его чем-то шантажировали, даже когда он уехал в Торку. Из-за этого, он вернулся домой, а потом пропал. Говорили, что его нашли убитым в Старом Парке, где он охотился, вместе со своими молодыми родственниками. Похоронили его в закрытом гробу. Лионеля отец на похороны не пустил. -Еще не хватало, чтобы ты рыдал на панихиде у Приддов!-Заявил он,-И так, о вас с Джастином чего только ни болтают. Выплачься дома! И хватит глупых похождений! Ты уже не ребенок, Ли,-ты офицер Королевской Стражи и мой наследник! Потом Ли, потихоньку пошел к могиле Джастина. За ним увязался Эмиль, который тогда боялся оставлять брата одного. Они посидели у могилы, выпили касеры, тихонько поплакали, а когда они возвращались домой, Эмиль вдруг сказал: -Знаешь, Ли, у меня было такое ощущение.. Я не знаю, чем это объяснить.. Будто Джастин за нами наблюдал, со стороны. Ли тогда не очень в это поверил, но иногда у него возникало странное впечатление, что Джастин, каким-то образом, незримо присутствует в его жизни. А с тем живописцем, которому он позировал, являвшимся и автором злополучной картины, похоже, доконавшей наследника Приддов, Ли столкнулся в Эйнрехте. И надо же было Фридриху заказать этому же художнику его портрет! Ли согласился позировать, главным образом, чтобы тот не проболтался. А художник, похоже, в отместку ему, изобразил его со всеми атрибутами шлюхи,-упавшая с ноги туфля, алая лента на шее, зацепившаяся за ветку розы, пальцы левой руки возле самого соска, а правой,-опущены в кубок с прозрачным вином, распущенные волосы и томный взгляд. Фридриху портрет ужасно понравился. А Лионель постарался о нем забыть, надеясь, что полотно навсегда останется в замке дриксенского принца. Хотя, иногда, вздрагивал при упоминании имени адмирала Бермессера, который тоже видел злосчастный портрет, и желал, чтобы "Бе-Ме", как называли адмирала его подчиненные, утонул, исчез, сломал шею, провалился, чтобы не ляпнул кому-нибудь о злополучном портрете, и о том, что Фридрих делал с Ли в своем жутком замке. И вот,-этот идиотский портрет всплыл! И не просто всплыл. Почти повторилась история с картиной "Марк и Лаконий",-портрет прислали Хайнриху, как когда-то прислали ту злополучную картину Приддам. -Ваше Величество,-Пробормотал Ли, опустив глаза и кусая губу,-Ваше Величество, наверное, вам не стоило со мною связываться. Позвольте мне уехать отсюда! И забудьте меня, как дурной сон! -Что за глупости ты городишь, Нелле?!-Усмехнулся Хайнрих,-Уехать?!! Из-за чего? Из-за этой дурацкой мазни?! Хотя, твою красоту даже такой скверный маляр не смог испортить! Ну, ну, не беспокойся! Выставлять это всем напоказ я не собираюсь! -Я, действительно, вел себя ужасно и неподобающе дворянину. Так что, вы имеете полнейшее право вышвырнуть меня за дверь! -Прекрати. Я знаю всю эту историю. У меня был свой человек при дворе Фридриха. Естественно, он сообщал мне и о том, как ты появился возле Фрица и сбежал от него, прихватив немаловажный документ. Это было очень лихо, но я тебе подобными вещами заниматься больше не позволю. Вице-король не может промышлять шпионажем. -"Вице-король"? -А ты думаешь, я шутил, когда сказал тебе, что ты будешь носить этот титул? -Но я не какой-нибудь принц, и даже не герцог. Я вам не ровня, Анри! Лионель очень смутился, что случайно назвал короля Хайнриха тем именем, которым называл его тогда, когда не знал, кто он такой. Но Хайнрих этому ужасно обрадовался. -Ну, наконец-то,-Проговорил он,-Ты назвал меня так, а не этим занудным, "Ваше Величество"! -Прошу прощения,-Опустил голову Лионель,-Я случайно! -А я хочу,-Проговорил Хайнрих,-Чтобы ты назвал меня так всегда! Кстати, ты знаешь, а этот портрет мне даже нравится. Ты на нем такой расслабленный. Когда мы поженимся, а твое плечо как следует заживет, я не откажусь увидеть тебя таким в спальне! Хотя, Ли не был застенчив, он вдруг жутко покраснел. А Хайнрих, осторожно обняв его, проговорил: -Никаким Фридрихам я тебя больше не отдам!       Для Лионеля было очень странно, что такой большой и мощный человек так с ним нежничает. Ему нравилось иногда "помутить" с сильными мужчинами,-и они были с ним грубоваты, подчас, и жестоки, им нравилось смирять и покорять дерзкого Ли, а Хайнрих, которого и талигские, и дриксенские политики в один голос называли дикарем, был с ним невообразимо, трогательно нежен. Ли было стыдно, что он не может до конца разделить чувства Хайнриха. -Я не могу его полюбить со всей страстью,-Думал Ли,-Но я могу быть с ним нежным и внимательным. Он заслуживает этого! Тем более, что для него это поздняя любовь, и было бы слишком жестоко ее сломать!       Узнав о покушении на Лионеля, Хайнрих недовольно спросил: -Почему ты ничего мне не рассказал? Я узнал все от Лауэншельда! -Во-первых, я, все-таки, солдат, а не томная девица, чтобы пугаться дураков с пистолетами,-Отвечал Ли,-А во-вторых, я не хотел испортить вам предстоящий праздник. -Ты такой отважный! Я видел тебя в бою. И всегда молился, чтобы с тобой ничего не случилось. -Как-то удивительно,-молиться за противника! -Я никогда тебя противником не считал! У меня не было к тебе ни малейшего чувства враждебности. Для меня ты всегда был моим возлюбленным. Который так храбро доверился мне там, в Бергмарк. -Я тогда был очень молод и любопытен. А мои чувства были обострены, из-за ситуации, в которой я очутился. -Ты так долго и терпеливо ходил с повязкой. Твои глаза потом не заболели? -Нет. Все обошлось. Хотя, я очень злился на отцовского адьютанта, который приклеил мне к лицу эту дурацкую повязку. -Ты его, потом, не поколотил? -Нет. Отец потом его от меня долго прятал. Он хорошо знал, какой я зловредный!       Хайнрих рассмеялся, и, осторожно притянув Ли к себе, поцеловал его. Лионель, вспомнив, как они целовались во время их первой прогулки, прикрыл глаза. -Возьми,-Хайнрих осторожно подал ему бокал,-Выпей! В бокале оказалась крепкая рябиновая настойка. Лионель улыбнулся, вспомнив, как тогда напился, а отец потом бранил его, за легкомыслие. А ему было так хорошо! Морозец, терпкое вино, крепкие руки, которые так бережно его обнимали, полет с горки, ощущение полнейшей беззаботности. -Вспоминаешь?-Услышал он тихий, чуть насмешливый голос Хайнриха,-А ты такой же милый, как тогда! И теперь я уже никому не позволю тебя украсть!        Организаторами покушения на Лионеля, как выяснилось, были дриксы. Чему он даже порадовался, поскольку, не хотел, чтобы это был Регент, поскольку, это значило бы одно,-он разлучен с Талигом навсегда, и там его считают врагом. Дриксы были старинным противником, и это особо не удивляло. Беспокоило только одно,-"Олененок", необдуманно соединивший свою судьбу с дриксенским герцогом. Конечно, Руперт хороший паренек, он симпатизирует Арно, он умница. Но он дрикс, он предан своей стране, а значит, на него могут влиять его соотечественники. Его дяди, или тот же герцог Бруно. Если бы мальчишки были, хотя бы, поближе к Эмилю, который мог бы защищать их от дурного влияния! Брак Ли и Хайнриха был заключен сразу по двум обрядам,-эсператистскому, поскольку, король был эсператистом, и, к тому же, еще и главой церкви в своей стране, и олларианскому, потому, что Хайнрих не хотел принуждать Лионеля менять религию. Обычно, принцессы, выходившие замуж за иноземных королей, свою религию меняли, но принцессы-это одно, а мужчина, выросший в лоне определенной религии, да еще и военный, для которого вера-это не просто формальные обряды, а немаловажная часть того, за что он воевал,-совсем другое. Лионель был олларианином, и долгое время работал на покойного кардинала Сильвестра, а значит, его идеи и веру следовало уважать. Поэтому, брачные обеты были принесены двум священникам, а потом брак был скреплен еще и подписанными документами, по которым Лионель получал подданство Гаунау и титул вице-короля.       На церемонию прибыли послы из всех стран, кроме Дриксен и Каданы. Дриксы, понятное дело, не могли простить бывшему союзнику Хайнриху разрыва военного соглашения, а Джеймс Каданский, существо крайне трусливое, все еще не знал, чью сторону принять. Талиг представляли двое,-Марсель Валме и барон Райнштайнер. Лионелю больше хотелоь видеть Эмиля, но, понятно, что брат прибыть не мог. Он очутился в негласной опале, и, к тому же, наверняка, был, несмотря на все объяснения матушки, на брата обижен. И от этого было очень грустно. Заметивший не слишком радостное лицо графа Савиньяка, Райнштайнер, подойдя к нему, тихонько проговорил: -Не беспокойся за Эмиля. Буду за ним присматривать. Вообще, Милю было бы неплохо тоже за кого-то выйти, чтобы ему было спокойнее. И мальчишкам,-твоему Арно и его молодому супругу, нужен отец-командир. Конечно, там есть господин Кальдмеер, но он немолод. А характером, даром, что адмирал, мягковат, если не сказать,-тряпка. Из него все веревки вьют,-и мальчишки, и эта бестия Вальдес. Кстати, Ротгер просил тебя поздравить. И маршал Ариго-тоже. Все удивлены твоим браком, но, как мне кажется, ты поступил разумно, Ли. Превратить противника в друга-это очень мудрое решение! -Это решение Хайнриха,-Отвечал Ли,- Он давно об этом мечтал. Когда-то он вел переговоры о мире с моим отцом. И тот уже тогда обещал Хайнриху мою руку. Так что, Хайнрих взял обещанное, в обмен на союз против дриксов. -Кстати, в "Гусином королевстве" творится что-то, еще мягко сказано, не то. Правит там герцог Бруно, но Фридрих, которого сместили с должности Регента при малолетнем принце Ольгерде, хочет вернуть свои позиции. А сам Ольгерд не жилец. Он родился слабым, практически, не растет, постоянно болеет. Говорят, болен он бзнадежно, у него болезнь мозга, которая не лечится. В роду правителей Дриксенской Кесарии-дурная наследственность. Фридрих, кстати, тоже "того",-и не "слегка", а очень серьезно. Если эту чокнутую семейку не сменит другая династия, то мы получим очень опасного соседа. В Кесарии зреют такие идейки, что, мол, Бруно нужно сделать кесарем, поскольку, герцог обещает завоевать, ни больше, ни меньше, Талиг, Гаунау, Кадану, а Гайифа, и так, уже, фактически, под него легла. Если не остановить этого хвастливого недоумка, бед он наделает немало. -Никогда бы не подумал,-Заметил Ли,-Что Бруно еще хуже Фридриха! -Не думал?-К ним подошел Хайнрих,-А я его давно знаю. И этому не удивляюсь. Потому, и хочу отодвинуть "гусей" подальше от своих границ и перевооружить армию. Поскольку, ты, мой дорогой Нелле, неплохо разбираешься в оружии, ты мог бы мне в этом помочь. -Конечно,-Кивнул Ли,-Если вы никогда не двинете войска против Талига. -За это не беспокойся. Я слишком долго шел к союзу с твоей страной, чтобы его разрушить. К тому же, я не хочу причинять тебе боль, мой мальчик!        В спальню Хайнрих потихоньку утащил Ли еще до того, как завершился пир в честь новобрачных. -Не хочу пошлых шуток и бросания башмаков в спину,-Объяснил он, когда за ними закрылась дверь роскошной спальни,-Терпеть не могу таких дурных обычаев. И тебе они, скорее всего, не доставили бы удовольствия. -Вы правы, Ваше Величество,-Отвечал Лионель,-Я тоже всего этого не люблю. -Ты хорошо себя чувствуешь? Заметил, что на пиру ты почти ничего не ел! -Вообще, ем очень мало, а когда вокруг толпа людей, то совсем не хочется. -Возьми,-Хайнрих протянул Ли большой бокал вина и кусок пирога с яблоками,-Поешь здесь. Ты, и впрямь, устал и переволновался. Кстати, тебе, хотя ты и светловолосый, очень идет серебристо-белый. -А вам, Ваше Величество, очень к лицу изумрудно-зеленый. Но и кофейный, в который вы обычно одеваетесь,-тоже. -И я слишком толстый, да? Мой лейб-медик и мой конь постоянно от этого страдают! Лионель невольно рассмеялся, представив, как доктор и конь жалуются друг другу, что Хайнрих слишком много ест. -Хорошо, что ты смеешься,-Улыбнулся Хайнрих,-Я уже беспокоился, не приболел ли ты, часом! -Со мной все в порядке, Ваше Величество. Но я не знаю, что будет дальше, и стану ли я своим в вашей стране. Да и моего родного Талига мне будет очень не хватать. -Не бойся, Нелле. Ты ко всему здесь очень быстро привыкнешь. Ты ведь знаешь наш язык. Как-нибудь, я свожу тебя на озера, и ты увидишь, как у нас красиво! Я, вообще, все здесь тебе покажу! И в твою страну мы тоже будем ездить, с частными визитами,-этого нам никто не запретит. Кстати, ты можешь пригласить к себе двух юных оболтусов-герцогов. Руперт здесь однажды был, а твоему Арно будет полезно повидать что-то новое! Пожалуй, завтра мы с тобой напишем об этом твоим родным! И мальчишкам тоже! Они должны знать, что им всегда здесь рады! -Спасибо, Ваше Величество! -А господину Регенту напишу я сам. Будет забавно, когда старый хрыч, очень надеявшийся, что ты окажешься у меня несчастным пленником и уже мечтавший положить глаз на некоторые земли, принадлежавшие тебе, чтобы прибрать их в пользу своих сыновей, узнает, что ты стал вице-королем, а значит, твои владения можно прибрать только с согласия троих,-тебя, меня и вашего короля. Если даже ваш король, являющийся племянником Регента, с ним и согласится, то я, как твой супруг, могу наложить на дальнейшее продвижение дел запрет. Так что, обобрать тебя будет крайне сложно. -Мне очень жаль его сыновей,-Вздохнул Лионель,-Герцог старый волк, и вырастил детей волчатами. Кроме, разве что, Маркуса. Вот, ему-то, если братцы перегрызутся, может прийтись хуже всех. Эрвин и Людвиг его совсем не любят, и жалеть не станут. Да и в Талиге от них будет много проблем. -Ты умный,-Хайнрих легонько провел рукой по золотистым волосам Лионеля,-И неплохо разбираешься в политике. И я очень люблю тебя, Нелле! -Не знаю, смогу ли я так вас полюбить,-Тихонько отвечал Лионель,-Но постараюсь стать вам хорошим супругом. Улыбнувшись, Хайнрих расстегнул камзол Лионеля. Размотал длинный, с позолоченными нитями пояс и руки короля нырнули под рубашку, поглаживая бока и живот Ли. А потом рубашка упала на пол. -Красивый,-Восторженно проговорил Хайнрих,-Какой же ты красивый! А колечко в соске все носишь! -Ношу,-Кивнул Лионель,-Хотя, Эмиль сердился. Он немного ревнивый, хотя, и старается быть сдержанным. -Если ты его любишь,-люби. Не стану тебе запрещать. Ты привык к нему. Рано или поздно тебе нужно будет выбрать фаворита. Двор есть Двор. Так лучше он, чем кто-то чужой. А тут всякие имеются. Стороннички моей дочери Хильде, хотя бы.. -Вы с нею не ладите? -А с кем она ладит? От мужа ушла, замуж больше не желает, дерзкая, что хочет, то и делает. Берегись ее. Она тебя невзлюбила. -Как-то не привык девиц бояться. -Девицы всякие бывают. Иные,-хуже любого парня. Избаловал я Кримхильде! Матери не стало в родах, а она всегда такой беззащитной казалась. Вот.. Что выросло, то и выросло. Только Роберт, бастард, хоть какая-то радость. И с тобой, как вижу, подружился. -А когда-то,-Улыбнулся Лионель,-Чуть не подстрелил меня в бою. Странная штука судьба. -Прости его, Нелле. -А я и не держу зла. Он солдат и делал то, что и должен был делать. И я тоже. -Не поубивали друг дружку,-и хорошо. Но теперь, пожалуйста, будьте друзьями! -Да мы уже подружились,-Улыбнулся Ли, раскинувшись на кровати,-Он меня спас, когда в меня стреляли "гусиные" агенты. Хайнрих улыбнулся, осторожно проводя рукой от груди до низа живота молодого супруга. Ли опять прикрыл глаза, вспоминая свое приключение в юности. Сильные пальцы касались сосков, легонько нажимали на живот, от пупка до паха, а потом скользнули в пах, ощупывая и лаская, от чего Ли глубоко вздохнул. А Хайнрих, продолжая его ласкать, заставил его перевернуться на живот, ласково прикусывая и полизывая шейный позвонок, а потом спускаясь языком и губами по спине, касаясь поясницы и очень чувствительного местечка чуть ниже. Лионель тихонько урчал от удовольствия и вспоминал свое маленькое приключение с загадочным Анри. Кто бы знал, что его невидимый любовник окажется королем. Та история напоминала ему сказку о красавице и чудовище, которую им с Эмилем, когда они были детьми, рассказывала няня, кэналлийка Мари. Конечно, Анри чудовищем не был, но невидимка, оказавшийся королем,-это немного похоже на сказку. Перед тем, как войти, Хайнрих долго и старательно ласкал его смазанными пальцами внутри. Он был довольно большим и опасался повредить Лионелю. И входил неспешно, чтобы не причинить боль и не поранить. Больно было,-у Лионеля давно не было близости с мужчиной,-но не очень. А потом легкая боль сменилась большим удовольствием. А Хайнрих еще и шептал на ухо нежные любезности, легонько прикусывал и полизывал то одно, то другое ухо, целовал шею, трогал ключицы и стискивал пальцами соски. Ли, мурлыча, вжимался ягодицами в его пах, запрокидывал голову на его плечо, с его губ срывались невольные вздохи и стоны. После того, как они кончили, Лионель, как когда-то, при их первой близости, свернулся возле Хайнриха в клубочек. -Ну, вот,-Прижав Ли к себе, проговорил Хайнрих,-Мы и супруги. И я люблю тебя, Нелле! -А я постараюсь полюбить вас, Анри,-Тихонько отвечал Ли,-Во всяком случае, я всегда буду относиться к вам с нежностью и уважением! -Мне хочется, чтобы тебе было со мною хорошо, мой дорогой мальчик, и я постараюсь сделать все, чтобы ты был счастлив! Герцог Ноймаринен был тяжело болен. И, как он чувстовал,-не просто тяжело. Его дни сочтены. И ему очень хотелось, чтобы, когда тяжелые боли в груди отступали, вокруг было спокойно. Однако, его драгоценные родственнички покоя ему не давали. Супруга и старшие сыновья постоянно выясняли отношения. Людвиг и Эрвин огрызались на его просьбы вести себя прилично, Людвиг попрекал Эрвина в склонности к гайифским отношениям, Эрвин отвечал, что лучше уж быть "гайифцем", чем жениться на потаскухе, к тому же, Людвиг бурно ссорился со своей супругой Леоной, Эрвин ругался с братом и с матерью, а потом отыгрывался на тихоне Маркусе, который был самым младшим сыном Регента. Маркус был единственным, кто искренне переживал, что отец болен и почти постоянно находился возле него. Герцогу было страшно за младшего сына. Маркус храбрый офицер, он уже успел повоевать, но оставался все таким же тихим и беззащитным, как в детстве. Поэтому, Регент всерьез опасался, что когда его не станет, Эрвин и Людвиг Маркуса просто загрызут. Они и между собой передерутся за наследство, а младший брат им только мешает. Его печальные размышления прервал все тот же младший сын, который, войдя в комнату, сообщил: -Отец, к вам вице-король Гаунау Лионель! -Кто? -Вице-король Гаунау,-Повторил Маркус,-Вы его примете? Подумав, что визит Савиньяка хоть немного отвлечет его от домашних склок, Регент кивнул: -Да, приму! Зови его, пожалуйста! Бывший командующий Северной армии мало изменился. Разве что, одет был богаче. Изумрудно-зеленый мундир из алатского бархата украшала бирюзовая лента с орденом Святой Октавии, подчеркивающая его высокий статус. Золотистые волосы были не собраны в "хвост", как раньше, а просто аккуратно зачесаны назад, и их украшал тонкий золотой обруч, усыпанный мелкими драгоценными камнями. Наградная шпага с лентами ордена Святого Алана на эфесе свидетельствовала, что он, в своем новом статусе, уже успел отличиться в сражениях. -Очень сожалею, Ваше Сиятельство,-Проговорил Лионель,-Что вы хвораете. Могу я чем-нибудь помочь? -"Помочь"?-Усмехнулся герцог,-Боюсь, что помочь мне не сможет даже "Леворукий", с которым тебя, как я слышал, частенько сравнивают в Гаунау! -Сравнивают,-Кивнул Лионель,-Но не скажу, что меня там не любят. -И как ты ухитрился сделаться там вице-королем? -Это давняя история. К Хайнриху меня сватал еще мой отец. Так что, Хайнрих просто завершил то, чего давно хотел добиться. -А я хотел, чтобы Хайнрих просто придержал тебя у себя. -Зачем? -Опасался твоего влияниях в армии. Оно становилось слишком уж сильным. -Понимаю. Хотя, не думаю, что я был так уж влиятелен. Есть люди, которые куда более влиятельны, имеют куда больше боевых заслуг. Но, кстати, это не значит, что они хотят захватить власть в Талиге. И мне этого тоже никогда не хотелось. Так что, не знаю, кто вас в этом убедил. -А чего ты хотел? -Не знаю. Когда-то я мечтал после войны заняться науками, которые меня всегда привлекали. -Но все твои родственники всегда были политиками. -Политиков из нас с Эмилем не получилось. Может быть, и хорошо, что не получилось. Не знаю, как я, а Эмиль такого бы не выдержал. -Кстати, твой брат вообразил, что ты попал в плен и устроил мне скандал, обвиняя меня в том, что это я все устроил. -И что же с ним? -Ничего страшного. Он под домашним арестом, а его адьютант, теньент Арамона, решил разделить с ним его неволю. -А выстрел Чарли Давенпорта в меня-чья работа? -Этого я не могу сказать, но что это не я, могу поклясться на "Эсператии". Сейчас я слишком близок к тому, чтобы уйти, не знаю, в Рассвет или в Закат, чтобы лгать. --Значит, кто-то из ваших сыновей. И, скорее всего,-Эрвин, который всегда бежал впереди лошади, думая, что таким образом вам угодит. Ведь так? Их беседу прервала очередная перебранка за дверью. Вышеупомянутый Эрвин вопил на Маркуса, обзывая его последними словами, а Маркус, заикаясь от рыданий, кричал: -Вы с Людвигом никак не дождетесь, чтобы отец ушел, чтобы и меня прикончить, да?!! -Вот, так,-Вздохнул герцог,-Страшно ли уйти в Закат, когда живешь в Закате? -Вам не позавидуешь,-Согласился Ли,-Мне очень повезло, что Миль и Арно-не такие хищники! -Кстати, Маркус ведь учился с твоим мелким в "Лаик"? -Да, они учились вместе. И я даже хотел взять Маркуса в оруженосцы, но меня опередил генерал Вейзель. Когда Маркус учился в "Лаик", однажды, он полез вступаться за Арно, когда того очень жестоко наказали. Он даже пробился к королю, с требованием сменить "Свина", который заведовал училищем, на кого-нибудь другого. "Хотел взять Маркуса в оруженосцы".. Услышав это, Регент задумался. А не выход ли это? Конечно, Лионель Савиньяк,-та еще кошкина кукла, однако, если бы он согласился взять к себе на службу Маркуса, это могло бы спасти мальчишку! -Послушай, Ли,-Проговорил герцог,-А не мог бы ты взять моего Маркуса к себе на службу? Тут его сожрут. Видишь, как к нему относятся его братцы? Да и не только братцы. Маркус, хотя и вырос в волчьей стае, хищником не стал. Поэтому, выжить без серьезной защиты, в одиночку, ему будет очень сложно. А с тобой он будет в безопасности. Парень ты храбрый. Может быть, найдешь ему местечко? -Найду,-Отвечал Лионель,-Если вы позволите мне тоже кое о чем вас попросить. -И о чем же? -Пожалуйста, освободите моего брата и его адьютанта из-под ареста. -А ты хитер! Ладно, я распоряжусь. Если тебя не затруднит, подай мне перо и бумагу. -Хорошо. Кстати, Маркус ведь кузен короля Карла. А значит, его присутствие при Дворе моего супруга будет полезно для укрепления союза между нашими странами. -А ты уверен, что этот союз будет прочным? -Думаю, что пока живы я и мой муж, Гаунау противником Талига не станет. Вскоре Регента Талига, герцога Рудольфа Ноймаринена не стало. Лионель присутствовал на панихиде и похоронах, как представитель соседней страны. Маркус Ноймар получил титул графа Доннербурга, но, кроме титула, ему не досталось ничего. Он был всего лишь четвертым сыном в семье. Но именно он искренне оплакивал отца. Старшие сыновья потихоньку ссорились уже во время отпевания герцога. После похорон, Лионель сообщил Маркусу: -Дорогой граф, ваш отец просил меня взять вас на службу, для укрепления союза Талига и Гаунау. Так что, вы поедете со мной, в качестве моего адьютанта. -Я очень благодарен вам, Ваше Высочество, за столь лестное предложение,-Отвечал Маркус,-Но мне не хочется покидать Талиг. -Во-первых, это воля вашего отца,-Отвечал Лионель,-А во-вторых, навсегда свою страну вы не покинете. Мы будем достаточно часто здесь бывать. Гаунау не так уж далек от ваших родных краев. Так что, изгнанником вы себя чувствовать не будете. И относиться к вам будут, как к родственнику королевской семьи Талига. -Ваше Высочество, я не хочу вас обманывать. Принцесса Георгия не родная мне мать. Я признанный бастард. Я узнал об этом от Людвига, когда мне было лет одиннадцать. Так что, не надо называть меня родственником короля,-я не хочу выглядеть аферистом и самозванцем. -А вы уверены, что ваш братец не солгал? -Зачем? -Иногда врут и просто так или от злости. Так что, в том, что вы бастард я не уверен. Ваш отец называл вас своим сыном. И, судя по всему, он вас очень любил. -Я тоже очень любил его. Конечно, он был человек жесткий, а иногда,-и просто жестокий. Но со мною он всегда был очень добрым. -И вы его достойный сын. Так что, придавать значение сплетням о вашем происхождении я не стану, и всегда буду относиться к вам, как к сыну герцога и кузену короля. К тому же, судя по отношению к вам ваших родственников, в Гаунау вы будете чувствовать себя в безопасности.        Лионель беспокоился, что Хайнриху не понравится, что он привез с собой Маркуса. Однако, муж отнесся к этому вполне одобрительно. -Обычно, те, кто вступает в брак с правителями другой страны, привозят с собой целый двор. У тебя же рядом ни одного соотечественника не было. А без родной души тоскливо. Так что, пусть парень у тебя служит. И если ты Эмиля с Арно и его "Гусенком" привезешь, я тоже не разорюсь! -Благодарю вас, Ваше Величество,-Смущенно проговорил Ли,-Не ожидал такой щедрости! -Называй меня, как называл когда-то,-Анри. Это мне больше нравится. -Но вы ведь, все-таки, король. -А ты мой соправитель. И, если со мной что-то случится,-а я уже немолод, корона перейдет к тебе! -Ваше Величество.. Анри.. Я Не хочу этого! Какой из меня король? -А когда, у тебя, в Талиге, тебя произвели в маршалы, ты говорил:-"Какой из меня маршал?". -Но командовать армией, все-таки, легче, чем править страной. -Я бы так не сказал! Воевать я умею, но в командовании, откровенно говоря, ничего не понимаю, и оставляю это моим генералам. А теперь и ты мне в этом поможешь! -Армия-другое дело. А корона-это, все-таки, не мое! -Ничего. Научишься. Если уж ты, когда-то, вслепую, верхом ездил, то всему научишься! Хайнрих притянул Лионеля к себе, целуя в губы и поглаживая золотистые волосы. А Лионель прикрыл глаза, вновь вспоминая их первую встречу, с которой началась их дорога друг к другу.