синий бархат

// 3RACHA – Broken Compass // Сеул удивительно красив летними вечерами. Заходящее за горизонт Солнце ярко отражается в окнах небоскребов нежно-розовыми и оранжевыми цветами, еле-еле добираясь до небольших домов на окраине города. Легкий и чуть прохладный ветерок колышет листья на деревьях в самом центре мегаполиса. Температура воздуха в такое время дня не превышает 24 градусов по Цельсию, поэтому на улицах города и в маленьких уличных ресторанчиках можно встретить улыбающихся студентов, которые отмучались после экзаменов, целующихся парочек и отдыхающих от повседневной суеты семей. Только какие-то занудные бизнесмены спешат по своим делам в офис даже таким прекрасным вечером, правда, и они не могут сдержать улыбки, когда бросают взгляд на вечернее сеульское небо. Минхо 23 года. Он учится на дефектолога и хочет видеть мир таким же красивым, каким его видят остальные. Прошло уже 2 года со смерти его родителей. До сих пор точно неизвестно от чего они умерли, но вероятно не от рака, как написали врачи в свидетельстве о смерти. Каким образом они определили болезнь? У родителей Минхо даже подозрений не было на опухоль в головном мозге, но каким-то образом их жизнь прекратилась через 2 недели после установления болезни. Мать умерла во вторник, а отец в четверг. Все произошло так быстро, что первые пару дней после смерти родных Ли не мог понять, почему дома так пусто. Потом накатила депрессия, появились проблемы с учебой на первом курсе. Молодой человек почти не спал и не ел, но всем, вроде бы, не было дела, поэтому Минхо пришлось справляться со своими проблемами самостоятельно. Сейчас Ли живет в небольшом доме на Севере города. После переезда жизнь наладилась и Минхо почти забыл обо … всем. В такой вечер, как сегодня, Ли медленно волочится на автобусную остановку, несмотря на огромное желание пробежаться по набережной навстречу мягким солнечным лучам, ласкающим его лицо и ветру, развивающему волосы молодого человека. Единственный маршрут, по которому Минхо может добраться до дома, проходит чуть ли не через весь город (к сожалению), поэтому с тихим и обреченным вздохом он заходит в транспорт. Ли плюхается на единственное свободное место в начале автобуса и молится всем Богам, чтобы никакая старушка его не потревожила. Открытое водительское окно дает свежему воздуху поступать в автобус и раздувать вечно непослушные волосы Ли. Жизнь никогда не казалось такой стабильной, как этим летом. Утром – пробежка, днем – работа, вечером – подготовка материала для работы или воровство. Ну надо же как-то платить за дом и еду… Сложности с деньгами у Минхо начались еще на втором курсе, когда оказалось, что на обычную стипендию студента прожить невозможно, а очно-обучающихся не берут даже на небольшую подработку во время учебного года. Ли, конечно, пробовал работать барменом в ночную смену, но из-за задолженностей в университете ему пришлось бросить это дело. Единственный шанс получить хоть какой-то заработок: потратить свое летнее время в душном офисе, разбирая какие-то бумажки или работая с детьми с задержками в развитии. Но давайте честно, кто возьмет студента третьего курса института дефектологии и реабилитации на прилично оплачиваемое рабочее место? Никто. Поэтому Минхо приходится горбатиться по 12 часов в день в 4 стенах без кондиционера ради денег, а еще время от времени воровать что-нибудь в богатых районах (там обычно не замечают пропажу таких незначительных вещей, как запонок для рубашек или небольших фарфоровых фигурок, а еще дорогих игрушек и аксессуаров). В окне автобуса большие центральные улицы Сеула сменяются темными аллеями и узкими дворами. Минхо выходит из автобуса. Около местного магазинчика ругается какая-то замужняя пара. Видимо, обсуждают, какие подгузники лучше купить ребенку? Ли отводит глаза. В таких районах Сеула как этот суть мегаполисов видна насквозь. Грязь, пыль, вечно больные старики, громко ругающиеся соседи и небольшая доля коррупции. Ну совсем небольшая. Неудивительно, что именно Сеул стал одним из центров разразившейся два с половиной года назад пандемии. Минхо кажется, что кровать – это огромное мягкое облако. Хотя после изнуряющего дня в центре реабилитации и стул на кухне покажется мягким креслом. Лениво перевернувшись на спину, Ли уставился в белый потолок. На нем в форме звезды, висят несколько горящих лампочек . «Может быть перед смертью люди видят то же самое? Безжизненный свет на белом фоне.» Он прикрывает глаза. «Или они сразу же проваливаются в пустоту?» Он грустно вздыхает и переворачивается обратно на живот. Сон ни в одном глазу.

***

Стекло всегда мешает смотреть на звездное небо. В нем отражаются лица людей, на нем остаются отпечатки пальцев, а еще оно просто бесит. К таким выводам пришел Джисон за последнюю неделю. Достаточно тяжело прожить взаперти целый год, пытаясь не свихнуться от одиночества. Отец, конечно, пытался помочь: нашел группу студентов, занимающихся заочно; купил всякую бесполезную всячину, чтобы хоть чем-то занять Джисона в свободное время; даже разрешил развести сад на крыше.В итоге, дома у Ханов стоит куча дорогого хлама. Джисону нравится читать. За год пребывания в этом доме он бегло выучил английский и французский (ну от нечего делать, да и с горничными нужно было как-то общаться). За счет этого выросла и библиотека Ханов, пополнившись книгами на разных языках. Приносит их в дом, конечно, отец. В комнате Ханов всегда играют самые грустные песни Big Bang. Кто-то может назвать группу старомодной, но Хану их песни никогда не надоедают и, поэтому всегда играют на повторе. Джисону никогда не разрешают выходить на улицу. Это, наверное, правильное решения, учитывая ситуацию на улицах города, но молодому человеку все же нужно общение, а он даже друзей нормально завести не может. Про отношения можно совсем промолчать. Хан даже не догадывался, что они из себя представляют. Ему тяжело. Из-за мамы, из-за болезни, из-за…всего. Просто хочется уснуть и не проснуться.

***

Минхо смотрит на Чонина и думает, что жизнь несправедлива. Ян Чонин– это самый жизнерадостный человек во всем Сеуле. Он работал с Минхо в реабилитационном центре около месяца, но казалось, будто они знакомы вечность. Вчера Ян не вышел на смену. Сегодня тоже. К вечеру он исчез из списков работников центра, а другие притворялись, что не знали, о ком идет речь. Минхо стучит в дверь на 14 улице. Ему открывает женщина. Ли не знает, что сказать, ведь видел ее только раз, но в глазах миссис Ян читается тоска и усталость. Она впускает Минхо в дом, и они проводят там весь вечер, а после этого молодой человек бессмысленно слоняется по городу в полном одиночестве. Домой Минхо возвращается под утро. За последние пару лет такие ситуации стали нормальными для государства, но не для Минхо. Жители города до сих пор вздрагивают при виде черных мешков на улице около дома Ли. К смерти просто так не привыкнешь. Со смертью приходит одиночество, а его никто не хочет принимать.

***

Утреннее солнце будит Джисона в 9 утра. Каждый день. Он с неохотой открывает глаза в надежде закрыть их вновь в следующий момент, но звонкое «Джисон! Завтрак!» не дает сделать задуманное. Каждый, мать его, день. «И сколько это будет еще продолжаться?» Немой вопрос остается без ответа (как обычно). Молодой человек медленно сползает с кровати и плетется в ванную. Сегодня без новых отеков и синяков, но с привычными красными, будто от усталости, глазами. Хан глубоко вздыхает и выходит из комнаты. День всегда проходит одинаково: еда, лекарства, учеба, сон, лекарства, еда, лекарства, библиотека. Привычно до тошноты. Раньше, когда мать была жива, в доме было больше улыбок, больше смеха и гораздо меньше грусти. Сейчас вместо мамы у Джисона домработница, а отец…просто много работает ради него, ведь никто не хочет видеть, как умирает твой ребенок. Джисону, если честно, уже смирился со своей судьбой. Даже начал откладывать деньги на роскошный гроб (надо же кому-то этим заниматься, если отец отказывается принимать жестокую реальность). Надежда на то, что он не пригодится в ближайшие 2 года крайне мала. У Джисона есть друг (а может он и знакомый, Хан не уверен). Они в одной группе по философии. Если честно, в положении Джисона не стоит заводить новые знакомства, но однажды, холодной зимой, такой, что даже в комнате Джисона начал появляться иней на окнах, мистер Ким решил провести семинар. Сложно сказать, что сподвигло его тогда на такой неожиданный шаг, ведь была суббота (насколько помнит Джисон), и у всех преподавателей был выходной. Темой того занятия было пространство и время как формы существования движущейся материи.Во время обсуждения второго аспекта семинара оказалось, что один из студентов – Чанбин – вроде как защищал работу по этой теме в школе. Как только закончились 1,5 часа, Джисон тут же списался с молодым гением философии, и они разговаривали обо всем на свете всю ночь напролет. Никто никогда не поднимал тему о болезнях и смертях. Она казалась лишней в дискуссиях двух молодых людей. Раз или два в неделю Хан и Со списываются для обсуждения каких-то уже забытых этим миром книг или фильмов. А если говорить честно, то им просто нравится компания друг друга, в которой можно иногда помолчать или, наоборот, сказать глупость, не боясь быть засмеянным. Однажды, Чанбин рассказывает о своем друге, который немного (на самом деле, очень сильно) влюблен в их профессора. Тогда Хан понимает, что с Со можно обсуждать не только книги о любви, но и саму любовь тоже. Со любил. Он грустно вздыхает, задерживает сбившееся в миг дыхание на какое-то время, а потом говорит, что Феликс (Джисон надеется, что расслышал правильно) умер от инфекции несколько месяцев назад. Чанбин был вынужден продолжить свое существование, но уже в одиночестве и с разбитым сердцем. Тогда Хан понимает, что влюбиться будучи больным очень страшно. «Еще созвонимся, Джисон» Со как-то чересчур обреченно улыбается и заканчивает видеочат. Перед Джисоном собственное отражение в экране ноутбука: немного потерянный взгляд, впалые щеки, смешные огромные очки и осознание собственной никчемности. Он закрывает крышку. Вот так и проходит день: с мыслями о любви и одиночестве, с мыслями о книгах и песнях Big Bang.

***

Минхо не знает, зачем или почему он такой. «Ну кто, блять, в здравом уме пойдет грабить дом в самом центре Сеула? Идиотизм, я идиот» Но, как говорится: «глаза боятся, руки делают», вот, и Минхо мучается уже 10 минуту, пытаясь открыть окно на чью-то кухню. Наконец-то оно поддается и Ли осторожно проходит в помещение. Как и ожидалось, дома тихо, а значит, владельца нет. Минхо бессовестно роется по всем шкафчикам, не забывая составлять все их содержимое обратно, чтобы хозяин дома не заметил, что что-то пропало. Ли подходит к камину в центре гостиной, на котором стоят всякие безделушки. Он перебирает в руках маленькую стеклянную статуэтку ангела и переводит взгляд на фотографию, стоящую чуть справа от этого барахла. Глаза Минхо вмиг расширяются, он пятится назад, статуэтка выскальзывает из рук и разбивается с характерным звуком об пол. «Мисс Чхве?» Голос звучит за спиной Ли, и молодой человек обреченно вздыхает, а после разворачивается.