Этюд ("Девочка")

Девочка бежала по тротуару к только подошедшему к остановке автобусу, и ножки её, обутые в маленькие туфельки, казалось, не касались земли. Умытое дождём солнце сияло ярче обычного, а на голубом небе не было видно ни одного, даже самого крохотного, облачка. Можно было подумать, что все облака, которые накопились за снежную зиму и пасмурную весну, сейчас вылились на землю, превратившись в маленькие смешные лужицы, так и норовящие поймать солнечный лучик. Автобус был практически пуст - две серые, сонные бабуськи, нахохлившись, вполголоса обсуждали, кажется, политику, а необъятная кондукторша в который раз за этот рейс подкрашивала губы вызывающе-яркой вишнёвой помадой, глядя в маленькое карманное зеркальце. Старший сын вознамерился жениться, да на ком! На дочери Машки Бубновой, которая ещё на третьем курсе увела у этой самой кондукторши Витьку! Нет, так не пойдёт. Она против! Она не позволит дочери своего врага охомутать свою кровиночку, эта змея и потомство её никогда не получат фамилию её мужа... Девочка взлетела по ступенькам и протянула прекрасной даме с вишнёвыми губами горстку мелочи, отчего той пришлось оторвать взгляд от своего отражения. И даже её, суровую, закалённую тяжёлой жизнью женщину, не смог не зацепить свет, исходивший от девочки. Она сияла не так, как солнце, она не слепила...просто от хрупкой её фигурки так и веяло добром и чистотой. Её глаза улыбались, её губы улыбались, и вишнёвая кондукторша не смогла удержаться от ответной улыбки. Протянув девочке билет, она вернулась к своему занятию, но ход её мыслей резко изменился. Может, Иринка и не в мамку вовсе пошла? Сын говорит, хорошая девка: вышивает, готовит, университеты закончила. А, ну её в баню, эту Машку! Заберём у неё дочку-красавицу, будет фамилию нашу носить!.. Автобус медленно плёлся по мокрым окраинным улицам, а девочка наша тем временем, глядя в окно, всё ещё чему-то улыбалась. Бабки косились на неё какое-то время, после чего дружно решили: "Обколотая!" и благополучно потеряли к ней интерес. Но вот открылись двери, и девочка выпорхнула из душной машины на пахнущий мокрым песком тротуар. Она, едва касаясь земли, куда-то бежала. На лице её играла улыбка истинного, настоящего счастья, и каждый, кто видел её, казалось, становился чуть чище и счастливей, чем был ранее. Она бежала в сторону леса, где и скрылась, пролетев по тропинке, и вскоре её легкий белый сарафан перестал мелькать среди деревьев...