Вутайский вопрос - 2

Выросший на ферме Анджил подскакивал с рассветом сам. Сефирот реагировал на его активность, а сын мэра Генезис просто переворачивался на другой бок. Гарантированно будил Рапсодоса запах хорошего кофе, но в джунглях в глубине вражеской территории с кофе оказалось сложно. Так что сибаритские привычки заменял дружеский пинок. Но после вчерашнего вопроса мелкого Генезис встал следом за Хьюли. Оставшийся один Сефирот свернулся плотным клубком. -Ты чего? – негромко спросил Анджил. С рассветом в джунглях стало заметно тише. Ночные хищники попрятались, дневные ждали, когда солнце поднимется выше. Свет дробился на плотных глянцевитых листьях и стеблях, каплях ночного дождя и панцирях насекомых. Где-то высоко в невидимом из-под полога леса небе пронзительно кричала неизвестная птица. Рапсодос мрачно глянул на друга. Признаваться, что так легко сказанные слова Сефирота мешали заснуть, совершенно не хотелось. -Достало. Всё достало. Лазаем тут, как сколопендры какие-то, - Генезис нашарил в кармане складную зубную щётку и отошёл к ручью привести себя в порядок. Хьюли проводил рыжего взглядом. Прислушался. На верхних ярусах леса начинали стрекотать и чирикать то ли насекомые, то ли птицы. Некоторых настроений и особенно перемен этих настроений Анджил у Генезиса не понимал. При том, что именно Рапсодос рвался из Баноры в Мидгар встретиться с Сефиротом и «стать новым героем», его недовольство реальными армейскими буднями для Хьюли выглядело забавно. Сефирот уже сидел и моргал, как ночная птица на ярком свету. Серебряная чёлка торчала в разные стороны. Он посмотрел на Хьюли, словно удостоверяясь, что это свой, а не вутаец. Анджил по примеру Генезиса показал Сефироту пустые ладони. -Где Рапсодос? – мелкий мягким движением поднялся, потянулся, выгнувшись и заломив руки за голову, потом встряхнулся всем телом. Хьюли молча махнул в сторону ручья. Сефирот ушёл туда же. Вернулись они уже вдвоём с рыжим, таща длинную змею. Голову и снятую чулком шкуру Сефирот оставил в воде. Анджил приободрился. По сравнению с климатом родной Баноры, в джунглях Вутая ему всё время казалось, что он дышит водой, настолько тут было влажно. Невозможность развести огонь и поесть горячей еды угнетали дополнительно. Поэтому добытое Сефиротом живое, часто ещё тёплое мясо, Хьюли принимал с радостью. Генезис обычно показательно морщился, но ел. И из таких рейдов здоровыми и без потери веса возвращались только они трое. Никакая местная зараза к ним не липла. Но только для них исключительно вредной оказалась магия местных жрецов. Анджил принял у друзей змеиную тушку, быстро порезал на куски и разложил на сорванные тут же плоские листья какой-то лианы. Сефирот молча принялся жевать, похрустывая рёбрышками. Рапсодос понаблюдал за ним минуту, с показательным вздохом протянул руку и тоже взял кусок. Хьюли хмыкнул про себя. Доев, кратко обсудив следующее место встречи и замаскировав стоянку, Солджеры разошлись каждый в свою сторону. Сефирот проводил друзей взглядом и нырнул в заросли. Рост и телосложение, вернее, теловычитание, как говорил Генезис, позволяли ему легко пробираться по звериным тропам. Рапсодос вообще знал много забавных слов. Или сам их придумывал? Если сам, то как ему это удавалось? Сефирот так не умел. Он хорошо запоминал сложные научные термины или вутайские слова и устойчивые выражения, но эта способность играть со смыслами или импровизировать у него отсутствовала начисто. Поиски неизвестно чего по приказу Президента Шинра будущему Серебряному Солджеру надоели не меньше, чем его друзьям. Он предпочёл бы заняться местными лекарственными растениями или методикой точечного массажа, но мнения самого дорогого проекта Научного Департамента никто не спрашивал. Джунгли кончились неожиданно. Сефирот вылетел на яркий солнечный свет и резко затормозил, пригибаясь и оглядываясь по сторонам. Отступил назад, в тень. Прямо перед ним находился какой-то крупный магический объект, от звенящей в воздухе силы пощипывало кожу, и волоски на ней вставали дыбом. Сефирот сделал маленький шажок вперёд, повёл перед собой раскрытой ладонью правой руки. Ощущение было такое, словно он растягивает плотную паутину. Сефирот присмотрелся. Поляна посреди джунглей, почти правильной круглой формы, пустая, выглядела ловушкой. Но что-то ещё его настораживало. Сефирот отступил, вытянул левую руку в сторону и призвал Масамунэ. Клинок меча мерцал, словно по нему текла вода. По инструкции, следовало запомнить место, вернуться в расположение части и доложить Хайдеггеру. И обычно Сефирот так и поступал. Сейчас же его словно толкало что-то. Толкало вперёд. Сефирот подумал ещё секунду. Он уже когда-то испытывал такое притяжение, когда-то очень давно. Юноша мотнул головой, стряхивая растерянность, и коротко взмахнул мечом. Паутина маскирующей магии распалась. Прямо перед Сефиротом на всё той же идеально круглой поляне стояли обтёсанные каменные столбы и вокруг них в не сразу, но различимом порядке – столбики поменьше. Между двумя самыми высокими столбами трепетало словно синее покрывало, от него тянуло отчётливым сквозняком. Сквозняк нёс запахи какого-то другого места – сухого ветра, пряной травы, камня. Из-за столбиков поменьше молча появлялись вутайцы в традиционных одеждах с клановыми знаками. Сефирот опознал Тсенгов, Ву, Аней, Хуу, последним вышел Кисараги. Представители всех пяти священных вутайских родов поднимали оружие и явно готовились умереть, но не дать чужаку подойти к своей таинственной святыне. Сефирот шевельнул мечом. Масамунэ молчала и оттягивала руку своей тяжестью. Просто неподъёмной тяжестью. Таким будущий Вутайский демон свой меч не помнил. Масамунэ не хотела ни крови, ни душ этих охранников. Почему? Вутайцы напряжённо ждали команды своего предводителя, но тот молчал. Пауза затягивалась. Сефирот сделал крохотный шажок вперёд, Масамунэ едва не вывернулась из его пальцев. И вместе с этой неестественной тяжестью вернулось воспоминание. Он действительно уже чувствовал такое притяжение — в свои четыре года. Его вывезли куда-то в безлюдную равнину, приехали много незнакомых взрослых — в одинаковых тёмных костюмах. Тогда он впервые увидел ТУРКов. И Президента Шинра — единственного взрослого со светлыми волосами и в белом костюме. Тот сидел на раскладном стуле, вокруг него плотно стеной стояли ТУРКи. Сефироту понравился стул, но не сам Президент. Профессор опять хотел, чтобы Сефирот открыл какую-то Дверь. Но тут даже косяка никакого не было. На первый взгляд. Потом взрослые что-то сделали, включили незнакомое оборудование, и его буквально потянуло вперёд. Он дважды споткнулся и едва не упал, пока не добежал до двух симметричных горок из камней. Между ними, на высоте головы Сефирота, в воздухе трепетало полупрозрачное нечто. Оно походило на плоскую медузу, но не живую, а призрачную. Не очень настоящую. Сефирот протянул к ней руку, он откуда-то знал, что следует делать. Медуза облепила его кисть и стала расти. Она растягивалась вверх, вниз и вбок, на ней появлялись узоры, и Сефирот уже почти видел дверь. Он обрадовался — профессор наконец-то от него отстанет! Получит свою Дверь — и отстанет. Но в этот же момент его всего словно залило ледяной водой. Это не было знанием или мыслью, это было чёткое однозначное ощущение — НЕЛЬЗЯ. Куда бы ни вела эта Дверь, открывать для взрослых её Нельзя. Сефирот молча влепил свалившийся на него запрет в открывающуюся Дверь. Та развеялась, словно её и не было. Оборудование за его спиной начало трещать и искрить, задымилось. ТУРКи моментально окружили Президента и утащили его вместе с раскладным стулом. Горки из камней развалились, словно их пнул кто-то невидимый. Сефироту обожгло руку, он зашипел от неожиданной боли и отскочил подальше. Налетел на Ходжо и даже не глядя понял, что тот РАЗОЧАРОВАН. Сефирот в вутайских джунглях сделал шаг назад. Вчерашняя его мысль оказалась на удивление своевременной. Президент Шинра по-прежнему лелеял надежду найти Дверь. И судя по тому, что её охраняли представители священных вутайских родов, эта была одна из знаменитых Дверей Древних. Расы путешественников между мирами, слышавших планеты. Сефирот сделал ещё шаг назад и отпустил меч. Он прекрасно помнил тот однозначный запрет, откуда бы он ни взялся во всём его существе — Шинра открывать эту Дверь нельзя. Их нельзя выпускать из этого мира. Вутайцы медленно опускали оружие. Кисараги вышел вперёд и внимательно смотрел на чужака. «Я сохраню вашу тайну», - Сефирот знал, что произношение у него очень так себе, - «Но не вашу страну». Первым поклонился Ву, за ним — Ань и остальные. Сефирот не понял, почему они так и не напали. Возможно, это был какой-то магический запрет. В любом случае, ему стоило большого труда повернуться к ним спиной и вернуться в джунгли. Единственное, что он услышал сзади — это шорох сплетающегося заново заклинания. Хорошо, что у него было время до заката, чтобы обдумать случившееся, успокоиться и забыть. Генезис иногда бывает неприятно внимателен.