Афера века

Тишина становилась нервной, в то время как игра в гляделки набирала обороты. Наруто нервно стучал пальцами по ковру, Саске ощущал, как у него скоро начнет дергаться веко, Сай докуривал третью сигарету. Подавать голоса не хотелось никому. А что здесь говорить? Кто-то из них точно должен будет пойти на это, иначе прогорят очень большие планы на очень большие деньги. — Ну, ты определенно самый лучший актер из здесь имеющихся, — начал было Саске, но ему тут же пришлось замолчать. — Это правда, вот только ширина моих плеч при всем желании не скроет моей половой принадлежности. А ты тонкий, пара накладок — и выйдет статная спортивная женщина. Я в любом случае буду похож на транса из дешевого гей-клуба. Аргумент весомый, Саске заранее знал, как это все закончится. Наруто и вправду в последние два года серьезно подкачался, глупо было даже заикаться. — Камень, ножницы, бумага? — предложил Сай, который не сильно отличался по своему телосложению от Саске. Последний согласно кивнул. Трижды тряхнув кулаками, ребята вскинули руки с обозначениями. У Саске — камень, у Сая — бумага. — Блять. — Даме не подобает так выражаться, — усмехнулся Узумаки и показал парню язык. — План тот же. Хината говорила, что он хранит все в шкатулке в своем личном кабинете. Синий брелок. — Альцгеймером не страдаю. А дело вот в чем. Наруто, Сай и Саске были студентами-аферистами, которые на мелочевку уже давно не разменивались. Постепенно оплатив счета, ребята взялись за более интересную работу. В этот раз на их пути встретился ну о-очень привлекательный экспонат. Учиха Итачи — молодой олигарх, владелец корпорации «Akatsuki». Не так давно в теневой интернет просочилась информация о его финансовых махинациях, которые гарантируют ему путевку за решетку на пару пожизненных сроков. Для этого лишь необходимы отчетности, которые обычно хранятся у самых приближенных работников, которые проводят всю бухгалтерию. Эти данные Итачи Учиха хранит под сердцем, что лишний раз доказывает, что дело не чисто. Секретарша Итачи, с которой пару ночей назад неплохо провел время Наруто, сообщила, что у ее начальника действительно всегда есть при себе парочка информационных носителей, которые он хранит у себя в личном кабинете в сейфе. Как Узумаки вытащил у нее эту информацию между делом, он не сказал, но это определенно талант. Пароля не было, но все трое в состоянии вскрыть классический сейф, этот этап плана не пугал никого. А вот то, что Итачи Учиха планирует уехать на несколько месяцев в ближайшее время и последний оставшийся шанс — это мероприятие, рассчитанное на строго определенное количество лиц, — пугало. Саю удалось достать вип-приглашение, что уже было невообразимо сложно, но только на одну персону — и это оказалась девушка. Его настоящая хозяйка слегла с вирусным заболеванием, представительница какой-то мелкой фирмы — риск минимален. Наруто выгрузил на пол все их штучки, которые им подгоняет их друг с четвертого курса. Тот брал маленький процент с выручки, но доставал удивительные девайсы. Узумаки просто хотел продемонстрировать нечто удивительное, когда же он взял в руки предмет, Сай нервно усмехнулся, а Саске недоуменно приподнял брови. — Это воистину выход из положения… — Подожди. — Ребята с химбио сделали это случайно, в целях поржать полезна, а по сути нахрен никому не нужна. При контакте со слюной активирует фермент, который в состоянии вырубить любого. Тримонохлоридофо… ааа, не помню. Действует очень быстро, от пары минут до десяти — максимум. При слабом контакте вызывает головокружение и потерю координации, при прямом — потерю сознания. — Прямом? — переспросил Сай. — Это помада? — уточнил Саске, король риторических вопросов. — Типа того. Цвет должен пойти. — Я… то есть… стоп! — Саске покрутил маленький предмет в руках. — Учиха не пьет, а газировку на приеме разливать никто не будет. Колоть не вариант — если действовать будет медленно или если он тебя с этим поймает, пока ты введешь весь препарат — а он не тупой — тебе конец. Это идеальное средство, Саске… если у тебя нет привычки облизывать губы. — Я должен его поцеловать? Вопрос был риторическим, но Саске так не казалось. Что за нахрен? — Да, но сделать это нужно будет осторожно. В частности, проследить свое слюноотделение, не сглатывать, и его язык… — Я понял, заткнись. — Это проблема? За то, сколько мы с него сдерем, я бы спокойно с ним переспал, а у тебя подростковое смущение? Саске медленно покачал головой. — Как ты себе это представляешь? Привет, какой скучный вечер, что это у тебя на груди — чмок! Я не понимаю, чего ты от меня хочешь? Я должен включить женское обаяние и привлечь мужика-натурала? Да я в жизни этого не делал. Нет, к чёрту, все сорвется. — Тихо! Без паники, Саске… Сай поймал руку парня, который уже собирался подняться с пола. — Мужики — звери. Дай ему понять, что ты не против, этого будет достаточно. — Но я не… — Ты справишься. — А если… — Ты справишься. — Не выйдет. — Ты справишься, — прозвучало уже в два голоса. Вечер маячил на горизонте как инквизиторская казнь, Саске весь день засматривал ролики на youtube по мелкой моторике, движению рук в принципе, мимике и разговаривал сам с собой. Через час с лишним у него вышло выдать пару фраз совершенно бесполым голосом. Низкий женский или высокий мужской — было не ясно, но особых подозрений не вызывало. Наруто ржал, как идиот, пока Саске залипал на своих кистях, которые он выворачивал как мог, женственно подгибая пальцы. Постоянно поправлять волосы, улыбаться, моргать чаще раза в два, больше точек внимания во всем зале, избегать пристальных контактов глазами, никаких резких движений. Это все невозможно упомнить в голове! Визажиста заказали уже ближе к вечеру. Девушка была близко дружна со всей компанией, знала, чем они занимаются, но не влезала в долю принципиально. Ее дело — красить. И делала она это профессионально. Саске морщился, пока его лицо заливали кремами и всевозможными основами под макияж. Его не смущало, что Сакура умудрялась курить и красить одновременно, его смущало только количество косметики на столе рядом. — А если я случайно все размажу? — Тебя посадят в тюрьму, — буднично произнесла Сакура. — Так что не лезь руками куда не надо и терпи, как последний самурай. Саске осторожно забрал из рук Сакуры сигарету, затягиваясь сам. Сакура много шутила, Наруто поддерживал шутки, Саске продолжал закипать. Клеить ресницы было неприятно, красить их — еще хуже, а подводить глаза по внутреннему веку так и вовсе невыносимо, дважды он чуть не расплакался, трижды чуть не убил ржущего идиота. Контурирование ему даже понравилось, приятная процедура. Сакура долго хвалила его брови, их редактировать не пришлось, но историй про боль он наслушался вдоволь. После ему всей дружной командой брили ноги, руки и подмышки. В более тупом положении Саске не оказывался никогда, даже когда ему пришлось прятаться в женском туалете, в кабинке, где уже кто-то был. От подтруниваний начинало тошнить. Через три часа мучений все было закончено, Саске смотрел на себя в зеркало и с грустью понимал, что единственное, что в нём осталось мужского, надежно спрятано под одеждой. Черное платье включало в себя корсет, что дало его фигуре еще большую визуализацию в женский формат. Оно было длинным, с высоким разрезом по линии бедра. Ноги у Саске никогда не были накачаны, и то, что он видел в зеркале, нравилось ему, как мужчине, но ужасно не нравилось, как обладателю этих самых ног. Плечи у платья были открыты, руки полностью скрывались в высоких перчатках из плотной ткани. Шея была закрыта тканевым украшением, и на все это чудо сверху была уложена накидка из искусственного меха, делающая его плечи визуально меньше. Лицо полностью поменяло свою форму, сомнений ноль — оно женское. Заколки с искусственными волосами давили на затылок, но копна вышла годной. Тяжелые пряди, частично вплетенные в сложную прическу, опускались до самой поясницы. И в завершение — обувь на высоком и тонком каблуке, которая уже причиняла боль. — Господи… Я бы тебя… — Одно неосторожное слово, — мягко улыбнулся Саске, поправляя локон волос, — и я вскрою тебя. А твои органы развешу по всей квартире, после чего объявлю рождество. И сожру то, что осталось. Так что бы ты меня?.. — Молчу. Сакура обняла Саске за талию, ее улыбка была до ужаса говорящей. Она была убежденной лесбиянкой, и сейчас Саске нравился ей как никогда раньше. В принципе, учитывая тот факт, что он пытался затащить ее в кровать в течение последних трех лет раз десять, ему не особо и хотелось отказываться от ее приставаний. Однако он понимал, что приставала она к той, кого пока не существует. — Актив все равно я, — фыркнул он и снова уставился на себя в зеркало. — Чертовы туфли, я умру в них, точно умру. — Саске? — Что? — А кроме корсета и груди корректоров нет? — Нет. — Хм, а у тебя охрененная задница. — Да уж лучше твоей. В этом никогда сомнений не было. Прихватив сумочку, где лежали пара купюр, «ядовитая» помада и мобильный телефон, Саске отправился навстречу самому тяжелому испытанию в своей жизни. Всю дорогу парень пытался унять дрожь и отвращение к себе. Все, все без исключения мужики, парни и юноши поимеют его в своих мыслях. Все! — Благодарю, — произнес Саске, придавая своему голосу нотку томности и протягивая деньги. Вышло мерзко, больше он так делать не будет. «Меня поимели первый раз, причем таким… кхм… прямым взглядом. Отлично. Можешь не пялиться на сиськи, они ненастоящие». Нет, серьезно? Вот так откровенно? Водитель даже не пытался скрывать своего взгляда. Насколько мерзкими бывают мужчины. Он серьезно думает, что это льстит? Саске впервые настолько посочувствовал всем представительницам слабого пола. Добрались быстро. Поместье было большим и удивительно красивым. Саске расплатился и осторожно выбрался из машины, надеясь не сломать каблук или сразу ногу. Кругом было столько народу, и это только те, кому стало душно в помещении. «Ты сильный, ты справишься». Внимания было убийственно много, похоти во взглядах — еще больше, а вот зависть от женской половины просто смешила. Саске стало даже немного обидно — неужели он и вправду такой женственный? Да, корсет, да, накладная грудь и очень правильное платье, но все-таки. Подниматься по лестнице было сложно, пальцы ужасно ныли, особенно мизинцы, икры начинало покалывать. Ужасная обувь — ужасная жизнь. Саске откинул прядь волос и не спеша провел взглядом по залу. Где-то фоном играла до ужаса знакомая мелодия, вызывающая исключительно приятные ассоциации. Мимо прошел официант, угостивший даму бокалом вина. От алкоголя Саске отказаться не мог, немножко же, а для храбрости не повредит. Люди разговаривали… и это все, что происходило. Скучно. Вот в казино «ХQL» два года назад было весело, правда тогда все закончилось подрывом и Саске лишился двух зубов. С дантистами он с детства не дружил, а потому восстановление улыбки стоило ему немалой моральной платы. Сзади кто-то подошёл, Саске не среагировал на голос, а вот прикосновение к руке вынудило его вздрогнуть и обернуться. — Добрый вечер. Да твою же ж мать. Зацензурьте кто-то этот взгляд, такое нельзя в приличном обществе демонстрировать. Не очень молодой мужчина, наверняка женатый, с пробившимися на висках седыми волосами подкатывал к весьма юной и очевидно куда более достойной, чем он сам, особе. Изумительно. — Да? — испытующе посмотрел Саске, давая понять, что если нет определенного дела, лезть не стоит. — Я могу чем-то помочь? Саске поймал еще пару заинтересованных взглядов в свой адрес и решил, что беседу можно и завязать. Лучше терпеть одного человека, чем череду знакомств. — Я увидел вас тут совсем одну и не смог сдержать желание познакомиться. — Польщен…ная леди — всегда хороший собеседник, но боюсь, что я тут не одна. Могу я спросить, не знаете ли вы, где я могу найти господина Итачи Учиху? — Знаю, — мягко сказал парень. — Вы «его» особа? — Прошу прощения? — приподнял бровь Саске. Его? — Вы можете решить этот вопрос через меня. Сутенер? Значит, ему девушек поставляют? Какого черта? Саске постарался сделать все, чтобы на его лице не отразилось его настоящее недоумение. — Не совсе… — на глаза Саске попалась группа девушек, смотрящих в одну сторону, он проследил глазами траекторию их взглядов и замер. Когда Саске увидел Итачи на фото в первый раз, то издал, по словам Наруто, натурально гейский свист. Красивый, видный мужчина, к которому подкатить — слишком сложная миссия, если ты не очень женственная… мужчина. В жизни он выглядел еще более ярко, чем на фотографиях. Саске ощутил нервную дрожь в ногах, понимая, что ему придется что-то говорить, придется беседовать с ним, да еще и, возможно, целовать… Господи, да как? На лестнице был еще один человек, который что-то с улыбкой говорил Учихе, а после он выхватил у официанта бокал и серебряную ложечку. За приятным мерным звоном последовало теплое приветствие, кажется, это называется официальным открытием. Саске было неинтересно. Итачи стоял недалеко от лестницы, обмениваясь приветствиями с некоторыми гостями, но при этом взгляд его был словно отстраненным, хотя задумавшимся он не выглядел. Ему скучно. И неинтересно. В зале было более ста восхитительных дам, как, черт возьми, можно привлечь внимание этого человека? Как? — А вот и Итачи-сан. Саске предложил своему собеседнику выпить еще немного вина, мягко переманив того максимально близко к Учихе, где недалеко у столов стояло несколько подносов с разными видами чудесного напитка. — Я могу вас представить ему, если вы в этом заинтересованы, — проявил чувство такта кавалер. Но Саске понимал, что это слишком просто. А потому отказался. Диалог получался сухим и неинтересным, особенно когда начались истории про бизнес. Итачи находился в пяти шагах от Саске, нужно что-то делать, пока он не сменил места. Сейчас или никогда. Саске развернулся, уставился взглядом в пол и быстро направился прямо на Учиху, как бы случайно врезавшись в него на полном ходу. Упасть ему не дали. Один контакт взглядов — и Саске забыл все, что учил днем. — Вы в порядке? — поинтересовался хозяин вечера, отпустив тонкую улыбку. — Извините, — сухо бросил Саске, крепко сжимая пальцы Итачи, которые покоились на его талии, и сбрасывая их так, словно его пытались домогаться. — Была невнимательна. А после Саске на той же скорости поспешил на балкон под внимательным взглядом человек шести. Итак, интрига или неадекватность? Странное поведение, подчиняющееся принципу детерминизма, или просто глупая шалость? На улице было прохладно, Саске облокотился о перила, глядя в ночной сад. Ноги дрожали, внутри все колотилось и тряслось. Минуты три прошли в полном одиночестве, а после послышался скрип одной из дверей, что ведут на балкон. — Скучно, — констатировал факт Саске. — Вам можно посочувствовать. — Вы считаете, что я — человек, который может заслужить сочувствие? Какой холодный и в то же время заинтересованный голос. Это точно был Учиха. Саске едва сдержал нервную усмешку. Все хорошо, все по плану. — Даже мне видно, как вам все надоело, а я уверена, вы тщательно это скрываете. Трудно представить, насколько вам на самом деле скучно. Но раз вы все равно предпочитаете избегать женских компаний, я вас не держу. — Случилось что-то серьезное? — Простите мне мою грубость, но вас это касается в последнюю очередь. Проявите немного такта и сделайте вид, что ничего не произошло. — Как пожелаете. Шаги приблизились, боковым взглядом Саске заметил человека рядом, который так же облокотился о перила. Смотреть ему в глаза — идея не из лучших, стоит повременить, но желание было почти непреодолимым. Хотелось разглядеть жертву полностью: его лицо, одежду, жесты — все. Но Саске продолжал заставлять смотреть себя в сад. А Итачи — нет. И вот уже по спине Саске прошелся холодок от той пронзительности, с которой его разглядывали. — Какая необыкновенная… личность, — тихо произнес он, и внутри у Саске что-то оборвалось. — Как твое имя? Уже на ты? Люди из высшего общества порою ведут себя наглее обычных студентов. — Са… Кирара. Сакирара. Саске сжался внутри. Что за ерунда? Рёко Кирара, имя было взято реально существующее, он не должен был сказать какую-то глупость, это прозвучало так глупо и неубедительно. — А настоящее? — ничуть не удивившись, спросил Итачи. — А вы так уверены, что я солгала? — Абсолютно, но это ваше право промолчать, — снова на «вы»? Это случайность или какой-то психологический прием. Саске становилось не по себе, словно не он тут играет, а играют им. — Что ж, очень печально, что вы не желаете удовлетворить мое любопытство, — чем больше он говорил, тем сложнее было Саске держаться за роль, и он даже не знал, почему. Просто казалось, что все уже проиграно, что эти глаза видят все. И хоть это было абсурдно, Саске ощущал себя словно голым. Да, грань близка, главное — не начать краснеть. — Не хочу показаться грубой, но стоит вам обернуться, и вы увидите, сколько женщин готовы вас удовлетворить, во всех смыслах. — Уверены, что не хотите? Пытаетесь уже не в первый раз. — Моего воображения хватило бы на большее, если бы я пыталась зацепить душу ранимого богатого красавчика, привыкшего купаться в лицемерии как в вине, которое он не пьет просто для того, чтобы иметь хоть какую-то фишку. Но нет, я не пыталась. Итачи приоткрыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его и тихо засмеялся. Кажется, в таком тоне незнакомые люди общаются с ним редко. — Вы невысокого обо мне мнения. — Мы незнакомы, как я могу иметь какое-то мнение о вас? Быть может, вы уверены, что все вокруг о вас думают, составляя целый анализ вашей личности и своего оценочного суждения… но это не так, — Саске, наконец, перевел глаза на Итачи, поймав его определенно восхищенный взгляд. — Вы мне совершенно безразличны. Таких, как вы, здесь каждый второй, только они пьют вино, стригут волосы и имеют счет на пару нулей меньше. — Кто так серьезно испортил вам настроение? — Говорить такие вещи может лишь человек в плохом настроении? Я честна, не более того. Саске перенес вес на другую ногу, повел плечом и снова поправил волосы. Что еще там нужно делать? Все смазалось и забылось, как же сложно ему давалась игра. — Вы прибыли одна? — А вам действительно это интересно? — Нет. — Не вижу смысла отвечать. Разговор был закончен, Саске снова вернулся к лицезрению сада. Если Итачи уйдет, тактика была неверной, но прошло уже несколько секунд, а он все еще стоял на месте. — Зачем вы здесь? — Выпить вина, — усмехнулся Саске. — Вы ведь не были приглашены. — Вам жаль вина? — Как вы понимаете, это последнее, что я пожалею для гостя. Мне просто любопытно, что вас привело в этот дом сегодня. Я знаю своих гостей, таких неординарных личностей среди них нет. — Есть, просто вам неинтересно узнавать их, если они не создают вам интриги в первые две секунды знакомства, — Саске развернулся, прижавшись к перилам спиной, обнимая себя за плечи. — Это все-таки было намеренно? — Можно подумать, что вы хоть на секунду в этом усомнились. — Нет, — усмехнулся Итачи. — Но это все равно было потрясающе. — Что? Врезаться в вашу спину или удержать ваше внимание больше трех минут? — И то, и другое. Взгляд парня скользнул по балкону и остановился на дверях. Их было две: одна, большая и открытая, вела в зал, а вторая — поменьше и закрытая. — Что там? — Там? Лестница на второй этаж. На мой этаж. — Твой этаж? — неподдельно удивился Саске. — Это ваш дом? — Нет, я делю это поместье с двумя моими партнерами по бизнесу. Этот дом как раз для таких вот вечеров, неудивительно, что я его не люблю. Саске продолжил разглядывать стеклянную дверь, скользя взглядом вверх по лестнице, насколько это возможно. «Ну же, соображай быстрее». — Хотите подняться туда? «Да неужели ты это понял?». — Определенно. Только из любопытства, не более. Хочу знать, как живут люди с такими деньгами и таким статусом. — Ответ тот же — скучно. Но если любопытно, то идем, — он направился наверх, и Саске осторожно последовал за ним. Ноги ныли так, словно он ошпарил их кипятком, но, даже несмотря на то, что Итачи не глядел в его сторону, Саске все равно боялся даже скривиться. Хотя уже хотелось стонать от боли. Итачи открыл дверь в конце лестницы, и глаза афериста засияли ярче. Саске понимал, что стоит обстановка коридора бешеные деньги. Мягкое ковровое покрытие, артхаусные картины в дизайнерских рамках, дорогая мебель. — Выглядит… странно. Не похоже на жилое помещение, я словно на открытии выставки. Итачи-сама… — Просто Итачи. — Как скажешь. Это действительно то, что тебе нравится? Учиха пожал плечами и произнес: — Мне безразлично, я редко здесь бываю. — И как часто, внутри этого редко, ты водишь сюда девушек? — Никогда, — и это было правдой, Саске видел, что Итачи не лжет. — Разве я похож на человека, заинтересованного в том, чтобы впечатлять девушек? — Похож. Но это плохой способ впечатлить. — Звучит так, словно ты ставишь под сомнение любую мою способность. — Так и есть, — пожал плечами Саске. — И это зря. В принципе, я могу получить все, что мне необходимо. — Цитата из дешевого романа. Я могу купить этот бренный мир, лишь любовь неподвластна деньгам, но ее я заполучу просто так… потому что я красавчик. Что ж, Итачи-сан, ты красавчик, но схема несколько сложнее. Во-первых, действительно, купить, а не получить. И купить можно здоровье, любовь, верность, достоинство, честь. Все то, что у тебя есть. Используй слова правильно. А во-вторых, принципиальные люди всегда найдутся. Разрушение иллюзий — плохая тема для беседы в первую встречу. Есть у тебя все, купить ты можешь все… я, кажется, знаю, почему тебе скучно. А чего у тебя нет? — Не знаю. Вроде бы все, что мне необходимо. Саске взял с небольшого стола у стены хрустальную статуэтку слоника. — То есть без этого чуда ты бы не смог жить? Усмешка. — Думаю, что без этого чуда я бы все-таки выжил. Знаю, довольно безвкусно, но повторюсь: мне все равно. Что касается твоего вопроса… Чего у меня нет… у меня нет сердца. — А что же качает кровь в твоем теле? Разбитые сердца влюбленных в тебя дам? — звонко, по-женски рассмеялся Саске. Касаясь руками, обтянутыми в черную ткань, статуэток, рам картин, он словно пальцами мог определить их стоимость. — С твоим стремлением выделиться ты забываешься. — Я все-таки нахамила? — Сделаем вид, что это форма честности, — он опасно близко, Саске не успел заметить, как расстояние между ними сократилось до такого минимума. От Итачи приятно пахло дорогим мягким парфюмом. — Я лишь хотел сказать, что мне недостает некоторых чувств, которых я лишен по причине своей испорченности властью и деньгами. — Бедный, — сочувствующе протянул Саске и коснулся бледной щеки мужчины. — Как ты только несешь это бремя? Итачи улыбнулся и поймал ладонь псевдо-девушки. Он уже сидел на крючке довольно плотно. Еще ближе, можно слышать его дыхание. Саске задержал собственное, не отрывая взгляда от его глаз. Они познакомились двадцать минут назад, а сейчас он вел себя так, словно имеет на это право. Это воистину какая-то безумная игра. Кто согласится вообще обсуждать подобное с первым встречным? — Складывается впечатление, что ты проверяешь меня на прочность… Что случится, когда лимит будет исчерпан? — Ты изнасилуешь меня на полу, — ответил Саске, чувствуя нарастающую температуру внутри себя. Жарко, ноги подкашиваются, его ладонь такая горячая, от него так приятно пахнет… господи, Учиха, что за персонаж! Итачи на секунду нахмурился, а после звонко засмеялся, отпуская ладонь. Да, на полу никто никого насиловать не будет, но игра в провокацию выиграна с блеском! — Поразительно. — Тот факт, что я не смущаюсь и не краснею? Или то, что я знаю, что вы меня хотите? Прости, ты. — Я не… — Не? — Возразить будет нетактично, согласиться — еще более бестактно. Ты ставишь меня в очень неловкое положение. Ты безусловно… прекрасна, и будет ложью сказать, что я не заинтересован. Но заинтересованности во мне больше, чем желания непристойного характера. Впрочем, мне остается только признать свое поражение. Кажется, где-то здесь должна быть комната, где ты могла бы присесть и отдохнуть. В конце концов, твои ноги наверняка ужасно устали. Похоже, что скрывать боль у Саске получалось все хуже. Он улыбнулся и кивнул. — Ты видишь меня насквозь. — Не исключено. Комната в темно-алых тонах, огромное окно, занавешенное черными бархатными шторами, красивый диван, обтянутый материалом, названия которого Саске не знал, книжные полки, красивый резной камин, вазы с бордовыми розами и красивые зеркала в темных рамах. Это кабинет? Саске присел на край дивана, Итачи встал у камина и закурил, внимательно разглядывая «девушку». — Да сними ты уже их. В душу Саске закралась паника. Нужно выглядеть естественно. Красиво изогнувшись, Саске стянул с себя обувь и встал, ощущая невероятное облегчение. Хотелось прыгать и бегать, чтобы хоть немного избавиться от навязчивой боли в стопах. Подойдя к зеркалу с почти истеричными мыслями о собственной естественности, Саске поправил волосы и, достав из маленькой сумочки-клатч «помаду», легкими уверенными штрихами нанес цвет на губы. «Осталось… всего ничего, правда? Только поцеловать, и всего-то». Саске улыбнулся и снова сел на свое место, закидывая ногу на ногу. Дым сигареты удачно уходил в вытяжку на потолке комнаты, которая работала беззвучно, однако запах все равно дразнил Саске. Столько нервов, сейчас бы всего одну затяжку. — Не волнуешься за свое здоровье? — Это еще довольно безобидное увлечение. Сейчас меня скорее убьет воздух, которым я дышу, чем никотин. — Но курить бросить все же стоит. — Тебе тоже, — произнес Итачи, и Саске усмехнулся, видимо, в таком случае он может удовлетворить свою маленькую потребность. Поднявшись с места, он подошел ближе, осторожно поймал кисть Учихи рукой, разворачивая его ладонь, и прихватил край фильтра сигареты губами, не волнуясь о том, что испачкает его помадой. Сигареты были крепче, чем те, что он курил обычно, но даже это принесло ему несоизмеримое удовольствие. Взгляд Итачи был слишком внимательным, его сосредоточенность скорее пугала, чем привлекала. Тебе нравится, как я курю с твоих рук? Саске позволял себе лишнее. С самого начала он позволял себе лишнее, этим он и был интересен, и если прямо сейчас он потянется и поцелует его, Учиха не будет против. Но это было страшнее, чем казалось на первый взгляд. А потому он сел на место, поражаясь тому, какую чечетку отбивает его сердце. — Курение — отвратительная привычка, неужели по мне сразу видно? Это было бы ужасно. — Нет, это было предположение наугад, но ты сам себя сдал, — губы Саске растянулись в улыбке, прежде чем он успел понять, что сказал Итачи. Возникшая пауза показалась напряженной, и Саске прокрутил последнюю озвученную фразу в голове, несколько раз… сдал? Сердце пропустило удар и разогнало по венам почти электрическое напряжение. Взгляд Итачи почти не изменился, он все так же внимательно смотрел на свою даму, словно только что совершенно случайно оговорился. Может, правда оговорился? Однако что на это ответить, Саске не нашелся. Пульс рос, словно только что парень начал свой спринтерский забег. Душно. — Восхитительно… Итачи потушил сигарету, подошел к оцепеневшему Саске, который так и не придумал, как ему реагировать, и присел рядом. Его пальцы скользнули по волосам напуганного парня, который тут же поймал его руку, но это не помешало тому безошибочно найти заколку. — Что ты… — Тихо. Первая прядь искусственных волос оказалась в руках Итачи, затем вторая и третья — и так пока непослушные короткие волосы не предстали перед Итачи во всей красе. От легкого направленного прикосновения мех свалился на диван, открыв не слишком круглые плечи Саске. Его угловатость смотрелась неестественно, учитывая фасон его одежды. Сопротивляться смысла не было. Интересно, он уже дал сигнал охране? Что делать? Что теперь можно сделать? Вот черт… На лице, наконец, полностью отразилось все то, что было внутри. Триумфальный проигрыш. Саске был слишком напряжен, чтобы быть внимательным. А стоило, потому что Итачи продолжал улыбаться, не без насмешки во взгляде, но опасно он не выглядел. — Как? — А ты правда думал, что это сложно заметить? Достойная боевая раскраска, но быть женщиной — это искусство. — А тебе, я вижу, нравятся мальчики? — голос принял свое обычное звучание. Больше не было смысла напрягаться. — Или это была просто игра, в которой мне нужно было поверить, что ты мною заинтересован? — Попробуй догадаться, — прошептал Итачи и, подавшись вперед, почти коснулся губ Саске, но тот успел отклониться. — Боишься? — Если бы я был человеком, которого так легко испугать, как думаешь, оказался бы я здесь в таком виде? — Зря. Правильный ответ был: «да». Саске сделал короткий рывок, но его в одно сильное движение прижали к дивану, выбив половину воздуха из легких. Нога Саске выскользнула из разреза платья, удобно фиксируя стопу в сгибе колена Итачи. Интимненько. Уперев локоть мужчине в шею, Саске обезопасил себя, понимая, что сейчас беспокоиться нужно не о своем физическом состоянии. Он слишком близко. Его голос звучал так тихо, на пару тонов ниже точно. Даже его запах ощущался острее. — Ловко, — усмехнулся Итачи. — Ты же понимаешь, что никуда не сбежишь? — Убьешь меня? Или заставишь отработать каждую потерянную тобою минуту? — говорить было сложно. Это не походило на борьбу, это походило на готовность к таковой, одно резкое движение — и они убьют друг друга. Итачи медленно провел пальцами по ткани перчаток, остановившись у запястья. — Мне нравится твоя дерзость. — Значит, второе. — Что ты искал здесь? — Что искал, то не нашел. Пока, — Саске осторожно двинулся, а после подался вверх, впиваясь в губы Итачи. Он знал, что так делать не стоит, знал, что отключится тоже, но не был уверен в том, что это решение было вообще обдумано. Это должно было выглядеть естественно — и это выглядело естественно. По крайней мере для Саске, который с этой самой естественностью переборщил настолько, что на короткое мгновение забыл о собственных губах, вернее о том, что на них было. Итачи целовал агрессивно, но медленно, с напором, без предложения поиграть за право лидерства, а Саске сдался довольно быстро, откладывая способность дыхания на второй, а то и третий план. Рука, что представляла защиту, расслабилась, и ее не составило труда прижать к дивану. Окей, ты выиграл. Словно это может волновать человека, который ощутил дрожь в груди просто от того, что его поцеловали. Как ранимый девственник. Саске бы обнял, зарылся пальцами в этих длинных волосах, сделал бы хоть что-то, но руками было двинуть невозможно, и было в этом что-то по-своему привлекательное. Но чувствовать все это — слишком, даже для свободных сексуально ориентированных взглядов Саске. В его фетиши не входили женские шмотки, доминирующее положение партнера и скорая потеря сознания. Поцелуй был разорван грубо, сложно сказать, по чьей инициативе. — Ты не найдешь ничего. — Ты понятия не имеешь, насколько я хорош в поиске… нужных мне вещей, — Саске нравилось ощущение сбитого дыхания, нравилось, как прилипало платье к спине. Жарко. — Продолжишь допрос? Или что-нибудь другое? Нога недвусмысленно скользнула выше. Странное ощущение прикосновения к внутренней стороне обнаженного бедра. Нет, серьезно, при других обстоятельствах Учиху насильно нужно было бы тащить в кровать, целовать, кусать, обнимать, выкладываться до самого утра, потеряв счет часам и оргазмам. Но при других обстоятельствах они бы не встретились, как минимум он бы не был заинтересован в этом. Богатый избалованный ублюдок. — Тебе дышать не сложно? Хватка на запястье ослабла, Итачи провел пальцами по контуру выреза платья, вниз по шнуровке корсета. — Уже несколько минут как невыносимо… Голова начала кружиться слишком рано. Еще несколько минут он должен продержаться. — Тебе ведь не интересно, как я дышу и что я чувствую. Бежать мне некуда. Если хочешь снять с меня что-то, то просто бери и снимай. Например, чулки. Это дьявольски сексуально. Итачи нахмурился, а после присел, окидывая взглядом комнату. Он выглядел немного растрепанно, и было забавно осознавать, что сбить весь этот лоск вышло у Саске, а не у какой-то девицы из высшего общества. Он что-то понял? Саске опустил руку на свое бедро, скользнув пальцами под резиночку чулок, и медленно повел руку вниз, стягивая со стройной ноги капрон. — Ну так что, накажешь воришку? — Саске протянул вторую ногу, укладывая ее на колено Итачи. Однако тот должного внимания не проявил. Его пальцы осторожно коснулись собственных губ. Саске резко подался вперед, забираясь на колени сверху. Итачи не успел среагировать, погруженный в странное состояние, схожее с опьянением, только стремительно развивающееся. Импровизированная петля из чулка затянулась на запястье Учихи в долю секунды. А после Итачи потерял сознание. Саске почти агрессивно стер с губ чертову алую отраву, а после проделал то же самое с губами Учихи. Чтобы он еще хоть раз согласился с такими идиотскими условиями!.. Саске знал, что он легче, что в нем препарата меньше, он следил за тем, что делал, пока целовал… насколько это было возможно. Он проснется раньше, но прежде чем он отрубился сам, ему хватило сил и концентрации внимания на то, чтобы связать руки как положено, не оставив возможности развязаться самостоятельно. Его сознание, наконец, так же утонуло в темноте. Разбудило Саске прикосновение. Это было как-то странно. Понадобилось не так уж и мало времени, чтобы вспомнить, что случилось и главное, почему это все случилось. Тесно и жарко. — Ты в порядке? Саске медленно поднял голову, разочарованно понимая, что его теория провалилась, он проснулся вторым, а значит, сбежать отсюда будет сложно. Он попытался двинуться и осознал, что сам зафиксирован еще до того, как увидел каким образом. — Я… что за черт? Саске просто удерживало на чужих коленях кольцо рук Итачи, который не мог просто его разомкнуть. Вероятно, единственное, что он вообще успел сделать, пока не очнулся аферист, это закинуть на него связанные руки. Выбраться из этого положения самостоятельно будет действительно проблематично. — О, серьезно, — протянул Саске. — Ты мог скинуть меня и вызвать охрану, но предпочел потискаться? Ты не собираешься устраивать мне проблемы вообще, да? Саске уткнулся лицом в плечо мужчины, не беспокоясь, что возможно испачкает косметикой ткань дорогого костюма. Голова кружилась. Он все испортил. Его последний план рухнул. Возможно, его все-таки убьют к рассвету. — Не надо, если собираешься. Я ничего не нашел, у меня ничего на тебя нет, я исчезну из твоей жизни и никаких хлопот. Я просто развлек тебя на вечер, этого же достаточно, чтобы не убивать меня? Саске слышал короткую усмешку, догадываясь, что она значит. — Ты влез в мою почту, подделал пригласительный, а это документ, обманул меня, вырубил, а теперь просишь не акцентировать на этом внимание? — Ну… я тебе нравлюсь, — Саске рискнул посмотреть в глаза мужчине. — Ты так крепко держишь меня в своих руках… — Больше не пройдет. — Я всегда говорил, что я бездарный актер. Не нужно было соглашаться. Ты понял все сразу? Мне казалось, что у меня неплохо получается, до тех пор, пока ты не открыл все карты. Ко мне клеился какой-то парень, а как на меня смотрел таксист… неужели ты не повелся совсем? — Как твое имя? — Ответь на вопрос, мне интересно. — Мне тоже. Как тебя зовут? Саске разочарованно вздохнул и запрокинул голову, разглядывая красивый потолок кабинета. — Ты же понимаешь, что я из чувства самосохранения не скажу тебе имя. Есть шанс, что ты отпустишь меня, а потом не узнаешь в толпе простых парней без накладных ресниц, даже если будешь искать. А ты ведь будешь… если я доживу до рассвета. Потому что я допускаю мысль, что шпионаж за такими людьми, как ты, бесследно не проходит. Я настоящая бездарность. Но знаешь, — Саске снова перевел взгляд на Итачи, удовлетворенно отмечая на лице того все ту же заинтересованность, — ты не лучше. На сей раз Учиха засмеялся, причем достаточно звонко. — Хорошо, ты заслужил услышать немного из моих мыслей. То, что ты не приглашен — это очевидно, здесь меньше двух сотен человек, а я знаю своих гостей. У меня хорошая память на лица. Когда ты солгал о своем имени у меня в первый раз прокралось подозрение, что ты не женщина. Очень плохо освоена манерность, но ловко работает мимика. Ты отвратительно держишься на каблуках. И сомнений не осталось после откровенной провокации. Она была не намеренной. Ты забылся, на твоем лице не осталось ничего женского, кроме краски. Женщина — это, безусловно, восхитительное оружие, но, пожалуй, так она все же не сможет. — Ты либо переоцениваешь меня, либо у тебя было мало женщин, — фыркнул Саске. — Итак, ты предпочитаешь стрелять или резать? — Имя. — Йосиро, — пожал плечом Саске. — Ладно, даже я бы не поверил. Я не отвечу. Нет смысла спрашивать. Итачи резко подался вперед, поднимаясь с дивана, вынуждая Саске подняться вместе с ним, что было сложно и даже немного больно. Пальцы Учихи зафиксированы не были, а потому легко нашли молнию на платье. Расстегнуть его не вышло, корсет помешал. — Как неловко, — пробормотал Саске, на самом деле отводя взгляд и останавливая его руки. — Я не хочу спать с тобой. — Я не предлагаю. — Это что-то вроде: «что хочу, то и делаю»? Нет, Итачи, так не пойдет. Я, может, за свою глупость отвечу болью, но не телом. В моих планах не было секса, я отвлекал и только. Итачи прикоснулся лбом ко лбу Саске, тихо шепча в губы: — Поэтому ты продолжаешь отвлекать? — Инстинкт самосохранения, — почему-то так же шепотом ответил второй. — Я просто хочу раздеть тебя. — Словно я поверю, что дальше дело не пойдет. — Не пойдет, если ты скажешь мне свое имя. — Так я выживу или нет? — Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, я думаю, что повторять его снова нет смысла. Пальцы Саске скользнули по плечам Итачи, по предплечьям, к пальцам, остановившись на шнуровке корсета, несложная миссия, но насколько легче стало дышать. Распутав ленту до конца, Саске осторожно стянул с себя этот элемент одежды. После он расстегнул пуговицу на шее, освобождая ее от ажурного украшения. Дальше молния платья. Расстегнуть ее труда не составило, несмотря на то, что в этих объятиях было на самом деле сложно. Одежда легко соскользнула на пол. Саске подцепил ногтями силиконовую накладку, избавляя себя от искусственной груди. Остались лишь перчатки, один чулок и утягивающее белье в виде коротких шорт. — Так лучше? — Я ведь все равно узнаю все, что мне нужно. Саске засмеялся и прильнул ближе. — Я не могу остановиться и перестать вести себя так. Кажется, в образ я все-таки вжился. А ведь будет забавно, если я сломаю твою систему и ты не получишь то, что тебе нужно от меня. Вообще ничего. Что будет, если я развяжу тебе руки? — Ты уже не выйдешь к гостям. Твои волосы, ты раздет, и… ты ведь сам не прочь развлечься, в противном случае вживление в образ проходило бы болезненно. Имени я не услышал, так что давай считать его стоп-словом. — А если ты мне не поверишь? Ответа не последовало, только жесткий поцелуй, который, скорее всего, говорил что-то из серии: «Заткнись». И Саске послушно заткнулся, решив, что ничего плохого не произойдет, даже если он позволит лишнее и ему, и себе. Даже если все будет плохо, сейчас он готов рискнуть. Разорвав поцелуй, Саске подцепил зубами перчатку на правой руке стаскивая ее с тела. А после он завел руки за спину, развязывая несложный, но крепкий узел на запястьях мужчины, который уже целовал его в шею. Казалось, что ему руки в принципе не нужны, а потому он так настойчиво мешал Саске сосредоточиться на узлах. В результате парень прикрыл глаза, чувствуя горячие прикосновения, слабо соображая, что делает пальцами. Когда петля ослабла и бледные кисти Учихи выскользнули из-под фиксирующего капрона, первое, что ощутил Саске, это крепкую хватку на своей талии и бедре. Собственническую, почти болезненную. Зачем же так? В таких объятиях можно позволить себе расслабиться и не контролировать свое тело, тебе не дадут упасть. — Если будет больно, ты знаешь, что делать. — Не дождешься. Итачи с легкостью развернул Саске лицом к одному из зеркал, прижав его к себе спиной. Видеть это хотелось меньше всего, но он рискнул рассмотреть свое тело, так пошло наряженное. На подбородке остались следы красной помады, глаза выглядели странно из-за яркого макияжа, но все остальное было знакомо, принадлежало ему, Саске. А вот выражение лица… особенно в тот момент, когда рука Итачи прошлась по худому телу и забралась под резинку плотного нижнего белья, а вторая зажала шею, чуть запрокидывая голову… оно было неописуемо постыдным и красивым одновременно. Саске предпочел закрыть глаза. Это волнение или возбуждение? Что-то мелко дрожало в нем, сдавливая дыхательные пути, скручивая все в районе живота… нет, все-таки возбуждение. Почему Итачи полностью одет и выглядит так хорошо, когда на Саске почти не осталось одежды, а вид его настолько откровенно непристойный. Нечестно. Саске завел руки за спину, снова не глядя пытаясь справится со сложной миссией, а именно: расстегнуть пуговицы на жилетке, а после и на рубашке. Хотя бы часть… Как же покорно он выглядит, еще 10 минут назад ничего подобного в нем не было. Саске вздрогнул, первый горячий импульс обжег все изнутри, тяжелым осадком оставшись внизу живота. Рука Итачи. Это слишком, если так продолжится, он кончит прежде, чем с него снимут нижнее белье. Саске бросил затею расстегивать пуговицы и осторожно опустил руку ниже между телами, пытаясь ответить тем же. Итачи инициатива не порадовала, шею отпустили, а разыгравшуюся руку заломали и больно прижали за спиной. — Что ты делаешь, черт возьми? — прошипел Саске, чуть запрокидывая и поворачивая голову, надеясь увидеть лицо Итачи. Нарвался на поцелуй. Мелкое подрагивание нарастало. Он серьезно собирается так позорно удовлетворить его в первый раз? — Не надо… стой, блин. — Как тебя зовут? — Я ненавижу тебя. Еще и видеть это? Господи, да ты больной ублюдок, Саске хватанул ртом воздуха, пытаясь твердо стоять на ногах, губы Итачи снова спустились на плечо, больно кусая, вынуждая парня сильнее отклонить голову и даже застонать, дернув телом. Он не скажет свое имя. Если нравится, пусть кусает. Хватка ослабла, Итачи быстро стащил с себя жилетку и рубашку, которые бесформенным комом полетели на пол. Упав на диван, он потащил Саске за собой. Тот приземлился на его колени, все так же спиной к нему. Итачи провел рукой по бедру, цепляя нижнее белье, вниз к голени, заставляя Саске подобрать ногу под себя, а затем и вторую. Шорты полетели в кучу одежды. Воу… то есть наездница? А это нормально, что он не видит лица того, кого должен объездить? Следующий поцелуй, сменившийся укусом, пришелся между лопаток. Видимо, нормально. Руки Итачи все искали на теле что-то, вряд ли эрогенные зоны, потому что сейчас Саске ей являлся весь в принципе, реагируя на каждое прикосновение. А еще он едва сдерживал ликующую улыбку, ощущая, на чем сидит. А ведь он так и не прикоснулся к Итачи. Значит ли это, что он настолько восхитителен внешне? Саске издал странный звук, тут же закусив губу, когда почувствовал проникновение пальцев. Когда… что? Черт. Просто пережить это, несмотря на то, что Итачи не отличался терпимостью, и это на самом деле было больновато. Отсутствие нормальной смазки было ощутимым. Слишком туго. Он привыкнет, он знал, лишь бы без разрывов обошлось. И на самом деле, позу лучше бы сменить. Член проникнет слишком глубоко, это будет больно. Но прежде, чем он успел что-то сказать, на его губы легла рука, зажимая ему рот. Он что, знал, что так и будет? Итачи, видимо, решил, что снимать брюки нет нужды, Саске ничего не видел, только чувствовал и то, что он чувствовал, вынудило его терпеть по-настоящему. Возможно, идея была плохой, его собственные грязные мыслишки не стоили того, но теперь уже поздно на это что-то говорить. Саске прикусил пальцы Учихи, но рука того не двинулась. Спасибо на том, что проникновение было достаточно медленным. Рука соскользнула с лица только тогда, когда Саске осознал, что кроме дискомфорта в этом есть что-то еще. Пусть даже в малой концентрации, это приятно испытывать. А пальцы Итачи впились в бедра Саске, причем с такой силой, что парень непроизвольно охнул, не понимая, зачем так? Он не сбежит, не упадет, зачем еще больше дискомфорта? Так не пойдет. — Стой… ст… Это не секс, это насилие, нужно сказать, что неудобно, нужно сказать, что больно. Нужно… черт возьми, нужно, но почему слова не собираются в предложения? Может, потому, что не так уж и больно? Вернее, нет, больно, но… кто сказал, что больно — обязательно плохо? Это странное ощущение, не поддающееся описанию, какое-то особенное, специфичное. Просто пусть оно продлится еще немного, а потом он пожалуется, если в этом еще останется необходимость. Пальцы все так же сильно вжимались в бледные бедра, это ощущение отвлекало от всего. Силовое воздействие такое властное и личное. Саске положил ладони сверху, словно пытаясь ослабить боль и одновременно сделать ее сильнее. Итачи его не жалел, кажется быть нежным он в принципе не умеет. Что с его руками? Почему они настолько грубые? Одна ладонь отпустила бедро, на котором горели почти алые отпечатки пальцев, она скользнула по спине, собирая влагу, вверх, к шее, а после прихватила волосы, вынуждая Саске изогнуться еще сильнее. Тот простонал, не от удовольствия, но и не от боли. Виновата была каша из ощущений и эмоций, различных по своей природе, но в целом вынуждающая подчиняться и ловить странное настроение. Саске был готов принять и боль, и грубость, и жестокость, но и ласку, поцелуи, нежность он принимал с не меньшей жаждой. Что за ерунда… Он не привык чувствовать боль в принципе, это никогда не заводило его, никогда не казалось ему чем-то особенным, но сейчас, он понимал, что она важна так же как и тянущее чувство внутри живота, которое давило все сильнее и сильнее. Почти остро, как и корни волос, зажатые в ладони. Саске сильнее зажмурился, приподнимая бедра в такт. Так странно, но жаловаться на неудобства больше не хотелось. Пусть будет так. Губы Итачи снова прошлись по шее, а после зубы сомкнулись в каком-то до ужаса правильном месте, коротким импульсом по телу пронеслась вспышка острого блаженства. Еще, господи, еще. Рука Итачи со второго бедра перенеслась на живот, оставив за собой пару красных полос от ногтей, и это простое действие голос Саске не проигнорировал. Отвлекаться на вспышки короткой боли то там, то здесь — странно. Каждая новая воспринималась лучше предыдущей. Саске дышал вслух. — Я сейчас… Ноги немели от неудобного положения, но он понимал, что кончит быстрее, чем они потеряют чувствительность и принесут дискомфорт. Во имя какого-то мазохистического желания самоуничтожаться Саске хотел больше. Сильнее. Жестче. Желание бормотать его имя, в просьбах то ли остановиться, то ли еще, становилось параноидальным, и, кажется, губы беззвучно уже его производили это действие. Внутренняя сторона бедра была влажной, от соскальзывающих с члена нитей предэякулята. Давно уже Саске не был настолько возбужден, настолько жалок перед собственной физиологией. Он практически тек, упиваясь слабостью и собственной зависимостью. Кожа горела, мысли все меньше поддавались контролю. Чуть-чуть, осталось чуть-чуть… — Скажи мне свое имя, — на самое ухо на выдохе прошептал Итачи… и остановился. Саске сделал несколько глубоких вдохов и открыл глаза. Что за… Учиха, мать твою! Оргазм отступил, хотя Саске был уже на самой грани! Двинуть бедрами не вышло, Итачи держал крепко. — Ты же не серьезно… господи, ты не серьезно, — Саске облизал губы, пытаясь надавить на крепкие объятия. — Это жестоко. — Разве? Ты знаешь, что нужно сделать, — протянул он мягко, как много в этой фразе было садизма, слышимого даже за тяжелым дыханием. Да, он просил не многого, но Саске не скажет. Крепкая рука снова перехватила подбородок, запрокидывая голову парня, этот жест ему нравится, как и возобновившиеся резкие движения бедер. Саске уже понимал, что настраиваться нет смысла, это случится снова. Но только телу своему ты это не скажешь, оно пылало, не интересуясь, у кого какие планы, и когда снова сладко потянуло в районе паха, когда в ногах уже вновь разбушевалась дрожь, а Саске мелькнувшей мыслью решил, что может в этот раз он успеет… этот ублюдок снова остановился, нежно расцеловывая влажные от пота сведенные лопатки. Саске тихо проскулил, снова пытаясь отдышаться. — Дай мне… ненавижу тебя… Он даже не мог взглянуть в его наглые глаза, а если бы мог, увидел бы только довольное собою высокомерие. Ему самому не сложно? Хотя судя по тому с каким удовольствием и как медленно он проявляет свою нежность в локальных поцелуях — не сложно. Уже почти больно, серьезно, сколько это будет продолжаться? Саске несколько раз дернул бедрами, бесполезно, попытка прикоснуться к себе закончилась тем, что его руки в заломанном положении оказались зажаты между двух тел. А в принципе, что такого в имени? Итачи вряд ли после всего произошедшего будет его искать. А даже если и будет, что он ему сделает? Все ужасное, что он может сделать, он сделает сразу. Нерациональное решение, но уже не имеет значения, еще одной такой пытки он не переживет. — Пожалуйста, — прошептал он, зная, что это не поможет. — Пожалуйста, что? — ладонь Итачи легла на подрагивающий член парня. — Са…ске. И это последнее, что сорвалось с губ парня, который даже краем сознания не успел понять, что вообще произошло. Он согнулся пополам, жмурясь, задерживая дыхание. Оргазм накрыл слишком резко, а отпускал слишком медленно. Обычно все проще и быстрее. Саске осторожно выдохнул, открывая глаза… все плыло. То есть… вот так просто? От осознания, что он сломался? Все его тело было мокрым настолько, словно он только что из душа. А еще он ощущал как по бедрам разводами стекала сперма, капая на дорогую обшивку дивана. Но ведь… это только первый заход, где силы, черт возьми? — Это было больно, — прошептал он, соскальзывая с колен Итачи, пока ноги окончательно не потеряли способность двигаться. Итачи поймал его за руку, возвращая на диван, но подминая под себя. — Не жалуйся, — без тени улыбки произнес он, снова вовлекая губы в поцелуй, грубый, снова укусы, снова тихие стоны Саске. Рука Итачи прошлась по бледному животу парня, пачкаясь в следах его выделений, скользя ниже, грубо прихватила член, сжимая явно сильнее, чем стоило бы. Саске вцепился пальцами в плечи Итачи, не представляя, как разорвать этот поцелуй. Говорить в него было слишком сложно, но попытка была, речь походила на жалкое мычание. Рука опустилась ниже, проникая внутрь тела Саске сразу четырьмя пальцами, скользя по влажным стенкам в поисках чувствительной зоны. Губы Итачи прошлись по плоскому животу, внутренней стороне бедра, на бледной тонкой коже появился еще один багровый след. Они были настолько яркими, что к следующему дню, скорее всего, посинеют. Агрессивный ублюдок. Саске вздрогнул и поддался на руку, довольно что-то то ли муркнув, то ли простонав. Звук Итачи насмешил, возможно, именно поэтому он перестал увечить ноги парня, который под наплывом ярких ощущений снова провалился в себя, медленно, но верно теряя контроль над дыханием. Пара минут и он снова начнет задыхаться. Достаточно. Рука выскользнула, подхватила подогнутое колено и разместила его на крепком плече. Саске приоткрыл глаза, чтобы осознать, что сейчас будет, но не успел, член вошел весь, одним жестким толчком. На сей раз боли не осталось вообще, даже подобия отголоска. Сильно, ярко, но чего-то не хватало. Чего-то, что восполнилось с прикосновением пальцев, остановившихся на талии, давящих, заставляющих выгибаться, ногтей, иногда случайно царапающих кожу, зубов, оставляющих следы всюду, где они побывали. Итачи не умел быть нежным. Ему и не нужно. Саске разлепил глаза, почти пьяно вглядываясь в потолок комнаты. Что за нахрен? Попытка двинуться отозвалась такой болью в теле, что со стоном он улегся обратно, не понимая, почему, в принципе, ему нужно двигаться. Поймав взглядом на полу свое платье и корсет, он вспомнил все события минувшего вечера. Сейчас же из-под штор пробивалась полоска дневного света. Наруто и Сай, наверное, волосы на себе рвут. Встать нужно. Болело тело скорее от нагрузки, чем от увечий. Все-таки Саске никогда не отличался спортивностью тела, а тут марафон на полночи. Вообще, Итачи оказался на удивление выносливым, что сперва рассматривалось как безусловный плюс, а в итоге стало походить на чертово проклятие. Оказывается, нужно было просто попросить остановиться. Кто ж знал? Саске, преодолевая боль в руках и ногах, принял сидячее положение, получая в довесок боль в пояснице и ниже. Поднявшись на ноги парень доплелся до отходящей от кабинета небольшой ванной комнаты. На самом деле она была настолько крошечной, что походила на душевую кабину средних размеров. Здесь была лишь раковина, сама душевая, зеркало и пустая корзина с бельем. Видимо, туалет где-то в другом месте. Саске с ужасом осмотрел себя в зеркале. На правом глазу отклеилась ресница, макияж ужасно смазался, на голове гнездо… а хотя нет, оно почти всегда такое. Начиная от подбородка и до самых колен на теле мелькали следы разного размера и характера. Багровые засосы, фиолетовые синяки, темные полосы царапин, укусы… твою мать. Как с такими аппетитами вообще можно быть в отношениях с кем-то? А дальше что? Он сжирает своих партнеров заживо? Умывание заняло минут двадцать. Саске никогда не думал, что без надлежащих средств смыть косметику — это такой сложный квест. Заодно Саске решил вымыть голову, а после, обнаружив на теле липкие следы развлечений, вымылся полностью. Боль в теле это частично сняло. Итачи не появился спустя час, когда Саске вывалился из ванной. На стуле он обнаружил аккуратно сложенный костюм двоечку. Он лежал тут с самого начала или его кто-то принес? Этого Саске не узнает уже никогда. Размер подошел. Зачесав аккуратно волосы, он несколько минут размышлял на тему, есть ли смысл проводить осмотр комнаты. Если тут хоть что-то было, Итачи уже это забрал — это естественно. Тем не менее авантюрист внутри победил, и Саске кинулся осматривать полки. На одной из них он нашел большую бархатную коробочку. Открыв ее, он на мгновение потерял способность дышать. Внутри лежало колье, стоимость которого вряд ли можно прикинуть. Голубые камни. Это же те самые голубые бриллианты? Саске слышал о том, что кольцо с таким камнем стоило порядка девяти миллионов долларов. Сколько стоит эта безделушка, объемом не меньше, чем ожерелье Марии Антуанетты? Саске перевел взгляд на крышку, обнаружив там записку. Наверное, это подарочное. Любопытство взяло верх, развернув ее он обнаружил это:

«Шантажировать меня у тебя бы не вышло, мне пришлось бы разбираться с тобой не самыми гуманными способами. Это украшение должно пойти на аукцион через несколько месяцев. Продать его ты не сможешь, оно именное, камни слишком известны, но ты можешь выставить его вместо меня и выручить за него от десяти миллионов. К сожалению, анонимно его примут не везде, а в некоторых заведениях возьмут процент, несоразмерный цене. Поэтому тебе нужно будет связаться с моим человеком, чтобы получить то, чего ты так страстно желал. Вот только просто так я ничего не делаю. Ты боялся, что я буду искать тебя? Что ж, я не буду, этим займешься ты. Найдешь, и я дам тебе координаты нужного человека. У тебя два месяца. Удачи, Саске».

Понадобилось минут пять, чтобы перечитать все это еще раз, осознать, что эта штука теперь реально принадлежит ему, и понять, какая впереди предстоит веселая миссия. Серьезно? Это не щедрость, это начало большой игры. Кто сказал, что украшение не заберут, кто сказал, что хоть какие-то деньги попадут в руки Саске? Но очевидно одно — он будет его искать.