You're my home

Зейн давно не просыпался в таком хорошем настроении. Сегодня ему ничего не снилось, в кровати было тепло и уютно, и она от чего-то казалась значительно мягче, словно он растворился в пуховом облаке. Когда он открыл глаза, привычные изумрудно-зеленые оттенки не обласкали его взгляд. Вокруг него кружились теплые цвета: песочный, медовый, подсолнечный, вкрапления гранатового, брусничного и древесного. Точно! Вчера ведь была его свадьба, пышное торжество веселья и радости, и ночь он провел в своей новой спальне, которую у него так и не получилось рассмотреть, как следует, потому что Зейн был слишком навеселе, чему был виной его супруг. Малик сел на подушках, красноречиво зевнув, и соизволил оглянуться. Новые покои действительно были очень просторными. И если в предыдущие покои можно было спокойно запустить несколько лошадей, здесь была возможность позволить им даже идти галопом. Каждый элемент королевской спальни был сделан с большим искусством, начиная от гобеленов по всем стенам до незаметных дверей, маскирующихся под интерьер. Зейн насчитал целых две межкомнатные двери — одна отделяла его от спальни мужа, в которой ему вчера довелось побывать, вторая, менее приметная, скорее всего таила за собой помещение для купания. Как славно! Теперь не нужно идти через весь коридор и потом зябнуть, не до конца высушив волосы. Дорогая мебель была сделана прекрасными мастерами, каждая створка огромных шкафов оказалась украшена причудливыми узорами в виде золотистых птиц и диковинных цветов, незнакомых даже новому королю Дехейбарта. Они идеально подходили к темному дереву, из которых были выполнены предметы интерьера. Ковры явно привезли издалека, их материя казалась Зейну знакомой, узоры представляли собой круги и ромбы, переплетенные вместе, и издалека это выглядело, как цветок лотоса. Картинка успокаивала, и Зейну даже чудилось журчание теплой воды. На столик у кровати уже поставили свежие цветы из дворцового сада. В дорогую вазу, переливающуюся всеми цветами радуги. Молодой король даже не мог сказать, какого она оттенка — так много цветных кусочков совмещала его керамика. Чуть позади находилась ниша, с одной стороны прикрытая широкой волнообразной ширмой. На ней драгоценными камушками были выложены всевозможные спирали, устремляющиеся в бесконечность. Зейну стало любопытно, что находится за ней, и он опустил ноги на мягчайший ковер. Как он и думал! За ней находился большой камин, приятно согревший покои, огромное зеркало, блестящее на свету, аккуратный столик для обеда и четыре больших уютных кресла. Еще рядом имелись обитые тканью пуфики и небольшая кушетка. У широкого окна уже поместили птичью клетку, где раскачивалась на жердочке малиновка. Зейн также увидел свои сундуки и письменные принадлежности для того, чтобы общаться с представителями других государств. Тяжелые портьеры были раздвинуты, камин хорошо растоплен, ткань с птичьей клетки снята. Значит, слуги уже побывали здесь. Словно по волшебству из-за ширмы, скрывающей один из высоких шкафов для одежды, обуви и других мелочей, появился Беркли с золотым подсвечником в руке и поставил его на высокий столик у стены между красиво украшенной жемчужинками шкатулкой и фигурой рыцаря, сделанной из темного металла. Теперь подсвечник красиво возвышался над другими безделушками, что вполне устраивало старшего слугу, который даже отошел, чтобы полюбоваться своей работой. – Доброе утро, Ваше Величество, – почтительно сказал Беркли, заметив, что король уже на ногах. Зейн невольно улыбнулся. «Величество». Так его еще не звали. – Вы велели принести ларец для Вашего мужа, – добавил слуга, указывая на сундучок, нашедший приют на небольшом столике у мягкого пуфа. «Для Вашего мужа». Это звучало также приятно, особенно, когда Зейн вспоминал, кто именно стал его супругом. Принц Лиам, теперь уже король, устроил ему, кажется, самый лучший праздник из всех возможных. Он принес в их свадьбу почти все падийские традиции, и Зейн чувствовал себя, как дома, несмотря на то, что находился в другом, непривычном ему государстве. Мысль о том, как обрадуется Лиам, когда он преподнесет ему кинжал, заставила молодого короля радостно встрепенуться. Муж обязательно оценит его старания, поймет, для чего пандиец, ничего не смыслящий в войне, сделал ему кинжал. По крайней мере, как охотник, он точно знает цену оружию. Сердце билось, точно заведенная игрушечка. – Точно-точно! – воскликнул Зейн, торопливо растирая сонный затылок. – Подарки ведь принято дарить сегодня, я сперва и позабыл. Король у себя? – осведомился он. Было бы очень обидно, если бы Лиам с самого утра отправился в зал для собраний и сидел там со своими министрами. Тем более, после свадьбы он должен был делиться с Зейном всеми политическими сведениями, советоваться с ним, принимая решения. Зейн с нетерпением ждал возможности проявить себя в государственных делах. Новый король жаждал возможности показать Лиаму, что он хороший правитель. – Еще спит, Ваше Величество, – сказал Беркли к облегчению Зейна. – Вчерашнее празднество было очень пышным, многие гости еще не изволили встать. – Это прекрасно, – заявил Зейн. Он чувствовал себя превосходно, голова после вина не болела, и ему даже хотелось танцевать. – Найди мне рубашку, я спал без всего. И помоги умыться. Ему вдруг пришло в голову: Беркли видел своими глазами, что он и король Лиам спали в разных постелях, и это в первую-то брачную ночь, когда положено предаваться сладострастию до самого утра. Если он кому-то расскажет, это посеет ненужные волнения, это поднимет волну слухов, это укрепит позицию их врага, чего категорически нельзя допускать. Казалось, старший слуга не собирался никак высказывать удивление из-за того, что они с королем провели первую брачную ночь по-отдельности, да и за сплетнями Зейн его ни разу не застукивал, но пандиец всё равно озаботился. Кто их знает, этих слуг? Сколько он себя помнил, в его прежнем дворце все только и занимались тем, что передавали друг другу разного рода сведения. – О том, что ты видишь и знаешь, держи рот на замке, – сурово сказал Зейн, прищурившись. Беркли не дрогнул под его взглядом, и он продолжил: – Или же тебя и твою семью повесят на ближайшем дереве. Зейн не был уверен, что у Беркли есть семья, но решил, на всякий случай, проявить осторожность. Если у него не было жены, то могли быть хотя бы родители или братья с сестрами, а это уже интересная ниточка, за которую при случае можно было дернуть. Король не был кровожадным, но всё-таки его учили быть внимательным. Этому одинаково уделяли время и отец, и мать. – Я ничего не видел и ничего не знаю, Ваше Величество, – благоразумно сказал Беркли. – И, позвольте заметить, давно страдаю весьма слабым зрением и крайне скудным слухом. – Сочувствую твоему ужасному недугу, – кивнул Зейн, не далее как два дня назад имевший удовольствие наблюдать погоню старшего слуги за крошечной молью, замеченной на портьере. – А теперь принеси рубашку и чистую воду, я хочу умыть лицо перед встречей с королем. Конечно, следовало полностью привести себя в порядок, но король Лиам еще спал, и Зейн невольно собирался застать его врасплох, так что он решил выглядеть по-домашнему, чтобы немного настроить супруга на нужный лад. Они короли, но также они и мужья, значит, вполне могли наблюдать друг друга в не самом приглядном виде и тревожить иногда по пустякам. Покончив со скромными приготовлениями, Зейн, даже толком не причесавшись, лично взял ларец в руки и вошел в спальню мужа. Она действительно мало чем отличалась от его собственной половины королевских покоев. Тот же размер, те же теплые, уютные тона, даже постельное белье было таким же. Разве что в нише Зейн увидел удобный письменный стол, кресло и некоторые документы. Слуга, временно заменяющий помощника Лиама, уже был в покоях и, также как Беркли, гасил свечи, впуская в спальню дневной свет. – Можешь идти, – сказал Зейн, и паж послушно исчез за тяжелой дверью, бросив на него испуганный взгляд. Малик сделал отметку найти кого-то менее малохольного. Слегка дрожа от предвкушения и легкого страха — всё-таки неизвестно, как супруг отреагирует на то, что его потревожили с утра пораньше, Зейн опустил ларец на пуф перед кроватью и осторожно забрался на мягкую перину. Муж был накрыт одеялом почти полностью, лишь голова и сильная шея, которую Зейну вчера довелось гладить, оказались видны. Зейн глубоко вздохнул. Хотелось коснуться темных шелковистых волос; убрать их назад со лба, слегка зарываясь пальцами; повести рукой по лицу, наслаждаясь приятным утренним теплом; даже слегка надавить на полуприкрытые губы. Наваждение было таким сильным, что Зейн почти занес руку. Но всё-таки подобное касание являлось очень личным, а разрешение на такое у него не было. Хотя они и поженились вчера. – Ваше Величество, – тихонько позвал он, слегка тронув Лиама за плечо через одеяло. Оно было плотным, но Зейн всё равно почувствовал его крепость. Муж издал тихий и очень сонный звук, от чего по коже короля пошли странные волны. – Лиюм. Проснитесь, пожалуйста. Лиам повел головой и, медленно пошевелив губами, открыл глаза. Его взгляд был неясным, и сам он в первое мгновение казался слегка растерянным. Два карих омута сразу же затянули Зейна в себя. Дважды моргнув, Лиам, наконец, перевел глаза на Зейна и, кажется, узнал супруга. – Доброе утро, – сонно проговорил он. – Вот Вы и в моей кровати. А я думал, это займет куда больше времени, – отметил король. – Вы в игривом настроении прямо с утра, – заметил Зейн, легко улыбнувшись. Ему было так хорошо, что он даже не смог рассердиться. – Ну, мой молодой и весьма привлекательный муж пришел ко мне в кровать, жаловаться тут явно не на что, – улыбнулся Лиам в ответ и приподнялся на локтях, слегка отпихивая одеяло ногой. Зейн потерял дар речи. Он много знал о простоте Дехейбартских традиций, о свободных нравах и новаторских решениях, но явно не мог предполагать, что король объединенного государства может спать голым. Закрыв глаза ладонями, Малик отпрянул назад, едва не свалившись с кровати. Ужасно покраснев, он мог лишь жмуриться, избегая этого прекрасного зрелища, но было поздно. Зейн уже увидел каждую сильную мышцу, красиво играющую под кожей, явно твердый живот, ямки, красиво очерчивающие то, что язык не повернется вслух произнести, а также крепкие, но стройные ноги, идеальные коленные чашечки, мощные голени и красивые стопы. Супруг рассмеялся где-то рядом, и этот смех жидким шелком влился в уши. Зейн почти потянулся за этим звуком, пытаясь вобрать его в себя. Голос Лиама был очень хорош, и звучал так музыкально, что казалось он поет каждым словом. – Почему облик обнаженного супруга так сильно Вас смутил? – невинно поинтересовался Лиам. – Вы разве не на меня посмотреть явились? Будет Вам известно, я сплю так всегда, – заявил он к большому огорчению и большой, но тайной радости его мужа. – У Вас есть возможность смотреть на это каждый день. – Немедленно оденьтесь, – потребовал Зейн, не отнимая ладоней от глаз. – И не подумаю, – ответил Лиам, от чего-то его голос отдалился, и Зейн даже повертел головой, пытаясь уловить посторонние звуки. – Да Вы и сами сегодня так спали. Я уже просыпался рано утром и заглядывал поправить Вам одеяло. Супруг видел его в неприглядном состоянии! Ведь Зейн наверняка и лежал как-то не так, и, возможно, даже издавал неприятные звуки своим носом... – Вы что делали? – слабо уточнил он. – Камины у нас на ночь не топят, вот я и решил узнать, не холодно ли Вам. Не волнуйтесь, я ничего не рассматривал, – заверил его Лиам. Голос мужа снова приблизился, и Зейн немного успокоился. – Хотя, уверен, есть что посмотреть, – тут же добавил он, заставляя супруга смутиться. – Ну же, откройте глаза. Штаны я надел. По крайней мере, Лиам никак не пошутил про то, как он спит. И всё-таки так любопытно и радостно — король, и вдруг сам пришел поправить ему одеяло. Должно быть, он заботливо натянул его поближе к горлу, видя, как муж дрожит. Или просто слегка расправил складки. Или это был всего лишь предлог, чтобы немного на него посмотреть... о таком, наверное, думать не стоило, но Зейну всё-равно понравилось тешить себя приятной мыслью. – Благодарю покорно, – пробурчал Зейн и нехотя отнял ладони от лица. Муж сидел прямо перед ним, и его атлетичный торс невольно приковывал к себе внимание. Малик невольно сглотнул слюну, пристально рассматривая хорошо сложенное тело супруга. – Скажите, Вы не могли бы... – Нет, не мог бы, принцесса, – улыбнулся Лиам, и Зейн невольно скорчил лицо. – Я Ваш супруг, Вы сами это вчера признали. Помнится, Вы даже сказали, что я — радость Вашего сердца, – каверзно добавил он. – Ах, Вы всегда запоминаете всякие глупости, – проворчал Зейн, краснея, и скрестил руки на груди. – Туше, принцесса, – невольно улыбнулся Лиам. – И так, зачем же Вы ко мне пожаловали, если не хотите предаться сладострастию на этих мягких перинах? Зейн слишком ждал этого вопроса, чтобы возмущаться. Однако он всё-таки не смог сдержать волну смущения, вызванную этим вопросом, и румяных пятен на своих щеках. Кровать действительно была мягкой, настолько, что можно было подумать, будто её делали исключительно для занятий любовью. Молодой король невольно представил их вместе с супругом за интересным занятием, и ему стало немного стыдно. Пришлось напомнить себе, зачем он явился в спальню мужа так рано. – Я принес Вам подарок, как того требуют наши славные традиции, – объяснил Зейн, стараясь держаться с достоинством. – Мне очень хотелось узнать, понравится Вам или нет, и я не смог удержаться. – Если это не Ваши прекрасные губы, я уже разочарован. Зейн залился краской. Волшебные, возбуждающие нутро мысли были намного сильнее, они проникали в голову без спроса, и если бы только молодой король мог их сдержать, но нет-нет-нет. Ему страстно хотелось поцелуя, так похожего на вчерашний, даже чуть лучше, потому что его можно было бы не списывать на свадьбу. Ах, если бы можно было вот так запросто поцеловать своего мужа, ведь у него, кажется, было на это право. – А Вы не будете против, если... Лиам схватил Зейна за запястье и резко притянул к себе, заглядывая в удивленные глаза. Его губы были совсем близко. Дыхание вновь приятно обжигало, и Малик, если бы мог сейчас думать, точно хотел бы оказаться уложенным на лопатки. – Мне очень нравится, как Вы формулируете мысли, – произнес Лиам, улыбнувшись при этом лишь уголком губ. – Так Вы желаете, чтобы я Вас поцеловал? Да или нет? Ничего не ответив, Зейн коснулся его лица одной рукой и в стремительном порыве приник к его губам. Как славно, и явно еще лучше, чем вчера, когда вино так сильно не кружит голову. Его запястье выскользнуло из ослабшей руки Лиама, и очень вовремя, потому что Зейн начал гладить его грудь и плечи, не осознавая, чем занимается. Он не мог думать больше ни о чем, лишь о тепле, разливающимся по всему телу. Так хорошо! Словно стремительный водопад, кровь хлынула по жилам, разжигая удовольствие. Кончики пальцев начали подрагивать, когда Зейн попытался зацепиться за сильную мужскую грудь супруга, как соскальзывающий котенок. Муж поймал его язык и так удивительно его закружил, что остатки здравого смысла расплылись, точно краски на неумелой картине. Волны еще не схлынули, но Зейн всё же отстранился, кусая губы. – Пожалуй, да. Я желаю, чтобы Вы меня поцеловали, – сказал он, прежде чем Лиам вовлек его в очередной поцелуй. Как хорошо, что можно было продолжить! Никак не списывая это ни на вино, ни на свадьбу, ни на традиции, которые были не так уж и обязательны к исполнению. Хотя голова всё-таки кружилась, но это не было последствием вчерашнего праздника. Это был его супруг, который терзал его губы так сладко, так нежно и так страстно одновременно. Его поцелуй был мягче шелка и жестче конской гривы. Но этот поцелуй был тем, в чем Зейн так отчаянно нуждался. Ему хотелось целовать мужа вечно, и чтобы это мгновение никогда не кончалось, потому что когда Лиам гладил его спину, прижимая к себе поближе, Зейн чувствовал себя частью чего-то большого и великого, как божеский замысел. – Мой подарок, – слабо пролепетал Зейн, когда Лиам выпустил его губы из своего сладкого плена. – Разумеется, – сбивчиво ответил король и отстранился. – Шутить не стану. Так что можете не волноваться. Зейн медленно кивнул, словно проверял свои мысли, свесился с кровати, взял в руки ларец и с легкой улыбкой протянул его своему супругу. Супруг мягко улыбнулся в ответ, принимая дар безо всяких речей. Это был прекрасный и, кажется, даже немного трогательный момент. Вес ларца немного удивил его, и Лиам поставил сундучок себе на колени, несколько мгновений не решаясь открыть свой подарок. Зейн заерзал на кровати от предвкушения. Наконец, щелкнул замочек, и Лиам поднял крышку. Его глаза удивленно распахнулись, когда он понял, что именно находится внутри. Король вытащил ножны и повертел их в руках. Клинок в них был идеальным по весу, и он осторожно вытащил его, потому что знакомство с оружием, говорил его учитель, всегда что-то особенное. Как первый поцелуй. Кинжал удобно лег в руку, словно был сделан специально для него, с учетом его особенностей и предпочтений, и Лиам осторожно его взвесил. Кажется, ему пришлось по вкусу, как он лежал в руке, потому что на лице короля появилась легкая улыбка. Он был абсолютно очарован. – Изумительный кинжал, – проговорил Лиам, перебрасывая его в другую руку. Разрезанный воздух свистел ветром. – Отличный вес, удобная рукоять, хорошо лежит в руке. Лиам с удовольствием проткнул спинку стоящего рядом невысокого кресла. Кинжал вошел в нее, точно в масло, и также мягко выскользнул. В бою этим клинком можно будет сражаться, не опасаясь, что он зацепится или застрянет. – Вам правда нравится? – радостно спросил Зейн, наблюдая, как муж продолжает вертеть оружие, точно игрушку. – Я его сам сделал. Специально для Вас. – Вы? – спросил Лиам, опуская руку с кинжалом. – Я, – скромно кивнул Зейн. – Хотел сделать Вам что-то, что защитило бы Вас от врагов, – смущенно добавил он. – Так что я выковал для Вас кинжал, немного инкрустировал, чтобы выглядел нарядно. Ножны не полностью моя работа, но сам кинжал, да. Лиам осторожно убрал кинжал в ножны, зная теперь, какой он острый, и положил на столик у кровати. Рядом примостил ларец, теперь выполняющий роль обыкновенного пустого ящика, несмотря на все украшения и драгоценные камни на крышке. Зейн удивленно взглянул на мужа, а уже через мгновение оказался в крепких объятиях, от которых дыхание перехватило. Ему было так тепло, так уютно, словно он оказался под защитой в самой надежной крепости, которой не страшны никакие бури, грозы и ветра. Должно быть, именно так чувствовался настоящий дом. – Всё отдал бы за возможность защитить Вас этим кинжалом, – шепнул Лиам близко к его уху. – Будет Вам, – покраснел Зейн, на мгновение уткнувшись лбом в сильное плечо. – Это лишь меры предосторожности. Но он знал, что это совсем не меры предосторожности. Королевская жизнь почти всегда висела на волоске, и королю Лиаму было смертельно необходимо иметь хорошее оружие. Легкое, чтобы всегда носить с собой, удобное, чтобы в любой момент его выхватить, и сделанное его руками, чтобы никогда не забывать того, кому очень дорога его жизнь. Наверное, следовало это озвучить, но Пейн, конечно, и сам понимал всё. Они были такими разными, но что-то общее уже витало между ними, порхало, точно невидимая бабочка, чье легкое крыло так мягко щекотало легкие нежностью. – Теперь мой подарок, – сказал Лиам, с некоторой неохотой отстраняясь. – Вряд ли он затмит Ваш, но у меня были самые чистые намерения. – Лучше бы Вы рубашку надели, – заметил Зейн, с улыбкой наблюдая, как супруг встает с кровати и прячется за ширму. На самом деле ему совсем не хотелось видеть мужа одетым прямо сейчас. – О, такого подарка Вы от меня не дождетесь, – донеслось из-за ширмы. – По крайней мере, нынче утром. Вы можете сделать мне одолжение? Всё, что угодно, подумал Зейн про себя со странной затаенной нежностью. Любая просьба, любой приказ. Всё-таки они уже были супругами и у них был определенный набор обязательств друг перед другом, скрепленный друидом из государства. И еще королю действительно хотелось выполнять прихоти своего мужа. Но в этом он сознаваться не собирался. Даже себе. – Я об этом не пожалею? – уточнил он, на всякий случай. – Мы не узнаем, если не попробуем, принцесса, – фыркнул Лиам за ширмой. – Закройте глаза! Зейн послушно опустил веки, и как раз вовремя! Послышался легкий шорох шагов — Лиам ступал, точно ловкий охотник, умеющий не спугнуть даже самую трепетную лань. Зейн и ощущал себя ланью — кроткой, тихой, приготовившейся к звону тетивы и острой стреле. Он действительно мог позволить Лиаму выпустить сейчас пару заточенных наконечников. Кровать мягко прогнулась под весом супруга. Он был совсем рядом, прикосновение руки отделяло их друг от друга. Стало немного боязно, так что веки у Зейна дрогнули. – Открывайте глаза, – негромко проговорил Лиам. Почему-то он звучал осторожно, как будто и правда боялся кого-то спугнуть. Помедлив мгновение, Зейн распахнул глаза. Сперва он ничего не увидел — так сильно жмурился, что теперь разноцветные круги плыли перед глазами. Постепенно, комната приобрела очертания, как и супруг, прижимающий к груди огромного кота с большими лапами и широким носом. Он был нежно-белого цвета, поэтому Зейн признал его не сразу. Лишь полоски натолкнули его на мысль. – Тигренок? – удивленно проговорил он, взглянув на лицо супруга, который мягко баюкал спящего звереныша. – Но откуда? Как? – пролепетал Зейн со смесью изумления и трепетного восторга. – Разве у Вас такие есть? И почему же он белый? Альбинос? – О, его привезли с Севера, – улыбнулся Лиам, слегка покачивая тяжелого дикого кота на руках. – Поэтому он и белый. Там тоже водятся тигры, как и у Вас на родине, – объяснил король, встречаясь с Зейном глазами. – Думал, он будет напоминать Вам о доме и при этом не пострадает от холода, когда настанет зима. – Ах, дайте, дайте его сюда, – произнес Зейн, и Лиам осторожно переложил тигренка в его руки. Приятная тяжесть и спокойное тепло спящего зверя заставили Зейна запищать от восторга. – Он совсем-совсем, как наши, даже пахнет также, – добавил он, осторожно зарываясь в шерстку носом. Звереныш всё еще спал, никак не потревоженный его вторжением, лишь хвост покачивался во сне. – Где же Вы его прятали? Он не мог думать больше ни о чем. Лишь о том, что его невероятно заботливый супруг оказался настолько прекрасным человеком, что подарил ему кусочек дома на чужбине в очередной раз. В Пандье были тигры, довольно много, и их нечасто приручали, но Зейну довелось познакомиться с парой ручных зверей. Один из них жил в доме его бабушки, что носила всё белое, и малыш с удовольствием играл под его присмотром. Второй находился в доме главного королевского советника, был более диким и не обученным, но всё-таки достаточно накормленным, чтобы не причинять никому неудобств. Этот тигренок был совсем замечательным. Таким небольшим, уютным, но сопящим, как настоящий взрослый зверь. И белесая шерстка с оттенком крема отличалась от обыкновенного рыжего меха его пандийских сородичей, что так странно ему шло. Лиам нашёл ему маленькое чудо, обещающее вырасти в пугающего, свирепого зверя, прирученного людской заботой и лаской. – В вольере, – ответил супруг. – Он находится в северо-восточном внутреннем дворе, однако я велел сказать Вам, что там расположен амбар. Простите за вынужденную тайну, – Лиам слабо улыбнулся, но Зейн был совсем не обижен и улыбнулся в ответ широко и счастливо. Он всегда мечтал о питомце, но во дворце были больше озабочены его будущей женитьбой, чем исполнением его прихотей. – Он живет с моей пантерой. Ему тоже около трех месяцев, так что сейчас придется много смотреть за ним... – О, я глаз с него не спущу, – заверил Зейн, осторожно тиская сонно тигренка. У Лиама имелась своя пантера, тоже небольшая, с которой король рассчитывал познакомиться в ближайшее время. Вдвоем с товарищем тигренку должно было быть веселее. Малик уже представил, как хорошо они будут резвиться вдвоем под его присмотром, и сердце радостно застучало. Настали прекрасные времена. Светлые и безоблачные, потому что его супруг удивительно милый и красивый, совсем не злой, чего бы стоило опасаться. У него, наконец, завелся любимец, так похожий на тех, что водились дома, в Пандье. И он сумеет проявить себя, как хороший правитель, когда настанет время. – Вообще я рассчитывал, что Вы и меня обнимете, но если звери Вам больше по душе... – Разумеется я Вас обниму, – Зейн осторожно положил большого кота на одеяло и потянулся к Лиаму, но вместо объятий подарил ему долгий поцелуй в щеку. Лиам слегка уколол его, но это всё равно было очень приятно. – Как его зовут? – Это Вам решать, – ответил Лиам. – Я его никак не звал. И за ним смотрели разные слуги, чтобы он ни к кому не привык, – добавил он. – Как это продумано, – согласился Зейн, с нежностью взглянув на нового питомца. Он не был готов нарекать его сей же час, а муж и не требовал. Внезапное воспоминание заставило его подпрыгнуть на месте. – Ах, я ведь должен Вам кое-что показать! – воскликнул он. – Вы посмотрите за ним немножко? Он вспомнил про записку, выпавшую из кубка во время торжества, которая всё еще лежала в кармане его камзола, если, конечно, Беркли не решил поиграть с судьбой и почистить его свадебный наряд. Сам Зейн прочитать её, разумеется, не мог, но ведь рядом был супруг, и у него было весьма хорошее настроение. В голову постучала шальная мысль, что хорошее настроение мужа можно использовать и в других целях, но он попытался выкинуть это из головы. – Только немножко, – ответил Лиам, растягиваясь на кровати. Его рука невольно стала почесывать спящего тигренка. – Если Вы задержитесь, боюсь, мне придется избавиться от него... – Очень смешно, – хмыкнул Зейн и снова поцеловал мужа в щеку. Ему хотелось прикасаться к нему всё чаще и чаще. – Я совсем быстро. Он мигом спрыгнул с кровати, бесшумно приземляясь на ковер сразу двумя ногами, и поспешно отворил дверь в свою спальню. Они были настолько идентичны, что в первую секунду у Зейна закружилась голова. Одно существенное различие, впрочем, бросилось в глаза мгновенно — Беркли, как древний идол, стоял у окна и задумчиво изучал крой портьеры. Ощущение было странное — муж находился за стеной, они буквально мгновение назад касались друг друга, но Зейн уже скучал, и ему хотелось вернуться в его крепкие объятия, пахнущие силой и отвагой. – Куда ты положил мой свадебный костюм? – живо поинтересовался Зейн, не теряя времени. – Он в шкафу, Ваше Величество, сейчас я его достану, – чувствуя напряжение господина, быстро сказал слуга. – Не нужно, просто покажи, где именно. Беркли с готовностью указал на самый высокий шкаф с резными дверцами, и Зейн мгновенно отворил дверки, заглядывая внутрь. Игнорируя дюжину костюмов, сшитых королевским портным для будних дней, Зейн нашел свой свадебный жилет и засунул руку в карман. Записка, конечно, была на месте. Пустячковая записка, разумеется. Ведь что такого серьезного могли написать на крошечном клочке бумаги? Небольшое поздравление или какое-то шуточное пожелание, только и всего. Или, напротив, в этом всё-таки был какой-то смысл и подарок прислали дальние родственники. Зейн не понимал ни слова, но он собирался показать записку Лиаму, чтобы во всём разобраться. Когда он вернулся, супруг полулежал на подушках, спрятав ноги под одеяло. Они сразу встретились глазами, и Лиам улыбнулся ему. В его глазах было немое приглашение, которое Зейн не мог не принять. – И так, что Вы хотите мне показать? – спросил он бархатным голосом, от которого у Зейна подгибались колени. – Записку, – сказал Зейн, послушно опускаясь рядом с ним в постель. Он слегка откинул одеяло, чтобы быть поближе к мужу, и уютно устроился рядышком. – Она выпала из кубка вчера вечером. Мне кажется, там написано что-то важное, – Малик осторожно вложил её в руки мужа. Лиам опустил взгляд на клочок бумаги, бегло пробежался по нему глазами, совершенно не цепляясь за слова. Его лицо не изменилось, ни одна эмоция не проскользнула, и это почему-то насторожило Зейна. Муж смял записку и бросил её на пол, поворачиваясь к нему лицом. Казалось, его интересует только Зейн. – Что там такое? – спросил Малик со смесью тревоги и любопытства. – Ничего, Ваше Величество, – король Лиам резво поймал его руку и поцеловал кончики пальцев одним движением. – Просто всякий вздор. Его небрежный тон не понравился Зейну. Конечно, Лиама также, как и его, обучали прятать эмоции, но Зейн уже кое-что понимал в своем супруге, чтобы до него дошло — в записке не было никакого вздора. – Что именно за вздор? – уточнил Зейн. – Да ерунда всякая. – Лиюм! – Зейн нахмурился. Лиам закатил глаза. – Думаете, что можете получить всё, что угодно, когда меня так зовете? – уточнил он, притягивая мужа к себе за затылок. Сердце Зейна билось так сильно, что грозилось разбить грудь на мелкие части. Малик почти был согласен. Присутствие мужа было таким болезненным, его касания казались такими желанными и волшебными, что дыхание застревало, не добираясь до горла. Всё внутри Зейна дрожало, как перепуганный крольчонок в яме. Ему хотелось поцелуя. Снова. – Нет, я просто не умею произносить по-другому, – пролепетал Зейн испуганно. – Так что же там такое? Скажите мне, – попросил он. – Пожалуйста. Казалось, что Лиам колеблется, и Зейн уже приготовился обрушить на него целый шквал негодования, но король, наконец, кивнул. – Там написано: «В следующий раз там будет яд», – спокойно ответил Лиам, лаская его затылок умелыми пальцами. Там, где он касался, распускались цветы — по крайней мере, Зейн так чувствовал. – Как я и говорил, это... – Это не ерунда, – сказал Зейн. Даже ласка супруга сейчас не могла его отвлечь. Он боялся, и его испуг красочно читался на лице. Это явно был тот же человек, что сулил ему помощь в парке. – Мы должны найти слугу, который принес это, и... – Он был не из наших, – ответил Лиам, прижимая Зейна к себе другой рукой. Теперь Малик лежал, уткнувшись в грудь своего мужа, и ему было очень тепло. Однако страх никуда не исчез, и конечности слегка пульсировали от контраста тревоги и тепла. – Думаю, это и не слуга был вовсе. Сейчас он уже далеко, – задумчиво проговорил король Дехейбарта. – А начнем проверять гостей, это вызовет подозрения и беспокойства. Лучше просто усилить охрану. Зейну захотелось нервно рассмеяться. Лиам уже усиливал охрану, и это привело лишь к тому, что этот шелудивый пес отправил ему кубок с угрозой. Он гулял по дворцу, словно был у себя дома. Посылал своих людей, наблюдая из-за угла. Он знал о них всё, а они о нём ничего, и Лиам был так убийственно спокоен, словно опасаться было нечего. Хотелось сказать вслух, но, конечно, слова не дались Зейну просто. Он не был готов потерять своего мужа. Ни сейчас, ни в будущем. Не потому что они поженились, не потому что в чем-то поклялись друг другу. Но потому что в его руках было тепло и потому что его губы виделись Зейну мечтой. – Мы оставим всё, как есть? – грустно спросил он. – Нет, просто сейчас это лучший выход из сложившейся ситуации, – ответил Лиам, размашисто потрепав его по волосам. – В моей... то есть, в нашей стране покушения, к несчастью, частое дело. На Вас нападали? – Нет, кажется, такого не было, – подумав, проговорил Зейн. Попытки вспомнить что-то успехом не увенчались. Пандья всегда была мирной страной, где мятежи не являлись частым делом. Им грозили войной кочевники и некоторые соседние государства, но обычно с ними справиться помогали могущественные покровители, и особ королевских кровей не учили заботиться о таком. Они росли стратегами, имели понятие о теории, но никогда не практиковали бой. Для сражения Зейн мог выковать настоящий меч, который разил бы врагов без промаха. Но он никогда бы не встал в боевую стойку, никогда не смог бы проявить себя на поле боя. И это немного угнетало в его нынешнем положении. – На меня нападали, – к большому огорчению мужа, сказал Пейн. – Вы, стало быть, совсем не умеете обращаться с мечом, прелестный юный кузнец, – Лиам поцеловал его раскрытую ладонь, разжигая на месте поцелуя пожарище. – Я найду Вам учителя по фехтованию. Стража не всегда может помочь. Иногда надо рассчитывать на себя, – объяснил он. Испытывая прилив благодарности, пандиец даже смог улыбнуться. Доброта Лиама разрывала ему сердце. Его забота была так болезненно, но Малику не хватало гордости от нее отказаться. И, конечно, он никак не мог покинуть эту мягкую кровать, оставив супруга одного. Хотя Малик прекрасно понимал, что играет с огнем. – Научите меня еще читать, – попросил Зейн. Лиам удивленно заглянул в его глаза. – Вчера мне было так неловко. Все, даже мой слуга, умеют читать на Вашем языке, – пожаловался он, вызывая на лице супруга легкую улыбку. – А я не понимал ни слова из книги. И еще, если будет подобная записка, я хочу быть уверен, что точно её пойму, и Вы не скроете это от меня. Казалось, что Лиам колеблется. В этом было что-то личное, подумалось Зейну. Язык — священен. Так, по крайней мере, всегда говорили в Пандье и мудрецы, и дети. От того ко всем, кто знал устную и письменную речь их народа, относились с уважением. Возможно, в Дехейбарте также почитали язык, имеющий древнее происхождение и весьма красивое звучание. – Пожалуй, я мог бы заняться этим лично, – заключил Лиам. – Но... вот только что мне за это будет? Он спросил так каверзно, что Зейн невольно содрогнулся. Хитрая улыбка мужа уже нравилась ему, но Малик всё равно немного испугался того, что за ней скрывалось. От Лиама можно было ожидать, что угодно. И страстный поцелуй, и маленького тигренка, и что-то смущающе-странное одновременно. И этим он был так хорош, пряча за своей статной фигурой удивительные тайны. – Вы что-то хотите взамен? – осторожно поинтересовался новый король. – Все хотят что-то взамен, – кивнул Лиам, невольно переплетая их пальцы между собой. Они чуть-чуть боролись руками, словно пытаясь выяснить, кто именно держит крепче. – Как насчет желания, которое Вы точно выполните? Всё, что было живым внутри Зейна, требовало, чтобы он сказал: «Да!». Чтобы он крикнул: «Да!». Чтобы он согласился в любом случае, что бы этот улыбающийся молодой мужчина у него не потребовал. – А что за желание? – спросил Зейн, слегка нахмурившись. – Конечно, что-то уничижительное и противное. – Какого Вы скверного мнения обо мне, принцесса, – хмыкнул Лиам, заставляя Зейна снова закатить глаза. – Об этом Вы узнаете позже. По рукам? – Ах, что же с Вами делать? Согласен, – сказал Зейн, чувствуя, что попал в западню. Заманчивая, пестрая ловушка так красиво захлопнулась, что стоило похлопать охотнику и признать его царем леса. Конечно, его желание обязательно аукнется, думал Зейн про себя. Но что-то внутри уже дрожало от предвкушения. – Это очень выгодная сделка, – как бы между прочим, добавил Лиам. – Ведь однажды Вы будете читать сказки нашим детям. Зейн неловко поперхнулся, испуганно взглянув на Лиама. Его лицо было таким красным, что теперь это никак нельзя было списать на особенный оттенок его кожи. Румянец, впрочем, ему очень шел, потому что супруг рассматривал его с видимым интересом. Любопытство ужасно шло его лицу. – Я Вас так смутил, – Лиам поцеловал Зейна в макушку. – Извините. Ничего не могу с собой поделать. Малик осторожно прислонился щекой к его груди. Краем глаза он наблюдал за тигренком, которого разбудил его негромкий кашель. Малыш красиво потянулся, как совсем большой зверь, и принялся осматриваться. Одеяло его сразу заинтересовало — он понюхал ткань, увидел кончик своего хвоста, попытался схватиться за него и распластался у них в ногах. Это показало ему, что на кровати был кто-то еще. – Вы сегодня никуда не спешите, – сказал Зейн, устраивая руку на животе мужа. Это было так удобно, он мог бы лежать так вечно. – День после свадьбы — отдых, – объяснил Лиам с удовольствием. – Можем быть рядом до поздней ночи. Если останетесь, то до самого утра. Малик потерся о его грудь щекой не хуже, чем кот. Настоящий кот, привезенный из диких лесов, тем временем карабкался по их ногам, стараясь уцепиться за соскальзывающее одеяло. Он совсем не боялся двух обнимающихся людей. Звук мирного разговора также не пугал его. – Узнаем друг друга поближе? – спросил Зейн, поднимая взгляд на мужа. – Я ничего о Вас не знаю. А Вы не знаете ничего обо мне. – Я знаю, что Вам нравится меня целовать, – Лиам улыбнулся и чмокнул Зейна в кончик носа. – Хорошо. Давайте, – согласился он к великой радости супруга. – Можем начать с конной прогулки. – Это я с радостью, – кивнул Зейн, протягивая руки к тигренку, который рискнул занять место хозяина на животе короля Лиама. – Я отлично катаюсь, будет Вам известно. Лиам не стал ему возражать, лишь накрыл его руку своей. Маленький зверь притулился между ними, словно это было его новое любимое место.