Персиковые поцелуи

      Брюс лучисто улыбается, когда Кошка морщит свой маленький нос, усыпанный рыжим горошком, прищуривается, так по-детски мило надувает пухлые от природы губы и складывает их в бантик.       Он начинает неприкрыто смеяться, когда она, примечая его довольную мордашку, в отместку размахивает руками без разбора, толкает юношу в широкие плечи до тех пор, пока оба теряют равновесие, падая на мягкую постель.       Уэйн смотрит восхищенно на ее беспорядочно разлетевшиеся по укрытой шелком подушке кудри, залитые золотым глянцем солнечного прилива, вглядывается в акварельную зелень выразительных глаз, запоминая расположение каждого мелкого канальца, в любом из которых скрыта целая Вселенная, неотрывно наблюдает за величественными взмахами густых длинных ресниц.       Он дышит чаще, когда чувствует легкое касание бархатной руки его гладко выбритой остроконечной скулы. Щеки рдеют алым румянцем, глаза рьяно разгораются пламенем безумной страсти. До этого мгновения в комнате не горело ни свечи.       Чувствует прилив крови, освеженной ароматом ее волос, который для него словно кислород в разреженной атмосфере: представляет особую драгоценность. С жадностью вдыхает ее приятный парфюм, который сам и подарил, и любуется следом незначительно тонкого слоя губной помады персикового оттенка, оставленного на воротнике его белоснежной, наверняка дорогущей рубашки. Мысли о лишнем долой.       Молчит, безмолвно одобряя любое ее действие. Ему нравится, когда Селина тихо сопит в его плечо, изредка затаивая дыхание и прислушиваясь, когда теребит пуговицу его одежды, зарываясь носом куда-то в район юношеской шеи, осторожно губами касается мочки уха, дышит. Так часто, так чувственно, так обжигающе, словно ласкает языками пламени.       Брюс робеет перед тем, как дотронуться до нее. Особенно там, где не позволено, — манерный, воспитанный. Бросает вопросительные взгляды, жаждет разрешения. И Кайл, отмечая его ненасытность, позволяет. Он закрывает глаза от удовольствия языком изучать очертания каждой клеточки ее тела, начиная с пухлых губных подушечек, постепенно врываясь в пределы запретной ранее территории.       Юноша чувствует ее тонкие, пробирающие до приятной дрожи по всему телу пальцы, зарывающиеся в смольной густоте его волос, томные вдохи и выдохи, учащенное сердцебиение, слышит приглушенные стоны, которые нежно сцеловывает, не давая вырваться за приватные границы.       Селина извивается от легких прикосновений его по обыкновению холодных рук, которые стали наркотической дозой. Считает, что этого мало. Требуя большего, оставляет на рельефе мужской спины восемь ярко-красных дорожек, глубоко ногтями впиваясь в кожу. Слышит негромкое рычание сквозь неразрывный поцелуй — вызов принят.       Оба ощущают острую, словно копьем насквозь пронизанную необходимость касаться, ловить заполоненные нахлынувшей эйфорией взгляды.       Легкие изголодались по воздуху. Сотлеть от набирающего обороты жара друг друга — это ли не прекрасно?