J'étais un homme heureux avant de te connaître
J'avais refoulé tout au fond de mon être
Cette force du sexe étouffée dans mon adolescence
Je n'avais que deux maîtresses, la religion et la science... *
***
Когда-то Клод Фролло был счастлив. У него было всё, о чём он только мог мечтать: высокая должность, преданный приёмный сын, уважение коллег и уютная потайная келья в самом Соборе - больше ни у кого из парижских священнослужителей такой не было. А ещё у него были две любовницы. Последнее было великой и тщательно охраняемой тайной архидьякона: никто и помыслить не мог, что по ночам, за закрытой дверью своей кельи, строгий священник не боролся ревностно со своими страстями, подобно святым подвижникам, а с упоением им отдавался. Первую Фролло почитал своей повелительницей и служил ей верой и правдой уже многие годы. Каждый раз, не столько видя, сколько чувствуя в темноте кельи её, неумолимо суровую, болезненно худую под монашеским одеянием, сжимающую в одной руке чётки, а в другой плеть, он падал перед ней на колени и жарко шептал слова покаянной молитвы, заново провозглашая себя её рабом. Она, не терпя возражений, рвала на нём сутану, знак его принадлежности ей, и затем безжалостно мучала. Священник молил о пощаде, но она оставалась глуха к его воплям. Она вынуждала кричать, стонать, выть, но отчаянный зов в ночи не достигал ни единого человеческого слуха. Он бился в агонии, но она никогда не давала ему того, что он желал. И только потом, с первыми лучами рассвета, лицо его, лежащего одиноко на полу, истекающего кровью и семенем, озарялось улыбкой просветлённого, и он жаждал следующей встречи, несущей лёгкий аромат ладана и острое болезненное удовольствие. Вторая же позволяла ему всё - ограничением были лишь доступные архидьякону знания и фантазия. Всегда взлохмаченная, беспрестанно покрытая сажей и копотью поверх следов от кислотных ожогов, она пожирала Фролло живым горящим взором покрасневших от вечной усталости безумных, как и у него самого в моменты их единства, глаз. Клода восхищал её неугасаемый заразительный энтузиазм и бурная необратимая реакция на каждое его трепетное прикосновение, и он никогда не отказывал себе в удовольствии быть катализатором для их совместных открытий, приносящих подчас невыносимое наслаждение обоим. Поиски истины длились порой всю ночь; после в келье витал еле уловимый запах серы, а на столе священник каждый раз неизменно находил камешек киновари - подарок и обещание вернуться. У Клода Фролло были две страсти - Религия и Наука. А потом появилась третья, и первые две были для него отныне потеряны навсегда.***
...Quand tu vins comme un ver me ronger par dedans Et réveiller en moi le feu d'un vieux volcan *