Игра продолжается

Бывают дни, когда хочется убивать. Вот просто до жути, до чесотки под кожей, до дрожи в нервах. Да, у меня бывают такие дни. Не знаю, с чем они связаны — особой периодичности в этих приступах нет, высчитать и вычислить следующий момент приступа тоже не получается. Увы, быть Хаосом сложно. Горько усмехнулась… Да ладно, быть Хаосом клево, просто нужно переживать эти приступы безумия и наслаждаться жизнью. Пока она есть. В этот раз я вовремя учуяла неладное и успела предупредить своих, чтобы выпнули меня куда подальше, где я могу резвиться вволю и без вреда для своих миров. Жажда крови бурлила и требовала — убей! Убей хоть кого-нибудь. Тебе же все равно, кого? Нет? Ну так найди быстренько того, на кого все равно, и убей… Шеат посмотрел на меня и, ни слова не говоря, выпихнул в экран. — Бей все, что носит красные кресты на белом фоне, — донеслось до меня. Экран захлопнулся, а я осталась стоять на широкой зеленой равнине. Позади маячил темной стеной лес. Впереди… были какие-то существа, действительно одетые в белые хламиды с красными крестами на животе и спине. Что-то знакомое промелькнуло где-то на периферии памяти, а потом безумие сказало: «Ням!» и понеслась. Влажный хруст костей, сладкие вскрики агонии, вкусный запах крови, стоны умирающих… Все сплелось в единый комок бешенства, безумия, прелести убийства. Я темная… как жаль, что я так надолго забыла эту прелесть собственноручного уничтожения кого-то… чего-то живого. Хотите знать, какое у меня есть оружие массового поражения? Так я отвечу с радостью. У меня есть я. Есть клыки, когти, щупы, крылья и хвост. Все. Меч предусмотрительно стырили благоверные, а создать что-то в таком состоянии я вряд ли бы смогла. Ну оно и к лучшему… Очнулась я только тогда, когда рядом появилось две не слабых энергетических сущности. Первая была довольно мелкая и занималась тем же, что и я — мочила уже изрядно поредевшую армию краснокрестовых рыцарей. Вторая сущность зависла в воздухе… Я переключила зрение в нормальный режим и удивленно замерла. Передо мной висел… синерианин. И безумно смеялся. Он был еще больнее на голову, чем я. Синекожий, традиционно лысый, в привычном комбезе, с огромными желтыми глазами без зрачка и белка. Он просто висел и смеялся, безумно, бешено. Я присмотрелась к его силе — от рыцарей в изрядно загрязненных белых хламидах к синерианину шла сила мощным потоком. Видимо, людишки приняли его за бога и стали молиться… а эффект молитв ясен — много-много силушки. Он и сейчас силен, но почему-то ничего со мной не делал, хотя мог. Нет, не мог — он настолько обдолбался божественной силой, что все, что он мог сделать — это просто стоять и ржать. Покажи палец — и ему станет смешно. Безумие схлынуло, будто и не было его. Я не глядя отрубила щупом голову какому-то особо ретивому рыцарю, возжелавшему вставить мне в спину копье, и сплюнула на окровавленную землю. Синерианин-обдолбыш — божество этого мира. Мерзость какая! Пара мощных ударов по щекам синего эффекта не дала — он продолжил смеяться, буквально заливался и вытирал слезы. Сейчас это выглядело противно. Ладно бы какой-то пятнадцатилетний ушлепок накурился травы и ловил белочку. Но это… Какое к чертям собачьим это божество? Это убожество! — И вы верите в это… это? — я брезгливо ткнула пальцем в смеющегося синего. — Да вы еще большие безумцы, чем я! Оставшиеся в живых рыцари потрясенно смотрели на своего сумасшедшего бога. Что они делали в поле? Зачем они здесь? Почему собрались все вместе? Почему в центре лагеря привязана к столбу девушка в драном платье? Почему вопил и бился головой о землю толстый человечек с большим крестом в руке? Я смотрела вместе с ними и ничего не понимала. Первым плюхнулся на колени бородатый мужик, предварительно воткнув меч в землю. — Прости, великая, не признали… За ним последовали другие. Армия рыцарей становилась на колени, нити веры отрывались от синего и липли ко мне. А я тупо сливала это все в накопители, прямиком в Академию, в подвалы. Нашим детям это пригодится. Пусть верят, пусть смотрят, пусть думают… — Быстро встали, освободили девушку, — приказала я самым адекватным товарищам, стоящим чуть поодаль от основной массы баранов. — Дык ведьма она… — слабо вякнул самый простоватый на вид. — Вот и хорошо, что ведьма. Заберу ее к нам, чтобы вам больше не мешала. Под шумок слинял синерианин, а позади появилось второе чудо этого мира. Мелкий паренек с огромным мечом за спиной. Он смотрел на меня презрительно и процедил сквозь зубы: — Я думал, ты убьешь этих мразей, а ты… — А я их перевоспитаю! — плюхнула я каплей безумия на чернявого парня. — Присоединяйся, это будет весело! «Ведьму» отвязали, умыли и даже напоили чем-то алкогольным, судя по запаху и пошатыванию девушки. Как ни странно, девушка действительно обладала слабым магическим даром, за что ее и собирались сжечь. Впрочем, рыцари потихоньку отходили от религиозного фанатизма, некоторые перешептывались, некоторые собирали свое добро в котомки. Я вздохнула, оценивая количество грязи над армией. Натворили вы делов, ребята. Самых мерзких я вырезала, как говорится, подобное тянется к подобному. Но и остальные рыцари были не подарочки. Убийцы, головорезы, насильники… Армия шла в очередной религиозный поход наносить добро и причинять справедливость. Жертвы добра и справедливости болтались в лесу на ветках, некоторые оказались пеплом у выгоревших столбов… Девчонке просто очень повезло… Набрала себе побольше силы из резерва и раскинула щупы по грешным головам. Все, ребята, игры кончились. Ваше божество не желает войны. Живите мирно, дружно, развивайтесь, готовьте торговые обозы, дочек на выданье, женихов в походы. Будем налаживать контакт. Раз люди не понимают по-хорошему, буду пользоваться оружием массового поражения. Буду плохой богиней, переверну их мировоззрение, заставлю жить мирно и нормально. А кто не хочет… ну что ж, батраки и рабы нужны всем. Вот этому пузатому господину не помешает скинуть десяток килограммчиков для облегчения работы сердечка и печени. Рыцари согнали найденных священников в круг. — Убивать будем? — поинтересовался старший. — Хуже, — покачала головой я. — Пытать? — обрадовался командир. — Еще хуже. Работать заставим. Отрабатывать все то, что испоганили. Вон поле истоптали, цветы испортили, урожай селянам сбили… По чьему приказу? По их приказу. Так что пусть восстанавливают все, что пропало. Ментальные щупы вправили мысли воякам. Действительно, отчего бы начальству не сослужить добрую службу? А я добралась до новой идеи и заново экипировала уже свое войско. Рыцари удивленно оглядывались, хватались за головы, бряцали новехоньким оружием. А на белых, чистых плащах расцветали зеленые цветы, сплетенные на подобие двух ладоней. Мир. Лад. Уют. Эти люди действительно верили и хотели нести добро. Так пусть несут. Делают добрые дела, помогают страждущим, истребляют разбойников. На это я им даю разрешение. А все остальное — уже нельзя. Женщин насиловать и жечь нельзя. Убивать мирное население нельзя. Убивать жителей соседнего государства нельзя. Ну и что, что не верят? А вы им мирно расскажите, покажите — авось поверят. А нет, то и хрен с ними, обойдемся без них. Несогласных с вами тоже убивать нельзя. Сосед, скотина, доносит? Разберемся с соседом. Вот если вражеское войско придет к вашим границам, тогда убивать можно и нужно. А по всей стране людей преображались храмы. Расцветали диковинные цветы на стенах. Я уже не могла контролировать эту цепную реакцию. Да особо и не хотела. Влитая сила бурлила и рвалась на свободу. Преображала то, что мне дали. Хаос всегда хочет изменений. Я хочу хороших изменений. Нет, мира во всем мире я не добьюсь, но можно начать с одной страны. С одной армии. С одного человека. Люди — самый податливый и благодатный материал. Что в них заложишь, то и получишь. Моя задача — заложить правильные намерения. Может, я и не права, не мне судить. Может, этим людям нужно дать свободу воли, свободу веры, свободу убивать друг друга по личному желанию и свободу сдохнуть в ближайшей канаве. Только… она действительно нужна, такая свобода? Вот серьезно, хороша ли свобода без свободы? Мне вот кажется, что нет. Я не свободна от условий. Эти люди не свободны теперь уже от меня. Я брала их силу и отдавала им же. Я вливала в них их собственную веру, выправляла их кособокие мозги и давала понять, что всеобщая резня — не благо. Я держала в руках величайшие сокровища — тысячи разумов. Но мне тяжело и грустно от этого. И совсем не хотелось упиваться дармовой силой, как тот синий дурак. Это огромная ответственность. Это тяжкий, непосильный груз. Это ужасная, слепая, преданная пока ни за что вера. Любой дурак может наколдовать новые шмотки и мечи. Любой дурак сможет вырастить чудесные цветы и их проекции. Но не любой сможет устоять на грани, когда в него льется такое море силы, которое ему и не снилось. Я стояла держалась, балансировала и возвращала эту силу людям. Стояла в центре зелено-кровавого истоптанного поля, покрытого трупами. Держала нити со всего небольшого государства, дрожала от напряжения и понимала, что моего безумия больше нет. Я не хочу убивать. Больше не хочу. Я хочу, чтобы они все жили. Чтобы общались с нами. Чтобы маги не боялись помогать не магам. Чтобы ведьмой называли с почтением и уважением, чтобы эти люди не сидели тысячи лет узниками собственного невежества. И будет так. Спасибо за урок, мой синий сородич. Спасибо. Ты показал мне то, во что я могла бы превратиться. Благодарю покорно, не хочется. Тихо опустилась на траву. Чернявый пацан с посиневшей кожей присел на корточки рядом. — Думаешь получилось? — спросил он. Я окинула внутренним зрением огоньки душ, прикинула количество, открыла глаза. — Знаю, — тихо прошептала я и стерла черную кровь, вытекшую из носа. Откуда бы? У меня ведь не должно быть крови… — Ты странная богиня, — покачал головой парень. — Я не богиня, солнце. Я просто кусок дерьма. Зеленого дерьма. Когда-то я вытворяла много что намного хуже, чем тот синий красавчик. Теперь искупаю свою вину. Извини, если что не так. С трудом открываю экран и иди домой. Спать, теперь спать. Пусть новым миром занимаются драконы, а я — все, выдохлась… Практически на грани отключки заметила, как за мной шустро шмыгнула в экран несостоявшаяся ведьма. Ладно, живи, так и быть, потом с корабля переправлю куда-нибудь…