Захват сверху

Дэвид был милым парнем. У Макса, на самом деле, когда-то была аллергия на детей. Пока он сам был ребенком и не вымахал достаточно, чтобы развиться в ментальном плане и осознать, что дети-то, в общем, ни в чем не виноваты. Бывают хреновые дети — каким был Макс в свое время, — а бывают — такие, как Дэвид. Ангелом бы его Макс не назвал. Дэвид был себе на уме, но в последнее время начал исправляться — и каким-то образом из скептически настроенного вечно усталого ворчуна десяти лет превратился в тринадцатилетнего жизнерадостного подростка. Забавного, приветливого и даже вежливого. Что только половое созревание ни творило с детьми!.. Они иногда даже становились людьми — Макс вот, пройдя через десяток лет страданий и эмоциональных суицидов, все же как-то стал человеком. Дэвид преодолел этот путь за три года, пару раз съездив в какой-то лагерь на озеро Лилак. Очевидно, ребятне там промывали мозги, не иначе. Иначе как объяснить, с чего это вдруг Дэвид стал социально — даже слишком — адаптированным? Макс бы даже сказал, что Дэвид превратился в экстраверта, который начал приходить к тому из своих соседей, кого раньше высокомерно игнорировал. Ну не совсем высокомерно, хорошо — просто... Дэвид не был приятным ребенком. Макс наблюдал за ним с пеленок, он же жил буквально через дорогу... А теперь Дэвид так беззастенчиво этим пользовался. — М-макс, привет, — пробормотал он и лучезарно улыбнулся. Макс почесал нос. Дэвид... Правда внезапно стал проявлять к нему внимание. К его вечно стоящей торчком шевелюре, к его татуировкам, к его одежде и его стилю, к его интересам. Это было крайне странно, но Макс радовался, что иногда Дэвид просил что-либо у него почитать или посмотреть. Или поиграть. В прошлый раз он заинтересовался кактусами, за которыми Макс ухаживал еще с самого детства — ведь Макс когда-то был сам похож на эти кактусы. Был кактусенком. Злобным, маленьким и колючим, но исправился. А кактусы в его жизни остались. Макс не думал, что кто-то будет слушать его лекцию об уходе за этими нереально крутыми созданиями природы, но Дэвид... Дэвид выслушал. Выслушал и купил себе кактус на следующий день, и, если Макс не ошибался, этот кактус до сих пор стоял на подоконнике у Дэвида. В этот раз Дэвид попросил его барабаны. Макс просто не мог отдать ему всю установку, а потому привел Дэвида к себе в гараж, открыл двери — и усмехнулся, увидев его полное восхищения лицо. — Что, пацан, не ожидал? Дэвид тут же руками поставил нижнюю челюсть на место и воскликнул: — Ты... Ты такой крутой! — Конечно, крутой, Дэвид, — достав из кармана пачку сигарет, выбрал одну Макс и зажал ее губами. Щелкнул зажигалкой, начал дымить — а Дэвид вбежал вглубь гаража. — А тебе, знаешь, не стоит одному ходить в дом с незнакомым парнем. — Ну ты же моей маме не скажешь? — отозвался из полутьмы Дэвид. Макс покачал головой. — Не скажу, не скажу, — и, закрыв за собой дверь гаража, включил свет. Десятки слабоватых, но все-таки ламп заискрились под потолком, большинство из них загорелось, и Макс, пожевав сигарету еще немного, затянулся еще раз. — Нашел установку? — Ее сложно было не найти, — сказал Дэвид. И правда: когда Макс, захватив с верстака барабанные палочки, подошел к барабанам, Дэвид сидел на его, Макса, месте, и с упоением стучал пальцем по хай-хэту. Обе тарелки, конечно, вибрировали от таких прикосновений, и Макс остановил нарастающий гул, пальцами сжав хай-хэт. Дэвид тут же пристыжено убрал руку. Но не извинился. Видимо, еще не до конца очеловечился. Ничего, Макс верил, что рано или поздно Дэвид все-таки поддастся и станет совсем уж ударенным любителем нарушения личных границ, как и многие дети его характера. Макс затушил сигарету. Скоро должна была прийти Никки, потом — завалиться и Нил, потому Дэвида было правда мало времени в этом гараже, а Максу хотелось хоть кому-то передать свои умения. Ведь чего стоит талант, если он покрывается пылью в пристройке около дома? Дэвид слушал его внимательно. Все мотал на ус, повторял, послушно выполнял указания Макса, даже почти не ерзал, когда Макс посадил его к себе на колени, чтобы показать, как сидеть, как держать руки, как ударять палочками по барабану. Кажется, Дэвиду это даже... Нравилось. Он явно выглядел довольным, как кот после валерьянки, когда Макс в очередной раз обнял его со спины и взял за руку, осторожно поправляя его кисть. — Держи ладони под сорок пять градусов, да, — добавил Макс, и Дэвид повторил. — Так рука болеть будет меньше. Как это называется? Дэвид задумался на миг, и Макс готов был поклясться, что увидел, как в его голове заработали шестеренки. — Захват сверху? — Правильно, — удобно пристроил Макс подбородок на его объемном чубчике, — захват сверху. Быстро запоминаешь, пацан. Вздохнул. Он почувствовал, как Дэвид откинулся на него, будто Макс был большим креслом индийского производства. Дэвид вообще любил его обнимать и трогать, даже до лица иногда допрыгивал, и Макса это совсем чуточку смущало — но сейчас Дэвид умудрялся и наслаждаться его обществом, и учиться, и Максу не хотелось... Рушить. Это все. То, до чего Дэвид дошел за три года, пока из дитя-самодура превращался в адекватного подростка. Пока из молчаливого безразличного гнома становился просто маленьким человеком, пока лицо его обретало приятные черты, пока он учился открывать свои большие зеленые глаза, а не щуриться, пока экспериментировал со своими непослушными волосами. Максу нравился новый Дэвид — немного наивный, но вечно позитивный, и Макс даже не мог отказать ему ни в чем — такова была сила его просящего взгляда. — Нет-нет, — заметил Макс, перехватывая запястье Дэвида, а второй рукой обхватил его поперек живота, чтобы Дэвид не свалился с его колен. — Сорок пять градусов. Поверь, это куда удобнее, — и переложил палочки правильно. Дэвид кивнул, снова пару раз ударил по альту и спросил: — Так? Макс обнял его и второй рукой. — Ага. Максу нравилось учить Дэвида. Можно было быть сколько угодно крутым, но, если ты ненавидишь детей просто так — ни разу ты не классный. Макс бы сам себя уважать перестал, если бы не стал помогать Дэвиду. — Макс, ты меня любишь? Голос у Дэвида был все еще высокий, как у ребенка, да и вопросы были детские. Ну что ему можно было ответить? Вот и Макс, вздохнув, прижал его к себе посильнее, спокойно произнеся: — Конечно, Дэвид, — и прикусил губу. — Продолжай, я скажу, если ты что-то сделаешь не так. Дэвид был славным парнем, правда. И пусть таким он стал совсем недавно, Макс хотел бы быть его взрослым крутым другом. Потому что если не все дети, то уж Дэвид точно этого заслуживал.