Тепло наших сердец

Пустота - первое, что я почувствовала внутри себя. Она заполняла каждую клетку моего тела, вонзаясь своими когтями прямо в сердце, заставляя его замирать. Я не слышу и не вижу ничего кроме темноты и, кажется, она повсюду; в ушах, глазах и даже в лёгких. Неужели это то, что ты чувствуешь, когда умираешь? Странно, ведь обычно говорят о свете в конце туннеля, божьем суде и прочих вещах, которые укоренились в сознании многих людей, а я чувствую всё это и не знаю что делать дальше. А ведь всё начиналось совсем иначе. Даже грустно осознавать, что моя жизнь дошла до такого, но обо всём по порядку и, пожалуй, первая глава будет описана как в книге. Зима. Первый снег покрывает тонким покрывалом дороги, заставляя горожан ощущать приближение долгожданного Рождества - времени, когда любое желание может стать явью. Для Винчестера, привыкшего к дождям, нередким для Англии, снег был настоящим чудом, особенно при таких капризах погоды. А она в очередной раз опаздывала на французский и снова предвкушала строгий взгляд преподавателя, заставляющий её виновато опустить голову и извиниться. Да, нелёгкая жизнь на четвёртом курсе педагогического института. А ведь родители настаивали на экономическом, но какой в этом толк, когда душа лежит к совсем другому делу? Никакого. Вот и наша героиня не видела себя в этой роли. Подул холодный ветер, заставивший натянуть шарф на переносицу, чтобы уж точно не получить насморк и не слечь с простудой, ведь времени болеть совсем не было, впереди сессия, а там и до диплома рукой подать. Девушка вошла в большое здание, напоминающее больше офисное, нежели учебное, сдала свои, пропитанные морозной свежестью вещи, в гардероб и поднялась на второй этаж. Руки немного дрожали от накатившегося волнения, но всё же нажали на ручку массивной двери и потянули её на себя, от чего по тихому коридору эхом разлетелся неприятный скрип, говорящий о том, что в здании всё же есть хоть какая-то, но жизнь. - Отлично, продолжаем переводить следующее предложение, - сказал мужчина лет 60 в темно-зелёном костюме с зачёсанными назад посидевшими волосами и усами, завитыми как у настоящего английского джентльмена. Надо отметить, что одевался он всегда с иголочки и особой чертой его костюмов был небольшой чёрный котелок, мирно висевший на массивной вешалке в самом углу аудитории.- Мисс Кингсли, Вы опять опоздали! - сказал он, поправляя круглые очки на переносице, и устремляя свой взор на молодую девушку двадцати лет, одетую в тёплый свитер цвета мяты и серые брюки. - Прошу прощения, мистер Джонсон, - сказала девушка, поправляя выбившуюся из косы прядь длинных каштановых волос. - Эмилия, если Вы и дальше продолжите опаздывать, то это отрицательно скажется на Вашей успеваемости. Мы уже перевели абзац, а Вы только что пришли, - профессор посмотрел в классный журнал в поисках фамилии Эммы, - На прошлом занятии, мисс Кинсли, у вас уже появилась тройка, а до этого оценки тоже не оставляют желать лучшего. - Я постараюсь исправить это, профессор. - Я искренне надеюсь, - сказал мужчина, вздохнув, - Присаживайтесь на своё место и открывайте учебник на 110-й странице. Эмма как можно быстрее поспешила занять своё место и достать необходимые принадлежности. Дальнейшее минуты занятия она старалась понять новую тему и старательно записывала всё в тетрадь, ведь положение уже стремилось к явно не хорошему. Но что делать, если вечером так мало сил после работы, а учеба превращает тебя в выжатый лимон? Долгожданная трель звонка пролетела звонким эхом по коридору. Наконец-то можно пойти домой и насладиться тихим зимнем вечером с чашкой ароматного чая и вкусной выпечкой, поглаживая толстого серого кота, напевающего свою кошачью песню. Покинув аудиторию, Эми направилась в магазин, чтобы купить что-то к ужину, а заодно порадовать пушистого любимца вкусными подушечками, которые он так любит. Снежинки медленно кружились в вальсе, падая на мокрый асфальт, и превращаясь в маленькие капли. Город начинали украшать к предстоящему празднику и, казалось, каждый сантиметр улиц был пропитан атмосферой Рождества. Девушка вышла из магазина с пакетом необходимых продуктов, как вдруг навстречу ей выехал мотоцикл и чуть было не размазал хрупкое тельце по стене здания, но, к счастью, горе-водитель успел затормозить. Пакет с продуктами упал на мокрый асфальт, а Эмма стояла в оцепенении и не могла вымолвить ни слова. Всё тело сковал страх, а в голове была только одна мысль, которая, как заевшая пластика, не переставала появляться снова и снова « я жива или это уже конец?» - По сторонам смотреть надо!- сказал мотоциклист, снимая шлем. Его волосы цвета молодой пшеницы упали на плечи, а взгляд голубых, как небо, глаз устремился на пострадавшую. Одет он был в кожаные штаны и куртку, что явно не соответствовало погоде. - Е..ехать н..надо ос..торожнее, - заикаясь прошептала девушка, рассматривая лицо грубияна. На левой стороне лица был огромный шрам, доходивший до тонкой шеи, но он не уродовал его, а наоборот, придавал некий шарм. - Учить меня вздумала?! Сама, должно быть, и велосипед водить не умеешь, - со злостью прошипел он, - И чего ты так уставилась на меня, а?! - Во-первых, я Вам не подружка, чтобы со мной так разговаривать, - уже более решительно начала девушка, - А, во-вторых, меня чуть не размазали по стене! - Я бы и не размазал, милочка,- съязвил мотоциклист, вставая со своего железного коня и поднимая упавший пакет. - Я вам не милочка!, - краснея от злости, ответила девушка, забирая свой, уже грязный от мокрого снега, пакет, - И стоило бы извиниться хотя бы за такое. Парень громко засмеялся, что отразилось удивлением на лице Эми. - Что смешного?, - с непониманием спросила она - Запомни, детка, я никогда не извиняюсь, - надевая шлем, ответил он, - Чао, сладкая! - Нахал! - произнесла девушка, удаляющемуся в даль мотоциклисту. Собравшись с мыслями она медленно пошла домой. Вот уже через пару минут был виден знакомый кирпичный дом, в окнах которого отражалась жизнь соседей; кто-то готовил вкусный ужин, смотрел телевизор или готовился ко сну. Эми вошла в подъезд, поднялась на третий этаж, и, повозившись с замком, открыла квартиру. - Я дома, Винсент-сказала она мурлыкающему коту, который тёрся о ноги своей хозяйки.