Наши любимые младшие братья....

Огонь тихо потрескивал в печи, за окном выла вьюга, и шел снег. Комната была в приятной полутемноте, от нее глаза не уставали, и можно было спокойно расслабиться, не боясь ни войны, ни угроз. Даже Россия тихо сидел в кресле, поглаживая волосы младшей сестры. Беларусь спала на коленях брата, положив голову на подлокотник и протянув ноги на рядом стоящий диван. Странно, Ваня уже не боялся сестры, которая оказалась такой маленькой, такой беззащитной…. И теперь, Ваня готов не выпускать ее из поля зрения: слишком волнуется. В соседнем кресле расположился Гилберт Великий, с грутью во взгляде. Он уже устал. Устал от всего этого. И он даже не знает, если уйдет из жизни, то как…. От этих мыслей Пруссия сильней обнял Венгрию, которая в ответ посмотрела в красные глаза и поцеловала скулу, до которой могла дотянуться. Гилберт не хотел уходить. Он слишком великий для того, чтоб исчезнуть. Вот ведь, когда у него отняли восточную часть….. Нет, не у него, у брата…. Когда отняли восточную Пруссию, Гилберт ненавидел Россию, ненавидел пол мира, которые помогали Ване. Но сейчас, найдя в нем такого же уставшего, такого же старого человека….Он его уже не ненавидит, а понимает. И знает, что тот исчезнет, если исчезнет, еще раньше, чем он…. Их вообще многое объединяло…. Китай сидел тихо, изредка поглядывая на Россию и Пруссию, прислушиваясь к тихому дыханию Тайвани рядом. Ему казалось, что несмотря на бурю за окном, ураган в его душе унялся рядом с девочкой. Да, она его семья, да…И все же…. И все же он любит ее. Так же как любит Монголию….Вьетнам….. И Японию…. Японию он любит больше всего… И простит ему все измены. И шрам на спине. "-Кику…..Кику!!! – Он кричит, бежит к обрыву, где сидит этот маленький мальчик с необычайно глубокими и затягивающими, будто болота, глазами,с этими белыми ручонками и заумными речами. – Кику!!!!! Кику, ты что, ару! – Он хватает его, оттаскивает от обрыва и кричит, не может сдержаться. – Ты что! Там же высоко! Там…Там…. -Я всего лишь смотрел на море…-Тихо отозвался японец, глядя на испуганное лицо брата. – Я всего лишь любовался на море…" Китаец вздохнул, чувствуя, как легкие наполняются свежим воздухом и перевел взгляд на угол деревянного дома. Там, в маленьком кресле, сидел Германия, а рядом – Япония. Ван Яо перевел взгляд на диван и заметил тонкую жилку на шее пруссака. "-Эй, Людвиг, ты чего? – Прохрипел рыцарь, оплёвываясь кровью и пытаясь снять доспехи. Красные глаза наблюдали за маленьким мальчиком, который бегал по комнате, то набирая воду, то за бинтом или тряпочкой. -Ты опять подрался, Гилберт. Как же так. – Ребенок стирал кровь с лица Пруссии, осторожно касаясь горячей тряпкой ранений и царапин. Прусс улыбался, несмотря на ноющую боль и усталость. – Ты же мог погибнуть…Ты же….-Глаза мальчика наполнялись слезами.-Ты же мог…. -Э, не……Я же Великий, — Заулыбался Гилберт, тихо посмеиваясь и погладив брата по голове. А потом, еще серьезнее добавил: — К тому же, я обещал, что вернусь, не так ли?.." Альбинос тихо вздохнул, глядя на своего младшего брата. Тот так сильно изменился, можно сказать прямо на глазах. Казалось, еще вчера он был тем мальчишкой, который радостно бросался на шею Гилберту, и только сегодня он уже вносит свои изменения в планы наступления. Он такой большой…Такой взрослый ...и все же у него те же огромные голубые глаза. Россия молча перебирал волосы младшей сестренки, тихо напевая песенку, колыбельную, которую он пел ей во время войны: "-Тише, детка, спи, родная. Пули пролетели мимо. Самолеты не гудят, Улетая ввысь. Спи, сестренка, спи родная, И тебя никто не тронет, Ты накройся одеялом, Проживи же жизнь. Спи сестренка, спи. Родная… -Ваня, Ваня….-Сонно шепчет девушка, поднимаясь, перебивая его: — Оля же еще вернется, правда? Она же выживет? Она же….-На глазах блестят слезы, предательские слезы. – Он же не убил ее! Людвиг не убил ее!!!! -Он не виноват. Во всем виноваты политики…. Спи сестренка, спи, родная….. Девочка кладет голову на колени Ване и закрывает глаза." Брагинский вздыхает, он чувствует, что ему надо выпить, ему надо водки, пива, любого алкоголя – только чтобы легче стало. На полу, на матраце разлегся Альфред, прижимая к себе деревянного солдатика. Его сделал много лет назад Англия. Когда еще Альфред был зависим от Артура…..И считал его братом… "-Хей, как ты, Альфред? – Англия заходит в комнату и видит настоящий погром. Посреди комнаты с ножичком в правой руке и горой стружек в другой стоит Америка. Маленький мальчик, такой проблемный, такой милый со своими огромными глазами… -А-а-а-а-Америка! – Орет во все горло Артур, краснея от злости. Мальчик вжимает голову в плечи, и молчит .Берет кусочек дерявяшки и со злостью втыкает в нее ножик. – Я всего лишь хотел солдатика! Ай! – Он смотрит на кровь из пальца, как на смерть, как на что-то по-настоящему ужасное. Англия смягчился, берет ручку сорванца и протирает платком. Перевязывает. -Вот. Теперь ты знаешь, что ножик острый, и его нельзя брать. А еще, нельзя ругаться на меня.— Мягко говорит англичанин, дуя на руку. -А ты мне сделаешь солдатика? -Конечно. – И улыбки на лицах. Такие похожие. Настоящие братья. Жаль, что не навсегда." Англия сидит в кресле, сложив руки, и хмуро смотрел на брата. Он не изменился. И это расстраивает. После войны за независимость…. Это был удар в спину, слишком сильный и неожиданный. И при воспоминаниях о детстве брата, хочется плакать. Да сих пор. Захотелось пить. Виски, например. Тихо встав, Артур подошел к России, глянув на брата. Он все еще сжимал того солдатика, и на лице такая же детская улыбка. Спит. И Беларусь с расслабленным выражением лица такая милая, как принцесса из сказки. Именно так ее видит Россия. И Япония с тем же выражением лица – умиротворенности и спокойствия. Он не изменился. Ни капельки. Китай вспоминает, как любил смотреть на звезды вместе с младшим братом. И Германия смотрит на стену теми же огромными голубыми глазами. И Англии перестает хотеться выпить. И Китаю с Россией. И Гилберту становится впервые наплевать на себя. Их младшие братья счастливы. А значит, счастливы и они.