От перестановки мест слагаемых

      Центральная библиотека Дерри открывала свои двери для всех желающих утолить информационный голод тем или иным способом с десяти утра и до восьми часов вечера каждый рабочий день, а дважды в месяц еще и по субботам.       Правда, в течение последних четырех недель, из-за введенного комендантского часа, работу приходилось прекращать на полтора часа раньше положенного.       Арделия, когда находился кто-либо, желающий поговорить с ней на эту тему, неизменно отвечала с выражением смиренного понимания, легкой озабоченности и едва заметной ноткой неодобрения:       — Безусловно я понимаю, что все это необходимые меры предосторожности, но все же, сколь многим людям, работающим допоздна, из-за подобного приходится откладывать поход в библиотеку? Или выкраивать время в обеденные часы. В конце концов детское отделение и так закрывается в пять, но взрослое? Неужели полиция считает, что посетители библиотеки столь глупы и не способны вызвать такси?       Ее ответ воспринимался собеседником неизменно как нечто само собой разумеющееся. Ни для кого в Дерри не было секретом, что нет во всем городе человека более педантичного и ратующего за соблюдение правил, чем старший библиотекарь Арделия Лорц. Как нет и настолько преданного собственному делу.       Все это в совокупности заставило жителей Дерри уважать нового старшего библиотекаря, устроившуюся на место безвременно почившего ее предшественника Майкла Хэнлона. Не любить, как это было в случае с Майклом, но относиться с почтением и даже слегка побаиваться. Особенно это касалось посетителей детского отделения библиотеки, которым мисс Лорц заправляла лично.       И подобное отношение Арделию более чем устраивало. Она любила ощущать собственную власть. Пожалуй, больше этого она любила только страх. Вкусный, чуть терпкий и такой питательный страх, которым ее бесперебойно снабжали посетители детского отделения библиотеки.       Конечно, и Арделия это прекрасно осознавала, скоро ей потребуется и кое-что посущественнее страха. Кое-что особенное. Кое-что сладкое, ее десерт.       На комендантский час, если честно, ей было плевать с высокой колокольни, но во всей этой ситуации безусловно присутствовал и свой плюс. Исчезновение пары ребятишек запросто можно списать на бесчинствующего в Дерри последний месяц маньяка. И даже не потребуется снова менять место жительства.       Очень удобно.       Арделия удовлетворенно улыбнулась собственным мыслям и вернулась к прерванному занятию – сортировке книг согласно каталога. Надо было тщательно следить за сохранностью имущества, ведь этим людишкам только дай повод – тут же норовят что-нибудь прикарманить.       До закрытия оставалось еще пара часов, но Арделия сильно сомневалась, что сегодня – в пятницу – найдется хоть какой-то кретин, которому приспичит перед самыми выходными прийти вместо ближайшего бара в библиотеку.       В детской библиотеке вместо Арделии сейчас находилась ее младшая помощница, миловидная девочка Синди. Она пробудет там еще час, а потом закроет здание на ключ и отправится домой. Подобное доверие со стороны начальства заставляло Синди раздуваться от гордости, и Арделия собиралась и впредь оказывать этой бойкой крошке всяческие знаки личного одобрения. О да, пожалуй, в самом конце этого лета девочку ждет значительное повышение по службе, правда такое, какое и в самом жутком сне не могло ей привидеться.       Арделия снова усмехнулась, а потом недовольно поджала губы. Что-то она непозволительно много витает в облаках в этот вечер. Такими темпами она точно не закончит до начала комендантского часа.       Не то, чтобы это ее сильно волновало, но лишних проблем с полицией все же не хотелось. Этот урок она усвоила твердо: чем меньше попадаешься копам – а также детишкам копов – на глаза, тем меньше проблем будет сулить будущее.       Арделия закончила проверку как раз в тот момент, когда Синди, довольная, словно наевшаяся сметаны кошка, забежала, чтобы отдать ключи от детской библиотеки и сказать, что никаких посетителей не было. Правда, улыбку девушки как ветром сдуло, стоило ей увидеть крайне хмурое и ничего хорошего не предвещающее лицо начальницы. Синди поспешила ретироваться, пока гнев мисс Лорц не пал и на нее.       Арделия проводила ее до дверей, а потом развернулась и уставилась в пустоту зала библиотеки с самым суровым выражением лица, на какое только была способна.       Проверка показала, что три книги из списка пропали. Все три принадлежали перу некоего Уильяма Денбро, бывшего жителя Дерри, и, на личный вкус Арделии, были чтивом так себе. Паршивеньким чтивом, откровенно говоря. Но сейчас это не имело никакого значения. Потому что больше всего – даже больше людской отвратительной привычки совать нос в чужие дела – Арделия Лорц ненавидела, когда без спроса забирали книги из библиотеки. Ее книги.       И сейчас она совершенно точно знала, кто забрал их.       — Немедленно верни все! Слышишь? Это ни капли не смешно, и если ты хотел повеселиться, то попал сильно мимо цели!       Арделия старалась говорить как можно строже, так, как отчитывала обычно нашкодившего ребенка в детской библиотеке. Иногда это срабатывало. Очень редко.       — Я не шучу! Отдай сейчас же мою собственность! Слышишь? Роберт гребаный Грей, верни мои книги немедленно!       Вместо ответа за окном медленно и даже как-то величественно проплыл большой красный воздушный шарик с нарисованной на нем счастливо улыбающейся рожицей. Оказавшись ровно по центру окна шарик лопнул, окатив стекло потоком алой крови.       Свежая.       Отметила это Арделия чисто машинально. Нос ее уловил аромат алой жидкости даже сквозь стекло. Да, кое-кто, кому принадлежала эта кровь, сильно перепугался незадолго до того, как потерять ее.       Ну как же иначе.       Арделия ощутила, как внутри начала закипать ярость.       Ее услышали, и это было хорошо. Но ее требование проигнорировали и это было плохо. А что совсем уж отвратительно, так это тот факт, что ей придется отмывать всю кровь от окна, при этом глотая слюнки из-за ее аромата, но не смея слизнуть и капли. Эту кровь никто не заметит кроме самых маленьких детей. Но вот ее, Арделию, могут увидеть все, кому не лень.       О, старший библиотекарь, которая вылизывает окна собственной библиотеки – отличная новость, которую непременно будут муссировать за ее спиной добрый месяц, а то и больше.       Скрипя зубами от бешенства, Арделия вооружилась средствами для чистки и отправилась на улицу. Кровь лучше всего было смыть, пока она еще свежая.       Когда дело было сделано, Арделия, еще пуще прежнего кипя от ярости, вернулась за стойку библиотекаря. Нет уж, она не поддастся гневу и не уйдет раньше времени из библиотеки. Ни за что. Свою роль она будет играть до конца и никакие гадкие шуточки этого не изменят.       Время, оставшееся до закрытия, показалось ей вечностью. А как только оно пришло, Арделия тут же заперла библиотеку, накинула легкий плащ, так как вечер выдался довольно ветреным, и решительно зашагала прочь.       Но отправилась она не домой. Нет, сейчас ее путь лежал на Нейболт-стрит.       Где-то в глубине сознания Арделия понимала насколько самоубийственным был этот порыв. Одно дело злиться на хулиганские, а иногда и откровенно ребяческие выходки – все же небольшая плата за возможность обитать в этом замечательном со всех сторон городке. Но совсем другое – явиться разбираться лично. Весовые категории в данном случае как у мошки и окна несущейся фуры, и соотношение это совсем не в пользу Арделии.       Но ей было наплевать. Она сделает то, что посчитает нужным, и ничто ее не остановит. А играть со смертью Арделии Лорц было не впервой.       И все же оказавшись в тени дома номер двадцать девять по Нейболт-стрит Арделия невольно замедлила шаг. Раньше они общались всегда – кроме самого первого раза – на ее территории. Точнее, условно ее территории – Арделии бы и в голову не пришло оспорить власть существа, настолько превосходящего ее по мощи.       Даже у самых самоубийственных порывов есть свой предел.       Арделия сжала губы так, что рот превратился в тонкую, едва заметную полоску, и решительно толкнула ветхую дверь. В нос тут же ударили запахи затхлой ткани, мочи и давно пролитого алкоголя.       Но на вонь она не обратила ни малейшего внимания.       Он ждал ее в гостиной, сидя, скрестив ноги, на спинке продавленного дивана, чьи пружины торчали во все стороны. И как только не падал – загадка.       Впрочем, акробатические способности Роберта Грея, больше известного как Пеннивайз, Танцующий Клоун, Арделию не волновали тоже.       Она встала прямо перед ним – невысокая, решительно настроенная дама чуть за сорок со светлыми, слегка тронутыми сединой волосами и едва заметными морщинками в углах глаз и рта – и уперла руки в бока.       — Верни мои книги!       — Ох, как грубо! Малютка Арделия даже не скажет старине Пеннивайзу – здравствуй? Где твои манеры?       Клоун обиженно надул губы, впрочем, глаза его сверкали серебром, выражая крайнюю степень заинтересованности.       Арделия не изменила ни позы, ни выражения лица. Пеннивайз и раньше частенько любил устраивать бардак в библиотеке, зная, как это ее злит. Можно сказать, подобное даже начало входить у него в привычку. Но книги он себе раньше не присваивал, это было что-то новое. И Арделия намеревалась положить конец этому новому еще в зародыше. Попытаться, по крайней мере.       — Мои манеры отправились прямиком в Дискордию после того, как ты меня нагло обворовал!       — Обворовал? — серебро мгновенно перетекло в янтарь, клыки Пеннивайза опасно заострились, — и что же я украл в месте, которое целиком и полностью и так принадлежит мне? Или у малютки Арделии другое мнение на этот счет?       Арделия предпочла отступить от него на шаг. Не то, чтобы она испугалась. Так, на всякий случай.       — О, кончай цепляться к словам, Роберт! Ты взял книги из библиотеки без спроса. Только тебе могло прийти в голову сцапать такое дерьмо, которое выходит из-под пера Денбро.       — Между прочим, именно благодаря мне он вообще пишет такие книги. Так что твои слова обидно звучат, малютка Арделия.       Пеннивайз картинно отвернулся и скрестил руки на груди. Тем не менее, клоун вновь вернулся к шутливому тону и это несколько успокоило Арделию. Она снова подалась вперед. Злость ее постепенно начала сходить на нет, как частенько происходило, когда Пеннивайз находился так близко – и чем, к слову, клоун беззастенчиво пользовался – и она не собиралась терять времени, пока, как говорится, запал еще горит.       — Хорошо, быть может мне стоит отнестись к ним более внимательно, — Арделия смотрела прямо в серебряные глаза, стараясь не упустить ни одной возможной перемены эмоций, — но тем не менее, эти книги – собственность библиотеки. И если ты хотел их почитать, мне нужно было бы завести на тебя формуляр.       Пеннивайз картинно зевнул, заодно дав возможность полюбоваться своими зубами. Всеми их многочисленными рядами.       — Правила, правила, правила... Это так скучно! Нарушать их куда веселее! Ведь если бы маленькая Арделия завела на старину Боба Грея формуляр, то могла бы прислать одного из своих полицейских ко мне. И я бы его убил. А потом пришел и убил маленькую Арделию. И это было бы так грустно...       — Я это знаю, как и то, что ты в курсе правил игры, — Арделия потерла виски пальцами. Злость почти прошла, и теперь у нее начинала болеть голова, — и именно поэтому я пришла к тебе лично. Отдай книги, Роберт. Пожалуйста.       — О, это звучит куда лучше!       Пеннивайз улыбнулся, и при этом по подбородку его тонкой струйкой стекла слюна. А потом он сунул обе руки за спину и вытащил три довольно увесистых тома и тут же принялся ими непринужденно жонглировать. Книги кувыркались в воздухе, жалобно хлопая страницами.       — Оп-ля! Такого ты нигде больше ни увидишь, малютка Арделия! Кстати, а шарик мой тебе тоже понравился?       — О да, более чем...       Арделия процедила это сквозь зубы, но потом невольно охнула, подаваясь вперед, так как Пеннивайз швырнул в нее все три книги одновременно – и это при том, что одна из них была в этот момент в воздухе – и тут же заливисто расхохотался.       С недовольным шипением Арделия сумела поймать две, тогда как третья с громким стуком проехалась по полу. Несколько страниц, судя по всему, порвались. Но сохранность книги была не так важна, как возможность ее вернуть.       Арделия подняла третью книгу, небрежно стряхнув с нее пыль, а затем развернулась к веселящемуся Пеннивайзу.       — Ну вот скажи на милость, зачем тебе понадобились именно эти книги? Я-то думала ты ненавидишь этого говноеда Денбро.       Смех клоуна тут же оборвался.       — О, ты себе не представляешь, насколько сильно... Но кто же виноват, что это оказался единственный способ вытащить малютку Арделию из ее норы?       Арделия удивленно уставилась на Пеннивайза.       — То есть, ты хотел не просто увидеться. Ты хотел, чтобы я пришла к тебе. Но... зачем?       Одним плавным движением клоун спустился со спинки дивана и встал вплотную к Арделии. Затянутой в атлас перчатки рукой он неожиданно мягко очертил ее скулы.       — Потому что просто заявиться к малютке Арделии, когда она строит из себя вечную недотрогу – неинтересно. Куда приятнее, когда малютка Арделия сама прибегает к старине Пеннивайзу, кипя от эмоций, не так ли?       Арделия замерла, неотрывно следя за клоуном. Теперь она не ощущала неприятных запахов заброшенного дома. Ее окружили исходящие от Пеннивайза ароматы попкорна, сладкой ваты, леденцов и свежей крови. За ними угадывалось легкое канализационное амбре, совершенно не портящее общей картины. А еще дальше, еще глубже, под всем этим чувствовался совершенно иной запах. Особый запах. Так пахло Оно.       И этот аромат для обоняния Арделии был сладостнее любого самого изысканного благовония и будил совершенно конкретные чувства и желания, напрочь вытесняющие все остальное.       Пеннивайз довольно хмыкнул, заметив, как потемнели глаза стоящей перед ним женщины. Ему явно нравилось видеть, какую власть он имеет на над ней.       С видимым усилием Арделия сделала шаг назад, а потом и вовсе отвернулась от клоуна, одновременно с этим снимая с себя плащ и осторожно заворачивая в него книги. Что-то ей подсказывало, что таким образом и то и другое останется в наибольшей сохранности в ближайшее время.       — Я не понимаю, зачем тебе это надо, Роберт.       Аккуратно Арделия обошла Пеннивайза по широкой дуге и уложила свои вещи на диван. Помедлила несколько секунд, а затем скинула с ног туфли. И только после этого развернулась к клоуну лицом. В то же время она сумела немного взять себя и свои не в меру разошедшиеся инстинкты в руки.       — А, по-моему, прекрасно понимаешь, малютка Арделия. Я не верю, что ты настолько глупая.       Пеннивайз улыбался, не двигаясь с места. Арделия прищурилась и изо всех сил вцепилась в последние искры ярости.       — Нет, Роберт, я не понимаю! Твой инстинкт я удовлетворила в самую первую нашу встречу. До моих тебе дела никакого нет. И тем не менее ты дразнишь меня снова и снова. Тебе нужен был способный оплодотворить тебя самец, мне – место, где можно спокойно жить и питаться. Я убила этого тупого ниггера Хэнлона, и взамен ты сохранил мне жизнь, когда наше дело было закончено. Каждый получил, что он хотел. Так почему ты продолжаешь играть со мной? Чего добиваешься? Хочешь, чтобы я сорвалась и напала, а после ты убьешь меня? Или хочешь выжить из города? А может быть тебе просто скучно? Я знаю – ты не оставишь меня в покое, ты всегда будешь творить, что тебе вздумается. Но хотя бы ответь, что тебе от меня еще нужно!       Пеннивайз слегка наклонил голову, явно любуясь ее раскрасневшимися щеками и неистово горящими серебряными глазами. А потом подался вперед и заключил Арделию в объятья, крепко прижимая к себе и одновременно лишая ее возможности наброситься в попытке расцарапать наглецу рожу.       — Малютка Арделия очень много говорит. Слишком много, да.       Арделия попыталась вырваться, но быстро поняла, что проще было попытаться заставить статую двигаться, чем вынудить клоуна разжать руки. Смиряясь – крайне неохотно, но выбора-то все равно не было никакого – со всем, что бы там ни придумал для нее Пеннивайз, она покорно замерла, прижавшись лбом к его груди.       — В твоей власти заставить меня замолчать навсегда, Роберт.       — Это верно. Но я не хочу. Живой малютка Арделия мне нравится куда больше.       Пеннивайз наклонил голову, уткнувшись носом в ее волосы и медленно, глубоко вдохнул.       — Малютка Арделия так приятно пахнет. И так забавно злится. Так дорожит этими глупыми клочками бумаги с чернилами...       — Ничего подобного. Мне плевать на книги. Конкретно на эти три книги. Важен принцип.       Пеннивайз негромко хохотнул и слегка отстранился, а потом наклонился к ее шее и медленно повел по ней языком. Арделия прикрыла глаза, довольно вздохнув, и откинула голову назад, чтобы ему было удобнее. От жаркого дыхания, опаляющего кожу, спина и руки покрылись мурашками.       Одним резким движением Пеннивайз расстегнул ее платье, заставив пуговицы с жалобным стуком разлететься по полу, и провел руками по оголившейся спине. Там, параллельно позвоночнику, с обеих сторон от шеи и до самой поясницы тянулась сетка грубых шрамов.       — Скажи, малютка Арделия, как долго ты восстанавливалась?       Губы клоуна почти касалась ее уха, дыхание все так же согревало кожу, а пальцы медленно очерчивали каждую отметину на спине. Ощущения были настолько приятными, что Арделия даже не разозлилась, как обычно бывало, когда разговор заходил о ее неудаче в Джанкшн-сити.       — Недели полторы... Может быть две. Я точно не считала, слишком уж крепко мне досталось.       — А хочешь, Пеннивайз пригласит тех, кто сделал это с тобой, в Дерри? Они не смогут устоять, нет-нет, не смогут. Им понравится город, как думаешь? Уверен, что понравится. Все любят Дерри если этого хочет старина Пеннивайз! А потом я с ними поиграю... И буду играть долго-долго...       Арделия слегка отстранилась, глядя на Пеннивайза недоверчиво и в то же время с затаенным предвкушением. Шанс отплатить тем, кто унизил и причинил так много боли, разве можно было бы мечтать о большем?       — Конечно, хочу... Но только если я смогу посмотреть. Если эти ублюдки будут знать, что их усилия оказались напрасны. Будут знать, почему подыхают, и пусть эта мысль жрет их души и после смерти!       — Какие милые желания у малютки Арделии. Они мне нравятся, да, очень сильно нравятся.       Пеннивайз довольно расхохотался, а Арделия вдруг нахмурилась. Неистовый восторг от мысли, что ее недруги будут умирать долго и мучительно начал растворяться.       — Но почему ты хочешь сделать это, Роберт? Нет... Не так. Какова будет плата?       — Ответь-ка, умненькая малютка Арделия, почему ты не захватила тело той сучки? Ты могла сделать все очень быстро, уж я-то знаю, но вместо этого ты сперва вытянула из нее как можно больше энергии, и пустила ее на восстановление своего прошлого тела. И зачем же ты поступила так?       — Потому что... Потому что этот сукин сын уделал меня, вот почему! Никому еще такого не удавалось, но этот мудила Пиблз не просто поборол свой страх, он сбросил с себя мое влияние! — ярость темной волной все же поднялась в душе Арделии, но очень быстро утихла. Растворилась в приятных ощущениях, которые дарили мягкие, плавные поглаживания Пеннивайза, — я поняла, что с ним может все не кончиться так просто. Что он всегда сумеет придумать еще какую-нибудь мерзкую штуку, когда кажется, будто все под полным контролем. И подстраховалась. Не зря, как оказалось.       — Со мной у него такой фокус не пройдет. А знаешь почему?       — Потому что ты другой. У тебя свои правила игры и он их не знает и не узнает. Ведь он будет верить, что имеет дело со мной.       — А когда ты убила этого ниггера, много это потребовало усилий? — глаза Пеннивайза лукаво сверкнули.       — Почти нисколько. Я просто показала ему свой истинный облик... И потом пила его слезы. Особые слезы. И пила их до тех пор, пока он не отдал концы. Он все время думал про какую-то Чудь, да только я даже не знаю, что это такое. Постой-ка... ты хочешь сказать...       В тот момент, когда в потрясенном взгляде Арделии зажегся огонек понимания, Пеннивайз снова наклонился к самому ее уху:       — Чудь – это то, что может навредить мне. Ровно спячку назад я думал, что никто и ничто не может противостоять мне. Но ошибся, и это оказалось очень прискорбно. И очень больно. Как и малютка Арделия, Пеннивайз не горит желанием повторять ошибки. Ты избавилась от того, кто может собрать оставшихся шестерых вместе. Но все равно сохраняется шанс, что они воссоединятся и все вспомнят по той или иной причине. Или через много спячек появятся подобные им. Пеннивайзу очень грустно это признавать, но и у него есть слабое место. И у малютки Арделии оно тоже есть. Потому что у любой игры есть правила, отвратительные правила, которые никак не получится нарушить. Вот только наши игры не совпадают.       — А значит если люди придут за тобой, по-настоящему придут, но встретят меня, я легко их одолею. То есть, отныне я твой сторожевой пес, верно?       — Ну вот, я же говорил, ты вовсе не так глупа! Действуя сообща мы запросто избавим друг друга от лишних хлопот, если вдруг жалким людишкам будет сопутствовать непозволительно большая удача.       — Значит отныне так тому и быть. Ну так... теперь, когда ты получил то, что хотел, я могу уйти?       Не в силах противиться самой себе, и действуя вопреки собственному вопросу, Арделия протянула руки и провела по телу Пеннивайза сверху вниз, чувствуя под ладонями мягкую ткань костюма, а за ним твердые мышцы торса. Клоун не возражал, зарывшись носом в волосы Арделии и легонько прикусив мочку ее уха. Ладони его сдвинулись ниже по ее спине, обхватывая и сжимая ягодицы.       — Получил, но не все, малютка Арделия.       — Я думала... ты меня не хочешь. После того как...       Слова застряли в горле, сменившись сдавленным стоном, когда Пеннивайз провел языком – слишком длинным для человека – по ее шее сверху вниз, а затем скользнул им прямиком в аккуратный вырез платья, добираясь до груди и дразнящее медленно очерчивая сосок.       Арделия чуть выгнулась, зарывшись пальцами в волосы Пеннивайза, но клоун вдруг отстранился, чем вызвал ее тихое, недовольное шипение.       — О, я смотрю, малютка Арделия теперь совсем-совсем не злится на старину Пеннивайза. Это здорово, правда? После того, как оплодотворение состоялось, я, вопреки инстинкту, не сожрал тебя. Малютка Арделия осталась в живых, и ее запах продолжает будоражить меня. Формально мне нет необходимости снова совокупляться с тобой, но фактически я все еще хочу тебя. А Пеннивайз всегда получает то, что он хочет.       И в следующее мгновение Пеннивайз впился в губы Арделии жадным, требовательным поцелуем. Дыхание ее тут же перехватило, все тело словно прошибло электрическим током от корней волос до кончиков пальцев, и так сладко свело мышцы внизу живота.       С не меньшей жадностью, чем Пеннивайз, Арделия ответила на поцелуй, прижимаясь к клоуну и желая только одного – чтобы он не останавливался. Она довольно часто занималась сексом с человеческими мужчинами и чуть реже – когда для разнообразия выбирала для себя мужское тело – женщинами. Таков был ее способ манипулировать ими, довольно приятный, стоит сказать. Но ни с одним из них физическое удовольствие не заставляло мутиться ее разум. Сейчас же Арделия ощутила, что все больше и больше теряет связь с реальностью.       Когда поцелуй прервался, Арделия взглянула в глаза Пеннивайза, едва справляясь с собственным дыханием.       — А это не слишком... по-человечески для тебя?       — Сейчас я хочу именно так, — Пеннивайз говорил хрипло, и в его взгляде теперь безошибочно угадывалось едва сдерживаемое желание, — в этот раз будет иначе. Как ты сказала? Более по-человечески. Да. Ты частенько таким занималась, и теперь я тоже хочу... попробовать.       Клыками Пеннивайз ощутимо прикусил нежную кожу ее шеи в опасной близости от сонной артерии, однако не повредил самого сосуда. С тихим утробным урчанием клоун слизнул выступившую кровь.       Легкая боль лишь добавила остроты ощущениям и Арделия уже не сдерживаясь застонала, теряя последние крохи самообладания. Она повела плечами, в одно движение скидывая с себя платье – фокус, которому она научилась очень и очень давно – и ногой откинула его в сторону. А затем она тут же всем телом прильнула к Пеннивайзу, крепко обняв его, едва ли не вжимая в себя.       Будоражащий, сводящий с ума запах накатывал со всех сторон, напрочь вытесняя все остальное. Древний, как сам мир, инстинкт, принадлежащий истинной форме, требовал немедленно наброситься на находящуюся так близко самку и овладеть ею.       В то же время, от ощущения прижавшегося к Арделии – единственной человеческой, и более того, женской форме – мужского, крепкого, горячего тела кружилась голова и не хотелось ничего, кроме как позволять обладателю этого тела делать с собой абсолютно все.       В итоге эти два стремления так тесно переплелись в разуме Арделии, что слились в единый неукротимый порыв, заставляющий ее сгорать от нестерпимого желания. И уже не играло совершенно никакой роли, она будет брать, или будут брать ее.       Пеннивайз в два быстрых движения избавил Арделию от остатков одежды и заставил раствориться собственную. А потом повалил прямо на пол, прижимаясь к ней всем телом.       Арделия выгнулась, поскуливая от нетерпения и сходя с ума от ощущения того как кожа трется о кожу, от тяжести придавившего ее горячего тела, и от осознания, что Пеннивайз хочет ее так же сильно, как и она его.       Ни грязь, ни мусор, ни обломки какого-то хлама, живописно разбросанные вокруг, ни сам жесткий и неровный пол нисколько ее не смущали. Откровенно говоря, Арделия даже не замечала всех этих неудобств.       Протяжный громкий стон сорвался с ее губ, когда Пеннивайз, продолжая вылизывать и слегка прикусывать кожу на ее шее, плечах и груди, одной рукой принялся массировать ее груди, то и дело поочередно сжимая в пальцах и оттягивая соски.       Другая рука клоуна скользнула между ее ног, и Арделия тут же развела их как можно шире, подаваясь на движения пальцев. Она кусала губы, часто и глубоко дыша, и больше всего сейчас хотела ощутить Пеннивайза в себе, стать с ним единым целым настолько полно, насколько это возможно.       И когда Пеннивайз с глухим рычанием подался вперед, заполняя ее всю одним резким и грубым движением, Арделия хрипло вскрикнула и выгнулась еще сильнее, скрещивая ноги на его пояснице, а руками изо всех сил вцепляясь в плечи.       Столь быстрое и глубокое проникновение причинило бы сильную боль большинству человеческих женщин, но Арделия ощущала себя сейчас на вершине блаженства.       Все происходило именно так, как ей нравилось – дико, неукротимо, яростно. Никакой нежности, никакой осторожности, только животная похоть, полностью стирающая все границы и рамки, практически нестерпимый жар пульсирующей глубоко внутри плоти и жгучее удовольствие на грани боли, с каждым толчком разгорающееся все сильнее.       Арделия вцепилась в плечи Пеннивайза еще крепче, чувствуя, как ее ногти пропарывают кожу и погружаются глубоко в плоть, а кровь омывает пальцы. И, судя по протяжному, низкому стону, такие действия явно пришлись ему по душе.       А потом вдруг словно спал невидимый заслон и их разумы соприкоснулись. Трудно было сказать, специально Пеннивайз так поступил, или просто окончательно потерял контроль над собой, но это совершенно не волновало Арделию.       То, что она испытала в этот момент – они оба испытали – трудно было описать. Арделии показалось, словно она очутилась в зеркальном коридоре. Она ощущала то удовольствие, которое испытывал Пеннивайз грубо и жадно беря ее прямо на заваленном хламом полу, и в то же время собственное наслаждение, воспринимаемое его разумом. И его собственное удовольствие, отразившееся в ее сознании и вернувшееся к нему, пропущенное через призму ее восприятия.       Ощущения, наложенные друг на друга, многократно множились, пока не слились в единую мощную и сметающую все на своем пути волну. Два сознания переплелись так тесно, что практически стали единым целым. Слов не требовалось, каждый из них точно знал, что именно необходимо дать другому для наибольшего удовлетворения.       На миг сознание Арделии прояснилось, а тело стало легким и почти что невесомым. Она ощущала, будто парит, как пушинка, подхваченная сильным ветром. Все остальное отодвинулось на второй план. Словно бы со стороны, на большом отдалении, она слышала собственные полные наслаждения крики, перемежающиеся со стонами.       Пеннивайз запрокинул голову, протяжно и хрипло зарычав, и Арделия невольно залюбовалась его затуманенным от испытываемого острого удовольствия взглядом. А потом оргазм прошил каждую клеточку ее тела подобно яркому электрическому разряду, окончательно стирая границы реальности и заставляя сознание помутиться.       Когда ясность мыслей вернулась к Арделии, все, на что ее хватило – повернуться на бок и прижаться к Пеннивайзу, уже успевшему устроиться рядом с ней. Шевелиться не хотелось, думать не хотелось, говорить тоже. Даже открыть глаза казалось непосильной задачей. По всему телу разлились тепло и приятная расслабленность. Никогда и ни с одним человеческим партнером Арделия не испытывала и тени чего-то подобного.       — Кажется, малютка Арделия очень-очень довольна. Вот видишь, как здорово, когда ты жива. Много пользы и много удовольствия. Малютка Арделия ведь не будет делать глупости и расстраивать старину Пеннивайза, чтобы по-прежнему оставаться живой?       Арделия улыбнулась сонно и пробормотала, не открывая глаз:       — Если ты и дальше собираешься меня так трахать, то уж точно можешь быть спокоен насчет моей преданности.       Пеннивайз довольно хохотнул и затих. Судя по всему, ему тоже не очень сильно хотелось шевелиться.       Мысли текли плавно и неспешно, Арделия ощущала, как балансирует на грани сна. Она понимала, что чуть позже у нее, скорее всего, будет сильно болеть спина, содранная о пол до крови, и ощутимо ныть промежность. А еще ей предстоит брести домой в одном расстегнутом платье и плаще, с библиотечными книгами подмышкой и кучей пыли, запутавшейся в волосах. Потому что приводить себя в порядок должным образом не было абсолютно никаких сил.       И, к тому же, уже начнется – если уже не начался – комендантский час, и полиция непременно будет патрулировать улицы. Риск попасться им на глаза возрастал многократно. Вот же проклятие.       Пеннивайз тихо фыркнул, явно будучи в курсе всего, о чем она размышляла.       — Малютке Арделии вовсе не обязательно нарушать комендантский час. У Пеннивайза есть идея получше. Хочешь, я отнесу тебя вниз?       Арделия распахнула глаза. Удивление было так сильно, что на некоторое время даже отогнало сонливость.       — Вниз? Ты... ты имеешь в виду в логово?       — Ну конечно! — Пеннивайз чуть отстранился и окинул тело Арделии медленным оценивающим взглядом, — на мягкой паутине так удобно спать. Ну а потом мы с тобой можем продолжить наши занимательные упражнения. И ты тоже сможешь побыть сверху, да-да.       В глазах Арделии зажегся хищный предвкушающий огонек. Она ощутила возбуждение, начавшее вновь разгораться, несмотря на усталость.       — Я согласна, — Арделия медленно облизнула губы, но буквально в ту же секунду нахмурилась, — но только к понедельнику я должна вернуться, Роберт. Библиотека сама себя не откроет, знаешь ли.       — Малютка Арделия такая зануда, — Пеннивайз картинно закатил глаза, а потом крепче прижал ее к себе, — а теперь спи. Сил тебе потребуется много. Ибо я ненасытен.       — Знаю, Роберт, знаю...       Арделия закрыла глаза и позволила дреме медленно начать окутывать сознание.       Жизнь, судя по всему, в ближайшее время обещала стать намного интереснее.