Мы отделяемся от мира

Кровать в его комнате занимают Вольфрам и Грета, а сам Юри спит на диване в гостиной. После тех многочисленных ночей, проведённых в пещере, на земле и в тюремной камере, это не вызывает особых неудобств. Пока однажды, проснувшись утром, Юри не обнаруживает спящего на нем Вольфрама, по обыкновению вцепившегося в него мёртвой хваткой и уже успевшего напускать слюней на его плечо. — Юу-чан стал таким взрослым!~ Мама тобой гордится!~ — тянет Мико, пританцовывая от восторга, пока Вольф сонно трёт глаза, игнорируя безуспешные попытки Юри спихнуть его, прежде чем сюда зайдет кто-то ещё. Например, отец, который не особо-то и обрадовался внезапному появлению у своего младшего сына законного (по меркам Шинмы) жениха и приемной дочери. Несмотря на все уговоры, следующее утро Юри начинается с того, что на этот раз он тот, кто обнимает Вольфрама, который ухитряется спать как убитый, даже будучи зажатым между диваном и кем-то ещё. Спустя несколько дней Шори выгоняет их в свою комнату, перенеся ноутбук и кое-какие вещи в гостиную. — Не выставляй свою личную жизнь напоказ, Юу-чан, будь добр. — Это не... — начинает Юри и в следующую секунду замолкает. Для человека с комплексом брата, Шори как-то слишком спокойно принял всё происходящее. Однажды, придя домой со школы, Юри обнаруживает их вместе, сидящих перед экраном компьютера. Шори не прекращает увлеченно тараторить, и Юри уверен, что Вольфрам не понимает ни слова. Однако сидит он с таким выражением лица, будто внимательно и вдумчиво слушает. Юри фыркает и тут же ловит на себе взгляд ярко-зелёных глаз. — Нет-нет, ничего! Продолжайте. Он машет руками, и Вольф, моргнув, снова поворачивается к монитору. Происходящее его явно забавляет, и Юри рад видеть заинтересованность на его лице. — Хорошо, что вы поладили, — добавляет Шибуя-младший, но тот уже не слушает. Вольфрам быстро учится. Ему хватает пары походов по городу, чтобы запомнить то, как добраться до дома. И на многочисленные взгляды прохожих, видящих красивого мальчика-иностранца, он тоже перестаёт реагировать довольно быстро. Хотя и по-прежнему нервничал, когда его пытались сфотографировать, в остальном он выглядел вполне уверенно. Юри думает, что третьему сыну бывшей Мао часто приходилось сталкиваться с излишним вниманием к своей персоне. Так же как и с необходимостью ориентироваться на незнакомой местности. — Ты скучаешь по Шин-Макоку? — спрашивает он его однажды. В последнее время Юри всё чаще переключался на японский, когда говорил с Вольфом или Гретой. Поначалу это каждый раз вводило третьего сына в ступор, но сейчас он просто замирает на несколько секунд, соображая, прежде чем ответить. — Разумеется. Я родился и вырос в этой стране, там осталась моя матушка и семья, к которой я принадлежу. Какова вероятность, что я не буду скучать по этому месту? Его акцент всё ещё очень выделяется, из-за чего над ним периодически подшучивают окружающие, и незнакомые ему слова он произносит на своём родном языке, но понять, что именно говорит Вольфрам, вполне можно. Осознав свою ошибку, Юри сконфуженно замолкает. — Прости, не подумал. Ты прав, это был глупый вопрос. Забудь. Он переводит взгляд в пол, сжимая кулаки. Он помнит, как впервые оказался в Шинме, и в каком хаосе тогда пребывал. Прошли месяцы, прежде чем он начал привыкать к путешествиям в другой мир и обратно, а так же к осознанию того, что он теперь правитель целой страны. Но Вольф — тот, чьё место изначально было в стране мазоку. И в том, что он оказался на Земле, исключительно вина его короля. Щека неожиданно начинает гореть, и это выбивает Шибую из потока мыслей. Ему требуется несколько секунд, чтобы осознать, что Вольфрам тянет за неё. — Ты слишком много думаешь, Юри, — он произносит слово «думаешь» по складам, громко вздыхая, и затем наконец отпускает его щёку, упираясь рукой в бок. — Это потому что... Ну, знаешь... Вы все оказались здесь из-за меня. — Да, это всё ты виноват. — Прости. — Хотел бы я так сказать. — Э? — Юри моргает, даже переставая потирать покрасневшую щёку, и впервые за весь разговор встречается с ним взглядом. — Если кого-то и нужно винить в том, что произошло, то это Шин-о. Не похоже, чтобы ты мог что-то сделать с этим. К тому же... Наша страна, безусловно, самая лучшая. Но и здесь тоже не так плохо, как ожидалось. — Вольф... — Я хотел сказать, я не жалею о том, что застрял здесь. С тобой. Он такой открытый перед ним. И абсолютно не злится, хотя в отличие от самого Юри у него никогда не было причин попадать в чужой мир без перспектив на возвращение домой. Юри выдыхает. Он всегда был плох в выражении своих чувств словами, если не злился в этот момент. Поэтому всё, что он делает — обнимает своего, пусть и нелегального в этом мире, жениха, произнося всего два слова. — Я тоже, — и ничуть не кривит душой в этот момент. С Муратой, который теперь находится где-то в больнице в Америке, с Конрадом, избегающим личных встреч, он меньше всего хотел бы оказаться вдали от Вольфрама сейчас. Тот хмыкает, будто бы зная, о чём думает Юри. Но не отстраняется, наоборот, плотнее прижимаясь щекой к щеке. — Всё хорошо, пока мы есть друг у друга. — И Грета. — Да. И Грета. Юри закрывает глаза, чувствуя, как Вольфрам целует его в висок. Всё хорошо.