***
Мужчина заходит в кафетерий Главкино и уже по привычке берет два стакана: черный кофе для себя и зеленый чай с ромашкой для Арса. Антон мечтает о том, как они с Поповым проведут вечер. Ему хотелось просто завалиться к ним домой и врубить какую-нибудь драму для подростков. Арс бы лежал рядом, а толстый, белый кот, которого по традиции назвали Барсиком, валялся бы на его коленях, не давая пошевелиться. Может, они бы заказали пиццу и выпили пиво. А Антону было бы просто спокойно, он бы отдохнул душой и в следующий день проснулся с нужными силами, чтобы шутить и задорно смеяться на съемках. В сладких мечтах Шастун подходит к гримерной, но его останавливает Сережа. Мужчина стоит перед дверью, нервно переступая с ноги на ногу, будто взволнованный школьник. - Ты чего? - спрашивает Антон,. - Тоха, ты не заходи пока, - виновато произносит Матвиенко. - Да что случилось? - не скрывая беспокойства в голосе, спрашивает Шастун. - Ну, - мужчина заметно теряется, - Там Паша Арса отчитывает. Антон, не долго думая, открывает дверь гримерки и проходит в комнату. Паша и Арсений - ровесники, но смотря на ту картину, которая развернулась в комнате и не скажешь. Попов сидит на стуле, опустив голову вниз. Его плечи упали, он нервно теребит руки. Воля стоит над ним, лицо ведущего выражает смесь из злости и сожаления. - Ты же понимаешь, что нас просто могут прикрыть? И все труды- наши, твои, мои, ребят- все будет напрасным. Мне уже давно сверху все мозги вашими романами проели. Девочки- подростки могут с вас трещать, но, блять, в этом мире все решают взрослые дядьки без толерантности, - в словах Паши злость, но он не повышает голоса, - Ты, сука, хоть понимаешь это? Антона не замечают, он так и остается стоять в дверях с двумя горячими стаканами. - Я не хотел, - робко отвечает Арсений. Шастун чувствует, как в нем просыпается злость, но не может понять, на кого именно - Пашу, так грубо разговаривающего с Поповым, или на самого мужчину за его растерянность и нежелание постоять за себя. Конечно, в глубине души актер понимал, что Воля никогда бы не стал так злобно отчитывать кого-либо без веской причины, но агрессивный защитник всего родного и близкого просто не мог удержаться. Паша уже разворачивается, собираясь уйти, но бросает на Попова беглый взгляд. - Ладно, - произносит Воля уже более спокойно, - мне поебать, что у вас с Антоном. Просто будь осторожнее в следующий раз. - Да, Паша, хорошо, - Попов даже не поднимает головы. - Все. До завтра, - Воля идет в сторону двери, - Шастун, ты где был? Антон выставляет вперед руки с горячими стаканами и бросает на Волю тяжелый взгляд. - Что случилось? - Ты думаешь я всего этого хочу, - Воля тяжело вздыхает и идет к выходу. - Пусть тебе Арс все объяснит. - Что объяснит? Ведущий уже вышел из гримерки. Дверь хлопает за спиной Шастуна. Он, не отрывает взгляда от Арсения. Мужчина сидит, согнувшись и его взгляд устремлен в пол. -Что произошло? - спрашивает, наконец, Антон. Арсений испуганно поднимает взгляд. В его голубых глазах стоят слёзы, но он выдавливает из себя улыбку, надеясь успокоить этим Шастуна. -Ничего, - произносит мужчина с фальшивой интонацией спокойствия в голосе. - Нихуя ,- лишь тихо подмечает молодой человек и ставит стаканы на ближайший стол, - либо ты рассказываешь, либо мне придется тебя отшлепать. Шастун говорит это лишь с целью подбодрить парня. Это единственный известный ему способ выразить свою поддержку, и иногда актер жалеет, что так и не научился делать это хоть чуточку лучше, но фраза имеет должный эффект. Попов, пусть печально и слегка потерянно, но ухмыляется. - Так что? - снова спрашивает Антон. Арсений снова опускает голову, Шастун знает эту позу. Она всегда сопровождает Арсения в моменты грусти и растерянности. Лучший способ борьбы с хандрой в таких случаях - это отвлечь парня, позволив ему выкинуть из головы лишнее. Но что-то в душе говорило, что в этот раз это не лучший исход. - Ребят, я зайду? - произносится голос Сергея за дверью. - Валяй. Матвиенко заходит, опасливо осматривая обстановку. Задерживает взгляд на Арсении, а затем кивает Антону, мол, что случилось. Шастун пожимает плечами. - Арс, всё хорошо? - спрашивает Армян. Антон сверлит своего парня взглядом, ожидая ответа. - Да, - коротко отвечает Попов, не поднимая головы. - Королева драмы, - бросает беззлобно Матвиенко. В ход пошел любимый и, наверное, единственный способ Сереги высказать уже свое участие. И это действует. Арсений встает, бросает друзьям пустую улыбку и отворачивается, делая вид, что занят перекладыванием вещей с места на место. Антон отпивает остывший невкусный кофе. Он и горячий - не подарок, а холодный вообще нестерпим. - Поехали домой, - говорит он Арсу. - Да, сейчас, - мужчина отвлекается от перестановки вещей и поправляет прическу перед зеркалом. Шастун смотрит. Ему нравится эта манерность в мужчине, пусть он и подкалывает его за это. Но смешно и хорошо на душе каждый раз, когда он вспоминает Арса - помятого, сонного, сразу после секса, любого. Того Попова, который в лучших, худших, да вообще любых моментах своей жизни, рефлекторно тянется к волосам и по глупому укладывает их. - Я пошёл, - бросает Сергей. Прощаясь, он приобнимает Арса и крепко жмет руку Антону. Шастун каждый раз удивляется этому парню. В прошлом, почитающий себя гомофобом, Матвиенко принял Арса и поддерживал его многие годы, а затем также принял самого Антона без колебаний. Он мог стебать и даже выражать сожаление их ориентации, но при этом относился к ним теплее, чем многие другие, называющие себя толерантными и терпимыми, но с отвращением пожимающим руки. - Голубки, - бросает Матвиенко перед выходом и закрывает за собой дверь. Слова имеют ожидаемый успех и на лице обоих мужчин появляется улыбка. - Пойдём, - просит Арсений.***
Они идут по пустому коридору Главкино. У них уже давно появилась своя традиция целоваться на одном, специально выбранном углу. Там, где не стоят камер и почти нет людей. Просто целоваться, как влюбленные подростки, отчаянно и бесконечно нежно. Это опасно, но несравнимо с тем кайфом, которые они получают, проявляя свою любовь в общественном месте. Антон уже привычно тянет Арсения в нужный момент на себя, надеясь на такой нужный поцелуй, но его останавливают. - Не надо, опасно, - тихо произносит Попов. - Раньше тебя это веселило, - произносит парень и слова тянется к губам мужчины. - Нет, - резко произносит Арсений. Слова бьют как пощечина. В полутемном кабинете он видит перед собой глаза возлюбленного. Голубое небо, которое, почему-то, в этот раз наполнено слёзами. - Нет, - повторяет Арс и уходит, вылезая из объятий Шастуна. Зеленоглазый продолжает стоять в их месте, пытаясь хоть что-то понять. Потом отчаивается и идет вслед за мужчиной. В машине едут молча.***
Арсений открывает дверь их квартиры. Включает свет в коридоре. Кладет ключи на полку в прихожей. Пушистый, белый кот лениво выходит им навстречу и довольно трется о его ноги. - Эй ты, голодное чудовище, - ласково зовет его Антон, заходя следом. Животное переключает внимание на второго хозяина и, уже мурлыкая, идёт к нему. Антон берёт счастливого кота на руки и взглядом ищет Арсения. Попов уже ушел в комнату, прикрыв дверь. Шастун окончательно растерялся. Арс, по натуре наивный, чувствительный и даже слегка эгоистичный, словно ребенок, переживал часто, как и полагается любому творческому человеку с тяжелой судьбой, но Антон привык к тому, насколько мужчина открыт. Чаще всего ему даже не нужна была помощь, просто Антона с его огромными ушами, готовыми слушать, хватало. За эти два года он думал, что узнал Арсения достаточно хорошо, но сейчас находился в растерянности. Шастун попытался вспомнить подробности разговора с Волей. Ему в голову забилась одна печальная мысль. - Можно зайти? - тихо постучался мужчина в закрытую дверь. - Да. Шастун открыл дверь, переступил порог их спальни. Не самая просторная комната, окрашенная в спокойный бежевый цвет. Двуспальная кровать, аккуратно заправленная с утра Поповым. Единственный комод, заваленный всякой ерундой. Листы текстов, книги, сигареты, провода от любых электрических приборов - всё смешалось в одну кучу. Арсений же сидел в углу комнаты, смотря невидимым взглядом в лист бумаги. Антон понял, что это был очередной недописанный стих Попова, окончание которого он всё надеялся найти. - Арс, поговорить нужно, - сказал Шастун, присаживаясь на пол к Попову. Головой он опирается на край кровати и закрывает глаза. Он не торопит, просто ждет, когда мужчина соберется с мыслями и начнёт сам. Тишина прерывается лишь редким скрежетом в дверь. Это Барсик пытается пробраться в их спальню, не в силах смириться с закрытой дверью на своём пути. - Нам стоит быть осторожнее,- произносит после несколько минут молчания Попов. - Еще осторожнее,- добавляет он сломанным голосом. Шастун не отвечает, даже не открывает глаз. Он почему-то вспоминает, как они покупали эту кровать. Не то, чтобы мужчины были привередливыми, просто спать на маленьком диване мужчинам ростом больше метр девяносто довольно затруднительно. В магазине девушка им мило улыбалась, оформляя заказ. Попов включил свой режим обаяния, а Шастун все это время стоял позади, надеясь, что она ни разу в жизни не смотрела "Импровизацию" и вообще выкинула телевизор. Ему было неловко и страшно, и при этом он чувствовал жгучую злость от того, что был вынужден скрываться, будто делал что-то ужасное. Теперь кажется, что это ощущение заполняет его всю жизнь. - Мы не можем так себя вести на съемках, - спокойно говорит Попов. -Как?! Как люди?! Как?! - Шастун повышает голос, не сдерживаясь. - Я не знаю. - А кто, блять, знает?! Паша?! Будет снова ебать тебе мозги после съемок?! Может проще просто уже закончить все это?! Антон вскакивает с места и уже хочет начать крушить мебель, но ловит взгляд Арсения. Мужчина сидит, обхватив свои собственные колени, и всё его лицо выражает лишь сломанность. Глаза, наполненные слезами, горят голубым огнем. - Я..я, - начинает было Шастун, но не в силах продолжить свою историку. Арсений не отвечает, лишь опускает голову. Неожиданно Шастуну кажется, что он чувствует боль мужчины. Антон прекрасно знал, как тяжело все это было ему парню. Просто потому, что это чёртов Арсений Попов. Человек, который за 30 с лишним лет так и не смог принять себя, принять что мир такой, и, самое главное, принять тот факт, что они должны всегда боятся. - Последнее время я все чаще вспоминаю первые сезоны. Нас никто не знал, всем было все равно. Не было ни фанаток, ни продюсеров, выносящих мозги. Мы могли себе позволить быть открытыми и радоваться. Помнишь "Меняй" и "Красную комнату" с гейскими ролями от Паши? Мне даже страшно пересматривать все это. Слишком опасно., - голубоглазый мужчина тяжело вздыхает, -Я бы хотел расстаться с тобой. Нам было бы лучше обоим, но я просто не могу без тебя жить. На последних словах мужчина срывается на всхлипы. Антону хочется пойти успокоить его. Ему трудно видеть мужчину таким. Но он чувствует тоже самое. И ему тяжело. Злость уже давно отступила, оставив место лишь печали и потерянности. - Я тебя люблю,- тихо произносит Арсений. В комнате стоит тишина. Шастун знает, что от него не ждут ответа. - Иногда я хотел бы тебя ненавидеть или не испытывать ничего, - произносит Антон, - но я не могу, - на последних словах голос мужчины ломается. Они сидят долго. На полу холодно, а Барсик за дверью уже извелся, ожидая хозяев. Арсений сидит тихо, будто в глубокой задумчивости. Затем берёт этот злосчастный лист бумаги и кропотливо пишет. " я не просил любви, и боли я не просил. Просто хотелось жить, но не знаю хватит ли сил..."* - Как тебе? - Кажется, бред, - лишь отвечает Шастун. - Я тоже так думаю, - усмехается Арсений. Попов тяжело поднимается на ноги и протягивает руку Антону. Парень покорно хватается. - Надо ложиться. Завтра съемки, -спокойно говорит Попов. Его лица в несколько сантиметров от лица Антона, но он никак это не показывает. - Ага, - кивает Антон. - Надо еще научиться играть не пидоров. Попов смеяться. Шастун уверен, что это лучшее что он слышал сегодня. Он слегка наклоняется, чтобы прижаться к губам мужчины. - Но это всё завтра...