Все бывает впервые...

      Тихо ругаясь себе под нос, Тсунаеши не торопясь принимал душ, тело его было налито блаженной негой, мышцы приятно ныли, напоминая о проведенной великолепной ночи. В голове стояла блаженная тишина, и лишь редкие картинки прошлой ночи мелькали в тишине черепной коробки. Теплая вода мерно отбивала ритм по гладкой поверхности душевой кабинки, упругие струи очерчивали стройное подтянутое тело, кое-где усыпанное красными метками и алеющими следами от ногтей, теплые капли непрерывно скользили по тугим мышцам спины, груди, пресса и скрывались в немного вьющихся темных волосках блядской дорожки, очерчивая довольно большое достоинство и спирально скользя по накаченным длинным ногам мафиози.       Савада наслаждался утренним душем, что смывал все тревоги с пышущего жаром тела. Каштановые пряди змеями скользили по плечам и спине, прилипая к коже и мешаясь, но даже это не тревожило парня. В кои-то веки Савада оказался в тишине, не в напряженном ожидании, не в хмельном бреду, не в адреналиновом водовороте, не в ослепляющем экстазе, а в тишине. Абсолютной, всепоглощающей и усыпляющей тишине с тихим шорохом воды, с мерным гулом смесителя, с тихим дыханием и своей пылающей волей.       Ополоснувшись еще раз прохладной водой, Тсунаеши перекрыл воду и, ступив босыми ногами на холодный кафель, тихо зашипел, быстро перескакивая на коврик с небольшим теплым ворсом. Вытирая мокрые волосы и собственное тело, Савада смотрел в зеркало напротив и вспоминал каким тщедушным был в прошлом. Накинув на бедра полотенце почти такое же, как и на шею, Тсунаеши приблизился к раковине и, выхватив взглядом запакованную одноразовую бритву, ухватил ее рукой, принимаясь сбривать лишнюю растительность на лице. В душе поднималась обида на спящего Рокудо, на лице которого абсолютно не росло лишних волос, ни бороды тебе, ни усов.

***

      В тускло освещенной из-за раннего времени комнате, на большой двуспальной кровати спал, укутавшись в теплое одеяло синеволосый парень, поджав ноги ближе к груди и обхватив чужую подушку руками, парень тихо сопел, зябко морщась и возмущенно дергая уголком губы. Тихий стук капель по оконной раме и карнизу навевал тоску и меланхолию, темно-серые облака повисли на небе, полностью скрывая его от чужих глаз. Мерное тиканье часов в комнате убаюкивало, но теплая подушка в объятьях не давала того живого тепла, что так желал получить парень.       Приоткрыв сонные, подернутые туманной поволокой глаза, Мукуро растерянно оглядел комнату с приоткрытым окном, с аккуратно сложенными на кресле вещами, скосил взгляд на маленькую тумбочку с будильником, показывающим неоновыми цифрами 6:55. Отчего он встал в такую рань, парень и сам не понял, голова гудела, но это было привычным, и стакан прохладной воды всегда возвращал его в норму. Оглядев спальню еще раз, Мукуро здраво отметил, что чего-то не хватает, мягкая подушка в объятиях и холодные простыни рядом подтверждали это не хуже гиперинтуиции Савады. Кстати о Саваде…. Щеки синеволосого резко вспыхнули, и Мукуро, громко простонав, уткнулся носом в подушку желая забыть, что отдался по-пьяни своему Боссу, человеку, к которому испытывал если не привязанность, то около того.       Но даже несмотря на раздражение и смущение, в душе тумана колыхнулась обида, шатен исчез из постели очень давно, раз простыни остыли, часов и телефона на тумбочке не наблюдалось, в комнате стояла тишина, нарушаемая легким гулом с улицы. Вывод был очевиден: его поимели, оставили одного в отеле на кровати, испачканной их общей спермой и с удушливыми воспоминаниями о том, как хорошо было в горячих руках, и как приятно прогибаться под мощным телом. Зарычав, Рокудо хмыкнул, ну конечно, мафия…       Гнилая и развратная, а как иначе-то, Боссы мафии не размениваются на любовников, они не остаются с ними до утра и не говорят пресловутое сопливое «доброе утро». Поджав обиженно губы, Мукуро злостно стукнул кулаком по кровати и тут же замер в удивлении, наблюдая как открывается дверь в ванну и в комнату входит Савада, короткое белое полотенце на бедрах которого было готово сползти, а подкаченные руки резкими движениями вытирали едва влажные шатенистые волосы другим полотенцем. Тсунаеши скользил заинтересованным взглядом по бледному закутанному в одеяло и простыни телу, следя за перекатыванием мышц, за пылающими засосами и укусами, за распухшими губами, за налившимся румянцем лицом. Мукуро же жадно следил разномастными глазами за каплями, капающими с волос и скользящими по гибкому телу, скрывающимися в складках махрового полотенца.       - Доброе утро, – хрипло выдохнул Тсунаеши, следя янтарным взглядом за вздрогнувшим от неожиданности парнем и, усмехнувшись, наклонился к Рокудо, чмокнув приоткрытые от удивления губы. – Как спалось?       Лукаво уточнил шатен, наблюдая за апогеем офигивания своего Хранителя. Рокудо же рвано дышал и не знал, что ему сказать, Савада, тот самый, который Босс мафии, который должен был воспользоваться им и свалить, который перетрахал кучу девчонок и исчезал из их постели до наступления рассвета, стоял здесь, в одном полотенце, желал доброго утра, нежно поцеловал и даже почти ласково уточнил о его самочувствии. Туманник был растерян и лишь ошарашенно кивнул, быстро выбираясь из простыней и скрываясь в ванной. Говорить что-либо сейчас он не мог. *****       Еще раз устало вздохнув за это утро, Тсунаеши откинулся на сидение новенького Bugatti Veyron, абсолютно идеального, матово-черного цвета, без единой царапинки и вмятинки, блестящего литыми боками на утреннем солнце. Точно такого же новенького, как и слетевшая с обрыва во время очередной погони и перестрелки месяц назад Lamborghini Diablo на диво ярко-красного цвета, блестящая и идеально отрегулированная под него одного, способная выжать из себя 750 лошадиных сил. Что поделать, не везет ему с машинами, вечно в неприятности встревает, как выедет покататься на своих красотках.       Впрочем, сейчас Тсунаеши было глубоко плевать на стоимость машин, сейчас его заботила очередная пробка на трассе, ведущей прямиком в Рим, откуда ему ехать к особняку Вонголы еще около получаса. Опаздывать не хотелось, так как Реборн будет безжалостен в своей импровизации наказания, а время неумолимо приближалось к назначенным десяти утра. Рядом досыпал свое Рокудо, нагло убрав ремень безопасности и прикрыв шею тонким новомодным шарфом, скрывающим следы их ночной страсти. Савада хищно улыбнулся и, потянувшись было к спящему Туману, удивленно вздрогнул от громкого звука клаксона, стоявшего за ним автомобиля. Встрепенувшись и осмотрев дорогу, шатен удрученно вздохнул и, выжав педаль газа, проехал еще ровно два метра, пробка обещала быть долгой и изнуряющей.       Вновь удрученно прикрыв глаза, Тсунаеши откинулся на сидение и прислушался к интуиции, что сегодня была непозволительно тихой и сонной, словно окутанной дремой или пламенем Тумана, или того же Дождя. Однако чужеродного вмешательства не наблюдалось, Ямамото рядом тоже не было, а воздействие Рокудо он ощущает всем телом, стоит тому посягнуть на свое Небо, поэтому тишина сонной интуиции будоражила сознание. Рядом что-то мелькнуло, и Тсунаеши накрыла тень, знакомо дыхнув мятными леденцами на обветренные губы шатена.       - Что-то не так, Тсунаеши-кун, Ку-фу-фу? – то ли взволнованно, то ли привычно насмешливо уточнил Рокудо, сонно всматриваясь в лицо расслабленного Савады, ресницы которого трепетали, но глаза шатен не открыл. Усмехнувшись на слова своего Хранителя, Тсунаеши лениво приоткрыл один глаз, как делал обычно Ламбо, и смерил попутчика усталым взором. Мукуро нахмурил брови и еще внимательней вгляделся в лицо Савады, особенно в его глаза.       - Все просто замечательно… - похабно облизнувшись в надежде смутить или сконфузить Туманника высказался Дечимо и тут же встрепенулся, уловив в разномастных глазах нехилую раздраженность, какая теперь бывает у всех его хранителей, стоит к Саваде прилипнуть чужому отпечатку пламени. Все эти собственнические повадки начались после его «смерти» в будущем и приняли грандиозный масштаб, заставляя Реборна, единственного уважаемого хранителями человека, весело фыркать на очередную «никчемность» своего ученика.       Хаято быстрее всех чувствует чужеродное пламя. Лишь только уловив чужой Ураган, тут же закатывает истерику, что он никудышная Правая Рука, не может посвятить каждую секунду своей жизни Дечимо из-за приказа Девятого, и что сам Тсуна нашел ему замену.       Ямамото, улыбаясь, говорит, что он дружит с Тсуной очень долго, считай остаток своей жизни ему посветил, а тот его заместить хочет, смеется громко, запрокидывая голову, но глаза мечника в такие моменты мечут нехилые молнии и источают сдерживаемую злость, настолько сильную, что порой Тсуне действительно страшно.       Ламбо начинал реветь и обижаться, ведь братик Тсу его не ценит и позволяет чужой Грозе себя помечать. «Как территорию, ей Богу», - устало всегда думает Дечимо, но расстраивать мальчишку не решается и позволяет ему тереться о живот щекой как котенку, так сказать - помечая.       Рехей сразу сникает и молча покидает его общество, при следующих встречах бросая предостерегающие взгляды, как бы говоря: «я знаю, что ты якшался с чужим Солнцем, только посмей меня выбросить…» И хмурится он долго-долго, пока Тсуна не извинится.       Хибари, как правило, просто и лаконично объявлял «камикорос» и запрещал вновь встречаться с любым представителем Облачных, тут же становилось страшно. И взгляды Облака, предостерегающие и злюще-колючие, пугают до дрожи в коленях. Но вот Мукуро…. После своего возвращения из Вендиче, Рокудо невольно цеплялся за Дечимо, хоть и говорил, что ненавидит. Туман терпеть не мог быть заменой, именно по этой причине он быстро избавился от Хром, сбагрив девочку на попечение Емицу и CEDEF, а сам ревностно охранял пространство возле так «ненавистного» ему Босса. Он даже на пламя Мармона так реагировал, словно бывший Аркоболено займет его место, отберет частичку Неба. И смотрел Мукуро всегда именно так, как сейчас, ревниво, словно высокородная барышня, обиженно подражая Ламбо и яростно, одним лишь взглядом, обещая смерть и Дечимо, и чужому Туману.       - Да неужели…- иронично оскалился синеволосый, сверля шатена взглядом, показывая, что если Дечимо ничего не скажет, он обязательно разнесет все к чертям, и никто его не остановит. Хохолок на затылке топорщится сильнее обычно, и Рокудо очень смахивает на большую вредную кошку, учуявшую на хозяине запах чужака. Нахмурив брови, еще раз прислушавшись к сонной, что-то невнятно тренькающей интуиции, окутанной, объятой Туманной поволокой, Тсунаеши раздраженно выдохнул, мельком проверил дорогу и посмотрел прямо в ревнивые разномастные глаза.       - Интуиция молчит. На меня влияют пламенем, но оно воспринимается как нечто родное, – холодно, максимально сжато и точно бросил Тсунаеши и наконец нажал спокойно на газ, пробка медленно рассосалась и можно было поспешить в особняк. – Пока не вмешивайся, разберемся в резиденции, следи за обстановкой. Четко отдал приказ шатен и сжав руль посильнее вдавил педаль в пол, краем глаза замечая окутывающего их машину пламенем Рокудо, сосредоточенно сверлящего его взглядом. Хмурящего тонкие брови и поджимающего мягкие губы. ****       Въехав на территорию особняка и подъехав к самым ступенькам Тсунаеши заглушил двигатель и, выйдя из машины, кинул ключи одному из охраны, распоряжаясь отогнать новенькую иномарку в гараж. Рокудо выходит из машины медленно, слегка дергано поправляет длинный хвост синих волос и спешно поднимается по лестнице, слегка морщась при ходьбе и держа спину подозрительно ровно, словно палку проглотил, но идущий позади него Тсунаеши лишь сдавленно хихикает, наблюдая за ковыляющей походкой Тумана.       Быстро преодолев расстояние до кабинета Девятого, Тсунаеши без стука вошел в комнату распахнув дубовые резные двери, вслед за ним просочился Туманник, держась на почтительном расстоянии от Босса, как того требовали правила. Девятый дружелюбно улыбнулся наследнику и жестом позвал того ближе. В кабинете уже сидели остальные Хранители Вонголы, старые Туман с Грозой Девятого, Емицу, с замерзшей за его спиной восковым изваянием Хром, и Реборн, идеально выглаженный пиджак которого был привычно небрежно накинут на спинку стула.       Качнув всем приветственно головой, Дечимо прошел к одному из широких кресел напротив Девятого и удобно устроился в нем, жестом подзывая оставшегося у дверей Рокудо к себе. Туман пренебрежительно фыркнул, поправил шарф, на который все откровенно подозрительно косились, и сдавленно куфуфукнув, сел на широкий подлокотник кресла Савады, закидывая одну ногу на другую изящным легким движением, привлекая своей манерностью и изящностью взгляд шатена, невольно предвкушающе сощурившегося.       - Тсунаеши, как тебе уже сообщили, у нас проблемы. На Хранителей в течении недели совершались покушения, базу CEDEF в Катании подорвали, а семья Росси напала на наших смотрителей в Флоренции при передаче оружия. У нас значительные потери. Гвидич, не получивший необходимое ему оружие, требует непомерной выплаты и часть территорий Флоренции. Что скажешь? – спокойно перечислил происшествия Ноно и уставился на шатена, изучая задумчивое лицо парня напротив, желая узнать, как молодой Босс справится с подобной ситуацией. Тсунаеши, что-то прикинув в уме, кивнул сам себе и, пробежавшись пальцами по напрягшейся спине Рокудо, ответил.       - Что ж, на меня было совершено покушение около трех дней назад, Рокудо попал в засаду пятью днями ранее, – задумчиво говорил шатен, неосознанно поглаживая поясницу напряженного Туманника, покрасневшие щеки которого могли очень скоро быть замечены. – Сегодня кто-то воздействовал на меня Туманом, однако этот человек не воспринимается как чужак, его пламя знакомо, но определить его мне довольно тяжело, что скажешь Куро-кун? Наклонив голову набок, Савада заглянул в глаза подавившегося смешком иллюзиониста, стараясь рассмотреть в разномастных глазах что-то ему одному известное.       - Ку-фу-фу, ну пламя и впрямь не вражеское, на тебя влиял либо Диего из семьи Резендо, либо Торикабуто, что вряд ли, Джессо слишком дорожит тобой, чтобы притуплять твою интуицию, – любезно поделился выводами Рокудо, встречаясь с фиалковым взглядом грустной, явно тоскующей по нему и Саваде, Хром. Девушка преданно заглянула учителю в глаза, на что Мукуро фыркнул и прижался боком к плечу Дечимо, слегка закрывая Небо от глаз девушки, невольно демонстрируя свое положение. Хром тихо всхлипнула и отвела взгляд, обиженно поджимая губу. ***       Тсунаеши остервенело стучит ладонями по рулю и смотрит в пустоту золотыми глазами пышущими холодной яростью. Собрание сорвали, Девятый ранен, Хибари наплевал на всех и свалил в особняк CEDEF, Хром все время сверлила его просящим слезливым взглядом, вымаливая непонятно что. Хаято едва ли не вис на нем, рассказывая, как скучал, чем очень мешал обдумывать произошедшее, Ямамото и остальные отпускали туповатые шуточки, чем раздражали Емицу, тот в свою очередь раздражал Саваду. Рокудо все утро вел себя странно, то косясь на него, как на врага народа, то чуть ли не мурча, лез на ручки, да и этот засранец Реборн все нервы истрепал своими шуточками и намеками на его интимную жизнь.       - Чертов Реборн! – рявкает взбешенный Савада и невольно вздрагивает, ощущая холодные ладони на своих руках. Взгляд шатена фокусируется на хмуром Рокудо, смотрящем слишком пристально и облизывающего губы так похабно. «Да твою же мать! Я же по бабам!» стонет мысленно Тсунаеши и вновь залипает на бледных узких губах, блестящих от слюны и искусанных в волнении. Дечимо моргает, встряхивает головой и вновь соскакивает взглядом на лицо хранителя, щеки которого по-девичьи наливаются румянцем от пристального взгляда, губы поджимаются, глаза блестят то ли от ярости, то ли от предвкушения, а тонкий шарфик соскользнул с шеи открывая алеющие, а кое-где наливающиеся синим засосы.       - Ты как будто впервые с Реборном встретился, Ку-фу-фу, – насмешливо фыркает синеволосый, сжимая ладони на руках Савады чуть сильнее, пригибаясь ближе к его лицу и дышит рвано, словно в лихорадке. Тсунаеши отрезвляет голос, полный сарказма, и резко сбросив с запястий ладони парня, он принимается вытаскивать мобильник и кому-то звонить, судорожно барабаня пальцами по сенсорным цифрам.       Мукуро обижено хмурит брови и скалиться, словно его задели за живое, но молчит, ждет пока гудки в телефоне стихнут и человек по ту сторону не ответит, сбросит, однако трубку все же берут, и он слышит слащавый женский голос, что-то лепечущий в ответ на вызов. Мукуро смотрит, как расправляются плечи Савады, как наливается хищным блеском его взгляд и растягивается улыбка, и чувствует себя кинутым, использованным и грязным, как в прошлом в Эстранео.       - Buongiorno, Дели, я так соскучился, не против, если я загляну к тебе через… - Тсунаеши скашивает глаза на поджавшего губы Рокудо, прикидывает сколько времени нужно, чтобы отвезти Туманника домой и добраться до девушки и выдает, – часик?       В ответ девица что-то грустно щебечет, тысячу раз извиняется, и ей несказанно везет, что она не видит, как мрачнеет и раздражается Савада вновь. Дечимо грубо обрывает торопливые извинения и поспешно прощается. Раздраженно рычит в тишину салона и вновь набирает цифры, снова гудки, звонкий девичий голосок, тот же вопрос и те же извинения, Тсунаеши морщит нос, звонит по третьему, пятому, двенадцатому номеру и на тринадцатом раздраженно взрыкивает, гневно стукнув о руль кулаком.       Тишину салона прерывает звонкий смех Рокудо, хохочущего ярко, сильно, до слез. Тсунаеши и сам усмехается своей абсолютной неудаче, смотрит на заливающегося смехом Рокудо и невольно вспоминает их прошлую ночь, горячую гладкую кожу, тугое нагое тело и просящий взгляд. Ширинка невольно вздыбливается, и шатен усмехается своей реакции на этого патологического лгуна и редкостного засранца.       Мукуро весело, он чувствует себя отомщенным, чувствует, как черное удовлетворение проходит по венам и наполняет его жизнью. Рокудо сейчас счастлив, как никогда, а потому не замечает, как меняется направленный на него взгляд Тсунаеши, как шатен наклоняется ниже и внимательно смотрит. В себя иллюзионист приходит лишь, когда Савада хватает его за подбородок и страстно впивается в искусанные губы. Смех застревает в глотке, глаза распахиваются, а тело слабеет, наливаясь трепетной негой. Туманник пытается оттолкнуть свое Небо, но тело, предательски чувствительное, впитавшее страсть и ласку прошлой ночи, желает оказаться ближе и ощутить чужие руки вновь.       - Я хочу тебя, – твердо чеканит Савада и смотрит без смеха и сарказма, так как смотрят на самых соблазнительных и роковых красоток, так, как ласкают взглядом самых чувственных куртизанок, и Рокудо этот взгляд не нравится, но в паху предательски тяжелеет. Он сжимает ноги, невольно вздрагивая от ощущения властной ладони на своем бедре, упирается руками сильнее и вновь чувствует властные губы, которым невольно начинает отвечать.        – Здесь. Сейчас, - властно, с расстановкой добавляет Савада, отрываясь от губ синеволосого и смотрит на него выжидающе, не принуждая, но и не убирая ласкающих бедра рук. Рокудо мнется, в голове роятся мысли, и в какой-то момент он приходит к выводу, что его просто используют, как обычную девку, но руки шатена и его пристальный взгляд приводит сознание в смятение, и Мукуро костеря себя за доверие к этому мафиозному ублюдку, согласно кивает, ловко пересаживаясь на колени к Саваде, упираясь спиной в рулевое колесо, а задом в вздыбленную ширинку своего Босса.       Закрывая глаза от удовольствия, что дарят губы шатена, выцеловывающие его шею, Рокудо малодушно представляет самую красивую девчонку их универа, которую и Савада, и он сам уже имели по нескольку раз, и член в штанах невольно обмякает, а глаза Тумана распахиваются ошарашено, смотря в удивленные глаза оторвавшегося от него Савады.       - Давай дома, не хочу в машине, мне потом еще к кое-кому заскочить надо, а как вернусь, подумаю над твоей проблемой, – насмешливо бросает Рокудо, двинувшись на ширинке Босса, медленно холодея от осознания того, что на мысли о пышногрудой блондинке у него упал. Тсунаеши хотел было возмутиться, но Рокудо растворяется в тумане, бросая напоследок свой странный кудахтающий смешок. ***       Оказавшись возле двери в небольшую, но знакомую квартиру, Мукуро громко начинает тарабанить в дверь, пока ее не открывает усталая, немного помятая, рыжая девица с пышным бюстом и умелым ртом. Голубоглазая удивленно вскрикивает, но гостя пропускает, захлопывает дверь, позволяет схватить себя в охапку и страстно поцеловать, довести толчками до спальни, повалить на кровать и мять свою грудь. Моник вообще очень понимающая и податливая, умелая, умная и самое главное способная поднять даже у импотента.       У Рокудо на нее не встает. НЕ. ВСТАЕТ. Мукуро чертыхается, тянет девушку за волосы к своему члену и смотрит просяще. Моник понятливо кивает, быстро расстёгивает ремень и ширинку, стягивает кожаные штаны до колен и резко тянет вниз боксеры. Умело оглаживая руками достоинство парня.       Моник дышит страстно и томно облизывает губы, рыжие курчавые пряди соблазнительно опускаются на большую прикрытую тонкой майкой грудь и притягивают взгляд. Голубоглазая стонет в предвкушении, надрачивает маленькими ладошками и обхватывает головку горячим ртом, прижмуривает свои большущие глаза и начинает сосать. Так мастерски, что у Рокудо должно сердце отказать, но член не реагирует. Тело требует сильных рук на бедрах, властных губ и, как бы странно это не звучало, члена. Большого толстого члена в заднице.       Моник прикрывает глаза и делает вид, что не замечает синяков на бедрах, засосов на бледном животе и укус на тазовой косточке, она старается угодить Рокудо, проглатывая обиду и ревность. Мукуро стонет болезненно и откидывается на простыни, ощущая, как елозит по все еще мягкому достоинству языком девица и тихо шипит от негодования.       - Эй, Мукуро-кун, чего это с тобой? Раньше с пол-оборота заводился, а сейчас? Ты же не импотент? – чуть насмешливо, с долей искреннего волнения уточняет рыжая и заглядывает в глаза парня. Синеволосый рычит, что она дура, раз могла так подумать, и приказывает работать усердней. Моник понятливо кивает, принимаясь сосать так, что аж скулы сводит.       Мукуро хмурится, прикрывает глаза и невольно вздрагивает, ощутив, как рыжая сжала для удобства его бедра в сильной для девушки хватке. Перед глазами тут же возник взмыленный Савада со своими великолепно очерченными губами и скулами, со своими блядскими глазами и сильными, властными руками. От мыслей о несравненном Боссе Вонголы Рокудо отвлек довольный хмык голубоглазой.       Взглянув на девушку, Мукуро отметил, что стоит у него крепко, так что аж яйца сводит, и успокоено выдохнул, он, как и прежде в строю. Но стоит рыжей его оседлать и начать скакать на нем, как стояк начал слабеть, в пояснице чувственно потянуло и в заднице стало болезненно пусто. Скачущая на нем рыжая красотка померкла, член опал и Туманник, спихнув ошарашенную девушку, быстро усыпил ее, пламенем стирая воспоминания о случившемся. Ярость на Саваду завладела его разумом, все, чего хотел Туман, это мести за его нынешнюю несостоятельность.