Так мало пройдено дорог, Так много сделано ошибок… Сергей Есенин
Черная иномарка медленно притормозила, тихо поскрипывая колесами о гравий подъездной дорожки, небольшой рекой, тянущейся к мраморным ступеням вычурного особняка, тонущего в изобилии цветов и деревьев у которого их, уже ожидал один из провожатых. По периметру, как и говорил Тсунаеши, был высокий кованный забор с разноцветными камнями-глушилками, волны которых болью отдавались в висках синеволосого. Десятый Вонгола глубоко вздохнув оправил на себе мантию и тревожно оглядел ерзающего всю поездку Мукуро, которого безумно душили бинты и натирало чертово эротическое бельё больно впиваясь тонкими тесемками в бока, а казавшаяся легкой заколка оттягивала и так пульсирующую болью голову. - Мы ненадолго, всего час, а может и меньше. – утешающе погладил чужую руку шатен и поспешил выйти в открытую лакеем дверь машины, подавая упрятанную в черную кожу перчатки ладонь своей спутнице. Мукуро нахмурил брови чуть заметней, но сцепив зубы величественно протянул руку, на которой звякнул золотой браслет поверх тонкого шелка перчатки. Эти чертовы браслеты были впихнуты Хару в самом конце, чтобы визуально уменьшить и так тонкие запястья, но их звон безумно раздражал Туманника, вызывая странные ассоциации с кандалами и лабораторией. Савада собственнически обхватил чужую талию желая помочь Мукуро с передвижением на каблуках. - Приветствую Дона Вонголу и его прекрасную спутницу. – любезно кивнул симпатичного вида молодой мужчина стоило Рокудо и Саваде переступить порог особняка. В зале тут же все утихло и взгляды всей светской мафиозной и не только, братии тут же скрестились на напрягшемся больше прежнего Рокудо. Спустя миг тишины поднялся гвалт, в котором все старались поприветствовать Дона Правящей в Италии и не только семьи. Однако взгляды не исчезали. Мужчины скользкими маслянистыми взглядами ощупывали покатые бедра, не скрытые разрезами платья, укрытые порчей плечи и породистое лицо, от чего иллюзионист тихо скрипел зубами. Женщины притаившимися змеями скалились в улыбках и надменно осматривали небольшую грудь нарочито выпячивая свои довольно неприлично оголенные прелести. К бесцветно улыбающемуся Саваде и оскалившему губы в улыбке Рокудо радостно заспешил высокий модельной внешности мужчина. - Тсуна! О, кхм, прошу прощения. Десятый Дон Вонгола, приветствую вас и вашу спутницу на торжестве в честь моей помолвки … - оглядев Мукуро совершенно обычным, любопытным не лапающим взглядом, мужчина радушно пожал Саваде руку, поцеловал тыльную сторону ладони нахально хохотнувшего Рокудо и понизив голос наклонившись к шатену, интонацией старой сплетницы прошептал. – Желаю узнать, как давно у моего друга такая прелестная спутница и почему на ней кольцо Леди Вонголы (это же оно?), хотя ни о помолвке, ни о свадьбе я не знаю. - Тони, я тоже рад тебя видеть и надеюсь в этот раз ты все же познакомишь меня со своей невестой? А то рассказами сыт не будешь. – весело ответил Дечимо пробегаясь пальцами по талии спутницы и так же понизив голос подмигнув другу весело прошептал. – Прятал ее, чтоб не увели. - Ахаха! Я знал, что ты собственник, но чтоб так! О, синьорина, бегите от него, пока вас не заперли в золотой клетке особняка Вонголы и не окружили псами-Хранителями. С ними же и вдохнуть лишний раз будет преступлением! – громко хохоча пошутил довольно яркого вида мужчина. Мукуро с интересом оглядел темный костюм, фамильное кольцо Дона Селино, аккуратное помолвочное колечко, породистое чисто итальянское лицо и темно-фиалковые густые волосы. Антонио Селино чем-то напоминал Дино Кавалоне, вряд ли внешне, скорее характером и это к нему располагало обычно скованного при чужих синеволосого. - Ах, боюсь бежать уже бесполезно, я связана по рукам и ногам. – негромко кокетничал Рокудо соблазнительно прикрыв глаза и накрутив на палец тонкую прядку длинного хвоста. Антонио, словно бы и не заметил флирта спутницы Дона Вонголы, когда как остальные наблюдающие за ними мужчины тут же начали втягивать живот и поправлять прически. Рокудо фыркнул в сторону одного из «молодняка» мафии, совсем еще пацанёнка лет шестнадцати чем-то похожего на их Юлика, что принялся строить ему глазки и делать недвусмысленные намеки бровями и глазами. Еще раз пренебрежительно пофыркав синеволосый вежливо улыбнулся Дону Селино. – Позвольте представиться, в будущем неизменная спутница Десятого босса Вонголы, младшая сестра близнец тумана Вонголы, Куроко Рокудо. - Ох, прошу простить мою оплошность, я ведь так и не представился милой синьорине. Я Седьмой босс семьи Селино, Антонио Селино. – вежливо склонив голову и вновь поцеловав скрытую перчаткой руку ответил мужчина. Рядом с ним мгновение спустя возникла милая белокурая девушка, в полностью закрытом золотистом платье, что в купе с освещением делало ее похожей на фею. – А это моя невеста, прекрасная Сесиль. Сесиль – это Дон Вонголы Савада Тсунаеши и его спутница (если я верно уловил мысль – почти «жена», ну ты понимаешь, о чем я) Куроко Рокудо. - Очень приятно. – одновременно произнесли Тсуна, Мукуро и ангелоподобная девушка. Сесиль рассмеялась перезвоном колокольчиков и чуть тряхнула густющей копной золотых волос. Ее зеленые глаза ласково смотрели на людей Вонголы. Молодая пара предложила Саваде и его спутнице пройти на веранду и там поговорить. Мукуро чувствуя на себе завистливые взгляды окружающих дам лишь расправил плечи шире чуть выпячивая накладную грудь и довольно пафосным жестом откинул пряди волос с лица. Сесиль тихо посмеявшись в ладошку негромко похвалила действия синеволосого аргументируя лаконичным «за мужчинами глаз, да глаз, а то уведут» спорить с ней Рокудо не стал, лишь прижался к Саваде теснее и положил руку с кольцом на его грудь, что бы все увидели. Тсунаеши понизив голос хитро прошептал «вы с Сесиль очень похожи, даже больше чем ты думаешь», но на непонимающий взгляд любовника лишь загадочно улыбнулся, молча устремляясь к веранде. Веранда была усыпана сиреневыми лепестками глицинии, что головокружительно благоухала над головами прибывших. Антонио дружественно пригласил всех присесть в плетеные кресла и подозвал одного из официантов, снующих по залу. С веранды открывался потрясающий вид на вечерний сад роз, а с их места был так же хорошо виден весь банкетный зал. - Так это и есть та самая Сесиль? Она твоя хранительница, да? – лукаво улыбнулся Десятый и поймал ответный лукавый взгляд Босса Селино, что незамедлительно кивнул. Оба мужчины недолго смотрели друг другу в глаза словно ведя мысленный диалог, а затем негромко посмеялись, видимо придя к какому-то решению. Сесиль все это время мягко улыбалась и безмятежно потягивала чай из поданной официантом чашечки. Мукуро с раздражением отметил, что такая мягкая, спокойная и вся из себя неземная девушка прекрасно бы подошла Саваде, куда лучше порочного, озлобленного и безбашенного иллюзиониста. - Тони, ты хотел что-то обсудить? – вежливо осведомился Савада отпивая вино из бокала. Взгляд его соскочил на какого-то малознакомого босса недавно образованной семьи, что буквально пожирал глазами стройные сейчас абсолютно голые лишь обтянутые чулками ноги Рокудо, из-за сбившегося чуть вбок подола. Рука с массивным кольцом Вонголы мгновенно легла на мягкое бедро и властно сжала его, Мукуро от неожиданности сладостно простонал, прижимаясь ближе к шатену и тут же сконфуженно кашлянул, больно пихая Десятого в бок. Антонио и Сесиль хитро переглянулись, придвинулись друг к другу в плотную и звонко рассмеялись. - Мне было интересно, откуда у твоего Тумана, помимо нашумевшей ученицы Хром Докуро, появилась РОДНАЯ сестра БЛИЗНЕЦ, и всего-то. – деловито отчитался мужчина и хитро прищурил глаза словно бы что-то знал, Сесиль рядом с ним поспешно одернула жениха проказливо заглядывая в смеющиеся глаза довольного Савады. Мукуро уже открыл было рот чтобы ответить, как рядом с ними возникла напыщенного вида дамочка, изобилующая украшениями. У девицы была потрясная фигура, даже получше чем у малышки Хром и густые темные локоны волной струящиеся по спине. Окинув синеволосую надменным взглядом туманных серых глаз, девица радостно улыбнулась Саваде и игнорируя все нормы и морали кошкой взгромоздилась ошеломленному шатену на колени. - Добрый день Дон Селино и его очаровательная невеста, я опоздала, а мой милый Тсунаеши отчего-то не стал меня ждать. – проворковала черноволосая, знакомая Мукуро девушка, та самая дочка Дона Педро о которой без малого час назад говорила Хару. Савада и рта открыть не успел, лишь руками взмахнул в надежде скинуть с себя девушку, как над ними уже возвышался Рокудо злобно скаля в улыбке зубы. - Сеньора Амалия…Ох, прошу прощения, вы же еще не замужем, надо же было так ошибиться, видимо меня смутил ваш внешний вид… Синьорина Амалия… – притворно сокрушался иллюзионист с радостью замечая, как побагровела от ярости Амалия и как прячут смеши в волосах друг друга будущие супруги Селино. Черноволосая вскочила с колен все еще ошеломленного Савады и вскинула руку для замаха. Тонкая женская кисть оказалась в крепких тисках чужой скрытой шёлком руки, на диво сильной и более широкой. Мукуро нагло усмехнулся и намеренно поправил волосы другой рукой, на которой заблестело алым рубином фамильное кольцо с вензелем Вонголы. Воздух в легких Амалии враз исчез, и та принялась судорожно хватать его открытым ртом таращась на чужую реликвию. Вокруг собиралась толпа зрителей. Уловив взглядом почтенных Донов с седеющими супругами и молодых приемников с нахальными полуголыми пассиями Рокудо серьезно вознамерился развести скандал и выйти победителем или он не Туман Вонголы. Встав в позу скромной монашки, что немного дико смотрелось с полуголыми ногами и сильно выдающимися из-за разрезов бедрами, синеволосый прижал ладони к губам чтобы скрыть ползущий на лицо дикий оскал голодной акулы и вполне натурально всхлипнул. На разномастные глаза набежала влага и они грустно заблестели. Пожилые супруги достопочтенных воспитанных в единобрачии (если дело касалось женщин) Донов гневно зашептались, кидая суровые взгляды на растерявшуюся Амалию. Мукуро всхлипнул вновь и разрыдавшись бросился на грудь к опешившему Саваде, мгновенно обнявшему своего партнера. Амалия тут же рассвирепела, но вставить слова ей не дала, та самая ангелоподобная хрупкая Сесиль. Пользуясь тем что, она стоит ко всем спиной, и видят ее лицо лишь жених, господа из Вонголы и Амалия, блондинка хитро оскалилась и самым нежным расстроенным голоском запричитала. - Ах, синьорина Амалия, как бесстыже с вашей стороны бросаться столь вульгарно на почти женатого мужчину! Да к тому же Дона Вонголы! Вы же видели фамильное кольцо на пальце синьорины Куроко, но все равно устроили показную сцену чтобы возмутить спокойствие и обидеть столь милую особу. – голос Сесиль звонким эхом отдавался по веранде сливаясь с осуждающими шёпотками пожилых Донов с жёнами и завистливых пересудах молодежи. - Это ложь! Я должна стать новой Леди Вонголой! Все это знают! – пристыженно причитала Амалия, пряча напуганный взгляд от осуждающего взора родителей, замерших в первом ряду толпы. Мукуро на ее слова всхлипнул еще надсадней, усиливая громкость плача, краем глаза рассматривая как сокрушаются пожилые дамы сочувствуя бедной синеволосой невесте Дона Вонголы. - Дон Вонгола, синьорина Куроко, мы с супругой приносим вам свои извинения за нашу дочь. Моральную компенсацию мы обговорим позже, после банкета. – раздраженно сверкнув глазами на Амалию пролепетал Дон Педро и поспешил удалиться, утягивая и супругу с дочерью. Толпа тоже начала потихоньку расходиться, милая Сесиль подхватив хлопнувшего ресницами Рокудо под руки потянула «пудрить носик» в глубь особняка. Блондинка шла быстрыми широкими шагами и тянула Мукуро за собой. Наконец остановившись, она распахнула одну из дверей и впихнула растерянного подобным иллюзиониста внутрь заходя и сама. Комната была светлой, но явно мужской хоть и с кучей косметики на трюмо. Усадив молчаливо хлопающего глазами синеволосого перед зеркалом, она ухватила влажные салфетки и принялась спешно убирать потеки туши с лица. - Ох, я сама! – нервно попытался отстраниться Рокудо, но был остановлен сильной хваткой чужих пальцев на своем лице. Зеленые глаза Сесиль понимающе сверкнули, и она немного отойдя вдруг принялась расстёгивать свое платье. Мукуро от удивления даже вскрикнул явно, не ожидая увидеть раздевание чужой невесты. – Что вы? ... - Тише, я в курсе твоей тайны, и чтобы вызвать доверие хочу открыть и свою. – звонко хихикнула Сесиль и распахнула верх платья, под которым Мукуро увидел знакомые эластичные бинты с корсетом и накладную грудь, задранная вверх юбка отчетливо продемонстрировала вполне мужское достоинство, скрытое бельем и очень изящные ноги в белоснежных чулках. – Твой благоверный, оповестил Тони, что ты тоже переодетый мужчина, я ведь прав? Мукуро-кун? Вздох замер в груди туманника мешая дышать, грудь сдавило, и он закашлялся, не зная, что сказать, но наконец понимая, что ушлый Савада имел в виду говоря «похожи больше чем думаешь». Сесиль неспешно привел себя в прежний неземной вид и смешливо улыбнувшись помог Мукуро поправить макияж. Оба собирались в тишине, первый обдумывал услышанное и увиденное, второй давал соучастнику в переодевании время на осмысление. Когда оба были готовы и уже выходили из спальни внизу раздался взрыв, на который две прекрасные «девы» рванули едва ли, не теряя каблуки. В руках Мукуро претерпевая зудящую боль от глушилок привычно материализовался трезубец, а в тонких пальчиках «феи» Сесиль опасно сверкнули два парных пистолета, объятых искрящимися зелеными молниями. Стреляла Сесиль, как показала практика, виртуозно, ведь продырявить чужую голову ровно в центр лба, да еще и на бегу сможет не каждый. Невеста Доно Селино нравилась Мукуро все больше и больше.***
Палата И-Пин не отличалась чем-то особым от других палат мед.блока, та же кровать, те же тумбочки и шкафчики с медикаментами, тихо пищащие приборы, зудящий запах хлорки в носу и ослепительная белизна. И-Пин тоже была бледной, посеревшее лицо, светлые сухие губы, печальные уставшие глаза глубокого черного цвета. Белоснежная сорочка, сливающаяся с белизной простыней и одеяла, на которых черными змеями вились густые распущенные волосы их подруги и алые росчерки на белой коже. Ламбо никогда раньше не доводилось видеть последствия столкновения молнии и человеческого тела, обычно после разряда человек либо сгорал, либо иссыхал, никогда не оставаясь в живых, а тут… На белоснежной коже И-Пин, на руках и ногах, на шее и нежных щечках, в уголках губ, на маленьких пальчиках – всюду… Алые, словно напитанные кровью, нити молниевых росчерков покрывали все – фигуры Лихтенберга, кажется так когда-то говорил Гокудера. Тонкие полосы складывались в причудливые узоры, где-то похожие на кроны деревьев и кустарников, где-то в виде самой молнии. Ламбо закрыл заслезившиеся глаз, Юни тихо сдавленно охнула, и только молчаливая И-Пин смущенно натянула дрожащими руками до самого носа одеяло, скрывая свои увечья. - Прости…я… – говорить было морально больно, потому что Ламбо знал, одним «прости» с тела подруги не убрать следов, одними сожалениями не исчерпать ее судорог из непослушных рук и ног. Зеленые глаза болезненно зажмурились, и мальчишка позорно всхлипнул, И-Пин все еще молча сжала его руки в своих трясущихся из-за непрекращающихся судорог, ладошках. - Как ты? – тихий голосок Юни разорвал тишину вновь, И-Пин молчала, нахмурила брови, побродила взглядом по тумбочкам, вскинулась счастливо и ухватилась за блокнотик с ручкой чуть поморщившись от легких болей в руках. Ламбо и Юни удивленно смотрели как их подруга быстро что-то писала в блокноте, пока мальчишка вдруг не обронил тихое надломленное «И-Пин?». - Ты… ты не можешь говорить? – сглотнув вязкий ком в горле уточнил брюнет, когда девочка вскинула на него ониксовые глаза внимательно смотря на друга. Юни вновь тихо охнула и прижала ладошки к своим губам с ужасом смотря как вздрогнувшая китаянка неловко кивает в ответ на вопрос. В перевернутом к ним блокноте неровным, но аккуратным почерком было выведено «Возможно временно не смогу говорить. Врачи надеются, что голос вернется.» Рядом с Ламбо всхлипнула уже Юни. Бовино искренне хотел помочь, хотел что-то сделать, но успел лишь сжать чужую холодную ладошку прежде чем включилась сирена в их секторе. Кто-то чужой был в их коридоре, возможно шел к беззащитным Юни и И-Пин, вероятно этот «кто-то» хочет убить их всех разом. - Я скоро, будьте здесь. Юни присмотри за И-пин. – четко кинул брюнет и рванулся прочь плотно, закрывая за собой двери, защелкивая на несколько кодов, чтобы открыть можно было только изнутри либо введя нужный код. Сирена в коридоре громко вереща противно мерцала алым, расцвечивая белоснежные стены в пугающие тона, но Ламбо сжав кулаки лишь громко хмыкнул и бесстрашно шагнул в проем. Коридор широкий и длинный, но мальчишка четко видит скользящий у стен силуэт, что приобретает чёткость и формируется в высокую фигуру. Вначале ему кажется, что пришла Хром, а сирена лишь неисправна, но стоит женщине приблизится, как в груди поселился страх, а тихий боязливый писк застрял в глотке. Бовино вновь сглотнул и напомнил себе, что боятся не время, за спиной девочки. Гроза кивает себе, мысленно дает команду подавить страх и несмотря не на что …. Боится. Ламбо страшно настолько что его тело непроизвольно дрожит, а колени подгибаются, но за поворотом дверь в медотсек, за которой все еще обездвиженная И-Пин и не управляющая своей Волей маленькая Юни, а еще он обещал братику Тсуне за ними присматривать, он же ответственный мальчик. Хранитель Вонголы. Женщина напротив похожа на всегда добрую и ласковую сестрицу Хром, но глаза у нее холодные и злые, а пламя синими змеями ползет к перепуганному мальчишке. Ламбо концентрируется, как учили Хару с Реохеем и пропускает по рукам волны пламени. Гроза агрессивна, а молнии жутко трещащие на кончиках пальцев все еще причиняют боль, на самом деле Ламбо боится грозы и молний. Тсуна-нии знает эту его маленькую тайну. - Убирайся! – голос Бовино дрожит, и он прикусывает губу, чтобы не разрыдаться, потому что ужас что наводит чужое пламя липким потом скользит по спине. Ламбо хочется закрыться руками и как в детстве расплакавшись позвать Тсуну или Глопудеру, который кричит, дает подзатыльники, но всегда спасает. За поворотом Юни и И-Пин, напоминает себе мальчишка и словно материальные, абсолютно настоящие хлысты хватает молнии в руки. Его сердце стучит так что он не слышит ничего, но причиняющие боль молнии покорными змеями вьются в еще небольших ладонях, и он делает первый замах. Грохот сотрясающий коридор приводит его в чувство и Бовино чуть спокойней выдыхает, даже когда потолок обрушивается за его спиной, он спокоен – эта женщина не доберется до Юни и И-Пин. Ламбо неожиданно хихикает, а затем срывается на хохот и за голосом его гремит гроза, приводящая замершую в облаках пыли женщину в легкий трепет, смешанный с ужасом. - Я не дам навредить своей семье. Я обещал Тсуне-нии. – гремит все еще немного дрожащий голос и мальчишка делает очередной замах. Искрящиеся разряды разлетаются в стороны и окружают напряженную фигуру кольцом, но в цель не попадают, синеволосая испаряется ровно на миг, которого хватает чтобы шаровые разряды встретились и создали очередной взрыв. Бовино страшно, потому что пламя сестренки Хром было страшным даже когда та не сражалась, еще более ужасным является пламя злюки Мукуро который его не контролирует, от этой женщины у него и вовсе в желудке леденеет, а сердце замирает от ужаса. Гроза и Туман не совместимы, настолько, что понять кто сильней нереально. Женщина все еще молчит, улыбается жутко и кажется совсем не спешит прорваться сквозь Бовино к девочкам, как будто ей и не нужно этого. Она призывает тонкий гибкий меч, который Ламбо опознает с трудом, вспоминая из нравоучений Гокудеры рубленое «эспадрон». Насколько опасно оружие он не знает, но предполагает, что одного замаха будет достаточно чтобы отсечь его бедовую голову. Главное продержатся до прихода Рехея-нии и все будет хорошо – напоминает себе мальчишка и собирает молнии в очередной искрящийся шар. Он боец дальнего боя, женщина же сражается вблизи и потому рвется на него стремительным броском, но юркий брюнет успевает отскочить и негромко вскрикнуть, оступившись на обломке, пронзившем кость. Ноги подкашиваются стремительно, а женщина наконец выпрямляется и поигрывая оружием неспешно идет к нему. - Ты умрешь быстро, ребенок. – голос ее механический и хриплый настолько, что напоминает помехи в радио, Ламбо не нравится. Бовино шипит рассерженной коброй и отползает дальше, ногу он не просто вывернул, а сломал, неудачное падение лишь усугубило ситуацию и кость уже торчала обломком из кровоточащей щиколотки. Боли он отчего-то не чувствует, но это и к лучшему. Говорить что-то ей он не собирается, лишь подволакивает ногу сильнее и отшатывается от очередного взмаха перед лицом, на щеке щиплет от рассечённой кожи и медленно стекает кровь. Наконец боль достигает агонирующего сознания и Ламбо не сдерживает крик, на глаза набегают слезы, а чертова женщина намеренно с громким хрустом опускает каблук на искореженную ногу парня. Перед глазами взрывается вселенная и Бовино воет диким зверем, его пламя ревет вместе с кричащим носителем, поднимается монолитной стеной и сносит взвизгнувшую женщину в сторону. Синеволосая вскакивает стремительно, перехватывает резной эфес крепче и дико оскалившись бросается вперед. Лицо ее обуглено и с тошнотворным животным страхом мальчишка смотрит на проглядывающие через все еще тлеющее мясо кости черепа. Ламбо чувствует, как тонкое лезвие эспадрона входит в его тело, разрывает внутренности и громко кашляет кровью, задыхаясь от ужаса, умирать он совсем не хочет. В голове сразу вспыхивает мысль, что, убив его, женщина найдет и девочек и тогда… - Я заберу тебя с собой… - пафосно шипит он фразу, нередко слышанную в фильмах и болезненно усмехнувшись обхватывает лезвие ладонями распарывая нежную плоть, пропуская рвущееся пламя по холодному металлу. Женщина не успевает отпустить руку, молнии наскакивают мгновенно и на секунду Ламбо видит вспыхнувшую внутри нее пустоту. Синеволосая кричит не переставая, пока вдруг не затихает и падает рядом с ним, жутко воняя горелой плотью и тошнотворной хвоей. Ламбо тошнит, и он надсадно всхлипывая выплевывает не только свой завтрак, но и сворачивающуюся запечённую кровь черными комьями выходящую наружу. - Так страшно… - сипло тянет брюнет и разрывается булькающим плачем, потому что ног он уже не чувствует, а горячая склизкая лужа под ним становится все больше. Ламбо закрывает глаза и с тихим всхлипом тянет жалобное – Где же ты братик… - Ламбо! – громогласный рев Рехея вырывает его из липкой дремы, заставляя приоткрыть тяжелые веки и с теплом посмотреть на рухнувшего рядом братца. Глаза у блондина дикие, такие же невменяемые, как и у нависшей над ним Юни молчаливо роняющей слезы на его лицо. Ламбо хочет попросить ее не плакать, но из горла рвется сип и его снова рвет кровью. – Не смей говорить, засранец! Слышишь? Не смей даже двигаться до тех пор, пока я не спасу тебя и не отшлепаю ремнем за самонадеянность! - Бра..кха..тец… - Ламбо всхлипывает и жалобно скулит, потому что все что ниже груди он не ощущает, только зыбкий холод и легкие покалывания. Зато отчетливо видит, как из золотого сияния появляется кенгуру-Гарю и принимается передавать ему пламя Солнца. Оно горячее и больно жжет все внутри, однако теперь он ощущает, как медленно с тихим хлюпаньем и шорохом срастаются его покореженные внутренности, смотреть вниз он боится и трусливо жмурит глаза. - Не смей! Не закрывай глаза! – все еще орет Рехей и рядом переходит на истерику Юни прижимающая его руку к себе, словно трофей. Бовино хихикает и приоткрывает глаза, в них все плывет от слез и потери крови, в ушах появляется странный звон и нарастающий гул, скрывающий голоса охранников, Рехея и Юни за собой. В какой-то момент Ламбо не понимает где он вообще и что с ним, все что он может, это жалобно прошептать тихое… - Я ничего не чувствую… ……и провалиться в темноту.***
Во круг была темнота, справа и слева, сверху и снизу, везде. Только проблески туманных распадающихся на лиловые и синие лоскутки стен оставались четким ориентиром, в глазах рябило. Воздух тоже сгустился и кипел тошнотворными миазмами хвои, дышать становилось все труднее. - Долго мы не протянем. – хриплый голос сбоку вывел Хром из оглушающего оцепенения, она дрогнула как осинка на ветру и наконец сфокусировала взгляд на тяжело дышащем, покрытом потом дружественном туманнике. Диего растрепал алые пряди и наконец разогнулся, стирая испарину со лба. – Мы не можем выйти уже больше суток. Я уверен, что все части сознания Главы Шимон собраны, ты тоже не чувствуешь чужого вмешательства, так почему? - Потому что мы в центре ловушки. Может ты и не заметил, но чужое влияние давит, вытягивает силы и даже стоять мне уже тяжело. – голос Докуро чуть хрипел и вибрировал от долгого молчания, она не говорила уже больше шести часов, если ее внутреннее ощущение времени ей не изменяло. Красноволосый туманник лишь фыркнул, но ничего ей не сказал, он был старше и имел чуть больше сил, она же была почти на голову его опытней. Диего не тыкал ей пренебрежительными фразочками, не смотрел с завистью и надменностью и в принципе не вел себя как многие чужие Туманы. Медичи просто принял, что она, маленькая хрупкая девушка в свои не полные девятнадцать (все же, не считая Ламбо она была самой младшей), была почти на голову, если не больше, опытней и сильней их всех. Он трезво оценил факты, что во-первых – девушка лучшая ученица знаменитого Рокудо Мукуро и даже больше, она многие годы была частью самого Рокудо Мукуро и лишь жалкие три года назад иллюзионист позволил девушке жить отдельно от себя. Во-вторых, она ежедневно общалась с лучшими Туманами их мира, такими как молодое дарование Варии Фран Айроне, частенько обращающийся к ней не иначе как к «сестрице», так же она активно тренировалась с ужасающим Туманом Мельфиоре Торикабуто, по слухам боявшимся только Дечимо Вонголы и разумеется она контактировала с бывшим Аркоболено Тумана Вайпером частенько остающимся с юной иллюзионисткой один на один в ее покоях из-за чего ходили не лестные слухи о распущенности, на самом деле очень замкнутой и праведной Хром. В-третьих, был Савада Тсунаеши, неизменный авторитет многих и девушки в частности, милая Хром была признана им и ей даже сделали равное «серьге туманна Вонголы» кольцо используя лед и кровь самого Дечимо. Именно по этому Диего считал ее сильной, опытной он ее считал по тому, что хрупкая Докуро не единожды сражалась в разных битвах и всегда стояла рядом с Савадой, даже если шансы на победу были равны нулю. Так же она очень хорошо показала себя в их нынешней нелегкой миссии, будучи очень чувствительной к ауре других носителей пламени. И раз сейчас Докуро сказала о ловушке, значит так и было. - Мне тоже становится трудно, даже дышать. Но выход из ловушки я упорно не вижу, в глазах рябит. – честно выдавил из себя Диего и наконец позволил себе тяжело закашляться, выплевывая странную буровато-черную густую жижу, Хром лишь тревожно нахмурилась и помогла поддержать тяжелые алые пряди, давая компаньону очистить тело. – Да что за? - Это яд. Весь воздух здесь пропитан ядом чужого тумана, а смешавшись с истлевающим влиянием пламени Энмы, этот яд стал для нас еще большей ловушкой чем иллюзия. – голос ее все еще хрипел и Медичи невольно вскинул на нее мутный взгляд. Лицо бледное и изнеможённое, глаза, уставшие с красными прожилками в тусклом белке, на лбу испарина, дыхание рваное и шумное, к тому же девушка все еще была в бинтах, которые напитались тусклой желтоватой жижей. Рана начала гноиться, с отчаяньем понял мужчина и в последний раз болезненно закашлялся. - Не двигайся пока, яд уже проник в нас, вероятно сейчас мы медленно истлеваем, не усугубляй ситуацию. Диего лишь фыркнул, стряхнул с плеч чужие руки и чуть поморщившись усадил девушку рядом указывая на разводы, покрывшие бинты. Хром рассеяно осмотрела мокрое пятно на бедре, желтые потеки на бинте у ключицы, буроватый развод на боку и наконец повержено выдохнула. - Я помогу сменить бинты, но можешь ли ты создать их реальную иллюзию? – сам рыжеволосой хоть и был силен и даже превосходил многих, технике реальных иллюзий так и не научился. Если говорить более откровенно, использовать ее могли лишь трое: чертов уникум Рокудо Мукуро и его непревзойдённые ученики – Хром и Фран, даже бывший Аркоболено был не всесилен и технику эту так и не постиг. - Не знаю, можно попробовать. – голос её опять дрогнул и Диего невольно сжал зубы крепче, потому что девушка стремительно начала терять краски лица, белея на глазах еще больше. Докуро не меняясь в лице спешно раздевалась. Смущение не пришло даже тогда, когда милая и в самом деле очаровательная девица разделась перед ним до белья, все внимание было приковано к алым пятнам на бинтах бедра и желтовато-красным у ключицы и на боку. Хром дышала тяжело, но сконцентрировавшись смогла материализовать три широких смотки бинта. После использования пламени лицо ее посерело сильнее и тихо зашипев от боли иллюзионистка провалилась в обморок. Диего пришлось менять бинты самому, рядом с бинтами был небольшой пузырек реальной перекиси, видимо ее тоже создала Докуро. Под бинтами, как и предполагал иллюзионист были нарывающие, зияющие желтоватым гноем и черными подтеками яда, вскрытые раны. Простреленные бедро и плечо, надрезанный чем-то похожим на нож или меч бок кровили и несильно фонили миазмами хвои. Очищая раны и вновь укрывая их бинтами, а затем и одеждой Диего надеялся, что им удастся выбраться как можно скорее иначе и он сам и его спутница просто растворятся в сознании Босса Шимон и тогда погибнут уже все трое. Привести Хром в чувства не удалось, девушка продолжала терять краски и вскоре Медичи начал замечать, что тонкие бледные пальчики туманницы начали просвечивать, словно у призрака, девушка начала растворятся в сознании их союзника и это было плохо. На самом деле ужасно, ведь хуже просто уже быть не могло. В горле встал ком, гордость не позволяла звать на помощь или искать выдох без девушки, но глубоко вздохнув и обхватив маленькое тело руками красноволосый вскинул голову вверх к черным провалам чужого сознания и что есть сил закричал. - Рокудо! Прошу! Она умирает! Твоя ученица! Мукуро, чертов Рокудо! Слышишь! – голос его срывался на сипы и хрипел, он прерывался кашлем, смешанным с кровью что, окропила чужое бледное лицо и не сдержавшись отчаянно завыл, выпуская остатки своего пламени в надежде что его аномальное поведение проявится в реальности, и кто-то из Шимон насильно вытянет их отсюда. С пару минут ничего не происходило, и он уже посчитал что они умрут здесь как окружающая темнота пошла рябью, раздался тихий треск и вскоре с мнимого потолка начала осыпаться разбивающаяся осколками тьма. Купол окружающий их треснул с глухим звуком и наконец дал большую выбоину, в которую хлынул чистый воздух. В паре шагов от них заклубился чужой колючий Туман, еще не опытный, но уже поражающий своей мощью и опасностью. Из исчезающих всполохов появился знакомый Диего безэмоциональный мальчишка, короткие зеленоватые пряди были чуть встрепаны, глупой шапки лягушки на голове не было, смешные росчерки у глаз стали темнее и кажется чуть увеличились, форма Варии была немного растрепана и одно из Колец Ада на пальце мерцало агонизирующим пламенем Тумана. - Сестрица! – голос его тоже был без любых эмоций, но в глазах искрилось отчаянье и страх. Парень явно не один миг боролся с чужой иллюзией, исходя из его вида он долго и упорно пытался пробиться к ним и, если бы перепуганный Медичи не саданул своими остатками пламени в верх купола, вряд ли их бы спасли так быстро. – Хроме-сан! - Она начала исчезать, мы были отравлены иллюзией яда. – девушка в его руках тихо заскулила и распахнула единственный глаз устремляя пустой бессмысленный взгляд куда-то в потолок. Иллюзионист Варии спешно ухватил их за руки и окутал своим пламенем насильно вытягивая из чужой иллюзии. – Я думал мы там и сдохнем. Медичи открыл глаза в той же спальне где и был изначально, тело его все так же недвижимо стояло, нависнув над Энмой, а руки неподвижно лежали на груди и животе. Рядом судорожно втянула воздух Хром, спешно оторвала свои руки от чужого тела и потеряв опору бессильно бы упала на пол, но ее вовремя поддержал Фран, самого Диего подхватил обеспокоенный врач Шимон, рядом суетились перепуганная Адельхейд и его Босс Юлиан. - Как Шимон? – негромко уточнил он, бросая тревожный взгляд на лежащего мужчину, молчаливо беспокоясь не сделали ли они хуже. Энма был так же бледен, но дышал уже куда ощутимей, глаза его под закрытыми веками не метались в агонии, пульс и давление на мониторе тоже были в норме, мужчина словно спал. - Он в норме. Около семи часов назад, господин Шимон перестал утрачивать свое пламя, и оно начало подпитывать его тело. Сознание к нему вернулось чуть меньше пяти часов назад, он открыл глаза и голосом сеньориты Докуро бессвязно просил помощи. Мы испугались и связались с Вонголой, где Консельери перенаправил запрос в Варию и вскоре нам на помощь приехал синьор Айроне в сопровождении вашего Босса Юлиана Буво. – негромко отчитался врач и поспешил оказать помощь бессознательной Хром которую укачивал в своих руках явно напуганный второй ученик Вонголы. Диего вновь усмехнулся понимая, что девчонка и впрямь была впечатляющей, все то время что он тратил на поиск выхода, она упорно подчиняла сознание Босса Шимон и смогла-таки позвать на помощь. Теперь было ясно почему она начала исчезать первой несмотря на превосходство сил, все свое пламя она отдала на подчинение и просьбу о помощи. Достойная ученица хитрейшего и сильнейшего учителя. - Сестрица всегда справлялась, но почему сейчас…? – больше он ничего не сказал, лишь устало передал девушку появившимся в комнате медикам и откинулся спиной на стену закрывая утомленные глаза.***
В кабинете царил полумрак, из-за зашторенных окон едва пробивался вечерний свет фонарей, напряженная тишина давила на плечи. Дино опустошенно рассматривал мерцающий в камине огонь жадно пожирающий небольшие поленья за кованной оградкой. В руке блондин бездумно покачивал холодный виски дзынькающий подтаявшим льдом о грани стакана. Напротив, с такой же меланхолией на родовитом лице покачивала бокал вина Ария. Дино иногда скашивал на нее глаза и впитывал непривычный вид взрослой уставшей от этой жизни женщины, которую никогда не видел такой задумчивой и «неправильной». Эта Ария, иногда затягивалась тлеющей сигарой, цедила из бокала рубиновый алкоголь самой крепкой вдержки и безучастно следила отчужденным взглядом за пламенем в камине. Ария, которую знали все была приверженцем здорового образа жизни и всегда ярко улыбалась. Глаза ее обычно яркие и полные мириадами вселенных сейчас едва заметно поблескивали сероватым маревом скрывая яркость синих тонов, где-то на дне зрачков разгоралось неистовое пламя словно вспыхивая от огня на поленьях. Отчего-то казалось, что взгляд ее устремлен в никуда, где царил покой и умиротворение. - Я до сих пор не понимаю, что происходит. – негромко делится своими переживаниями Кавалоне и растрепывает пятерней золото волос на затылке. Ария даже не вздрагивает, медленно переводит пустой взгляд на его лицо и понятливо кивает ничего не говоря. Дино поджимает губы и все же решается спросить. – Вы же знаете что-то, так? - Возможно. – не размыкая губ цедит сквозь зубы Джиглио Неро и вновь отворачивается, потому что если она продолжит смотреть на мальчишку перед ней, то он увидит, что творится с ее глазами. (О боги, да он и впрямь по сравнению с ней мальчишка, сколько ему? Двадцать пять? Двадцать семь? А сколько ей? Вроде бы недавно стукнуло сорок восемь. Хоть один плюс быть Аркоболено, никто и никогда не узнает твой настоящий возраст и тело его не выдаст.) - Так расскажите мне, мы же союзники. – довольно импульсивно восклицает блондин и осекается, прикусывая язык. Ария оборачивается резко и смотрит пристально, Дино сглатывает и наконец все понимает. Глаза брюнетки пустые и в них в самом зрачке распускается золотой цветок, над которым мерцает пустышка Неба. Ария сейчас не здесь - приход в голову Дино - Ария сейчас в своих видениях, над ней монолитными плитами висят призраки семи предыдущих Аркоболено и Дино с ужасающей отчетливостью видит, как над головой женщины скалится Луче, та самая о которой рассказывал Реборн и на которую так сильно похожа маленькая Юни. Ария молчит, но Дино видит, как морщинка пробегает между ее бровей, как залегают скорбные складки вокруг глаз и губ и как нерешительно одергивает себя женщина, сжимая крепче сигару и бокал, лишь бы не ухватиться за голову не закричать. Ария хочет завизжать дурниной, хотя бы так перекрывая чужие крики и шёпот, у нее уже ум за разум заходит, но она терпит, потому что чертовы предки ведут ее по туннелям предсказаний, открывая дверь за дверью ища нужное, то что поможет спасти Тсуну, ведь Ария мать, и она видит, ее мальчик на грани. Вокруг куча дверей, они висят в безвоздушном пространстве полном звезд и планет, каждая это новый секрет мироздания, но ей нужен лишь один, тот что расскажет почему ее Тсуна проклят, за что наказан? Аркоболено наказаны за гордыню и кичливость. Их предок Сепира была слишком самоуверенна и слишком гордилась своей уникальностью, за что Вселенная с легкой руки поумерила ее пыл прокляв весь род. За что был проклят род Джотто Примо, мальчишки с улицы, было тем еще вопросом. Ария зависнув в воздухе, окружённая мириадами созвездий, планет и галактик устало наблюдала как очередной ее предок раскрыла уже триста восемьдесят девятую дверь, вдумчиво всмотрелась в черный провал дверного проёма и покачав головой захлопнула деревянную стражницу. Арии уже все равно, каждая раскрытая дверь оставляет на ее теле метку в виде черной звезды, ее руки, скрытые рукавами и грудь с животом усеяны метками, еще парочка неверных дверей и боль что они причиняют лишит ее рассудка. За спиной удрученно вздыхает призрак ее матери, Луче бережно гладит дочь по голове, впутывает пальцы в черные пряди и вдруг резко тянет женщину за волосы ближе к своему лицу. Луче выдыхает в темный висок морозной стылой стужей смешанной с запахом затхлости и могил и прижимается холодной огрубевшей щекой к щеке Арии. - Милая… - голос ее надтреснутый лед, такой же холодный и колючий, больно жалящий нервы Арии. – Я чувствую, как убегает твое время…. Тик-Так… Тик-Так…Но сейчас твои часы замедлены, это из-за ребенка Вонголы? - Да. – врать мертвым нельзя, они знают правду, но намеренно задают такие вопросы, солжешь и тебя утянут в преисподнюю, Арии кажется, что в посмертии она будет такой же сукой, как и ее мать. Возможно будет мучить Юни, как мучает ее Луче. Мертвому всегда тяжело принять, что он мертв. - Ты хочешь его спасти? Но милая, видение нельзя вызвать по своей прихоти… За каждую крупицу знаний нужна равноценная плата, – «например, твоя жизнь» мысленно договаривает за мать женщина и жмурит глаза от боли, руки некогда любимой мамы сжимают ее волосы так, что кажется дернись она чуть сильней и лишится волос. - Я хочу знать, чем прогневал Вселенную Джотто Примо. Очевидно проклятие идет с него? – она спрашивает, и сама же себе отвечает, да, от Примо, от кого же еще? Луче замолкает за ее спиной, отпускает волосы, гладит напряженную спину дочери и вздохнув устремляется вперед к самой неприметной, обшарпанной и маленько среди остальных дверей. Рядом с золотой ручкой темнее прорезь замочной скважины, чего быть не должно, но Ария видит отчетливо, дверь повисает прямо перед ней. - Ну раз ты хочешь знать…. Открывай, милая… - Луче подленько хихикает и растворяется туманной дымкой, как и остальные предки, другие двери тоже исчезают одна за другой, а Ария все продолжает неотрывно смотреть на темнеющую скважинку. Ключа у нее нет, что делать она не знает. - И как открыть? – все же вопрошает она в слух, но вокруг тишина, давящая, мертвая, вокруг гаснут звезды и появляются надгробия, значит она подошла к своему пределу и надо спешить. Дверь скрипит и приоткрывается сама, в ней залитая солнцем поляна, окружённая камнями, в ней журчат ручьи стекая с двух плотно прижатых друг к другу гор, в ней каменный круглый стол и пьющие за ним чай люди. Ария удивленно рассматривает неизвестных и в первом же узнает Кавахиро что-то бурно обсуждающего с одной из женщин, во второй, Ария с удивление опознает надменно осматривающую всех окружающих Сепиру, она точная копия Юни, но более отчужденная и спокойная, рядом с Сепирой две светловолосые женщины. Одна легка и нежна словно предрассветная зорька, укутанная в фиалки и одетая в лиловое платье с белоснежной вуалью, струящейся по плечам, волосы ее белее снега, глаза насыщенней неба. Она, легко улыбаясь аккуратно крутила тонкий стебель фиалкового цветка с интересом рассматривая лепестки. Под глазом у нее Джиглио Неро с удивление рассмотрела знакомую фиолетовую татуировку перевернутой короны. - Аскал, ну поговори же со мной. – доносится до Арии звонкий, но печальный голосок другой светловолосой женщины, до этого спорящей с Шахматоголовым. Лицо ее такое же нежное и прекрасное, как и у других, глаза – туманное озеро, волосы словно золотые нити. Облаченная в легкое розовое платье неизвестная походила на печальную фею или нимфу. Приглядевшись внимательней Ария с удивление опознала в ней черты лица Джотто Примо. - Иснэн! Иснэн! Смотри что я нашла. - где-то в отдалении зазвенел переливчатый смех, отдающий терпкой грустью и за одной из каменных плит, мелькает худая фигурка, развивающееся белое платье и золотая река волос. Перед присутствующими появилась почти полная копия блондинистой женщины, названной Иснэн с лилией в руках. Женщины определенно были близнецами или же просто очень походили друг на друга, но в то же время и очень различались. У неизвестной блондинки глаза были не серыми с лиловым отсветом, а насыщенно золотые, словно маленькие солнца сияли на печальном лице. Длинная река золотых волос была более густой и вьющейся в противовес волосам Иснэн. Ария задумчиво отметила что эта девушка похожа на Джотто куда сильнее предыдущей. - Нэнси… - голос Иснэн утих и поумерил теплоту, словно женщина была не рада увидеть знакомку. Ария с усмешкой отметила, что даже имена их были противоположно-похожими, «Нэнси» было перевёрнутым наоборот именем «Иснэн», словно насмешка над двумя женщинами. – Зачем так кричать… И прекрати валять дурака, мы решаем важную проблему! - Какую? Кому достанется хранить пустышки Аркобалено? Так все мы знаем, что лучше, чем Сепира никто не подходит, она сможет сохранить реликвию и передать подходящим людям. – пожимает плечами Нэнси и кончиками пальцев трогает острое оголенное плечо Сепиры, та вздрагивает, но руку не скидывает молчаливо, ожидая решения остальных. Но Ария видит ее довольство и желание обладать. И чем больше смотрит Ария в лицо своего предка, тем яснее становится почему на них легло это проклятье. Не Сепира была Небом Аркоболено, она лишь хранитель, посредник между истинным Небом и пустышкой. Что ж, за жадность предка, платят своими жизнями потомки, не Арии осуждать мать Вселенную. - Ты так считаешь? – глубоким голосом уточняет Кавахиро, но сомнений в нем нет, он влюбленно обласкивает взглядом гордый профиль Сепиры и прикусив губу смиренно прикрывает глаза, женщина на него не смотрит. – Что ж… Раз все согласны, Пустышки Аркоболено мы отдадим Сепире… - Благодарю. – рублено печатает копия Юни и самодовольно хмыкнув буквально вырывает шкатулку с пустышками из чужих рук. Шаманы делают вид что не замечают, лишь Нэнси щурит глаза и, если Арии не кажется прячет за волосами усмешку. - Кольца Маре перейдут Аскал, она сможет за ними приглядеть. – спокойно говорит Нэнси и передает шкатулку с крылатыми побрякушками нахмурившейся женщине. Аскал поджимает губы и смотрит на кольца как на ожившую змею со смесью ужаса и смирения. В руки их она не берет лишь кивает и вновь обращает внимание на цветок. Арии не понятно за что наказан род Аскал, ведь женщина явно не желала обладать реликвией, но это совсем не ее дело, ей надо узнать кто наложил проклятье на Вонголу и за что. - Тогда Кольца Виджиланте возьму я! – поспешно роняет Иснэн и выхватывает шкатулку с кольцами из рук Кавахиро. Все хмурят брови, кроме Нэнси, что вновь щурит глаза и прячет усмешку. – И какой же у них дар? Кавахиро, ты ничего не сказал о них! - У этой реликвии нет дара. – спокойно отчитался мужчина, прикрыв глаза, но на дне зрачков его вспыхнули вселенные. – Эти кольца созданы для баланса и обрести дар они смогут лишь от своего владельца, стоит истинным Хранителям надеть их. - И все? Фальшивки? – пренебрежительно фыркает Иснэн и разочарованно кидает шкатулку сестре. Нэнси ее ловит, вертит в руках пару мгновений и покачав головой вновь передает сестре. Иснэн лишь сжимает зубы сдерживая жуткий оскал. - Я не могу их принять, ведь ты была первой. Но счет не равен, и чтобы не нарушить равновесие я уйду к людям, а Кавахиро станет Судьёй вам как Хранителям. – мелодично говорит Нэнси и до Арии вдруг доходит, что эта женщина предок Джотто, но за что на нее легло проклятье тот еще вопрос. Иснэн тихо шипит, но кольца берет, проводит пальцами по граням и фыркнув молча уходит. Нэнси усмехается ей в след. Стоит женщине исчезнуть из вида, как картинка меняется и Ария оказывается в богато украшенной комнате. Перед ней на софе восседает облаченная в дорогую парчу и увешанная драгоценностями Нэнси, рядом с ней две люльки. Нэнси важно пьет что-то из бокала и с любовью посматривает на двух крошечных златовласых близнецов, тихо пищащих в кроватках различных по цвету. - Ведьма! – вскрик врывается вместе с распахнувшей двери Иснэн, она измождена, бледна и явно бедна. Некогда шелковые локоны стали пожухлыми словно солома, кожа покрылась морщинами и начала шелушиться. Выглядела Иснэн неважно. – Это ты прокляла меня! Ты забрала моего мужчину выйдя за него замуж! Ты пожираешь мою жизнь! - О чем ты? Граф Вонгола, влюблен в меня, да и я бы никогда не опустилась до проклятий. – беспечно взмахивает рукой Нэнси, но на губах ее змеится усмешка и Ария понимает, что «дар Интуиции» был именно у нее, а «кольца фальшивки» были изначально прокляты, они вероятно тянули жизнь из любого живого существа хранящего их, кроме истинного Хранителя, которым была Нэнси. Это же понимает и Иснэн, словно читает по глазам сестры правду. - Да неужели? Дар был у тебя! Но ты не рассказала, ты позволила этим проклятым побрякушкам поглощать мою жизнь, пока сама стала человеком! Но что более гнусно, это то, что ты притворилась мной выйдя за Вонголу и живешь под именем «Иснэн»! – рассвирепела женщина и хотела кинуться на сестру, как вдруг заметила, что один из малышей словно чувствуя куда придется удар вжался в одну из стенок люльки. – Как его имя? - Этого? Джотто, а его брата Джованни, они такие очаровашки. – восхищенно защебетала Нэнси, не обращая внимания на сестру, но та уже нависла над крошечным Джотто и внимательно рассматривала его детское лицо. - Этот ребенок… У него тоже «дар»? В то время, когда его брат может умереть, он пользуется силой чтобы спастись самому. Прямо как его мать. – жестко выплевывает Иснэн и на лицо ее выползает усмешка. – Что ж… Так пусть дар ваш, станет проклятьем! И каждое поколение твоих потомков подобно нам будет рождаться близнецами и тот что силен Пламенем, но беззащитен телом умрет беспомощным младенцем из-за того, что брат его или сестра поглотит всю Волю, как ты Нэнси поглотила мою жизнь. И поглощенное пламя достигнув своего пика, когда ребенок отдаст долг этой семье, пусть развернет пожар в теле носящего и горит он в Адовом пламени и в посмертии своем обернется льдом что сковывает его жалкую душу на веки. - Нет! Иснэн, прошу! Я умоляю, сними проклятье! – упав на колени молила Нэнси залитая слезами, пока тело ее маленького Джованни пожирал неистовый огонь уходя словно в бездонную пропасть, в тело крошечного Джотто. Иснэн лишь рассмеялась раскатисто и как подачку швырнула в ноги сестре шкатулку с кольцами, сама же вспыхнула пламенем и пеплом осела на дорогом ковре. А Нэнси безутешно рыдала над пустой люлькой одного из своих сыновей. - Госпожа! – голос молоденькой служанки ворвался в залу грозовым раскатом, Нэнси безутешно рыдала, высвобождая пламя, что словно голодная псина пожирал все вокруг. Служанка успела лишь схватить плачущего Джотто, когда на его кроватку рухнула балка, объятая огнем. Нэнси же успела лишь опустить бессильно руки, когда сверкающий лед сковал ее тело заковывая на веки в Посмертной Воле ее сестры и ее самой. - Молодой господин Джотто, простите меня… - разрыдалась служанка, укутала кроху по сильнее и рванула с ним на руках что есть сил, особняк некогда известного Графа вспыхнул спичкой и рухнул под землю, засыпая балками и камнями скованную во льду Нэнси. Ария в ужасе закрыла рот ладонями и с болезненным осознанием узнала место где был дом Графа. Именно на этом месте через почти двадцать лет Джотто Примо возведет особняк семьи Вонгола, именно в этом доме через почти четыре сотни лет примет свою кровь и грех своего предка ее Тсунаеши. - ..Ия! … рия!... Ария! – мужской голос достиг ее спустя миг, в носу еще свербило от запаха гари, зрение было мутным от слез, но женщина четко разглядела лицо Дино взволнованно нависшее над ней. – О боже! Вы очнулись! - Ее тело должно быть еще там… - тихо произнесла брюнетка и словно наяву увидела темную комнату, увешанную картинами и целые ряды ледяных скульптур бывших Боссов Вонголы в чьих жилах, текла кровь Нэнси. Ее же сгорбленная ледяная фигура, сидящая на коленях, словно венец всему стояла в самом конце перед портретом Джотто Примо, как олицетворение принятия своей вины, что она возложила на плечи своих потомков. - Что? - Да так… - Ария прикрыла глаза и устало вздохнула, кажется Тсуна говорил, что под особняком есть потаенная зала с наследием предков, неужели это все правда? ...