Вкус мяты

      Октябрь уже перевалил за середину, когда осень, наконец, вступила в свои законные права. Дождь начал смывать краски золота и багрянца, оставляя лишь серую пустоту на улицах Виндена и его окрестностей. С самого раннего утра мириады капель устремились вниз с серого, низкого неба, печально качая ветви деревьев и размывая дороги. У природы осталась только одна краска, и она использует все ее оттенки, чтобы изобразить конец осени. Дороги были словно огромные грязевые ванны, растирающиеся на несколько километров. А местами, они напоминали зыбучие пески Сахары. Йонас не решился ехать в школу по такой погоде и остался дома, предупредив друзей. Это не первый раз, ведь такая погода для городка привычная. Он часто становился заложником погоды и дорог, ведь жил за городом, и все к этому привыкли. Парень открыл форточку, и комната стала наполняться свежим воздухом и запахом дождя. Он глубоко вдохнул, наполняя свои легкие свежестью. На его лице появилась еле уловимая улыбка. В последнее время, это весьма редкое явление для Йонаса. Парень задумался. В его голове встали всплывать воспоминания из детства, когда он вместе со своими друзьями бегал под дождем, смеялся и был просто беззаботным маленьким мальчиком. Казалось, это было так давно… Из раздумий его вырвал стук в дверь. Йонас взглянул на часы, на которых зеленым светом светилось 15:50. Мать была на работе и не могла вернуться так рано. А если бы и могла, то у нее есть свой ключ и она никогда не стучит в дверь. Даже в дверь комнаты, что дико бесит Йонаса. Парень спустился вниз и открыв дверь, увидел промокшего до нитки парня. — Бартош? — удивленно произнес он. Йонас совершенно не ожидал увидеть его. Только не его. — Йонас… — проговорил парень, тяжело дыша. По его лицу стекала дождевая вода, а из рта шел пар. Йонас взглянул за спину парня и увидел велосипед, который тот бросил в грязи на подъезде к дому. — Что-то произошло? — сердце в груди Йонаса начало бешено колотиться, ведь у парня не было ни единой причины, известной ему, чтобы приезжать, кроме чего-то серьезного. — Да, — выпалил парень, а потом тут же себя поправил, — То есть, нет! Бартош жутко волновался. Все в его поведение, выдавало это. Его глаза бегали из стороны в сторону, руки тряслись и голос дрожал. Он стоял перед Йонасом и не мог смотреть ему в глаза, дольше нескольких секунд. Дождь бесцеремонно колотил по металлическим подоконникам, ведрам возле крыльца, нагнетая обстановку. — Может, ты зайдешь? — произнес Йонас, пропуская парня внутрь и тот послушался. Они вместе прошли в гостиную, и Йонас дал другу полотенце. Бартош нервно ходил из стороны в сторону собираясь с мыслями и словами. Это продолжалось минут десять. Все это время, он не смотрел на Йонаса и лишь изредка тяжело вздыхал. Парень стоял в недоумении от происходящего, но решил дождаться, пока друг сам заговорит. В конечном итоге, Бартош подошел к Йонасу и произнес. — Я так больше не могу… — Что не можешь? — произнес Йонас, смотря в круглые и чистые глаза Бартоша. — Я пытался! Пытался скрывать… но больше так не могу, — Бартош смотрел в светло-голубые глаза напротив и на его лице проступила легкая улыбка, — Пытался скрывать свои чувства к тебе. Пытался избавиться от них… Но не могу. — Чувства? Ко мне? — произнес Йонас, с искренним недоумением на лице. Сердце в его груди стало бешено колотиться. От части он разделял, то, о чем говорил его друг, а отчасти не верил. Йонас испытывал это уже давно, еще до отъезда во «Францию», но не знал, взаимно ли. Ведь парень никогда не проявлял к нему внимания, кроме как дружеского. Каждый раз, как они встречались, Йонас как-будто забывал все слова на свете и лишь наблюдал за ним со стороны. — К тебе, — на лице Бартоша красовалась улыбка, а глаза блестели словно новогодние огоньки. — А как же Марта? — Она чудесная, умная, милая, но я лишь пытался избавиться от чувств к тебе… Но, — с улыбкой проговорил парень, смотря в голубые глаза друга. — Я тоже… — тихо произнес Йонас, не отводя взгляда. Отношения Бартоша с сестрой их общего друга, вывели Йонаса из равновесия, когда он вернулся. А теперь оказалось, что они оба пытались спрятать свои чувства, невольно вовлекая в это Марту. Несколько секунд и Бартош трепетно коснулся столь желанных губ. Йонас почувствовал обжигающий вкус мяты на губах и языке парня, который постепенно обволакивал его. Бартош прикоснулся своими холодными руками к пылающим от смущения щекам Йонаса. Он почувствовал жар румянца, исходящее от его щек, наполняющий его ладони теплом. Парень чувствовал, как тепло пухлых губ Йонаса поглощала его холодные губы, увлекая его все глубже в поцелуй. По всему телу пронеслись мурашки, а вслед за ними и жар наполняющий тело. Казалось, весь мир остановился для них двоих. По лицу Бартоша все еще стекала дождевая вода, привкус которой ощущал на своих губах Йонас. Когда поцелуй закончился, Йонас взглянул в горящие глаза напротив и с улыбкой произнес: — У меня во рту привкус мяты остался, что ты до этого делал? — Я? — произнес Бартош, с легкой дрожью на губах, — Я настолько сильно волновался, что у меня будет плохой запах изо рта и перед тем, как прийти к тебе съел весь тюбик зубной пасты, — со смущением дополнил он. — А если серьезно? — смеясь проговорил Йонас. На минуту между парнями повисла тишина, которую прерывал только барабанящий дождь по ту сторону окна. Он лился по стеклу, словно водопад, создавая игривую тень на ковре. Бартош смотрел в чистые и ласковые глаза Йонаса и чувствовал, как его щеки начинали гореть. Парень поправил свою мокрую, свисающую с правой стороны, челку, закинув ее назад и открывая свое прекрасное лицо. — Подожди… Ты серьезно? — на лице парня было искренне удивление, которое перерастало в дикий смех. — Да… — со смущением на лице произнес Бартош, опустив глаза в пол. Йонас потянул парня за руку к себе. Нежно поцеловав в щеку, он обнял его. Уткнувшись носом в его шею, он вдохнул глубоко в легкие запах дождя переплетенный с нежным запахом Бартоша. Он пах корицей. Йонас всегда любил корицу. Этот запах с раннего детства приносил ему спокойствие, облегчение и удовлетворенность. Так и сейчас. Он чувствовал лишь спокойствие на душе. В этот момент все его сомнения, переживания и боль, которая была в душе, улетучились. Оставив лишь любовь, которая наполняла каждую клеточку его тела.