***
*Флэшбэк* — Я даже немного разочарован в охране нашей дорогой и любимой страны, — хмыкнул один из довольно крупных мужчин, что сидел рядом с Хайне, делающего маленькие глотки из бутылки, в которую недавно залили горячий ароматный глинтвейн. — Кажется, ты совсем забыл, что единственная охрана — это мы сами, — заметил рыжий, а все поддержали его дружным хохотом. Несмотря на свою маленькую комплекцию он простужался достаточно редко, чего не скажешь о его дочери — Виктории — обладающей слабым иммунитетом, прямо как и у ее недавно скончавшийся матери. Рыжий, казалось, до сих пор не отошел, время от времени отдаляясь от собственной организации, доверяя ее своему заместителю, а сам постоянно сидел с дочкой чуть ли не днями напролет. Он никому толком и не сообщал, что именно случилось с его ныне покойной женой, лишь изредка мог упомянуть о ней, да и то невзначай. Он никогда, как в принципе и многие люди, не любил распространяться о своей семье, держа все в своем личном кругу. Но сейчас, даже когда прошло несколько лет со смерти его жены, Хайне старался не изменять своим укоренившимся устоям, все также воспитывая своего ребенка, но, наконец-то, кажется, решился сделать важный шаг в жизни его дочери, да и его собственной. Он решил все-таки принять ее в свою организацию. Другие члены все же сначала сомневались, мол, девочка, еще совсем ребенок, да и болеет часто… Но еще через несколько лет все кардинально изменилось — она совершенно не уступала даже опытным бойцам мафии, пускай и была еще совсем ребенком и не обладала должной комплекцией, основывая свою тактику на гибкости и скорости, а не на самой силе ударов. Рыжеволосая ухитрялась наносить критические удары в самые смертельные точки врагу буквально за несколько секунд, полностью того отключая или выводя из строя. Также она прекрасно разбиралась в устройстве любого современного оружия и легко взламывала любой замок, что уж говорить о наручниках. — М-да, а ведь так и не скажешь, что дети настолько быстро взрослеют, — пробормотал Хайне, снова делая глоток терпкой жидкости из бутылки. Сидящий рядом мужчина, а именно его правая рука — заместитель Арне — как-то мечтательно улыбнулся: — Так же быстро, как и бежит время - никого не щадя… У него самого раньше была семья, но она сгорела в его прошлом доме заживо — кто-то из местных прознал, чем занимается этот спокойный и тихий человек, однажды ночью сделав поджог его дома, в день отсутствия самого главы семьи. Это тоже случилось не так давно, поэтому он как никто другой мог сейчас понять состояние отца мафиози. Изначально, мафия в городе состояла только из приехавших в эту страну итальянцев, что сами были отбросами на родине, но и здесь их быстро заткнули местные банды, забрав их власть в свои собственные руки. Единственное что не поменяли — название и общую цель, а сама мафия, пускай и была поделена на маленькие группки все равно оставалась одной семьей под руководством одного человека. Никто об этой организации толком и не заикался, она существовала лишь для тех, кто о ней знал, потому что всплывать на поверхность не было особого смысла — все конфликты они регулировали скрытно, а перед правительством точно не показывались — не хотели раскрывать все карты. Единственной их целью, да и самой главной на данный момент, оставалось свержение короля и его семьи с престола. Сейчас многие страны стремились отдать «всю власть народу», однако многие умалчивали о том, что вместо королевской семьи мафия планировала поставить на пост правителя страны своих людей. На это они имели огромные и грандиозные планы. По чистой удаче случилось так, что сам король этой страны до сих пор хорошо общался с главой мафии и считал его, пусть и наивно, а как-никак своим лучшим другом, поэтому мафиози решили в скором времени что-то придумать, как только выпадет удобный случай. От глинтвейна Хайне отвлек резвый детский голос, который принадлежал его дочери: — Папа, папа! — и уже через несколько секунд появилась и сама милая миниатюрная девочка, но уже порядком повыше, чем ее отец. Она весело улыбалась и, кажется, была чем-то очень и очень довольна — весь ее счастливый и радостный вид только об этом и твердил. — Ты не поверишь что случилось! Нет, ты правда не поверишь! — И что же? — слегка прохрипел ее отец, но тут же откашлялся, уже полностью разворачиваясь к пришедшей корпусом. — Не томи меня, рассказывай давай! — Надо же… что такое случилось? — искренне удивился Арне, тоже внимательно посмотрев на девочку. — Я пролезла в замок! — заявила по полном серьезе малышка с гетерохромными глазками, гордо приподняв носик, кажется, очень этим восхищаясь. — Что ты сказала? — сначала не понял сказанных слов Хайне, а потом вдруг резко нахмурил брови и укоризненно, с серьезным огоньком посмотрел на дочку. — Зачем ты это сделала? Там же опасно! Тебя могли поймать! — Ну не поймали же, — немного замялась, но потом оправдательно защебетала девочка, похоже, совсем не понимая масштаба возможной проблемы. — Я там, кстати, с таким красивым мальчиком познакомилась, никогда такого не видела! Но он еще совсем ребенок, не то, что я! — О, Господи, — устало вздохнул рыжеволосый, безнадежно покачав головой. И что же ему делать с этим неугомонным созданием? А для него она все еще была самым настоящим ребенком. Арне нервно рассмеялся, а затем, еще раз взглянув на девочку с ног до головы, отметив, что она явно не собирается понимать простые истины, сказал ей прямо глядя в глаза: — Виктория, понимаешь, есть в этом мире разные люди. Пусть ты и умеешь уже разбираться с врагами, но теперь тебе нужно научиться их определять! — Определять? — переспросила рыжеволосая, пытаясь, видимо, понять что именно заместитель ее отца имеет в виду под этим словом. — Да, так, — и тот снова продолжил дальше свои объяснения. — Но чтобы это научиться правильно и грамотно делать, нужно поднакопить огромное количество опыта! Например, прочитать много книжек по психологии или просто обычной жизненной литературы. Походить, в конце концов в ту школу, где преподает твой отец. Это все научит тебя основам жизни и сделает ее более увлекательной, но и понятной заодно. — Ва! Как интересно! — Хайне, на эти слова дочери, как-то хмыкнул Арне, взглядом поблагодарив его, ибо от некого недоразумения не мог вымолвить ни слова. — Но подождите, — вдруг задумалась Виктория, на что мужчины выжидающе уставились на нее, подозревая какой-то неладный вопрос, что последует далее. — А разве разговоры с новыми людьми не помогают развивать опыт в общении? — задала свой вопрос девочка. — Ну… да… — уже как-то более неуверенно протянули мужчины почти одновременно, кажется, осознавая дальнейший расклад ситуации и уже мысленно вздыхали от своей невнимательности и безысходности — Так значит и общение с тем мальчиком не будет напрасным, да? — хитро сощурила глазки рыжеволосая, лукаво улыбаясь своей маленькой победе. — Как бы… да, но… — Но не стоит рассказывать ему о себе. Пусть ты сыграешь с ним в игру «незнакомка». Наверное, ему будет даже интересно, — прервал сумбурную речь главы мафии Арне, попытавшись предложить хоть что-то. Хайне от радости был готов рыдать, что его спасли от этого вновь возникшего очередного недоразумения. — Э! Круто! Спасибо, Арне! — казалось, огромные гетерохромные глаза и вовсе засветились всеми цветами радуги. Счастливо кружась и слегка пританцовывая, девочка быстро выбежала из дома и побежала куда-то по своим делам. — М-да. Кажется, скоро я буду отгонять от нее целые толпы женихов… — коротко улыбнулся Хайне, снова принимаясь за уже почти остывший напиток. — Только бы они не оказались слишком умными принцами…***
И этот грандиозный хорошо продуманный план мог сорваться прямо сегодня, если бы Хайне из него кое-как не выкрутился. А по очередной дурости его дочери, теперь первый принц и его главный приближенный граф Розенберг могли догадаться обо всем прямо на месте. Но Виктория истошно пыталась оправдаться в своих действия, совсем не желая признаваться в неразумности: — Отец… Они же те еще странные чудаки! Вдруг, в головы этих насильников влезло бы ни весь что… Неприличное, например… — даже как-то смущенно пролепетала девушка, хотя совершенно этого не планировала. — Это скорее уже у тебя в воображении, — устало вздохнул тот, покачав укоризненно головой. — Они же приличные люди, наверное… — Вот именно, что «наверное»… — пробормотала Карина, но сама резко выступала против любых развратных мыслей, тем более на «задании». — Если бы они что-то и планировали сделать такого рода, то подготовились и попросили бы у меня официального согласия. — ТЫ СЕРЬЕЗНО, ОТЕЦ?! — и ведь сказал, как отрезал. Дальше он даже слушать рыжеволосую не желал, быстро выходя из ее комнаты и рекомендуя ей поскорее ложиться спать, пока ни о чем не волнуясь. А также строго-настрого запретил делать или говорить кардинального без его ведома, а пока просто отмалчиваться в тряпочку, притворяясь невинной до… кхм, смысле сыночком. И на том диалог, который больше походил на монолог самого Хайне, завершился. Что-то еще пробурчав ему на последок, но уже перед закрытой дверью, немного обиженная девушка направилась разбирать кое-какие вещички. Это прошло очень быстро, да и труда особого явно не составляло. Гораздо труднее оказалось снимать с себя весь грим, а также тугой корсет, крепко сдерживающий грудь. Из кармана одного из пиджаков она достала самокрутку — обычные сигары она берегла на потом, а самокрутки у нее выходили очень даже хорошие, а тем более последний табак ей отсыпал Арне, недавно вернувшийся из Турции. Поджигая краешек единственной зажженной свечой в этой комнате, Виктория тут же потушила ее. Слабый огонек теперь светился около ее пухлых губ, очерчивая клубы дыма, уже начинающие подниматься и ускользать в окно. Оставалось только надеется, что запах выветрится за ночь из этой комнаты, ибо бросать свою дурную привычку Карина, да и Виктория, точно не собирались. Девушка была одета в легкую просторную хлопковую рубашку, что совсем не стесняла ее движений, поэтому она легко и мгновенно, почти не шурша, оказалась около зеркала, которое было вставлено в гардеробный шкаф с внутренней стороны дверцы. Перед ней все также стояла та самая девушка, что Виктория видела вчера и сегодня утром, если почти не каждый день, — тот грим «под парня», казалось, практически не на что не влиял особо — разве что лицо немного стало женственнее без него, то есть появилась какая-то ровная утонченность линий черт. В виде парня они становились более грубыми визуально, а теперь ее острый от рождения нос даже стал казаться не таким вздернутым, а, скорее, плавно приподнятым. Глаза остались такими же огромными, да так что в них отражалось само зеркальное отражение. Неяркие, немного бледноватые рыжие волосы, больше напоминающие цвет меди, сейчас уже не были собраны в высокий конский хвост, а легко вились вокруг головы, ещё с эффектом «недавней завивки» — у девушки они были прямыми и ровными. Виктория их часто заправляла во время конных пробежек, чтобы они не мешались и не развивались сзади. Узкие плечи, не слишком большая, но и не слишком маленькая грудь, осиная талия, о которой мечтала себе любая девушка, однако, для нее это было обязательно — уворачиваться от ударов было заметно проще. Самое длинное ее достоинство — это ноги, всегда смотрелись величественно и красиво, поэтому она их часто показывала, нося шорты или достаточно облегающие брюки. Ещё раз оценив себя с ног до головы, девушка довольно хмыкнула, стряхивая пепел в мусорную корзину. И зачем же такую красоту прятать? Могли бы и поручить соблазнить кого-то, например, заграничного премьер-министра. Но нет, ты же дочка Хайне! Так будь добра ходи с ним под ручку, следуй за ним хвостиком и вообще копируй все его движения и записывай каждую новую цитату в отдельные записные книжки! Девушке хотелось бежать, честно. Особенно когда ей поручили это задание, даже толком не объяснив сначала в чем его надобность, а потом заставляя болтать с этими напыщенными принцами-индюками. Причем, объяснили задачу только со стороны короля, а вот со стороны мафии вообще не единого нормального словца! Одно только «езжай в костюме мужика», да «прости, девочка, дорогая, так сказал твой отец»! А сейчас заявили, что и то, что девушка должна была делать, накрывается и нужно сидеть тихо в уголочке, пока папочка со всем разбирается в одиночку. Не надо ей такого. Буркнул очередное ругательство, Карина, наконец, вышла на балкон. Вообще, делать ей этого было совсем нежелательно, особенно в таком «пикантном» виде, но рыжеволосой было как-то фиолетово. Белая круглая луна висела совсем безжизненно над высокими крышами домов, каждая — со странными флигелями в форме какого-то животного. Ночные облака, медленно плывущие друг за другом, почти не скрывали звезд, ярко паривших на темно-синей мантии небосвода. Небесная гладь сегодня особенно зачаровывала взор — в полнолуние она становилась какой-то притягательной. Даже атмосфера вокруг пропиталась влажным и волшебным ароматом. Виктория на миг пожалела, что не взяла с собой накидку, почувствовав на коже крупный табун мурашек, но легкий порыв чуть прохладного ветерка унес их вместе с собой куда-то в направлении Севера. Во внутреннем дворе дворца было очень просторно и свежо, что невероятно радовало, ибо рыжеволосая любила именно такую обстановку. Небольшой садик внизу с качельками и бордюрами из живой изгороди, что приносили приятный запах цветов даже сюда — на третий этаж. Непонятно, но сон, что в начале совсем не упомянул о себе, резко возник перед девушкой, поглаживая ее волосы, слегка щекоча нос и мимолетно убаюкивая. Около Виктории так удачно оказалось кресло.***
— Апчхи! — казалось, эта фраза была чуть ли не единственной, что сегодня рыжеволосая вообще могла произнести, побив при этом все существующие и несуществующие мировые рекорды. На секунду Карина даже пожалела, что сейчас она находится в этом времени, ибо сняв свои двадцать четыре часа в ускоренной съемке, девка могла срубить кучу бабла. Проснулась Виктория, слава всем Богам, по привычке ни свет ни заря, а когда обнаружила в каком именно положении и где заснула, чуть не перебудила матом всех жителей дворца и приезжих гостей. Еще один миг отделял ее от полнейшего раскрытия ее тайной девичьей личности — принцы зрением явно не страдали (не будем упоминать Бруно, так как очки для умников — это истинный канон), а особенно им не мог страдать граф Розенберг с биноклем, что так «беспалевно» выглядывал из-за угла одного из дворцовых закоулков, и вот уже битый час, если не больше, следовал за младшей Виттгенштайн. Изначально, девушке казалось, что он решил «поиграть» в киллера, прихлопнув ее где-нибудь в нелюдном месте и сославшись на «черную полосу в ее жизни». Но вскоре она поняла, что это совсем не так — Эрнст просто шел следом за ней, ни проявляя никаких признаков агрессии, тупо что-то записывая в блокнотик, а еще иногда мог сказать несколько весьма «странных» слов. — Будьте здоровы, Виктор, — вот прямо как и сейчас, собственно. — Эм… Спасибо? — в который раз немного напряженно проговорила рыжеволосая. Она ужасно сегодня расстроилась, узнав, что предстоящий день у принцев полностью состоит из учебы, поэтому и отец, и даже эти белобрысые хмыри были сегодня уж точно заняты. Девушка ходила совершенно одна — ей просто было нечем толком заняться, потому даже такая сомнительная компания ее хоть немного развлекало. Развлекалась она еще также и от того, что особа прекрасно понимала — это было ничто иное, как чистой воды наблюдение. — Вы точно не простудились? — и снова в очередной раз, даже как-то по-заботливому, спросил граф Розенберг, на мгновение отвлекаясь от своего занятия. — С вами все в порядке? — Да. Все хорошо, — коротко кивнула разноглазая. Нет, блин, что-нибудь другое спросил! А то ходит вокруг да около и повторяет одно и тоже — никакой фантазии нет, видимо. — Но вы же уже раз в семидесятый так точно… — Я же сказал, что все в порядке, — тут же грубо отрезал «юноша», конечно, ждущий продолжения нормального диалога, но не такого заезженного и раздражающего. — Хорошо, ладно. Я понял, — буркнул в ответ белобрысый беспредел, словно бы обидевшись, но Виктория его прекрасно расслышала, как бы тот тихо не пытался вякнуть следующие слова: — Можно и по-вежливее… — А можно со мной тоже по-вежливее и не шататься около меня с комплектом юного следопыта. Вот лупу тебе в руки и иди муравьев считай, — хмыкнула собственной шутке Карина, отворачиваясь от графа. — Можно подумать мне это нравится… — А что, проблема-то в другом что ли? — Меня заставляют… — чуть ли не заревел белобрысый лис, печальным взглядом рубиновых глаз. Но деваха оказалась явно не из наивных: — Да? Что-то я не особо наблюдаю здесь претендентов на роль «я хочу знать все и про всех, потому что сливаю о вас всю инфу в местные ломбарды и казино за кругленькую сумму», кроме тебя! — Слушай, но ты же ведь прекрасно помнишь, что я тебе объяснил вчера, — сменил манеру общения Эрнст, как-то устало закатив глаза, которые несколько секунд назад были полны натуральных крокодильих слез. — Я это делаю на правах дворца, так что никто твои пререкания и недовольство слушать не станет уж точно… — Какой ты всё-таки противный, — криво усмехнулась рыжая, решив переключить внимание на разглядывание верхушек крыш, что с ее комнаты можно было разглядеть куда лучше. Поэтому, быстро встав со скамьи, она уже было направилась в свой «пятизвёздочный номерок», но резко вцепившаяся рука не дала ей это сделать. — «Противный»? — немного, похоже, не понял граф, перепугав при этом «юношу» до самых костей, что тот невольно сжался в комок. Так ещё и этот белобрысый стоял к нему впритык, напоминая ему о разнице в росте. — В смысле чего-то мутишь постоянно, вот сказал бы все как есть и делов-то? — пожала плечами Виктория, старалась аккуратно выскользнуть из-под руки этого пугала, но тот держал крепко, ярко скалясь острыми белыми зубками, как типичный кровосися: — А ты разве не такой же? — и гаденько в конце блеснули глубокие глаза-рубины, завораживая своим нутром, будто бы наткнулся на истинного хищника в этом непонятном лесу.