Неверно

Их встреча состоялась банальным образом. Но она состоялась и это самое главное. Но давайте сначала посмотрим, что же случилось с Джину. Он снимал достаточно хорошую квартиру со своим другом. А все потому, что денег у его приятеля было больше, чем у Джину. Разумеется, арендную плату они делили не поровну. Но Джину очень старался. Он хорошо учился в университете, чтобы стипендия всегда была при нём, да еще и подрабатывал в свободное время. Но денег все равно не особо хватало, поэтому однажды, придя с ночной подработки, весь уставший и мокрый, он обнаружил у входной двери свой чемодан, из которого торчали его вещи и записка: «не звони мне». Джину, было, хотел разозлиться на друга, но зная его характер (и свой), лишь принялся искать новое жилье. На этот раз он разместил объявление в одном из разделов сайта своего университета, что ищет кого-то, кто снимает небольшую квартиру и будет рад соседу. Ну и разделению оплаты аренды, само собой. На этот раз поровну. Хёк не заставил себя ждать и откликнулся на объявление парня через пару дней. Где всё это время жил Джину, неизвестно. Но это не имеет особого значения. Так и сдружились. Ребята делили квартиру на протяжении всего обучения в университете, а после этого перебрались в местечко немного лучше и сняли квартиру чуть дороже. Благо, теперь финансы позволяли это и Джину был несказанно рад тому, что многое узнал, усердно учась и имел опыт о разного рода работе во время подработки. Друзья вместе играли в приставку по выходным и напивались тоже вместе. Вместе ходили в магазин, чтобы купить продуктов на неделю. Вместе праздновали зарплаты и вместе их тратили. Пока не появился он. Одним прохладным дождливым вечером воскресенья Джину сидел в интернете, лениво вздыхая и ожидая возвращения Хёка из магазина. С курочкой и пивом. И вот, услышав, как открывается входная дверь, он, было, хотел вскочить навстречу, но остановился, услышав чужой голос. Осторожно выглянув из коридора, он увидел незнакомого парня, который вешал свою куртку на крючок и улыбался. Немного паникуя, Джину, было, попятился назад, но не рассчитал, что может врезаться в дверь. Пришедшие тут же явились на звук. — О, ты чего тут? — удивленно и взволнованно спросил его Хёк. Джину поднялся с пола и посмотрел на незнакомца. А потом на друга. — А, да, это Бин. Мы вместе работаем. Бин, а это Джину он мой друг и сосед. — Здравствуйте, — робко произнес Бин. Джину кивнул в ответ и пробурчал что-то вроде «окей» и отправился на кухню. Сначала было неловко, но потом Хёк достал пиво и начал рассказывать о забавных ситуациях, которые постоянно с ним происходили на работе, когда поблизости был Бин. Слушая и поедая курочку, Джину таки расслабился. Сначала новый друг Хёка заходил каждые выходные. Потом заходил за ним каждое утро и в нерабочий день. Затем Бин начал оставаться на ночь каждый раз, когда они возвращались домой под ночь. А вскоре Джину заметил, что практически не видит друга, вместе с которым живет. Иногда тот вообще не возвращался домой днями. Так прошло около полугода и Джину это не очень то и нравилось. Однажды за баночкой пива он спросил Хёка, который в кои-то веки остался вечером дома. Вернее, он даже не успел толком спросить, как друг очень тихо, но очень резко выпалил: «мы встречаемся». Джину кивнул на ответ друга. Он, конечно, не был этим шокирован, но что-то в его сердце противилось. Ему не хотелось отдавать друга, которого он и так уже почти потерял. — Нормально всё, да? — уставившись в экран телевизора, спросил Хёк. — Да, да, — спокойно ответил Джину, пытаясь понять, что он вообще сейчас чувствует и думает по этому поводу. Так прошло еще полгода. Джину окончательно заскучал, так как друга он стал видеть хоть и не реже, поговорить и хорошо провести время зачастую все равно не удавалось. Пока Джину был зациклен на: «дом — работа — дом», Хёк цвёл. Яркие чувства наполняли его сердце, всё внутри трепетало, стоило ему только подумать о своём возлюбленном. Гуляя с ним вечера и ночи напролёт, он искренне не понимал, как жил раньше. Приводить Бина домой было жутко романтично: они пытались коснуться друг друга, не издавая ни звука, чтобы не разбудить Джину, спящего в соседней комнате. А потом Хёк вскрикнул так громко, что даже сам испугался, и было решено, что они должны дойти до конца. Конца. Целуя сладкие холодные щёки Бина по утрам, парень все больше и больше хотел их встреч. Они не всегда блистали интересным времяпровождением вроде совместного просмотра кино или игры или готовки. Иногда достаточно было лишь посадить Бина на свои колени и крепко обнять его, пылая дрожащим желанием внутри. Хёк смотрел на свою любовь и забывал обо всём на свете. Он выкладывался полностью каждый их раз, будто он последний, будто он ужасно замёрз, а Бин был его огнём. И светом. И тогда они решили жить вместе. Джину неоднозначно воспринял эту новость. С одной стороны он все-таки был рад за друга, а с другой. А с другой жить одному после стольких лет ему казалось чем-то страшным. Дело было уже ведь и не в разделении оплаты аренды. Конечно, Джину не сказал ничего против Хёку. Знал, что тот может обидеться. Да и стыдно ему было за то, что он может помешать чужой любви. Но всё-таки он ревновал друга. И эта ревность жгла всё внутри него. Хёк редко писал Джину. И еще реже звонил. Он, бывало, одергивал себя, вспоминая, что совсем мало проводит времени с другом, а если и проводит, то поскорее хочет вернуться домой. В свой новый, к Бину. Время шло, погода медленно менялась за окном. Так же медленно проходила обида Джину. Как и его одиночество. Вновь наступила осень. Джину её не сильно то и жаловал. Если от дождей можно спрятаться под зонтами и крышами, то от давящего серого неба спасения нет. Ты, конечно, можешь включить телевизор или игру, но оно всегда будет смотреть на тебя с той стороны окна. И шторы всё равно не помогут. Джину был готов переживать это время, делать вид, что всё в порядке и продолжать ходить на работу, игнорировать потребность в общении. Но к тому, что случилось с ним во время рабочей смены, он не был готов. К слову, о работе Джину. Он неплохо так устроился в маленьком и уютном магазинчике в двадцати минутах от дома. Это был магазин выпечки, парень сначала мыл там полы и убирался, потом его повысили до продавца, а совсем недавно стал менеджером. Он всё еще иногда стоял у кассы, если продавцы опаздывали или уходили раньше по уважительным причинам, но Джину не жаловался, всё равно это случалось крайне редко. В один из таких дней Джину остался магазине вечером. Закрывать нужно было только через три часа и парень надеялся это время спокойно посидеть в телефоне, смотря видео на YouTube. Но не тут то было. Когда на улице начало темнеть и Джину готовился выключать свет, в магазин зашёл, а точнее забежал парень в красивом темно-оранжевом пальто. Он остановился, немного отдышался, принялся оглядывать витрины, а потом подошел к Джину. — Здравствуйте, я тут утром заказывал пирог с черникой, могу я его забрать? — Да, конечно. Джину сходил до холодильника и вытащил из него хорошо упакованный черничный пирог. — Это вы Ким Менджун, верно? — спросил он у парня, прочитав имя на бумажке, приклеенной к упаковке пирога. — Да, спасибо большое вам. Извините, что так поздно, я немного опоздал и, если честно, сейчас тоже опаздываю. Извините за беспокойство, всего вам хорошего, до свидания! Покупатель быстро покинул магазин, как только получил пирог. Джину был в легком недоумении от такого чересчур вежливого клиента, но это даже подняло ему настроение. Менджун приходил в магазин довольно-таки часто. Не меньше чем раз в пару дней, да и покупал какие-нибудь пироги. Всегда вежливый и дружелюбный, он запомнился Джину и вскоре они даже начали общаться. Парень спрашивал Менджуна о том, какие же пироги здесь вкуснее, о том, куда он идёт на этот раз и живёт ли он поблизости, раз посещает этот магазин так часто. Новый знакомый также задавал Джину вопросы. Сначала по работе, потом всё более личные. Отчего-то парень был рад этому общению и совсем забыл о том, что буквально недавно скучал по Хёку. Джину договорился встретиться с Менджуном в свой выходной. Они гуляли по парку, говорили о недавно вышедших фильмах, пили кофе и согревались с его помощью в столь ветреный день. Джину и забыл, когда в последний раз ему удавалось так хорошо провести время. Новый друг казался ему чертовски энергичным и притом весьма серьезным человеком. А ещё очень красивым. Менджун неспешно тянулся и открывал душу парню. Они разговаривали о жизни, о том, что было в их прошлом и чего они хотят от будущего. Джину становилось тепло на сердце от их разговоров, от каждых их встреч. Во время одной из таких прогулок неожиданно пошёл дождь, хотя они только встретились у магазина. Не желая мокнуть и предчувствуя что-то хорошее, Джину пригласил Менджуна к себе домой на чашку чая. Парни зашли в квартиру, Джину включил чайник и позвал нового друга за стол. Тот принялся осматриваться и хвалить дизайн интерьера. Они выпили по чашке красного чая с булочками из магазина, так удачно купленными Менджуном в этот день. После, помыв посуду, парни перешли в гостиную. Джину включил телевизор, и они выбрали наиболее интересный на данный момент канал, по которому шел весьма драматичный фильм. Сначала они оба были увлечены просмотром, но потом Джину перестало быть интересно кино, Менджун заинтересовал его. Притягательные большие губы, аккуратно лежащие причесанные волосы, чарующие глаза. Он был прекрасен. Джину медленно пододвинулся к Менджуну. Не до конца понимая, что делает, он слегка коснулся его колени своею. Тот никак не отреагировал: видимо, фильм был очень интересным. Откинувшись на спинку дивана, Джину провел пальцами по спине парня. Менджун слегка вздрогнул, но не повернулся. Джину не знал, зачем он это делает, ему просто хотелось прикоснуться к новому другу еще больше. Тогда парень обнял Менджуна сзади. Отчего-то его сердце начало биться очень быстро. Он запустил руки ему под свитер и притянул к себе. Менджун ни слова не произнес, но внутри он почувствовал тепло. Как если ты выпьешь горячий чай или как примешь горячий душ, придя с холодной улицы. Ну, или как если тебя обнимает Джину. Повернувшись к нему, Менджун прикоснулся к его щеке. Она пылала новым чувством, она пылала страстью и желала его руки сильнее чего-либо на свете. Глядя в растерянные глаза Джину, парень нежно дотронулся губами его губ и поцеловал. Почувствовав горячее дыхание Менджуна, Джину сильней прижал к себе парня, который начал гореть не только внутри, но и снаружи. Он посмотрел в глаза друга и в голове его закрутились мысли, перебивающие друг друга. С одной стороны он был так счастлив внезапно испытать столь приятные ощущения, а с другой.. почему-то вспомнил про Хёка. Отношения Джину и Менджуна изменились с того дня. Они практически стали жить вместе, очень часто проводя время вместе и именно дома. Джину заставил себя быть счастливым несмотря ни на что, он любовался своим новым парнем, когда тот варил кофе по утрам. Он любил подходить к нему сзади и обнимать, пока парень управлялся с готовкой. Ему нравилось видеть улыбку Менджуна и чувствовать его дрожь по всему телу, прикасаясь к нему везде. Джину доставляло огромное удовольствие в любой момент касаться парня и прижимать его к стенам, сжимая его любовь в руке и заставляя вскрикивать по десять раз на день. Джину не мог остановиться. Он всем своим существом любил прекрасного Менджуна и хотел его каждую секунду каждого дня. Он стал одержим его телом, хотел биться и биться внутри, пока силы не покинут его. Как ни странно, Менджун не был против постоянной их любви то на кухне, то в ванной, а то и прямо в коридоре у входной двери. Он чувствовал себя нужным и чертовски счастливым, безгранично доверяя любимому. Больше всего Джину возбуждало, когда на Менджуне была тонкая одежда, не важно какая. Он только лишь видел парня, и ему даже не нужно было фантазировать о том, что он снял бы, а что оставил. Он брал его сразу же, заставляя задыхаться и стонать. А любимым занятием парня было заставлять Менджуна кончать. Он подходил к нему в любой самый неподходящий момент и не давал уйти, пока не закончит своё дело. Джину целовал его шею, одной рукой сжимая его плечо, а другую опуская вниз. Сжимая руку в штанах парня, он то ускорял, то уменьшал темп движения вверх и вниз до тех пор, пока Менджун не станет совсем горячим. Парню нравилось растягивать процесс и оттягивать конец до самого предела. Но даже тогда Джину не давал Менджуну так просто пролиться: он напрягал все его тело настолько, что тот буквально не мог ни стоять, ни сидеть, ни даже лежать. Парень сжимал руку в предвкушении взрыва, и тотчас его ладонь становилась горячей от вытекающей спермы. Так пролетела осень. А затем и зима. Джину будто бы обрёл смысл жизни и каждый день просыпался с мыслью, что всё идёт как надо и дальше будет только лучше. Но однажды вечером, когда он уже был готов расслабиться перед телевизором и потискать своего парня, ему написал Хёк. В эту самую секунду Джину будто протрезвел, будто проснулся от долго сна. Сжимая телефон в руке, он смотрел на сообщение друга и начинал нервничать, читая его. Минхёк: Как ты? Прости, что не писал так долго, ну ты понимаешь. Можно к тебе прийти? Джину: Да, давай послезавтра. У меня будет выходной. Минхёк: Окей. Глубоко вдохнув и выдохнув, Джину положил телефон на стол. Он ругал себя за то, что ответил другу так сухо и не поинтересовался целью визита. А ещё он не знал, как будет представлять ему Менджуна. Он, конечно, рассказывал другу о том, что встречается кое с кем, но не слишком подробно. В день, когда должен был прийти Хёк, Джину очень волновался с того момента, как только проснулся. Его парень даже удивился тому, что он не пристает к нему с утра пораньше. Джину продолжал накручивать себя, но боялся написать другу и спросить, во сколько тот придёт. Однако, слишком долго ждать не пришлось. Менджун был предупрежден о приходе его друга и как только услышал звонок в дверь, сразу же пошёл открывать. Джину сидел на диване в гостиной и вскочил, как только увидел Хёка. В доме на секунду повисла мертвая тишина. Джину подошёл к другу, чтобы поприветствовать и представить ему своего парня. — Давно не виделись, да. А это Менджун, мы.. — Да, вижу. Хёк обнял Джину и пожал руку Менджуну. Кажется, он был немного удивлен. — А тут стало уютней с тех пор, как я переехал, — с улыбкой сказал он. Менджун сказал им посидеть в гостиной, пока он делает чай и ушёл на кухню. Джину, немного дрожа, присел на диван и продолжал смотреть на Хёка, желая расспросить его, как следует, но боясь это сделать. Возможно, друг почувствовал это и решил первым начать разговор. — Я, конечно, ожидал, что увижу твоего этого, но чтоб такого. Джину, Джину. Где ты такого отхватил, признавайся? Конечно, не в моем вкусе, но всё же. — Хёк. — А? — Сам-то как там? Наверняка много чего случилось за это время. Ты же пишешь мне раз в месяц, а чего вдруг пришёл аж? Сердце Джину вдруг забилось быстрей. Он не мог понять, что больше чувствует сейчас: радость от встречи или злость от того, что они давно не виделись. В гостиную вошёл Менджун с чаем. Он поставил чашки на стол, чмокнул Джину, прошептал ему на ухо то, что вернется через пару часов и покинул дом. Джину боялся, что втроем им будет неловко, но, к счастью, проблема решилась сама собой. Он осторожно отпил чай и вновь посмотрел на Хёка. Тот выпил всю кружку целиком, даже, несмотря на то, что чай был весьма горячим. — Мне правда жаль, что я на тебя забил. Прости меня, дружище. Как-то всё само закрутилось-завертелось, то то, то сё, пятое, десятое. Бин предложил съездить к нему домой на следующей неделе. Ну, к его семье. Поэтому я решил зайти к тебе. — Выходит, он с родителями собирается тебя знакомить? Вот это да. Серьёзное дело. А надолго вы туда? — Даже не знаю пока что, но думаю на неделю точно. Хоть он и сказал, что его мама с сестрой очень рады будут со мной познакомиться, я всё равно боюсь. — Да ладно, нормально всё будет. Ну что ты как я не знаю кто. Поговорив ещё немного о том, что случилось нового в их жизнях за последнее время, они почувствовали себя так же хорошо, как и в прежние времена. Когда были лишь они вдвоём, чай и телевизор. На прощание Хёк еще разочек похвалил выбор друга и обнял его. Джину было очень грустно расставаться с товарищем, особенно после того, как хорошо они разговорились. Крепко держа друга в объятиях, он так и не решился на несколько раз в голове прорепетированное «я скучаю». Возможно, Джину боялся, но он, всё же, был не уверен, какие чувства испытывает. Он не мог понять, почему так горячо желает плоти Менджуна, а время хочет проводить с Хёком. Помахав вслед уходящему другу, парень закрыл дверь. Еще пару часов он сидел у входа, стараясь разобраться в мыслях и чувствах. Хёк пообещал присылать Джину фото из поездки и тот очень их ждал. Всё еще испытывая что-то непонятное, парень пытался убедить себя в том, что он очень рад за друга и за то, что он счастлив в отношениях. Ожидание убивало. А ещё Джину остыл к своему любимому. Он мог целый день к нему не прикасаться и лишь изредка посматривать. Менджун чувствовал, что что-то не так. За просмотрами телевизора по вечерам он нежно обнимал Джину или сидел в его объятиях. Он с трепетом целовал его губами, на которые только что нанес ароматный вишневый бальзам и держал его за руку во сне. Он как мог, старался избавить любимого от переживаний, толком о содержании которых и не знал. Джину нравилось то, что делал Менджун в последнее время. Парень внезапно начал корить себя за то, что видел в нем лишь сексуальный объект. Но вот в чём беда: вся эта забота и нежность только сильней будоражила Джину. Цветы, стоящие на столе. Запах горячего хлеба. Легкий свежий ветер, дующий из чуть приоткрытого окна. Мягкий чистый пушистый ковер на полу спальни. Звуки шелеста листьев за окном. И его прекрасный Менджун, одетый в светло-зеленую шёлковую пижаму с короткими шортами, позволяющими увидеть, насколько идеальны его стройные длинные ноги. Джину возгорался от одной лишь секунды осознания того, что всё это — идеальное сочетание. И вновь он хотел взять свою любовь, взять её своим горячим сердцем и поместить глубоко — глубоко внутрь настолько, чтобы никто и никогда не смог отнять у него то самое дорогое, что он имеет. С другой стороны, сейчас его желания несколько отличались. Джину хотелось защитить своего прекрасного принца. Не наброситься на него, словно голодный на еду, а спокойно обнять и делать всё так неспешно и сладко. Менджун был несказанно счастлив, когда парень стал вести себя именно таким образом, он думал, что сейчас их отношения стали более идеальными. Менджун вообще влюбился в Джину буквально с первого взгляда. Ещё тогда, в магазине, он показался парню дружелюбным и милым. Он показался ему надежным и ответственным, после нескольких их встреч. Менджун смотрел на Джину, и каждый раз видел в нем домашний уют, так и зовущий к себе. Идеальное сочетание для Менджуна отличалось от того, каким оно было для его парня. Он блаженно таял, представляя себе холодный вечер, когда они пришли домой, все продрогшие и думающие о горячем душе и чистой постели. Его ноги подкашивались, стоило ему только представить, как тепло они сидят у телевизора в обнимку под пледом. И сердце его сжималось еще сильней, когда он воображал, как Джину, крепко обнимая его под пледом, касается его любви, так горячо сжимает и не даёт ей ускользнуть. Такое и правда случалось, хоть и не полностью. В конце концов, это всего лишь идеальное сочетание. Едва ли идеала можем мы достичь. И не успел Джину прийти в себя, как Хёк начал таки присылать фотографии из поездки. Вот они вместе с сестрой Бина, а вот вместе с его мамой. Вот они в местном парке, а вот тут Бин целует Хёка в щёку. Вот они на фоне природы, а вот Хёк нежно обнимает Бина. Джину больше не мог. «Что не так? У тебя ведь есть красивый и горячий парень, живущий вместе с тобой. Почему ты еще недоволен?», — думал про себя он. Менджун и не знал толком, о чем переживает Джину. Он только понял, что тот, вероятно скучает по другу. Но чтоб такое? Нет, он полностью доверял своему любимому и был уверен, что это не несет в себе опасности для их отношений. Живя их обычной жизнью, посещая работу, целуя друг друга на прощание и при встрече, они плыли по течению. Джину знал, что так и будет, но никогда не думал, что он плыл по течению с Хёком. А может быть он просто не хотел думать об этом. Получая от друга очередное счастливое фото, Джину медленно загорался внутри, но только от отчаяния. Парню казалось, что он упускает что-то важное. Что? Или кого? Наконец, Хёк и Бин вернулись из поездки, длившейся месяц. Они даже пришли в гости вдвоём и подробно рассказали обо всём, что с ними случилось. Джину был счастлив снова увидеть Хёка. Увидеть его таким радостным и полным желанием к жизни. Менджун, всё время их посиделки, наблюдал за Бином. Потом сказал Джину, что тот показался ему вполне хорошим и милым мальчиком. Только Джину думал о своём, и ему было всё равно. Однажды они все вместе решили пройтись по магазинам. Джину любил новую одежду, но покупать её ему всегда было лень, и зачастую это Менджун тащил его за обновками. В этот раз Джину был заинтересован в шоппинге, раз уж с ними был Хёк. Ну и Бин, конечно. Сначала ребята разделились парами, но Джину быстро это наскучило и он, проследив, когда Хёк зайдет в примерочную, прошмыгнул следом. Он аккуратно и легонько приоткрыл занавеску, дабы увидеть друга, и, замерев с довольно улыбкой, тут же себя отдёрнул. Парню стало безумно стыдно. «Что ты творишь? Что творишь?», — думал про себя он. Но друг успел заметить Джину и немедленно затащил его в примерочную. Тот, кажется, даже немного опешил. — Что ты там прячешься? Лучше скажи, мне эта майка идёт? Мои руки не слишком худые для неё? Я в последнее время стараюсь больше заниматься, но что-то пока без толку. Хёк не успел договорить, как Джину вдруг перебил его. — Она отлично сидит на тебе, отлично, — произнес парень, рассматривая торс друга в облегающей майке. Тут шторка резко открылась, и перед ними появился Бин с одеждой в руках. — Ты говорил захватить эти. Что вы тут делаете? — с легкой улыбкой и дрожью в голосе спросил Бин. — Ну, как это, думаем идёт мне или не идёт. А, да, спасибо что принёс это. Джину, немедленно выйдя из примерочной, рванул на поиски своего парня. Ему было дико страшно от того, что он увидела во взгляде Бина и в его голосе. Определенно, это больше не шутки. Определенно, с этим нужно заканчивать, думал парень. Он не хотел, чтобы друг лишился из-за него своего счастья. Он хотел, чтобы Хёку было хорошо. Даже если и без него самого. Прошёл месяц. А затем и другой. Ничего нового в жизни Джину не происходило. Он приходил с работы, ужинал с Менджуном, потом они смотрели телевизор или сидели в интернете, а затем шли в спальню. Огонь в его сердце хоть и не угас, но потерял свой прежний жар. Хоть Джину и нравилась их спокойная тихая жизнь, он чувствовал, как это медленно душит его. День за днём, он все глубже и глубже проваливался в яму безнадёжности. Внезапно парень осознал, что вставлять — это не самое интересное занятие в жизни. Чего греха таить, пара начала чаще ссориться. Если раньше это происходило раз в пару месяцев, то теперь каждые две недели. Ничего не происходило, может, поэтому и ссорились. Чтобы потом, в очередной раз, Менджун входил в спальню полураздетый и с грустной улыбкой, а Джину, увидев его таким в очередной раз тяжко вздохнул и обнял его, крепко прижимая к себе чуть ли не плачущего любимого. Утро после таких примирений было не менее важным, чем ночь. Джину просыпался на груди Менджуна, затем закрывал шторы, чтобы солнечные лучи не дали парню проснуться и начинал целовать его и любить всем сердцем, понимая, каким дураком был, что по пустякам обижался и давал повод для обиды. А когда Менджун просыпался от его действий, то немедленно обнимал и шепотом судорожно повторял что-то вроде: «Ты здесь, правда здесь. Спасибо, спасибо». Такая жизнь не могла продолжаться вечность, как и любая другая. Но, каким-то образом, они прожили вместе еще 4 года. Достаточно, чтобы выучить друг друга наизусть, но всё ещё мало, чтобы понять. Вообще, Джину изменился за это время. Стал более домашним и спокойным, начал лучше одеваться (Менджун таки привил ему чувство стиля) да и в целом как-то остепенился. С Хёком он виделся так же редко и во все эти встречи он старался как можно больше говорить о том, как хорошо ему живётся с парнем и аккуратно спрашивать, как идут дела у них с Бином. А с Бином у Хёка все шло неплохо. Когда он виделся с Джину, то всегда находил, что рассказать интересного из их повседневной жизни. Джину внимательно слушал друга и так долго внушал себе мысль «Всё правильно. Мы просто друзья и я рад за него и за себя», что поверил в неё. Оглядываясь на прошлое, парень с радостью думал о том, что не натворил ничего в их отношениях, так как сделал бы плохо всем четверым. Джину гордился тем, что «сделал правильный выбор» и наконец, смог избавиться от тех странных чувств, которым он не мог найти названия. Во время каждой встречи с Хёком он думал о том, что дома его ждет любимый, самый лучший на свете человек и счастье переполняло его. Джину начинало хотеться вернуться скорей в свой уютный дом, и он совсем забыл, что когда-то только и мечтал об очередной встрече с Хёком. Но, может быть, глубоко в душе он знал правду, просто не хотел её признавать. Потому как эта правда была болезненно горькой и режущей всё внутри. Но Джину не желал портить оболочку, поэтому позволял этой истине ранить его изнутри. Он все это время уже тысячу раз подумал, откуда у него взялись эти чувства. Думал о том, какая это все нелепость при таком-то парне. А ещё изредка представлял, что могло бы быть, встречайся он с Хёком. И это больше всего пугало Джину. Вернувшись домой после очередной встречи, парень обнаружил Менджуна заснувшим на диване в гостиной. Он поднял его на руки и перенес в спальню. Затем, сходив в душ, он забрался пол одеяло рядом с любимым. Во сне Менджун нащупал руку Джину и взял ее в свою. В ответ парень обнял его и поцеловал. Он чувствовал в этот момент, что так важен для Менджуна, что ему хотелось расплакаться. Джину и не думал, что люди, чей возраст ближе к 30, могут быть такими сентиментальными. К слову, тот факт, что Менджуну недавно исполнилось 29, ничего особо не значил. В нем искрилось это сочетание нежности и мудрости вкупе с самой очаровательной улыбкой, которую вы только могли видеть. Утром, проснувшись от запаха свежего кофе на тумбочке возле кровати, Джину осторожно отпил горячего напитка и отправился на кухню в поисках Менджуна. Парень стоял у окна и говорил по телефону. Когда он закончил, то повернулся и поцеловал только что проснувшегося Джину. — С кем ты разговаривал так рано? — Да где же рано? Уже 10 часов. А, Бин звонил, пригласил нас съездить с ними, чтобы отпраздновать его день рождения. Звонит мне такой и говорит, что хочет отметить в доме у моря. Ты представляешь! Такие дети, а денег больше, чем у нас. Ну, я согласился. Ты же хочешь поехать? — Да, конечно. Давненько же я не был на море. Хоть так будет повод. К слову, раз Джину и Хёк дружили, их парни сдружились тоже. Несмотря на то, что Бин спокойный и тихий, а Менджун громкий и веселый, они нашли общий язык довольно легко. Вышло даже так, что они начали общаться даже больше, чем их возлюбленные, очень их этим удивив. Хобби Бина было пение и иногда он делал это ради забавы, когда они проводили вместе время, а Менджун, как оказалось, ходил на курсы вокала в свое время, так что помогал Бину во всем, чём мог. Он учил его правильно дышать при пении и давал советы о том, как приучать себя петь каждый день. Сам же Менджун наотрез отказывался петь перед другими людьми и даже Джину не знал, что его парень умеет хорошо петь. Джину с нетерпением ждал дня поездки к морю. В последний раз он был там в день своего выпуска из университета и ему очень хотелось вновь услышать шум прибоя и почувствовать запах моря. В день рождения Бина ребята встретились возле дома старшей пары и отправились в путь на своих машинах. Бин получил права совсем недавно и сразу же купил автомобиль, Джину же научился водить еще на первых курсах университета, но смог купить машину лишь год назад, на общие их с Менджуном накопления. Дорога предстояла долгой, но так как они выехали рано утром, то планировали, что доберутся до дома на берегу к обеду. В общем-то, так и вышло. Бедный Хёк, сжимающий в руках сумку с подарком любимому, уснул уже на первых минутах поездки, потому как был взволнован ею с самого вечера вчерашнего дня. Менджун тоже заснул, но только уже на полпути. Его немного укачало, и Джину сказал ему немного подремать. Достигнув цели, пассажиры тут же проснулись. Кроме Менджуна все бросились к воде, парень же стал заносить сумки в дом. Он был небольшим и двухэтажным, в нем была кухня, маленькая прихожая, две спальни — одна на первом этаже, другая на втором и ванные комнаты в каждой спальне. Так как сейчас был не сезон, снять дом на 3 дня вышло не особо дорого. Но даже если так, то почему бы и нет, если у тебя есть лишние деньги. Час-другой парни разбирали вещи, а Хёк готовил для Бина праздничный торт, и помогал ему в этом Джину, не зря же он работал в том магазине выпечки. Менджун гулял вдоль берега и делал фотографии моря. Шум волн отлично успокаивал его и вскоре он заснул на шезлонге на веранде дома. Бин же застелал в их комнатах кровати и немного наводил порядок. Ближе к 15 часам всё было готово. Все сели за стол, Бин разрезал торт, получил подарки от Хёка и Менджуна. Джину не смог придумать, что же он подарил бы, поэтому просто дал денег Менджуну, чтобы тот выбрал сам и в итоге получился подарок от них обоих. Хёк словно был рад дню рождения Бина больше, чем он сам. Сев за стол рядом с парнем, он любовался, как тот наслаждается тортом, что приготовил его любимый и не упускал момента вытереть глазурь с его губ. Затем он не выдержал, и как только Бин доел первый кусочек, он потащил его в комнату. Толкнув парня на кровать, Хёк принялся снимать с себя одежду, а затем и раздевать Бина. Сев тому на колени, он прильнул к его губам и страстно прижался к его телу. Главным подарком на день рождения Бина было то, что Хёк снова разрешит ему побыть сверху пока они здесь. Бин всегда мечтал об этом, но у него никогда не получалось обуздать Хёка и тот соглашался на такое лишь на его дни рождения. Сейчас же Бина переполняло счастье и он чертовски был доволен тем, что чувствовал себя главным. Кажется, всё это было делом не столько физических ощущений, сколько чувства некой власти. Хотя, заполнять Хёка Бину очень приходилось по вкусу. Делая это, он думал лишь об одном: «ты мой, действительно мой». Хёку честно было нормально в любой позиции. Но ему до безумия нравилось управлять эмоциями Бина во время любви, что это не давало парню соглашаться на роль низа в повседневности. Когда он входил в Бина, то хватал и его, чтобы заставить парня кричать и молить и том, чтоб он скорей кончил. А заполняя парня, он чуть погодя вытаскивал и кончал на его пресс. А у Бина были свои предпочтения в этом плане, и раз уж он мог реализовать это лишь на свой день рождения, то делал это со всей мощностью. В нем было много энергии, и парень мог растягивать удовольствие на более долгое время. Джину и Менджун сидели за столом, попивая чай с тортом, неловко переглядываясь и смеясь от вскриков, доносящихся из комнаты их друзей. — Может прогуляемся снаружи? — спросил Менджун. — Да, пошли, не будем им мешать, — улыбнувшись, ответил Джину. Парни вышли на улицу и направились к морю. Несколько минут они стояли и смотрели за горизонт, а потом у Менджуна зазвонил телефон и он, ответив на звонок, грустный вернулся к Джину. — Что такое? — Мне с работы звонили, сказали срочно приехать, какая-то у них там проблема, которую могу решить лишь я. Джину расстроено опустил голову. — Ну прости, прости, что так вышло. Ты же знаешь, я только получил эту должность, нужно показать, что я ответственный. Я вернусь очень быстро, ты и не заметишь. — И насколько это срочно? Что, прямо сейчас ехать? Менджун кивнул. — Как будто у меня есть выбор! Езжай, конечно, не могу ведь я тебе запретить. Только возвращайся поскорее. Джину поцеловал любимого и обнял его. И не столько ему было не по душе его отпускать, сколько оставаться в доме со счастливой парочкой. Попрощавшись с Менджуном, он еще немного постоял, глядя на море, а потом зашел в дом убирать со стола. Закончив уборку, Джину поднялся в их с любимым комнату и прилёг на кровать. Так и заснул. Проснулся он ближе к вечеру, когда Хёк и Бин уже ужинали внизу. Чувствуя, что проголодался, парень спустился к ним. — О, а где Менджун? Он куда-то уехал? Я просто смотрю, а его нигде нет, как и вашей машины, — сказал Бин, жуя яблоко. — Его вызвали на работу, вот же черт, а. Вовремя они конечно, — пробурчал в ответ Джину. — Ну, думаю, он скоро вернется, — радостно произнес Хёк и похлопал друга по плечу, — не расстраивайся ты так. После ужина, грустный Джину немного посмотрел телевизора с парнями и пошел к себе. Он позвонил Менджуну, чтобы узнать, когда тот вернется. С одной стороны ему хотелось возвращения любимого немедленно, а с другой он волновался о том, что скоро начнет темнеть, а путь вовсе не близкий. Так, поговорив, они приняли решение, что Менджун приедет завтра. Джину чувствовал себя хорошо, вдыхая морской воздух и ему было всё же не так весело без любимого. Он хотел бы сейчас целовать его под звуки прибоя, но понимал, что поступил верно, прежде всего, заботясь о безопасности партнера, а не о своих желаниях. Парень решил лечь спать раньше, чтобы завтрашний день скорее наступил и вернул ему его любовь. В десять утра зазвенел телефон Джину. Это был Менджун и он хотел сообщить о том, что он на полпути, но машина заглохла, поэтому он просил передать Бину, что тот должен приехать и помочь ему. Джину очень не хотелось беспокоить парня своего друга, но еще меньше он хотел брать его машину и поэтому передал слова Менджуна, как есть. — Ох, ну как же так. Хорошо, что я в последнее время изучал, как и что чинить, поэтому, думаю, мы справимся, — ответил на просьбу Бин и отправился помогать другу. Джину и Хёк остались в доме одни. Сначала они решили второй раз позавтракать, а потом посмотреть телевизор. Каналов было пару штук, но это лучше, чем ничего. Джину наскучило смотреть программы, и он перевел свой взгляд на Хёка. Тот спокойно смотрел на экран, немного подергивая, ногой и выглядел таким счастливым. Джину решил прогуляться по дому и тайком заскочить в спальню друзей. Зайдя внутрь, он окинул помещение взором. Комната была такой же по размеру, что и их с Менджуном. На кровати были небрежно раскиданы подушки, со спинки стула свисала кое-какая одежда. Здесь было свежо и жарко одновременно. Сев на постель, Джину заметил, что она еще немного теплая. Он лег и обнял одну из подушек, она пахла одеколоном Хёка. Внезапно Джину стало так хорошо на душе, он не мог понять, какие чувства у него вызывает этот запах. Он завидовал тому, что Бин каждый день чувствует его, обнимая Хёка. Сильно сжимая подушку, Джину и не заметил, как возбудился. Ему стало так горячо, и тут в комнату вошёл Хёк. — Ты.. что тут делаешь? — растерянно спросил он друга. Перепугавшись и отложив подушку в сторону, Джину встал с кровати, но не смог подобрать слов. Он лишь хотел взять его. Сейчас. — Джину? Хёк помахал рукой у него перед глазами, но тот был слишком напряжен, чтобы ответить. Джину сделал пару шагов вперед и дрожащей рукою прикоснулся к его щеке. — Прошу тебя, пожалуйста, — сгорая от боли, произнес он. — Что, что ты делаешь? — спросил Хёк, пятясь назад. — Позволь мне любить тебя, позволь, — сказал Джину, глядя ему в глаза. — Остановись, пока не поздно, Джину, — произнес Хёк, действительно не понимая, что происходит, и чертовски боясь действий друга. Слезы начали катиться по щекам Джину. Ему было больно от слов Хёка, больно от того, что тот никогда не считал его кем-то большим, чем другом. Мысли в голове парня перекрикивали одна другую и, так же как Хёк, твердили ему о том, что у них обоих есть парни и всё это — лишь бессмысленный порыв. Мгновение — и губы Джину коснулись губ Хёка. Парень прижал его к стене и схватил за руку. Испуганный Хёк смотрел в его глаза с большой грустью, непониманием и даже отвращением. Сердце Джину билось так громко, что он не слышал слов друга. Он смотрел на него и всё внутри переворачивалось. Это чувство, словно сейчас он стёр со старого зеркала пыль, словно выпил ледяной воды в жаркий день, словно нашёл заначку в кармане пальто. словно он обрёл то, что так давно искал. И нашёл. И больше не хотел отпускать. Всё внутри говорило Джину, что этого он хочет, что он нашёл свой неиссякаемый огонь и теперь хочет броситься в него всем своим существом. Хёк оттолкнул друга и вышел из комнаты. Джину последовал за ним. — Это неправильно, боже, — сказал Хёк, держась поодаль от парня, — я же с Бином, тебе нельзя такое делать, нельзя. Ему было больно. Хёк понимал, что теперь их отношения никогда не станут прежними, терять лучшего друга ему совсем не хотелось. Он безумно боялся, что Бин узнает об этом. — Извини, извини, — прошептал Джину и упал на колени, — я, правда, пытался не думать о тебе, и я почти не думал, но. Он не знал, что ещё сказать. Теперь внутри всё кололось и резалось. Джину прокручивал в голове поцелуй с Хёком, и от этого ему становилось лишь больнее. Парень корил себя за то, что сделал, но больше всего за то, что ему это понравилось. В доме на какое-то время воцарилась тишина. Хёк включил телевизор и сел на диван. Джину осторожно сел рядом на пол, а потом встал перед ним на колени и посмотрел на него красными от слез глазами. — Я хочу лишь прикоснуться к тебе. Этого больше не повториться, никогда. Я обещаю. Они ничего не узнают, молю. — Что ты несешь. Джину обнял Хёка и вновь начал плакать, уткнувшись лицом в его грудь. Он запустил руки под футболку друга и почувствовал его жар. — Нет! — Прошу, один лишь раз, Хёк. — Но.. нет! Но Джину не хотел его слушать. Еще миг и он оказался рядом с ним на диване, еще миг и он сдернул с Хёка шорты. Еще миг и он прикоснулся к нему. О, как же было внутри горячо! Всё так воспылало, что не осталось ни единого живого места. Хёк очень поспешно выдернул руку друга, в ужасе убежал в комнату и закрылся в ней. Оставшись в гостиной наедине с разбитым пламенем, Джину принялся собирать его осколки и вонзать их в себя глубже и глубже, снова и снова. Не осталось ничего, что сейчас могло бы ему помочь. Джину стоял на самой вершине, одновременно глядя с самого дна на свет высоко над своей головой. Парень боялся пошевелиться, ведь повсюду была вода. А ему хотелось, чтобы огонь горел дольше, хоть он и понимал, что тому рано или поздно суждено погаснуть. С паникой и ужасом Джину думал о том, что всё могло быть иначе. Всё это и правда нелепая ошибка, с самого начала он должен был быть с Хёком. Его ревность ни разу не была дружеской, лишь только любовной. Это была та самая любовь, которую он себе иногда представлял. Не накрывающая с головой страсть, из-за которой ты не видишь ничего вокруг. А она. Верная любовь. Но разве может быть любовь правильной и неправильной? Ведь каждый смотрит на неё под своим углом. Джину было всё равно, кто что подумал бы о его чувствах. Он только хотел, чтобы Хёк знал правду и принимал её. Лишь когда Хёк был рядом с ним, Джину чувствовал себя так, как надо. Он мог быть собой, не о чем было волноваться. Раньше, до того как друг начал встречаться с Бином, Джину любил смотреть, как Хёк что-то делает. И любил остановиться на секунду, чтобы осознать, что всё в его жизни прекрасно. Этот комфорт нежно усыплял Джину, и ему хотелось больше. Иногда он фотографировал Хёка, пока тот что-то усердно учил или писал, а потом садился напротив и просто любовался милым. Джину было слишком больно, когда его друг ушёл. Потому что ушёл он не тогда, когда переехал, а сразу, как только впервые привёл Бина. Он ушёл, ушёл. Но Джину не мог смириться с этим. Да, у него получилось найти себе страсть, получилось отвлечься на большой срок и вроде как даже пережить свою потерю., но нет. Внутри всё продолжало ныть и сжиматься, парень не знал, что ему делать. Сидя на полу в гостиной, он продолжал глубоко вдыхать и выдыхать, пытаясь успокоиться. Всё рухнуло, и тому виной был он сам. Через пару минут перед ним появился Хёк с носовым платком и вытер ему глаза и нос. — Ну, тише, тише. Не надо, всё хорошо. Я понимаю, понимаю. Ты же мой лучший друг, самый любимый, самый-самый! Ну же, улыбнись, Джину! Хёк начал гладить друга по голове с тёплой улыбкой на лице, глядя в его мокрые глаза. Отчего-то на душе Джину стало так приятно. Словно солнечный луч, Хёк окутал его своим светом и согрел. Обнимая друга, он продолжал повторять: «всё хорошо, всё хорошо». — Прости, прости, — едва слышно произнес Джину, покачиваясь в объятиях друга. Ему было малость неловко и непонятно, почему Хёк так отреагировал. Он думал, тот будет кричать или вовсе уйдет. А потом понял, что любил его именно за это. Хёк был самым лучшим человеком, которого он только встречал в жизни. Всегда понимающей и всепрощающий, он являлся настоящим ангелом. А ещё он был настоящим. В этом и заключалось его очарование. О, как же скучал Джину по своему Хёку, как скучал. — Мы никому не скажем, только перестань ты лить слёзы, горе моё, — сказал Хёк, ущипнув друга за щёку, — ничего не было. Совсем ничего. Вдруг слёзы из глаз Джину покатились с новой силой. Он был пуст, абсолютно пуст изнутри. Сейчас ему хотелось лишь положить что-то внутрь, чтобы эхо перестало оглушать его такой громкостью. Вытерев глаза, Джину посмотрел на Хёка. Он обнял его и крепко прижал к себе, боль всё не хотела утихать, крики становились всё громче, шумы продолжали роиться в его голове. Прикоснувшись губами к щеке Хёка, парень перестал ощущать эти муки. Джину желал оставить этот момент в памяти до конца своих дней. Он хотел не просто помнить о нём, а заново переживать это ощущение, полное тепла и сладости, когда ты целуешь свою любовь. Одну лишь свою истинную любовь. — Рука об руку мы шли вместе всё это время. И лишь сейчас я понял, что это была твоя рука.